Особенности иконографии новопрославленных святых
в царствование Николая II

Из каталога выставки "В память вечную будет праведник". Великие прославления русских святых в царствование императора Николая II. Храм Спаса Нерукотворного Образа с.Усово, 2013

Именно в Синодальный период возникает и активно развивается жанр духовного портрета. В это время становится популярным обычай перевода в иконопись максимально достоверного и, как правило, прижизненного портрета подвижника. Изображения вновь прославляемых святых можно разделить на несколько категорий – на прижизненные и на посмертные. Еще до канонизации в народе широко распространялись списки как с натурных (прижизненных), так и посмертных образов почитаемых подвижников благочестия. Уровень исполнения оригиналов и копий был различен: от столичного мастерства до любительского «примитива», от академической манеры до упрощенной близкой к иконописной стилистике[1].

Для разработки первых икон использовался обычно архиерейский парадный портрет, представляющий сященнослужителя с подобающей его сану атрибутикой, часто вполоборота влево, на темном фоне или в интерьере с элементами окружающей обстановки – кельи и др.

В поздних иконах с портретным сходством святого часто изображался келейный образ чудотворца или известное по его житию чудесное явление – Богоматери (например, святителю Тихону Задонскому) либо Спасителя (святителю Иоасафу Белгородскому).

Иконография святителя Димитрия Ростовского была первой в ряду «синодальных» канонизаций. Именно на примере его иконы можно проследить становление и развитие иконописного канона, на основе его прижизненных портретов и списков XIX века.

Жанр портрета серьезно повлиял на образный строй и стиль церковных произведений. Особое предпочтение в иконографии святого отдавалось, как правило, богослужебному типу облачения, наличию наперсного креста и панагии, и других характерных деталей, касающихся конкретного лица, тщательно с буквальной точностью воспроизведенных художником.

Первым в ряду канонизаций в эпоху Николая II становится святитель Феодосий Углицкий Черниговский Чудотворец, прославленный в лике святых 9 сентября 1896 года. До нас дошли основные два иконографических извода святителя – ростовой и поясной образ. На одной из наиболее ранних икон, близких ко времени канонизации, святитель представлен в рост в саккосе, омофоре и митре, с палицей на правом боку, с поднятым в правой руке наперсным крестом и с посохом с сулоком в левой[2]. Источником подобного изображения послужили парсуны святителя из Черниговского Архиепископского дома. Один из таких портретов был перенесен в кафедральный Спасо-Преображенский (Борисоглебский) собор Чернигова, где покоились мощи святителя Феодосия.

В иконе-портрете святителя Феодосия соединены черты иконописного образа с живописным портретом Нового времени. Колористическое и композиционное решение иконы приближены уже к стилистике модерна (заниженная линия горизонта, сочетание розово-сиреневых тонов в пейзаже и облачении с глубоким насыщенным зеленым цветом и др.) На заднем плане – очертания в дымке Елецко-Черниговского монастыря. Особо редкой деталью является изображение в картуше герба Черниговского Архиерейского Дома в левом верхнем углу. На иконе сохранилась даже шелковая розовая рубашка. Все эти детали могут свидетельствовать о заказном характере произведения, используемого в качестве подношения.

Особо можно отметить представленную на выставке икону святителя Феодосия небольшого вытянутого формата, написанную на золотом цированном фоне, с поземом в виде плиточного пола и рамкой с плетеным орнаментом. Святитель представлен прямолично в архиерейском облачении с крестом и жезлом в руках. Вытянутый формат иконы, прямоличное изображение святого и обрамление, имитирующее драгоценный оклад – эти детали адресуют нас к изображениям святых на верхней крышке раки. По всей видимости, именно этот тип изображения и представлен в малом формате иконы.

Еще несколько образов, находящихся в экспозиции, вполне традиционны – поясные и ростовые.

Особый интерес представляют паломнические реликвии и святыни, происходящие непосредственно из монастыря, где находились мощи святителя Феодосия. В частности, это стеклянная бутылочка для освященного масла из лампады над ракой святителя. На лицевой стороне расположено рельефное традиционное поясное изображение святого, на оборотной – рельефная надпись: «Св. масло изъ лампады от мощей свят. Феодосiя Углiцкаого». Это и хромолитографии, и небольшие иконки на жести с фотопечатью и другие предметы, во множестве разносившиеся богомольцами по всей России.

Канонизация преподобного Серафима Саровского в 1903 году стала поистине всероссийским торжеством. Преподобного Серафима почитали как великого чудотворца еще при жизни. А после его преставления было документально зафиксировано множество исцелений и чудес после молитв к угоднику Божьему. Фотографии, изображения преподобного Серафима использовались в народе как иконы задолго до его официальной канонизации.

Церковное прославление отца Серафима в лике святых последовало ровно через семьдесят лет после его преставления. Причем, противодействовали канонизации почти все члены Священного Синода, включая его обер-прокурора К.П. Победоносцева. Настаивал же на прославлении старца и сделал все для того, чтобы оно состоялось, последний российский император Николай II. Для еще более ясного выражения своей воли государь преподнес в дар Саровской обители новый гроб для мощей преподобного Серафима, попечением царской семьи была устроена потрясающая мраморная рака с сенью – «роскошное произведение художества в русском стиле царственной Москвы», по выражению митрополита Вениамина (Федченкова), а покров на гробницу и коврик с дорожками своими руками вышивала императрица Александра Федоровна.

Наконец, императору удалось преодолеть сопротивление Синода, и на его резолюции о грядущем прославлении Николай II собственноручно написал: «Прочел с чувством истинной радости и глубокого умиления».

Торжество церковного прославления преподобного Серафима состоялось 19 июля (1 августа н. с.) 1903 года. В нем приняла участие вся царская семья и тысячи людей со всех концов России.

Это историческое событие было отражено в серии хромолитографий, напечатанных в типографии Е.И. Фесенко в Одессе в 1903 году. Одна из таких литографий, распространявшихся по всей России, представлена на выставке. Это лист размером 58х78 см с историческим сюжетом «Перенесение мощей преподобного Серафима Саровского Его Императорским Величеством и Великими Князьями из церкви Зосимы и Савватия в Саровский Успенский собор 18 июля 1903 г.» На лицевой стороне хромолитографии внизу проставлена чернильная печать: «Благословение Саровской обители».

