Проект Е.П. Ковалевского и его актуальность

Последнее значимое событие в истории Императорского Православного Палестинского Общества периода Российской империи связано с именем Евграфа Петровича Ковалевского (1865-1941), автора масштабного проекта по изменению принципов изучения Ближнего Востока в Российской империи. Все документы, относящиеся к проекту Е.П. Ковалевского, хранятся в Архиве внешней политики России (АВПРИ) и датируются 1915-1917 годами. Документы интересны как своим содержанием, так и тем, что позволяют лучше понять менталитет представителей отечественной науки того времени. Документы, к счастью, опубликованы и поэтому доступны для исследования[1]. Первый из них – «Русские научные интересы в Палестине и прилежащих областях» - написан Е.П. Ковалевским, профессиональная деятельность которого вообще не была связана с наукой и научными изысканиями.

Евграф Петрович Ковалевский (младший).
Фото из книги "3-й созыв Государственной Думы. Портреты, биографии, автографы".
Издание Н.Н. Ольшанского. 1910 г. С.-Петербург

Е.П. Ковалевский – крупный чиновник Министерства просвещения, помощник обер-секретаря Сената, член Государственной думы третьего и четвёртого созывов. Основная профессиональная деятельность Е.П. Ковалевского - выпускника юридического факультета Московского университета - заключалась в разработке и подготовке законодательных актов по народному образованию с целью добиться в России всеобщего обучения. Задача эта была для того времени актуальной.

Е.П. Ковалевский изучал также принципы организации народного образования в разных странах с намерением применить иностранный опыт в России.

Мы не знаем, что именно заставило Е.П. Ковалевского обратить особое внимание на деятельность Палестинского общества, но, скорее всего, его внимание привлекла как раз просветительская деятельность.

Как бы там ни было, Е.П. Ковалевский, формально далёкий от научных изысканий человек, добился весной 1915 года организации совещания заинтересованных сторон для определения принципов изучения Ближнего Востока в России[2]. Судя по имеющимся документам, выдвигая свой проект, он выступал как частное лицо, отодвигая официальное утверждение своего проекта на более поздний срок.

Список участников совещания показывает, что Е.П. Ковалевский выступил со своим докладом перед собранием виднейших представителей российской гуманитарной науки, так или иначе связанных по своим интересам с изучением Ближнего Востока. Присутствовали в частности – В.В. Бартольд, В.Н. Бенешевич, А.А. Дмитриевский, Н.П. Кондаков, Н.Я. Марр, И.Ю. Крачковский, Ф.И. Успенский и др.[3].

С современной точки зрения, когда мы знаем весь последующий ход событий, уже не очень ясно, как можно было в условиях войны с неясным исходом собирать совещание и серьёзно обсуждать организационные моменты по изучению региона, который находился достаточно далеко от России. Видимо, здесь нужно учитывать следующие два фактора:

- в первой половине 1915 года была надежда на скорый захват Константинополя русскими войсками и установление православной власти на Босфоре. В это время активно разрабатывались целые комплексы мер по обеспечению российских интересов на территории бывшей Османской империи[4];

- кроме того, стремление к обеспечению русских научных интересов в регионе для того времени имело особый смысл, ибо Россия претендовала тогда на роль естественного защитника и покровителя православного населения Ближнего Востока и православных святынь в регионе.

Не случайно Е.П. Ковалевский особо отмечает значение для России изучения собственно Палестины, Сирии, Финикии и Синайского полуострова.

Доклад Е.П. Ковалевского написан сдержанно и мягко, в духе того времени, но подтекст выступления очевиден. Это недовольство деятельностью Императорского Православного Палестинского общества, точнее – научной составляющей деятельности Общества.

Автор доклада вполне определённо пишет, что Палестинское общество, работающее в регионе весьма энергично, имеет разнообразные задачи и занято преимущественно руководством паломниками и просвещением местного населения. На этом фоне научно-исследовательские задачи оказываются для Общества второстепенными. Несмотря на издание на страницах Палестинского сборника определённого количества ценных исторических памятников, общий вклад России в изучение истории региона остаётся весьма низким. Как пишет Е.П. Ковалевский, помимо раскопок на русском месте в Иерусалиме в 1883 году, никаких значимых археологических изысканий русскими исследователями в Палестине не производилось [5]. С этим утверждением Е.П. Ковалевского можно согласиться лишь частично. В 1891 году, с целью обследования памятников христианского искусства, научное путешествие по региону совершил Н.П. Кондаков[6]. Всё же, в отличие от западно-европейских и американских исследователей, присутствие русских ученых в Палестине и Сирии нормой не стало. В этом отношении Е.П. Ковалевский прав, говоря о незначительном вкладе отечественных ученых в изучение региона[7].

