Святая земля в русской литературе
Христианство восточной традиции — православие — прочно вошло в повседневную жизнь русского народа и с конца X века стало официальной религией Российского государства. Русская культура неотделима от православия, ее связывают со Святой землей незримые духовные узы, принятие христианства на Руси оказало определяющее влияние на формирование российской цивилизации. В русской душе и русской картине мира Иерусалим занял важное сакральное место, а Храм Гроба Господня считается литургическим центром православия, «пупом Земли». Более того, с XIV века во всех Православных Церквах России принят в богослужении Иерусалимский устав. Еще одним свидетельством наших духовных связей со Святой землей является то обстоятельство, что старейшая из сохранившихся славянских рукописей, «Киевские глаголические листки» X века, найдена начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандритом Антонином Капустиным в конце XIX века в одном из древнехранилищ Иерусалима. Он выкупил эту рукопись и подарил ее Киевской духовной академии, в которой учился.
Храм Гроба Господня.
Фото нач. ХХ века. Библиотека Конгресса, США
Вход в Кувуклию Храма Гроба Господня в Иерусалиме.
Фото нач. ХХ века. Библиотека Конгресса, США
Большая религиозность, почитание христианских святынь в Палестине, стремление совершить паломничество к Храму Гроба Господня в Иерусалиме и храму Рождества в Вифлееме со временем стала частью национального характера россиян. Естественно, особая духовная привязанность к Иерусалиму, Вифлеему, реке Иордан и другим памятным местам Палестины стали излюбленными темами русских былин и произведений российских литераторов.
Среди русских народных духовных стихов, в которых говорится об Иерусалиме, прежде всего следует назвать «Голубиную книгу». Название имеет два значения — как книга мудрая и глубокая по своему содержанию, то есть «глубинная», или как книга, полученная от Святого Духа, символом которого всегда был белый голубь. Поэтому «Голубиную книгу» можно рассматривать как сформировавшийся еще до XII века символ Священного писания.
«Иерусалим — город городам отец,
Почему тот город городам отец?
Потому Иерусалим городам отец,
Во том во граде во Иерусалиме
Тут у нас среда земля.
Собор — церковь всем церквам мати.
Почему же собор — церковь всем церквам мати?
Стоит собор —церковь посреди града Иерусалима
Речь идет о Храме Гроба Господня, поскольку далее говорится о «гробнице белокаменной», где находятся ризы Христа, царя Небесного.
Рассказчик далее ведет повествование по канве земной жизни Иисуса Христа, упоминая гору Фавор, 12 учеников, кипарисовый крест, на котором был распят Иисус Христос, и многое другое. Затем он переходит к повествованию о князе Владимире и двух лютых зверях, оказавшихся по существу Кривдой и Правдой, которые дрались между собой, причем Правда «пошла на небеса, к самому Христу, а Кривда пошла гулять по всей русской земле», и отсюда стал народ неправильный, злопамятный, «друг друга обмануть хотят, друг друга поесть хотят». Как следует из текста, бродячие рассказчики добавляли к библейской истории местные российские реалии, что, естественно, вызывало повышенный интерес слушателей, будило воображение и как бы связывало воедино Иерусалим и Россию. Именно поэтому существует несколько вариантов «Голубиной книги».
Об Иерусалиме говорится в духовных стихах о «Егории Храбром», сыне «святой Софии Премудрой», и ее трех любимых дочерях, которых звали Вера, Надежда и Любовь, а также в балладах «Сон Богородицы», «Плач Богородицы». Особенно примечательна баллада «Свиток Иерусалимский». В этом произведении, сложившемся в XVII веке в эмоциональной, красочной и занимательной одновременно форме, повествуется о том, что в Иерусалиме в третьем часу после воскресенья Христа с неба упал неподъемный камень, к которому сбежались «цари и патриархи, игумены, папы, священники, церковные причетники, христиане православные». Все перечисленные лица три дня и три ночи читали молитвы, камень раскололся и выпал свиток, названный «иерусалимским», который написал сам Бог. Далее идет рассказ о Страшном суде, перечисляются в вольном изложении заповеди ветхозаветного пророка Моисея, к которым добавляются рекомендации в воскресенье не работать, соблюдать пост, не злоупотреблять хмельными напитками и матерными словами, быть кротким и смиренным. Фактически, в этой балладе, найденной не где-нибудь, а в Иерусалиме, городе, где по православной традиции находится сакральный центр мира, определяется поведение православного христианина в России. Эти рекомендации исходят от Бога, что естественно должно восприниматься, как обязательные для исполнения правила, поскольку за непослушание и отход от этих правил грядет Страшный суд, о котором нужно постоянно помнить.