Иконография преподобного Серафима чрезвычайно разнообразна. Она была основана, прежде всего, на прижизненных портретах старца кисти И.С. Серебрякова и Д. Евстафьева. Эти портреты отличались особой одухотворенностью, изначально сближаясь с иконным образом. На выставке представлена крайне редко встречающаяся литография – портрет старца Серафима работы художника Ивана Алексеевича Лыскина, родом из города Темникова Тамбовской губернии.

Архимандрит Серафим (Чичагов) в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» писал о почитании старца перед прославлением: «Изображения о. Серафима называют и считают «иконами», помещают их в кивотах в ряду других икон с изображением Спаса, Богоматери и святых, уже прославленных Церковью; зажигают пред ними лампады, творят крестное знамение и целуют…»[3]

На выставке можно увидеть деревянное пасхальное яйцо с образом св. Серафима в клобуке и полумантии, идущего в Дальнюю пустыньку. На оборотной стороне яйца – надпись: «Христосъ Воскресе, радость моя» – слова, которыми преподобный приветствовал каждого приходящего к нему. Святой написан на яйце без нимба, что свидетельствует о происхождении данного предмета до канонизации преподобного. Сам же извод сложился и получил распространение уже в середине 1830-х годов.

На выставке представлены иконы с различными иконографическими изводами святого. В частности, несколько икон, на которых преподобный Серафим изображен в рост вполоборота влево, на фоне Саровской и Дивеевской обителей. Особенно ценной, на наш взгляд, является парсуна «Праведная кончина преподобного Серафима Соровского», на которой святой изображен без нимба. Такие изображения появляются вскоре после смерти преподобного. Такой образ находился с Саровском монастыре в келии святого и в часовне над его гробницей. Коленопреклоненный старец скончался в молитве пред особо почитаемой им иконой Богоматери Умиления, которую она называл «Всех радостей Радость». Впоследствии иконы с таким сюжетом писались сестрами дивеевской обители, которая славилась как художественный центр. Иконописная мастерская была организована в монастыре в 1854 году живописцем Императорской Академии художеств Н. В. Шумовым. Сестры обители посылались в Санкт-Петербург для изучения живописного и мозаичного искусства. Они писали большие образы на холсте для Троицкого собора Дивеевского монастыря. К началу ХХ века в обители существовали уже большие иконописная и литографическая мастерские.

Иконы с видами Свято-Успенского Саровского и Свято-Троицкого Дивеевского монастырей получают широкое распространение после канонизации старца. Святой традиционно изображен в рост, с прижатой к епитрахили правой рукой, в левой опущенной руке лестовка – благословение матери. В верхнем левом углу – келейная икона Богоматери Умиление, перед которой он преставился.

Особенно интересны иконы, литографии и предметы декоративно-прикладного искусства, исполненные в народной традиции, граничащей с примитивом.

Так на выставке экспонируется литография «Преподобный Серафим, кормящий медведя в лесу». Первое изображение преподобного Серафима с медведем было создано спустя одиннадцать лет после его кончины художником-крестьянином Ефимом Васильевым на основе рассказа старицы Дивеевской обители Матроны (Плещеевой). Художник лично знал преподобного и занимался живописью по его благословению. Изображение это находилось в часовне над гробницей святого. В 1856 году в московской мастерской П.Н. Шарапова была выпущена гравюра (цензорное разрешение 15.09.1856 г., цензор П. Делицын), которое послужило оригиналом для многочисленных переизданий в литографских мастерских вплоть до канонизации святого и в последующем[4].

В народной же традиции исполнена икона «Моление преподобного Серафима на камне». На ней лес изображен в сине-голубых тонах, что свидетельствует о проникновении в иконопись стилистики модерна. Святой молился на камне тысячу ночей в лесу и тысячу дней в келье. Изображение молитвенного подвига св. Серафима, как одно из наиболее почитаемых, возникло вскоре после кончины преподобного. Наиболее раннее из них висело в часовне над гробницей святого в Саровском монастыре. Перед почитаемым образом «Моление на камне»[5], располагавшимся в южной части иконостаса пещерного храма Феодоровского собора Царского Села (ок. 1912 г.), царская семья стояла во время богослужений. В моленной императрицы Александры Федоровны в пещерном храме находились иконы св. Серафима в молении на камне и кормящего медведя (последняя была написана на доске от кельи преподобного). У каждого из членов царской семьи были свои почитаемые изображения св. Серафима. Небольшая, привезенная из Сарова после канонизации старца, чудотворная икона святого была передана императрице Александре Федоровне по просьбе Великой Княгини Елизаветы Федоровны схиигуменьей Фамарью (Марджановой) для цесаревича Алексея. Этот образ сопровождал царственных мучеников до их кончины[6].

Сохранилась также икона преподобного Серафима в молении на камне, вышитая царскими дочерьми Ольгой, Татианой, Марией и Анастасией[7].

Большое по размеру и особо почитаемое в Москве изображение «Моления на камне», написанное на холсте в 1890-х годах митрополитом Серафимом (Чичаговым), находится в церкви Илии пророка Обыденного.

Гранитный камень, на котором преподобный совершал свой молитвенный подвиг, находился вблизи Дальней пустыньки в лесу. После кончины святого камень разнесли по частицам по всей России в качестве паломнических реликвий, приписывая им особые чудотворные свойства.

Священным камням среди богомольцев придавалась совершенно особенная сила исцелять недуги и оберегать их владельцев от козней дьявола. Так, например, и осколки от гранитного камня, на котором, как известно, 1000 дней и ночей молился преподобный Серафим Саровский, разошлись по всей России еще задолго до канонизации преподобного старца в 1903 г. Сохранился редкий документ, касающийся этого вопроса, в котором сообщается, что преп. Серафим простоял 1001 дней и ночей на камне, и о распространении осколков этого камня. Документ датирован 23 января 1855 г. Приведем его полностью:

«Господину обер-гофмаршалу графу Шувалову. Находившийся здесь в минувшем году помещик Симбирской губернии, титулярный советник Мотовилов испрашивал и получил Высочайшее дозволение поднести, как Их Императорским Величествам, так и всем членам Императорской фамилии, по одному изображению известного Старца Саровской Пустыни Серафима, написанному на гранитных дощечках от камня, на котором он провел в молитве 1001 день и столько же ночей.