Е.П. Ковалевский считал, что отставание России от стран Западной Европы в изучении Ближнего Востока недопустимым, а для его преодоления он предлагал создать новую научно-административную структуру.

В Петербурге предполагалось создать Комитет или Общество палестиноведения. Непосредственно же на месте всю работу по историко-археологическому изучению региона должен был реализовывать Русский археологический институт в Иерусалиме, но не один, а в тесном контакте с туземно-местным Комитетом[8] по охране древностей.

Проект Ковалевского отличается хорошей продуманностью. Он пишет о необходимости выработки точного закона, который определял бы все нюансы с земельной собственностью в Палестине и Сирии, с хранением обнаруженных древностей, а также с условиями ведения научных изысканий в регионе.

Подробно определены в документе и задачи Русского археологического института в Иерусалиме. Тут названо изучение исторических и художественных памятников Палестины и прилегающих областей, изучение источников на всех языках, имеющих отношение к истории региона, производство раскопок, организация специального музея и библиотеки.

В Институте, по планам Е.П. Ковалевского, должно было быть восемь сотрудников – три непременных члена и пять стипендиатов. По мысли Е.П. Ковалевского, всю техническую работы должны были обеспечивать учёный секретарь, библиотекарь и канцелярист.

Проект показывает, что у Е.П. Ковалевского были далеко идущие планы. Археологический институт в Иерусалиме должен был работать в контакте с Императорским Православным Палестинским Обществом, с Русской Духовной Миссией, но именно Институту в Иерусалиме и Комитету Палестиноведения в Петрограде должна была принадлежать определяющая роль в разработке стратегии и тактики проведения любых научных исследований в Палестине и в целом на Ближнем Востоке. Мнения всех остальных российских учреждений на Ближнем Востоке предполагалось учитывать, но не более того.

Контекст документа позволяет определить, что Е.П. Ковалевский, вдохновленный близостью – как тогда казалось – решающей победы над Турцией, очень надеялся с помощью своего проекта в новых политических условиях обеспечить российской науке приоритет в изучении региона.

В проекте Е.П. Ковалевского очень чувствуется активное стремление потеснить все конкурирующие европейские научные структуры и своего рода обида за низкие успехи отечественной науки в деле изучения Ближнего Востока. С точки зрения Е.П. Ковалевского, незначительность успехов российской науки объясняется исключительно плохой организацией дела, которое имеет общегосударственное значение для России.

Наиболее слабой и наименее проработанной стороной проекта является его финансовая сторона. Е.П. Ковалевский рассчитывает полностью на государственное финансирование проекта. Необходимую сумму на нужды Института должна была определить специальная комиссия. В тексте же самого проекта перечисляются только статьи расходов:

1). На содержание личного состава, 2). На содержание здания, 3). На проведение раскопок, 4). На учёные командировки, 5). На издание научных трудов.

Суммы на какие-либо чрезвычайные траты – незапланированные экспедиции, приобретение древностей или рукописей – должны были, согласно плану, испрашиваться отдельно, в случае возникновения таких чрезвычайных ситуаций[9].

Подводя предварительные итоги, хотелось бы отметить, что Е.П. Ковалевский стремился поднять на принципиально другой уровень изучение ближневосточного региона в России и считал, что Императорское Православное Палестинское Общество совершенно не справляется с поставленной задачей, ибо все силы Императорского Православного Палестинского Общества уходят на русские школы и решение проблем паломников.

Несмотря на то, что Е.П. Ковалевский был верующим, у него вызывает раздражение излишняя – с его точки зрения – зависимость Общества от Церкви и Православия. Очевидная приверженность западным принципам организации науки показывает, что Е.П. Ковалевский надеялся придать изучению Ближнего Востока в России более светский характер, уменьшив тем самым зависимость от Православия и Русской Православной Церкви.

Выступление Е.П. Ковалевского – а состоялось оно на на особом заседании Совета Императорского Православного Общества 9 марта 1915 года – не осталось без внимания особенно в связи с упрёками о низкой научной эффективности работы Общества.

В ответ на критику Е.П. Ковалевского А.А. Дмитриевский представил записку «О научной деятельности Общества». Как обычно А.А. Дмитриевский формулирует свои мысли очень осторожно и дипломатично. Он отмечает, что на страницах изданий Общества опубликовано большое количество чисто научных исследований, а некоторое ослабление научно-издательской деятельности Общества связано исключительно с изменениями в экономических и политических условиях жизни государства в целом. После 1905 года резко уменьшился – с 200 тысяч до 100 тысяч рублей основной источник доходов Палестинского общества – так называемый Вербный сбор. В эти же годы сократились и все пожертвования Обществу. Однако, как отмечает А.А. Дмитриевский, Общество продолжает издавать научную литературу и периодически выделяет деньги на научные командировки.

