Я увидел Восток, увенчанный крестом
Генерал МВД в отставке Владимир Чулошников отправился по специальному заданию газеты «Местное время» на Ближний Восток. В третьем репортаже военкора – история о православных в Сирии.
Несколько минут полковник молча разглядывал нас. В тот момент, когда Че Гевара (так про себя я называл майора погранслужбы) начал разливать по кружкам горячий кофе, начальник погранпункта привстал в своём кресле и, улыбнувшись, сказал: «Welcome to Syria!»
По ту сторону сирийско-ливанской границы нас ждал среднего возраста человек с очень уставшими глазами. Готовясь к командировке на Ближний Восток, мы вышли на известного в Сирии и Ливане хирурга. Доктор Сулейман для нас почти земляк – в середине 80-х годов прошлого века он учился в Пермском мединституте (ныне вуз носит название Пермский государственный медицинский университет), в Перми нашёл свою жену. Сын сирийского врача пошёл по стопам отца – сейчас он оканчивает нашу медакадемию. Именно Сулейман стал нашим главным проводником на Ближнем Востоке. Доктор отправил за нами в Бейрут своего друга – таксиста Али и замолвил за нас пару слов в сирийском погранпункте.
«Очень устал. Сегодня провёл восемь сложных операций. Завтра будет больше», – отвечает на наш вопрос «Как поживаете?» доктор Сулейман. Его госпиталь в пригородах Тартуса, к сожалению, не стоит без работы – раненых бойцов и командиров сирийской армии везут каждый день.
В приграничной сирийской провинции, которая так же, как и город, называется Тартус, сейчас спокойно, но несколько лет назад даже на пограничном пункте террористы взрывали автобусы. Фактически сейчас сирийская армия контролирует только сам город и пригороды. Чуть дальше на востоке хозяйничают различные группировки, которых Сулейман называет «бандиты». Однако здесь намного безопасней, чем в ливанском Триполи.
Белогвардейская дочь
Днём позже нас ждала удивительная встреча. На берегу Средиземного моря в двухэтажном доме, пропахшем свечным воском, ладаном и восточным кофе, нас встретила 86-летняя Ирина Александровна.
«Я родилась в Алеппо в конце 20-х годов. Мой отец, белогвардейский офицер Алексей Лер, вместе с женой покинул Россию осенью 1920 года во время эвакуации армии барона Врангеля из Новороссийска, прихватив лишь некоторые вещи и, конечно, гитару. Когда я была маленькой, папа часто играл на гитаре, а мама пела русские романсы», – начала свой рассказ хозяйка. Она улыбается, она счастлива – ведь в кои-то веки можно говорить по-русски…
Сейчас на родине Ирины Александровны не утихают бои. В окрестностях Алеппо сошлись в смертельной мясорубке сирийская армия, различные террористические группировки, боевики ИГИЛ и силы курдов. Сам город только наполовину контролируется войсками Башара Асада. Дочь белогвардейского офицера говорит об этом вскользь, кажется, она до сих пор живёт в середине прошлого века, когда ещё были живы её родители.
«Жизнь в эмиграции без денег и связей была очень непростой, – с трепетом вспоминает женщина детские годы. – Но всё же мои родители сумели сохранить в семье русскую культуру и воспитать нас с сестрой настоящими христианками».
В доме Ирины Александровны очень много икон. Каждое воскресенье она ездит в православную церковь на воскресную службу. «На прошлой неделе поехать не смогла – позвонили друзья и сказали, что на дорогах небезопасно». Эти слова произносятся спокойно – война давно вошла в привычку.
На прощание я дарю ей написанную в Перми икону Рождества Христова, которую жена уложила мне в сумку перед отъездом на Ближний Восток.
«Я счастлива, что дожила до того времени, когда церковь в России снова возрождается. Нет ничего прекраснее, восхитительнее православной церкви. Это такая необыкновенная красота, такое великолепие. Эти песни, иконы, свечи», – в глазах Ирины Александровны стоят слезы.
«Русские на Востоке находят утешение в Христе»
В Сирии и Ливане православных не так уж и мало. Игумен Арсений, поставленный двумя патриархами, Московским и всея Руси и Великой Антиохии и всего Востока представителем в русских приходах, говорит о десятках тысяч верующих.
«Выходцы из бывшего Союза, ранее закоренелые атеисты, приезжая на Ближний Восток, обращаются к вере. В Христе они ищут защиту и утешение. До войны приходы росли – русские родители воспитывали детей в православии. С началом боевых действий прихожан стало гораздо меньше – в центральном для русских православных храме Сирии великомученика Игнатия Богоносца в Дамаске на воскресные службы ходят не больше пяти человек. Люди боятся выходить из домов. Война…», – игумен Арсений хмурит брови.
Всё началось ещё в 2011 году, когда таксисты в столице Сирии, услышав от пассажиров русскую речь, вытаскивали их из машины и избивали. «Сейчас могут и убить», – тихо добавляет игумен.
***
Христиане Ближнего Востока начинают готовиться к празднику Рождества: католики и некоторые православные церкви отмечают его 25 декабря. Я вхожу в сирийский православный храм, который начинают украшать к празднованию. Один из прихожан, узнав, что я русский, ведёт меня к иконе Георгия Победоносца и просит помолиться за русских и сирийских воинов. Знакомый образ всадника, поражающего дракона, снабжён надписями на восточном. Я ставлю свечу и тихо выхожу из храма, певчий хор начинает выводить первые слова православной молитвы на арамейском языке. Языке, на котором проповедовал Иисус Христос.
Владимир Чулошников