Причем Мотовилов доставил ко мне это приношение, при письме, в котором, между прочим, удостоверяет, что в 1833-м году, во время проезде его чрез Воронеж, Святитель Митрофаний, явившись тамошнему Архиепископу Антонию, велел передать ему, Мотовилову, следующие слова: «Скажи Мотовилову, зачем знавшие Серафима ищут еще и моей помощи, разве они не знают, что Серафим от Господа Бога получил такую же силу благодати и чудотворений, как и я сам, а если не знают, то пусть он и сам это узнает, и другим от лица моего передает, а у тебя здесь есть девушки из Общины Серафимовской, оне принесли тебе отколок камня, на котором Серафим 1001 день и 1001 ночь боролся с нечистыми духами и победил их; о чем при жизни еще своей он лично извещал ему; девушки сии находятся у тебя в странноприемлище, и одна из них, больная, просит меня об исцелении, — то скажи вдобавок ему, что за великий подвиг сей борьбы Серафимовой на камне сем, Господь и самому камню дал силу целеб и чудотворений, и кто будет пить с этого камня воду, тот будет исцелен благодатию Божию, а кто иметь его у себя, или с собою, тот будет сохраняем силою Господнею от врагов видимых и невидимых; дай ему принесенный девушками отколок камня; вели напоить водою с него больную, и она исцелеет, а подобные отломки камня раздавать верующим с рассказом и настоящих слов моих, и все будут по вере своей получать сказанные цельбы и защиту». За сим Мотовилов присовокупил: «Воля Святителя тогда же была вполне исполнена; больная исцелилась; а камень, сначала мною самим, а потом и другими, стал раздаваться по всей России, всегда сопровождаемый означенными силами».

Имея честь препроводить при сем к Вашему Сиятельству одно из изображений Старца Серафима, назначенное Государю Императору, для хранения, согласно Высочайшей воле, в ризнице Большого собора Зимнего Дворца, покорнейше прошу о получении меня уведомить. Министр Императорского Двора»[8].

Самому преподобному Серафиму Саровскому архимандрит Троице-Сергиевой Лавры о. Антоний Медведев посылал в благословение «плоский и гладкий камень на подобие аспидной дощечки», найденный им в Лаврском сосновом лесу. На нем был написан образ Явления Божией Матери преподобному Сергию. Камень был освящен о. Антонием на мощах преподобного Сергия.

Далее приведем сведения из Жития преп. Антония Медведева: «Подвижник (преп. Серафим Саровский. — С. Г.) за неделю до смерти вручил его [камень] одному из монахов с такими словами: «сей образ наденьте на меня, когда я умру, и с ним положите меня в могилу: он прислан мне честным архимандритом Антонием, наместником святой Лавры, от мощей преподобного Сергия». Завещание старца было исполнено»[9].

На выставке можно увидеть подлинный осколок гранитного камня преподобного Серафима со сценой «Моления», исполненной масляными красками. Экспонируемый камень, так же как и бутылочки для святой воды из источника преподобного Серафима и святого масла от лампады над его мощами, является паломнической реликвией. Особый интерес представляет бутылка для святой воды с сохранившимся деревянным футляром для нее и наклеенной хромолитографией с образом святого. Дополняют экспозицию редкие издания жития преподобного, служба и акафист, изданные в год его прославления (1903).

На выставке экспонируется ряд икон святой благоверной княгини Анны Кашинской, повторная канонизация которой состоялась в июне 1909 года. На одной из икон с видом Воскресенского собора и реки Кашинки на обороте имеется чернильная печать: «Сия икона освящена на мощах св. вел. кн. Анны Кашинской».

Сохранившееся Житие княгини Анны Кашинской, жены Великого князя Михаила Тверского, замученного в Орде в 1318 г. даёт нам основные факты для понимания иконографии святой. Овдовев, она приняла постриг, а позже и схиму (отсюда в изображениях святой – молитвенные чётки, ряса, мантия и анлав). Последние её годы жизни прошли в Кашине, в Успенском монастыре, где она и скончалась в 1368 г. Почитание её возникло в период Смутного времени. В 1649 г. были обретены её мощи и перенесены в Кашинский Успенский собор, а в следующем году княгиня-схимница была официально канонизирована. На средства царя Алексея Михайловича в 1666 году был построен каменный Успенский собор с приделом во имя святой Анны Кашинской. По его повелению была изготовлена серебряная позолоченная рака для ее мощей[10]. Руками его сестер-царевен были вышиты покровы на раку мощей святой Анны Кашинской. В Успенском соборе до начала XX в. хранился запрестольный крест – дар царя. В 1677 г. предполагалась поездка в Кашин царя Феодора Алексеевича. Однако накануне Патриархом Иоакимом в Кашин была направлена комиссия, которая провела исследование случаев исцелений от мощей Анны Кашинской. На основании выводов комиссии на малом соборе в Москве было принято решение не почитать Анну Кашинскую как святую (один из списков документов Собора: РНБ. Погод. № 1608), это решение подтвердил Собор 1678-1679 гг. Соборы признали почитание и житие Анны Кашинской ложными, по княгине было разрешено петь панихиды, шитый покров и иконы с изображением святой предписывалось взять в Москву для рассмотрения, а имя Анны Кашинской исключить из святцев. Придел во имя Анны Кашинской нового кашинского Успенского собора тогда же переименовали в честь Всех святых. После деканонизации почитание св. княгини в Кашине не прекратилось, тверские архиепископы этому не противодействовали; до 1746 г. продолжалась запись исцелений, совершавшихся у гроба святой. В 1817 г. её мощи были перенесены в Воскресенский собор г. Кашина. Раскол в Русской православной церкви вызвал ряд пересмотров и в почитании некоторых из русских святых. Комиссия, назначенная патриархом Иоакимом, установила целую серию «несогласия и неприличия» в Житии княгини-схимницы Анны. В приговоре Собора 1677 г. было вынесено решение о запрете общецерковного почитания святой, а: "… гробу с мощами благоверныя княгини стояти в той же соборной церкви, где и ныне стоит, по-прежнему… запечатану архиерейскими печатями…"[11].