В своей Записке А.А. Дмитриевский особо подчёркивает, что Обществу чужда мысль о соперничестве с грандиозными изысканиями и раскопками западноевропейских учёных.

А.А. Дмитриевский далее аккуратно, но с осуждением пишет о стремлении Е.П. Ковалевского поставить Комитет палестиноведения и Русский археологический институт в Иерусалиме над Палестинским обществом. Дмитриевский считает это несправедливым, но готов в то же самое время приветствовать идею создания Института в Иерусалиме на условии полного равноправия с Палестинским обществом.

Записка А.А. Дмитриевского кончается риторическим вопросом – не окажется ли новый Институт истоком недоразумений и распрей в учёной среде?

На последовавших тогда, в 1915 году, заседаниях Совета Палестинского Общества его члены отнеслись к проекту Е.П. Ковалевского сдержанно. По мнению членов Совета, научное изучение и Палестины, и всего Ближнего Востока должно находиться в руках Палестинского общества. Организация же Русского археологического института в Иерусалиме – задача интересная и важная, но сперва необходимо всем заинтересованным лицам совместно с Палестинским обществом решить, что исследовать и как организовывать работу.

Тем не менее, один из известных членов Палестинского общества академик В.В. Латышев тогда же, в марте 1915 года, представил свой, гораздо более детализированный, проект структуры и принципов деятельности Комитета Палестиноведения и Русского археологического Института в Иерусалиме[10]. В.В. Латышев, не отвергая проект Е.П. Ковалевского, преобразует его в некоторых моментах. Согласно его версии, руководство Русским археологическим Институтом в Иерусалиме должны будут осуществлять Комитет Палестиноведения и Палестинское общество. Кроме того, по мысли В.В. Латышева, финансирование Института должно будет осуществляться средствами Государственного казначейства, ассигнуемыми через Палестинское общество.

За этими обсуждениями прошёл 1915 год, и вместе с ним кончились надежды на захват Константинополя и установление в нём русской власти. Война затягивалась, но, тем не менее, идея организации изучения Ближнего Востока на принципиально новом уровне не была забыта вплоть до последних дней существования Российской империи.

Четвёртым февраля 1917 года датируется письмо секретаря Императорской академии наук академика С.Ф. Ольденбурга известному византинисту профессору В.Н. Бенешевичу. В письме С.Ф. Ольденбург извещает о готовности к обсуждению на Президиуме ИАН подготовленного проекта о Палестинском комитете при Императорской Академии Наук. В письме С.Ф. Ольденбурга Палестинское общество вообще не упоминается. Иными словами, идея Е.П. Ковалевского о создании Палестинского комитета и Института в Иерусалиме как ведущей российской научной организации на Ближнем Востоке находило взаимопонимание и поддержку.

Обсуждение проекта планировалось на 6 февраля 1917 года. Заседание это состоялось, как следует из соответствующего протокола о нем, опубликованном в качестве Приложения к Протоколу III заседания Общего Собрания Академии Наук 4 марта 1917 года[11].

Участниками заседания 6 февраля были представители Комиссии, избранной Императорской Академией Наук по вопросу об исследовании Палестины, а также члены Частного совещания по вопросу о русских научных интересах в Палестине[12].

В ходе заседания С.Ф. Ольденбург доложил о работе Комиссии, а также о полученных им письмах с мнениями некоторых известных учёных, интересы которых связаны с регионом (Н.Н. Глубоковский, Н.П. Кондаков, В.В. Латышев, Я.И. Смирнов, Б.А. Тураев) по сути обсуждаемой проблемы.

В ходе последующего обсуждения на вопрос Е.П. Ковалевского, почему в проекте говорится только о Палестинском комитете, а не о Палестинском Комитете и Институте в Иерусалиме, Ф.И. Успенский и С.Ф. Ольденбург объяснили следующее. Комиссия обсуждает вопрос всесторонне, а для создания Института в настоящий момент вряд ли имеются достаточные научные силы [13].

Особый взгляд на соотношение Комитета Палестиноведения и Русского института в Иерусалиме был у П.К. Коковцова. Он считал, что Палестинский Комитет в столице должен будет полностью прекратить своё существование с момента образования Русского археологического Института в Иерусалиме, так как основной задачей Комитета следует считать исключительно создание Института в Иерусалиме[14].