Ситуация изменилась лишь весной 1908 г., после депутации кашинцев к Государю, крестных ходов и, наконец, целой серии мероприятий по восстановлению полного почитания святой в июне 1909 г. На этих мероприятиях в Кашине присутствовали десятки тысяч богомольцев из разных уголков России[12]. Из записок присутствовавшей тогда в городе Т.И. Манухиной мы знаем, что «…сколачивались лавки и ларьки для продажи образков и крестиков, … леденцов и квасу… »[13]. В «Церемониале крестного хода из города Твери в город Кашин ко дню 12 июня 1909 года» предписывалось: «Обратное шествие [из Кашина] должно быть совершено с иконой благоверной княгини Анны Кашинской, которую тверитяне, а также и жители других городов – Корчевы, Кимр и Калязина – должны написать, каждый город для своего собора, на собранные пожертвования. Эти иконы должны быть препровождены в город Кашин и 12 июня освящены на святой раке благоверной княгини Анны. Желательно, чтобы были заготовлены иконы и освящены на святых мощах и от тех сел, где обозначены остановки, чтобы на обратном пути они были встречены с парохода с крестным ходом и торжественно отнесены в церкви». Во время литургии 12 июня 1909 года в Воскресенском соборе г. Кашина священник Н.Рождественский освятил на мощах иконы, предназначенные в разные города и селения. Среди этих икон была и древняя икона благоверной княгини Анны, привезенная Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Эта чеканная серебряная позолоченная икона была сооружена в царской Оружейной палате Московского Кремля в царствование Феодора Алексеевича в 1676 году, когда было уже предрешено приостановить почитание благоверной Анны Кашинской как святой. В начале ХХ века икона находилась в храме-усыпальнице в Бозе почившего Великого князя Сергия Александровича, к которому она поступила по кончине его матери императрицы Марии Александровны[14]. В настоящее время икона находится в собрании Оружейной палаты Московского Кремля.

На торжествах прославления Анны Кашинской присутствовала Великая княгиня Елизавета Федоровна.  12 июня 1909 г., в самый день, когда 259 лет назад царем Алексеем Михайловичем святые мощи благоверной княгини Анны были перенесены из Успенского собора г. Кашина в Воскресенский, торжество восстановления почитания святой Анны Кашинской состоялось в присутствии великой княгини Елизаветы Федоровны. Ее высочество приехала из Москвы 10 июня в сопровождении своей гофмейстерины графини Олсуфьевой, секретаря А. П. Гжельского, игуменьи московского Вознесенского монастыря Евгении и др.

Наиболее распространенный иконографический извод появился, очевидно, после восстановления почитания Анны Кашинской в начале XX в.: молодая княгиня в схиме, прижав правую руку к груди, с четками в левой, стоит на берегу реки Кашинки, склонив голову перед благословляющим ее Христом в облачном сегменте; слева Воскресенский собор с колокольней (1817), где почивали мощи святой. К этому изводу относится икона начала XX в. над ракой с мощами Анны Кашинской в Вознесенском соборе Кашина, многочисленные аналойные иконы 10-х гг. XX в. (ЦМиАР, ЦАК МДА), некоторые с частицами мощей - например, образ в церкви мученика Иоанна Воина на Якиманке в Москве, икона 1910-х гг. (только фигура преподобной; мастерская А. Узикова, С.-Петербург; происходит из Александровского дворца Царского Села, вероятно, была поднесена императорской семье во время торжеств, посвященных 300-летию Дома Романовых; ГЭ). На иконе Божией Матери «Знамение» и иконе «Собор святых благоверных князей и княгинь Всероссийских» 1910-х гг. (ГЭ), фирмы Оловянишникова, Анна Кашинская изображена в верхнем ряду, среди святых русских князей и княгинь (в настоящее время хранится в Государственном Эрмитаже). Редким памятником является икона «Святые Исаакий Далматский и Анна Кашинская» (1911; ГМИР), написанная в Санкт-Петербурге к 50-летнему юбилею со дня освящения Исаакиевского собора (1858) и новому прославлению Анны Кашинской В Вознесенском соборе Кашина в настоящее время хранится ростовая икона святой и шитый покров 1900-х гг.; в церкви апостолов Петра и Павла находится деревянная рака 1906 г. - дар угличских хоругвеносцев (вместо сгоревшей в 1905). Икона «Св. Анна Кашинская» 1900-х гг. (ГТГ) письма художника В. М. Васнецова была подарена княгине Анне Куракиной в 1910 году: святая изображена в интерьере облаченной в полную схиму, правая рука поднята для крестного знамения, в левой - книга. К паломническим иконам относится небольшой поясной образ начала XX в. (ЦМиАР)[15].

Сохранилось множество образков с изображениями св. Анны Кашинской и св. благоверного князя Михаила Тверского. Это предметы личного благочестия, широко бытовавшие в Тверском крае и на сопредельных территориях. Двусторонняя композиция, сюжет и вероятное время изготовления подсказали и причину их появления – мероприятия, связанные со вторым прославлением святой благоверной княгини Анны Кашинской, завершившиеся грандиозными мероприятиями летом 1909 г.[16]. Поэтому выявленные иконки-подвески правильнее было бы интерпретировать как памятные жетоны в честь прославления святой благоверной княгини Анны Кашинской[17].

На выставке можно увидеть металлическую иконку с образом Анны Кашинской, раздававшуюся в качестве благословения на память о торжествах в честь прославления святой. В фондах Кашинского филиала Тверского Государственного объединенного музея до сих пор хранятся подобные односторонние жестяные жетоны (7,4 х 4,9 см) с арочным завершением в количестве 41 экземпляра. В нижней части жетона в овале помещено изображение сюжета с молением святой княгини Анны в монашеском облачении, вокруг надпись: «ПРЕПОДОБНАЯ МАТИ АННА МОЛИ БОГА О НАСЪ». В верхней части – изображение раки святой и светильника под сенью. По периметру жетона, на слегка выгнутом бордюре надпись: «1909 г. КАШИНЪ ОТКРЫТИЕ МОЩЕЙ СВЯТЫЯ БЛАГОВЪРНЫЯ КНЯГИНИ АННЫ КАШИНСКОЙ». На верхней части жетона имеется отверстие диаметром около 2 мм. Помещена на жетоне и информация об изготовителе – фирме «А. ЖАКО и К» и месте производства – «МОСКВА»[18].

Мощи святой Анны покоились в Воскресенском соборе. Собор этот старый, неоднократно реставрировавшийся. Одною из его главных достопримечательностей считалась икона Спаса Нерукотворного, принадлежавшая ростовскому князю святому Васильку Константиновичу, замученному в 1238 году. В Орде имелись в храме и другие старинные иконы, и между ними образ св. Анны, написанный на ее гробовой доске. Из других достопримечательностей обращали на себя внимание воздухи и покровы на раку св. Анны, вышитые сестрами царя Алексея Михайловича. Покровы эти были в свое время запечатаны вместе с гробницей св. Анны и, к общему удивлению, превосходно сохранились с того времени: несмотря на свою 260-летнюю древность, они поражают свежестью и яркостью красок. К торжеству прославления св. Анны кашинцы изготовили новую богатую раку для ее мощей. Рака серебряная, весом около 5 пудов, длиною 3,5 аршина, в ширину и высоту около 1,5 аршина. На верхней ее крыше помещен лик св. Анны, а по бокам кресты и орнаменты в древнерусском стиле. По верхнему борту выделан голубой эмалью текст величания. Над ракой возвышалась величественная сень, вызолоченная местными кустарями-крестьянами деревни Далматова[19].

Следующая по времени канонизация в эпоху Николая Второго состоялась в сентябре 1911 года. Это было прославление святителя Иоасафа, епископа Белгородского.

К торжествам было отпечатано множество жизнеописаний Иоасафа, текстов его проповедей и молитв общим тиражом более 950 тысяч экземпляров. Для мощей святителя Иоасафа московской ювелирной фирмой придворного поставщика И.П.Хлебникова по проекту архитектора В.А.Покровского была изготовлена рака с сенью. Стоимость раки составляла одинадцать тысяч рублей, на нее израсходовано около ста тридцати килограмм серебра. Общий вес всего сооружения из меди, латуни, золота и серебра составил более двух тонн Почитатели Иоасафа пожертвовали для украшения раки и сени сто пять драгоценных лампад. 3 сентября 1911 году мощи святителя торжественно переоблачили и поместили в новый кипарисовый гроб, который был перенесен в Троицкий собор и поставлен в раку. Прежнее облачение архиерея поместили в особый застекленный шкаф, поставленный недалеко от раки.

Портреты святителя Иоасафа писались при его жизни и после кончины. Ранняя иконография святителя достаточно разнообразна. Вероятно, она складывалась под влиянием прижизненных портретов святителя Димитрия Ростовского. В начале XX века при подготовке канонизации святителя «чрез посредство газет и журналов» было выявлено 49 живописных изображений. В издании князя Н.Д.Жевахова (Жевахов. 1907-1911. 3 т.) помещено 24 вклейки с портретами и появившимися до прославления портретами-иконами Иоасафа (некоторые сохранились). Многие из них были созданы для почитателей святого с более ранних оригиналов: «…еще задолго до прославления угодника Божия Иоасафа редкий дом в Курской губернии, а может быть, и во всей южной окраине России, не имел портрета Святителя, который помещался рядом с иконами»[20].

В настоящее время в музейных, церковных и частных собраниях России и Украины обнаружено около 15 портретов Иоасафа, которые, судя по художественному исполнению, написаны не ранее второй половины XVIII века. Можно выделить два основных извода портретной иконографии Иоасафа – в полном богослужебном облачении (саккосе, омофоре и митре) и в архиерейской мантии и клобуке, в обоих случаях - с жезлом в левой руке. К наиболее ранним образцам принадлежит уникальный аллегорический портрет (панегирик или эпитафия) 50-х годов XVIII века, переданный графом А.Милорадовичем в Церковно-археологический музей Киевской духовной академии[21]. Более распространенный иконографический тип встречается на происходящем оттуда же поясном портрете меньшего формата второй половины XVIII века[22]. Иоасаф изображен на темном фоне, вполоборота влево, правой рукой именословно благословляет, в левой держит высокий жезл с зеленым сулоком. На святителе синие, с цветочным орнаментом саккос и омофор, красная митра с дробницами, на груди – панагия с образом Распятия Христова и крест с украшениями. Некоторая асимметрия в чертах лица, свободная живописная трактовка личнoго, своеобразное колористическое решение портрета являются отголоском натурных наблюдений. В правом верхнем углу уцелели фрагменты текста с краткой биографией святителя. Существовали также ростовые изображения Иоасафа в богослужебном облачении. На репрезентативном портрете из церковноприходской школы слободы Борисовки Грайворонского уезда Курской губернии святитель был представлен стоящим на орлеце, с крестом и жезлом в руках (панагия и крест – как на портрете из КДА), вверху - Иисус Христос с Евангелием.

Накануне канонизации святителя Иоасафа возникла необходимость в разработке его официального иконописного образа. По предложению архиепископа Курского Питирима (Окнова) Курская церковная историко-археологическая комиссия занималась изучением портретов святителя. Собранные изобразительные материалы были рассмотрены и сопоставлены со свидетельствами лиц, видевшими его святые мощи.

Одной из важных составляющих иконописного образа Иоасафа являлось изображение погребальных облачений, наперсного креста и панагии, находившихся на мощах святителя до их освидетельствования 27 апреля 1910 года[23]. Описания и фотографии подлинных одеяний (голубого саккоса и митры, светло-коричневого омофора, темно-красного подризника, желтых поручей, резного деревянного креста и панагии и др.) были опубликованы с рекомендацией к использованию иконописцами в подлиннике 1911 года Ввиду сохранившихся нетленными священных облачений святого Иоасафа Курская церковная историко-археологическая комиссия признала желательным, чтобы на иконных изображениях Святителя архиерейские его облачения, включая наперсный крест и панагию, писались в соответствии с подлинными. Именно они чаще всего воспроизводились на иконах новоявленного чудотворца, например на небольшом ростовом образе 1910-х годов из Государственного Исторического музея[24], который по высокому художественному уровню и стилистическим особенностям приписывается московской мастерской М.И.Дикарёва, выходца из села Мстёра Владимирской губернии  Иоасаф представлен стоящим на орлеце, с крестом и жезлом в руках, на фоне Троицкого монастыря Белгорода, где покоились святые мощи чудотворца, в облаках - поясной образ благословляющего Спасителя.

В серии разноформатных поясных и ростовых хромолитографий 1911 года, изданных до и после торжеств прославления святого Иоасафа в мастерских И.Д.Сытина и Е.Коновалова в Москве, точно повторяются детали рисунка, но не цветовое решение киевского портрета-образца. Поклонение императора Николая II святым мощам Иоасафа  4 мая 1904 г. было запечатлено на изданной в Киеве литографии 1911 года[25].