Итогом обсуждения стало принятие положения о Палестинском Комитете при Императорской Академии Наук. Нас в данном случае будут интересовать прежде всего задачи этого комитета:

1) оживление в России интереса к Палестиноведению;

2) поддержка русских ученых, специализирующихся на изучении Палестины и сопредельных территорий;

3) создание историко-археологического института в Палестине;

4) изыскание средств для поддержки новых и поддержание старых проектов по изучению Палестины и сопредельных регионов.

Предполагалась также широкая реклама деятельности Института в виде научных докладов, публичных чтений и лекций.

Среди этих формулировок целей обращает на себя первая. Заявка на «оживление в России интереса к палестиноведению» звучит очевидным выпадом против Палестинского общества, недостаточно занимающегося научными изысканиями[15].

По понятным причинам после обсуждения в марте 1917 года продвижение проекта было уже невозможно.

В заключение несколько слов об актуальности дискуссии и об особенностях менталитета учёных сто лет назад. С современной точки зрения, когда мы знаем весь последующий ход развития событий, удивляет сама ситуация, когда в условиях войны, в условиях нестабильной политической обстановки и неясности исхода войны учёные мужи собираются обсуждать перспективы организации исследований в другой стране и с уверенностью, что в казне найдутся деньги на их проект.

Видимо, даже самые образованные люди не чувствовали, насколько близок конец государства и общества, в котором они жили. Видимо, в 1915 году была велика вера в скорую и неизбежную победу русского оружия и православного дела.

Если смотреть отстранённо, то проект Е.П. Ковалевского следует оценить как смелую попытку выведения российских историко-археологических исследований Ближнего Востока на передовой уровень и, возможно, даже на лидирующий. Слабой стороной проекта Е.П. Ковалевского является не проработанность финансовой стороны вопроса и вообще неясность, а есть ли в казне на это деньги. Видно, что Е.П. Ковалевский надеялся на успех, но мы не можем сказать, насколько он был реален.

Поставленный же Е.П. Ковалевским актуальный вопрос об отставании русской науки в изучении Ближнего Востока от западноевропейской сохраняет значимость и в наши дни. Палестинское Общество, как и раньше, продолжает по мере сил публикации исследований на страницах Палестинского сборника. Однако, как и раньше, научно-исследовательская деятельность Императорского Православного Палестинского Общества находится под сильнейшим влиянием православия и Русской Православной Церкви[16]. Роль же академической науки в деятельности Общества, как и раньше, сравнительно невелика, хотя в последние годы много серьёзных исследований было опубликовано как на страницах Палестинского Сборника, так и Христианского Востока.

История проекта Е.П. Ковалевского интересна и поучительна ещё в одном отношении. К сожалению, в наши дни невозможно представить себе ситуацию, когда кто-либо из современных депутатов Госдумы собрал бы совещание по вопросам обеспечения интересов и приоритетов российской гуманитарной науки.

_____________
Примечания

[1]. Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. 1. М. 2000. С. 339-367.

[2]. Специальных исследований проекта Е.П. Ковалевского крайне мало: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX-начале XXв. М. 2006. С.209-214; Корнилов А.А. Полемика секретаря Императорского Православного Палестинского Общества А.А.Дмитриевского и сенатора Е.П. Ковалевского о научной деятельности Палестинского общества. // Иерусалимский вестник Вып. 2. 2012. С. 39-44. Для Н.Н. Лисового рассмотрение проекта Е.П. Ковалевского служит поводом для рассуждений о православной науке и её роли в изучении Ближнего Востока. А.А. Корнилов намечает связь идей, высказываемых Е.П. Ковалевским, и современности.

[3]. Россия в Святой Земле... т. 1. С. 339

[4]. См., например приложения к двум журналам заседаний Совета Императорского Православного Палестинского общества - Журнал № 252 от 5 марта 1915 г.

Приложение 2. Докладная записка Инспектора Палестинских учебных заведений и управляющего подворьями Императорского Православного Палестинского Общества о восстановлении деятельности Палестинских и Сирийских учреждений по окончании войны с Турцией. Листы 123а-1213ф. 44 страницы типографского текста. В конце текста подпись. Журнал №256 от 29 мая 1915г. Приложение 3. Доверительно. Вопросы, связанные с восстановлением деятельности Императорского Православного Палестинского Общества в Святой Земле после окончания войны с Турцией. Листы – 157а-157 щ. 54 страницы типографского текста. Автор непосредственно не указан. В конце документа подпись А. А. Дмитриевского, однако сам факт наличия подписи А. А. Дмитриевского не может считаться основанием для того, чтобы именно его считать автором документа, ибо он занимал один из руководящих постов в Обществе. Кроме того, интересный документ есть в архиве А. А. Дмитриевского (РНБ ОР, ф. 253, ед. хр.41, лл. 20-47). Он относится к годам Первой Мировой Войны и озаглавлен «Константинопольская церковь и русская власть». Остающийся нам неизвестным автор (А. А. Дмитриевский?) относился к своей задаче очень серьёзно и исходил из того, что установление русской власти в Константинополе неизбежно и произойдёт в самом ближайшем будущем. Достаточно привести первую фразу документа – «Водворение русской власти в Константинополе, к чему направлены теперь мысли русских людей, потребует от неё определить её отношение к Константинопольской церкви.»