На выставке представлены различные типы иконографии свт. Иоасафа. Среди них можно особо выделить большеформатную икону с поясным образом святителя. Она написана маслом на доске с точным портретным сходством, в тонком колористическом сочетании розово-голубых тонов в облачениях святителя. Особую редкость ей придает надпись на обороте: «Сия икона Св. Иоасафа сооружена бывшим прихожанином сего храма, ныне иеродиаконом Феодоровского Городецкого монастыря Нижегородской епархии о. Серафимом Ашитковым на молитвенную память о здравии Преосв. Епископа Петра, иеродиакона Серафима, Акилины, Иоа[нна], Димитрия, Марии, Варвары, Надежды со чадами. О упокоении Михаила, Виктора, Зиновии». В правом нижнем углу на обороте надпись карандашом: «Столяр Дивеевского монастыря…19…».

В начале XX века в Феодоровском Городецком монастыре Нижегородского уезда в штате был архимандрит (Феодосий), 14 иеромонахов, 5 иеродиаконов, 4 монаха и 13 послушников. Среди них значится иеродиакон Серафим Ашитков. Монастырю были приписаны два подворья: в Нижнем Новгороде и в Царском Селе.

В надписи на иконе указано имя Преосвященного епископа Петра. Поскольку икона датируется 1919 годом, то явно что речь идет о новомученике епископе Петре (Звереве). Архиепископ Пе́тр (в миру Василий Константинович Зверев; 18 февраля (2 марта) 1878, Москва — 7 февраля 1929, Соловки) — епископ Русской Православной Церкви, архиепископ Воронежский и Задонский, новомученик. Прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором в 2000 году. В 1916 году отец Петр Зверев принял решение уехать проповедником на фронт. На фронте он пробыл до февральской революции 1917 года. После окончания боевых действий он вернулся в Центральную Россию. В 1917–18 годах служил настоятелем Тверского Желтикова монастыря. Побывал в роли заложника местной ЧК, чудом остался жив. Был замечен Святейшим Патриархом Тихоном, 14 февраля 1919 года, рукоположен во епископа Балахнинского и направлен в качестве викария в Нижегородскую епархию в распоряжение местного владыки Евдокима (Мещерского)[26]. Представленная в экспозиции икона с упоминанием имени владыки Петра (Зверева) имеет, несомненно, историко-культурное и мемориальное значение.

Отдельный раздел выставки посвящен канонизации священномученика Ермогена, патриарха Московского и всея Руси, состоявшейся в мае 1913 года.

Основные изводы иконографии святого Ермогена появились задолго до его канонизации. Источниками для них послужили портретные поясные изображения в Царских Титулярниках 1672 г. (РГАДА. Ф. 135. Отд. V. Рубр. III. № 7. Л. 69) и 1672-1673 гг., изготовленных для царя Алексея Михайловича и царевича Феодора Алексеевича.

В XVIII-XIX столетиях существовали портреты святого Ермогена, создававшиеся под влиянием Титулярников. Один из них находился в церкви апостола Андрея Первозванного в Чудовом мон-ре Московского Кремля среди изображений других патриархов, упоминающихся в Описи икон, серебряных предметов, тканей и книг Чудова монастыря 1924 года (ГММК ОРПГФ. Ф. 20. Оп. 1924 г. Ед. хр. 41. Л. 238. № 2107). К прославлению Е. писались многочисленные иконы. Широкое распространение получили выполненные в иконописной традиции поясные образы именословно благословляющего святителя с жезлом в левой руке, восходящие к Титулярникам и существовавшим до канонизации портретам Ермогена (ГИМ, ЦМиАР, ТСЛ). Поясные изображения, ориентированные на Титулярники, существовали в эмалях (ЦМиАР), расходились в листах хромолитографий, например мастерских И. А. Морозова и И. Д. Сытина в Москве, Е. И. Фесенко в Одессе (РГБ), печатались в газетах.

Большую известность приобрела икона Ермогена на фоне Чудова монастыря в Московском Кремле, написанная В.М.Васнецовым. Согласно надписи, она была создана «усердием хоругвеносцев Большого Успенскаго собора и принесена в дар оному»[27]. 11 мая 1913 года икона была освящена протопресвитером Успенского собора Николаем Любимовым, с ней совершались крестные ходы, что зафиксировано на фотографиях. Ермоген изображен в рост, именословно благословляющим, в белом клобуке, мантии и епитрахили, с большой панагией и с Евангелием в левой руке. Он стоит на площадке лестницы (при спуске в подклет Чудовского собора), за ним собор архангела Михаила Чудова монастыря, слева виден кремлевский Успенский собор, справа вверху - Казанская икона Божией Матери, которую несут ангелы[28].

«Васнецовский» иконографический тип послужил образцом для многочисленных икон, писавшихся в различных областях России (Государственный Русский музей, частные собрания).

На выставке представлена уникальная икона «Св. Гермоген Патриарх Московский и всея России Чудотворец» с частицей мощей святого (1913 год. Москва. Фирма «П.И.Оловянишникова сыновья»). На лицевой стороне помещено изображение Патриарха Гермогена в рост, в трехчетвертном повороте вправо, благословляющего правой рукой, с Евангелием в левой руке.  

Патриарх в белом клобуке, мантии и епитрахили, с большой круглой панагией, сохранившейся до наших дней. Он стоит на орлеце, на площадке лестницы, на фоне храма Архангела Михаила Чудова монастыря. На заднем плане слева – Успенский собор, справа – стена  Московского Кремля. В правом верхнем углу композиции – Казанская икона Богоматери, поддерживаемая двумя коленопреклоненными  ангелами. В левом верхнем углу надпись стилизованной скорописью: «С(вя)тый Ермогенъ Патриархъ Московскiй iвсеа Россiи».

Композиция иконы повторяет иконографию акварели В. М. Васнецова и образа, написанного художником для Успенского собора Московского Кремля «усердием» хоругвеносцев собора. Акварель имеет подпись: «Викторъ Васнецовъ. 1913 г. Апреля 20»[29]. Образ святителя Ермогена был создан, очевидно, в это же время и освящен 11 мая 1913 г.  С акварели была издана хромолитография[30], которая неоднократно тиражировалась до революции[31].

Ковчег-мощевик исполнен в форме прямоугольной коробочки со съемной крышкой со скошенными бортами. В центре крышки прорезь в форме четырехконечного креста, закрытого стеклом. Под стеклом помещена частица мощей Св.Гермогена. По периметру крышки идет гравированная надпись прописью: “Часть св.мощей Святителя Ермогена”. Около креста надпись: “Моли Бога о насъ”. Стенки ковчега украшены гравированными четырехконечными крестами с исходящими из средокрестия лучами сияния.

Икона помещена в резной из липы киот с дубовым шпоном. Киот имеет килевидное завершение, в котором размещен резной восьмиконечный крест. В основании киота геометрический орнамент, исполненный трехгранновыемчатой резьбой. Икону фланкируют две колонны-балясины с базой и капителями. Они исполнены  из цельного дуба и украшены геометрическим орнаментом. Внутренняя рамка киота состоит из углубленных прямоугольников разделенных по центру на две части. Киот выполнен в неорусском стиле, отражающем романтическое направление модерна в русском религиозном искусстве. Он был создан по рисунку Сергея Ивановича Вашкова, являвшегося, вплоть до 1914 года, главным художником фирмы «П.И.Оловянишникова сыновья». Аналогичный киот был опубликован самим С.И.Вашковым в юбилейном альбоме «Религиозное искусство. Сборник работ церковной и гражданской утвари, исполненной товариществом П.И.Оловянишникова сыновья». М.,1911 год.

Икона с мощами святителя Гермогена, патриарха Московского и всея России Чудотворца является уникальным произведением начала ХХ века, явно была исполнена к моменту канонизации и прославления  Святого в мае 1913 года на фирме «П.И.Оловянишникова сыновья» являющейся поставщиком двора Его Императорского Величества. Этот факт свидетельствует о Высочайшем заказе, возможно Императорском или Священного Синода, поскольку мощи вновь прославленного святого могли преподноситься только на самом высоком уровне.

Памятник, современный канонизации Святителя, представляет несомненную историко-культурную и художественную ценность, имеет мемориальное, музейное и  духовное значение.

Из паломнических реликвий, связанных с патриархом Гермогеном, особое внимание обращает бутылочка для святого масла с рельефным образом святого и рельефной надписью на обороте: «Св. патриарх Гермоген + во исцеление с верой помазующихся».

Следующий раздел выставки посвящен канонизации святителя Питирима Тамбовского. Инок Питирим в свои 32 года, в 1677 году, был поставлен игуменом Вяземского монастыря, получив редкий в то время сан архимандрита (икос 3). Архимандрит Питирим многое сделал для благоустройства обители: Иоанно-Предтеченский монастырь достиг благодаря его трудам наивысшей степени своего процветания. Он украсил великолепный и оригинальный по форме трапезный храм в честь Смоленской иконы Божией Матери — Одигитрии. В редкостной гармонии с внешним благолепием находилось и внутреннее, духовное состояние вверенной архимандриту Питириму обители.

В 1682 году, 21 мая, в день празднования Владимирской иконы Божией Матери и святых Константина и Елены совершался, по местному обычаю, крестный ход из Вяземского собора в Иоанно-Предтеченский монастырь. Архимандрит Питирим заметил в крестном ходе икону преподобного Аркадия Вяземского, новоторжского чудотворца, которого горячо почитают издревле вязьмичи, напи-санную странно и даже соблазнительно. Известно, что в юности святой внешним юродством прикрывал свои действительные и очень высокие добродетели, но неумелый иконописец изобразил лишь внешнее юродство Аркадия, придавая святому самый безумный вид. Архимандрит Питирим проявил духовную твердость и ревность о достойном почитании святых угодников Божиих и изъял икону (кондак 4). Поступок его вызвал ропот, брань и недовольство несших ее, в Вязьме началось брожение. На следующий год, когда недовольные успели возбудить значительное число людей против архимандрита, толпа окружила его, требуя возвращения иконы, и ему едва удалось спастись из рук невежественной толпы.

Этому знаменательному случаю суждено было изменить жизнь архимандрита Питирима. Дело об иконе преподобного Аркадия стало известно Патриарху Иоакиму, также признавшему ее «недоброписанной». Действия архимандрита были одобрены. Ревность по вере и решительность молодого настоятеля пон-равились Патриарху, он вызвал его в Москву, с тем, чтобы уготовить ему новое, высшее, служение. 1 сентября 1684 года, в день церковного новолетия, архимандрит Питирим ступил на новую стезю служения Церкви. Состоялось его избрание на Тамбовскую епископскую кафедру, а 15 февраля 1685 года он был рукоположен во епископа (икос 4).

Он учредил, по вяземским обычаям, торжественные крестные ходы, а также освятил входы и выходы в город святыми иконами, препоручая град и всю епархию заступлению Господа и Божией Матери. В «Сказании о святых иконах, сохранившихся от святителя Питирима» ясно указаны свидетельства о благоговейном иконопочитании святым высокохудожественных образов: «Из дорогих памятников святителя Питирима, если что сохранилось во всей целости без особых важных изменений, то это некоторые из святых икон, яснейшим образом свидетельствующих о высокой жизни архипастыря Питирима и его глубоком благочестии, привлекающем благоволение Всевышнего.

Скромный, воздержный, недопускавший ни малейших излишеств в отношении к себе, истинно благочестивый пастырь любил и употреблял все старание, чтобы в храмах Божиих везде и всюду было видно богатство и блеск. Он заботился о внешнем виде храма, чтобы самое здание вполне соответствовало своему назначению, заботился и о внутреннем украшении, дабы все, начиная от стен здания, достоинством и благолепием указывало, при первом входе в храм, что это жилище Бога Вышнего. Здесь уже для пастыря необходимо требовалось и облачение его самого в величественную и богатую ризницу. Но в отношении ко внутреннему благолепию храма самою первою его заботою было достоинство и правильность изображения ликов на святых иконах. При полном благоговении к святым иконам, видя в них изображения ликов Спасителя, Царицы небесной и святых Божиих, святитель Питирим не только в храмах, но и вне храмов не мог терпеть изображений на иконах ликов обезображенных, нисколько не соответствовавших величию и божественности лиц изображаемых. Благоговение к иконам и особая любовь к ним, как говорить предание, еще с детства возбудили в Питириме пламенное желание изучить живопись и заставили его самого заниматься писанием икон, особенно если принуждала к тому необходимость. Потому, как вполне вероятно передает предание, святитель, не видавши еще Тамбова, но заочно изучивши его вполне со всеми его религиозными нуждами, первее всего, во время пребывания в Москве, позаботился заготовить несколько хороших икон, которые и привез С собою. Не известно вполне, на сколько был живописцем сам святитель, но только он имел полное понятие о живописи, и сам ли написал он, или нет, но только приобрел для Тамбова иконы вполне достойной кисти, и премилосердому Господу угодно было сохранить их во всей целости для нашего времени. А именно, святитель привез с собою в Тамбов 7 святых икон: икону распятия Спасителя, икону Божией Матери Смоленской, две иконы Казанской Божией Матери, икону Божией Матери Девпетерувской, икону святителя Николая — находящияся в собор, и, по всей вероятности, икону Ильинско-Черниговской, а, по прославлению в Тамбове, Тамбовской Божией Матери, находящейся теперь в Уткинской церкви»[32].