[5]. Наиболее полное представление о научных достижениях Императорского Православного Палестинского Общества периода Российской империи можно составить на основе тематического указателя следующего издания – Указатель трудов Императорского Православного Палестинского Общества 1881-1917 гг. СПб. 2009. С. 245-251. Обзор археологических исследований российских ученых в Палестине есть у М.И.Ростовцева – Ростовцев М. И. Русская археология в Палестине // Христианский Восток т. 1. 1912, вып. 3. С. 247-266. Позиции М.И.Ростовцева и Е.П.Ковалевского во многом сходны.

[6]. Книга по материалам путешествия была издана несколько позже – Кондаков Н.П. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб. 1904.

[7]. К успехам российской науки можно отнести описание рукописных собраний стран Востока. На рубеже XIX-XX веков ценные описания рукописных собраний и даже копии рукописей в различных городах Ближнего Востока были сделаны А.А. Дмитриевским и В.Н.Бенешевичем. – Дмитриевский А.А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. 1. Киев 1895. Т. 2. Киев. 1901. Бенешевич В.Н. Описание греческих рукописей монастыря св. Екатерины на Синае. Т. 1. СПб. 1911б т. 3. вып. 1. Пг. 1917

[8]. Туземно-местный комитет – выражение Е.П. Ковалевского. Важность этих слов в том, что Е.П. Ковалевский не считал возможным делать Россию единственным собственником находок и предполагал согласовывать планы исследований с местными жителями.

[9]. Слова о слабости финансовой стороны проекта Е.П. Ковалевского вызваны, возможно, неизбежным современным восприятием положения в современной гуманитарной науке, когда практически невозможно представить себе крупного государственного чиновника, заботящегося об успехах гуманитарной науки и уверенного в том, что государство его проект одобрит и профинансирует.

[10]. Публикация – Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. 1. М. 2000. С. 361-366

[11]. Издание – Известия Академии Наук. VI серия. № 9. 15 мая. Петроград 1917.С.603-605, Приложение к протоколу III общего собрания Академии Наук от 4 марта 1917 года. С 763 - особое мнение академика П.К. Коковцова по обсуждаемому вопросу.

[12]. Участники заседания – академик Н.И. Андрусов, академик В.В. Бартольд, профессор В.Н. Бенешевич, академик В.И. Вернадский, профессор А.А. Дмитриевский, член Государственной Думы Е.П. Ковалевский, приват-доцент И.Ю. Крачковский, академик Н.Я. Марр, академик С.Ф. Ольденбург, профессор М.И. Ростовцев, профессор И.И. Соколов, академик Ф.И. Успенский. Председательствовал Ф.И. Успенский, секретарем собрания был М.И. Ростовцев. Мы не располагаем точной информацией, но, судя по всему, и Комиссия ИАН, и Частное Совещание начали функционировать где-то между 1915 и 1917 годами.

[13]. На наш взгляд, эту фразу нельзя воспринимать буквально, ибо, в те дни количество учёных, способных заниматься соответствующими исследованиями, было достаточно далеко, но практическая реализация этих мер становилась с каждым днём все менее и менее реальной.

[14]. III приложение к протоколу VI заседания Общего собрания Академии Наук 15 апреля 1917 года. Обсобе мнение академика П.К. Коковцова, приложенное к протоколу заседания Комиссии по вопросу об исследовании Палестины, состоявшегося 7 мая 1915 г.; 18 мая 1915 г. // Известия Академии Наук. VI серия. 15 июня. Пг. 1917. С.763.

[15]. Сейчас, через сто лет после описываемых событий, неясно чем могло быть вызвано столь явное - хотя формально и скрытое – раздражение против Палестинского Общества, достаточно много сделавшего для распространения сведений о Палестине, в том числе – и научного палестиноведения.

[16]. Краткий обзор деятельности Палестинского Общества в наши дни приведён в следующем издании – Сохраним Россию в Святой Земле! Летопись Императорского Православного Палестинского Общества 2007-2012. Иерусалим. 2012.