На выставке представлены несколько икон с традиционным поясным изображением святителя Питирима, а также литография с фигурой святителя в рост. Святой изображен в архиерейской мантии и клобуке, с жезлом в руке. Иконный образ святителя Питирима сложился на основе его прижизненного портрета, хранящегося в тамбовском Архиерейском доме, а также изображения, написанного по рассказам очевидцев, которым он являлся в видениях с лицом, изможденным болезнью, в монашеском одеянии. Подобные иконы появились ко времени его канонизации в 1914 году. Как правило, они написаны на золоте и имеют орнаментальную рамку, имитирующую драгоценный эмалевый оклад в стилистике модерна.

На выставке экспонируются редкие иконы с изображением последнего из прославленных в эпоху Николая Второго святых – святителя Иоанна Тобольского. Несмотря на местное почитание, из-за поздней канонизации иконография святителя Иоанна  сравнительно невелика. Иконы святителя писали преимущественно в 1916-1917 гг. в местах его служения в Сибири и на Украине. Они были созданы на основе ранних портретов и их живописных повторений, получивших распространение во второй половине XIX века.

Принято считать, что на прижизненном портрете-парсуне конца XVII - начала XVIII века из Чернигова[33] индивидуальные черты облика Иоанна переданы наиболее точно. Это поколенное изображение святого в сане архиепископа Черниговского в богослужебном архиерейском облачении - богато орнаментированном саккосе, омофоре и митре, с наперсным крестом, панагией и палицей, с жезлом (без сулока) в правой руке и с крестом в левой. Он изображен в зрелых летах, имеет высокий рост и крупное телосложение. Взгляд кажется пронзительным, глаза небольшие, остро смотрящие из-под бровей вразлет, нос с характерной горбинкой. Особенности внешности характеризуют святителя как человека сильного и волевого. По сторонам фигуры на фоне изображены архиерейский герб и монограмма. Произведение представляет типичный образец украинской портретной живописи.

К торжествам канонизации иконы Иоанна были выполнены в столичных мастерских «Тобольский епархиальный книжный склад» в мае заказал иконы святителя Иоанна лучшим петроградским и московским живописцам. Они были написаны «по золотому чеканному фону с эмалями» на кипарисовых и липовых досках; изготовлены иконы аналойного и иконостасного размеров. Прихожане церкви с. Чинеева Курганского уезда Тобольской губернии сразу после публикации решения Святейшего Синода о канонизации Иоанна заказали его ростовую икону на золотом фоне московскому фабриканту Строкову. В дни торжеств эту икону носили крестным ходом по деревням прихода. Два образа святителя разных размеров были заказаны в Междугорском Иоанновском жен. монастыре общиной Троицкой церкви села Теплодубровского Ишимского у. Тюменской губ.

К июлю 1916 г. изображения святого украшали храмы Тобольска и Тобольской епархии. Одна из икон была использована в чине канонизации, износилась из собора в день праздника во время литии. В многочисленных прошениях, направленных в Епархиальное управление, говорилось о заказных иконах и об их освящении на мощах святого. Так, например, настоятель церкви пророка Илии села Седельникова Тарского уезда Тобольской губернии священник Петр Ланитин просил дать частицу мощей святителя Иоанна для вложения в икону, заказанную у тобольского живописца Колмогорова. С ходатайством о выделении частицы гроба и одежд И. обратился также профессор Московского университета И. С. Плотников (ГАТОТ. Ф. 156. Оп. 29. Д. 2528. Л. 493, 503). Таким образом, новопрославленного святого начали почитать не только в Сибири, но и в европ. части страны[34].

В августа 1917 года в Тобольске образ святителя Иоанна был поднесен игуменией Иоанновского монастыря Марией (Дружининой) императору мученику Николаю II. В мае 1918 года дети подарили императрице Александре Феодоровне икону святителя Иоанна, освященную на мощах святителя в день ее именин; другой образ «в благословение от святителя Иоанна» государь получил от них в день рождения. Царственные страстотерпцы передавали близким двусторонние серебряные образки с изображением святителя И. и Тобольской иконы Божией Матери. В Ипатьевском доме было восемь икон святителя Иоанна – больше, чем других святых[35].

Формирование иконографического извода вновь прославленных чудотворцев, также как и создание икон-портретов, приходилось, как правило, на первое десятилетие после открытия мощей. В начале ХХ столетия возникали целые комплексы и иконописные программы с изображением святых, прославленных в синодальный период, и особо почитаемых в царской семье. Например, на столбиках царских врат из Казанской церкви г. Вырицы, написанных около 1914 года в столичной мастерской, вместо традиционных вселенских святых помещены по преимуществу новые чудотворцы: свщм. Ермоген, святители Митрофан Воронежский, Тихон Задонский и Иоасаф Белгородский[36].

На северном фасаде Феодоровского «Романовского» собора в Санкт-Петербурге, построенного в 1909-1917 годах архитектором С.С.Кричинским, размещено восьмиметровое майоликовое панно, исполненное к 300-летию Дома Романовых, «Вышний покров Богоматери над Царствующим Домом». Сто лет назад оно было выполнено по эскизу художника В. Чехонина (1878-1936) художественно-керамическим производством «Гельдвейн-Ваулин» на пожертвования служащих, учащих и учащихся Виленского учебного округа. Небольшой макет этой иконы преподнес Государю Императору Николаю II по случаю освящения собора настоятель Феодоровского Городецкого монастыря архимандрит Алексей (Яковлев) 15 января 1914 г.[37]

Композиция керамического панно восходит к иконе Симона Ушакова «Древо Государства Российского», написанной в конце XVIIвека в Москве. В Оружейной палате на панно начала ХХ века в ветвях древа есть изображения святителей Феодосия Углицкого Черниговского чудотворца, Иоасафа Белгородского и благоверной княгини Анны Кашинской, что свидетельствует о равноценности почитания древних и вновь прославленных святых.