В былине «Сорок калик» молодой богатырь Касьян Афанасьевич держит такую речь перед своими товарищами:
А и не лучше ли забросить топеръ войско нам великое,
А и как ездить нам да по чисту полю, —
А и как нам сходить-то ко граду к Еросолиму,
Ко святой святыни Богу помолитисе,
Ко Господню гробу нам да приложитисе,
А во Ерданъ реки окупатисе,
Во своих грехах да нам прощатисе,
А столько, вы сильнии вы богатыри,
А в том класть надо нам заповедь себе великая,
А и чтобы не красть нам да бы не воровать,
А и на женскую прелесть не упадывать,
И не кровавить нам своих рук да больше
Век да богатырских.
Эта былина записана в 1871 году на берегах Онежского озера. Причем наш богатырь Касьян Афанасьевич, промышлявший разбоем в землях Северо-Восточной Руси, зовет своих сотоварищей в Иерусалим от душевной муки, от желания узнать, как устроить свою собственную жизнь без воровства, без крови и мирских соблазнов.
К первым авторским литературным произведениям об Иерусалиме можно отнести описание «хождений» во Святую землю. В отличие от огромного пласта народной словесности, духовных стихов, былин, баллад, обрядовых и трудовых песен, «хождения» следует рассматривать как путевые очерки, которые несут четкий отпечаток симпатий и антипатий автора. Так, в «Хождении» игумена Даниила, именующего себя «худшим из всех монахов, смиренным, одержимым многими грехами», подробно говорится о пути в Иерусалим, о Храме Гроба Господня, «о месте средины земли, где был распят Христос», о жертвеннике Авраама, о Гефсимании, о месте погребения Богородицы и т.п. Автор, посетивший Палестину в начале XII века, не только с естественным благоговением говорит о святых местах, но и приводит такие подробности, которые создают четкий и емкий образ описываемой местности. Он пишет, что «Иерусалим — город велик и крепок стенами, равносторонний, на все четыре стороны создан в форме креста. Около него — ущелья и горы каменные. Безводно место это: ни реки, ни колодца, ни источника нет вблизи Иерусалима, но только один водоем — Силоамская купель. Дождевой водой живут люди и животные в этом городе. Хорошие урожаи собирают около Иерусалима на каменных местах без дождя, только Божьим повелением и благоволением родится пшеница и ячмень изрядно... Виноградников много около Иерусалима и садовых деревьев много плодовых».
Также подробно повествует игумен Даниил о реке Иордан, об Иерихоне — «около Иерихона земля добрая и урожайная, поле красное и ровное», о лавре Святого Саввы — «и на большой высоте по обеим сторонам ущелья страшного кельи и прилеплены на скалах, как звезды на небе», о церкви Рождества Христова и яслях, куда Иисуса положили после рождения. В своем «хождении» игумен Даниил говорит о злых иноверцах и сарацинах, которые убивают паломников, о пиратах, грабивших в море суда с паломниками и своем участии в походе короля крестоносцев Бодуина, шедшему на Дамаск по берегам Тивериадского озера. Даже сегодня, читая эти путевые заметки, поражаешься точности изложения и энциклопедическим познаниям автора, сопровождающего свой рассказ ссылками на историю иудеев, историю Сирии и Месопотамии, заметками о беседах с крестоносцами. «Пусть все читающие с верой и любовью это описание Гроба Господня и всех святых мест примут мзду от Бога равно с ходившими в святые места. Блаженны те, кто видел и веровал, трижды блаженны те, кто не видел, но уверовал».
К числу важных литературных произведений следует отнести популярное «хождение» купца Трифона Коробейникова.
Вместе с Трифоном Коробейником путешествовал купец Юрий Греков и «московский жилец» Федор. Эти люди везли с собой большие деньги для Синайского монастыря Святой Екатерины, в Антиохию, Александрию и в Иерусалим. Трифон Коробейников и его люди прибыли на Святую землю морем. В Иерусалиме они присутствовали при схождении Благодатного огня накануне праздника Пасхи. Трифон Коробейников с негодованием пишет о том, что «поганые Турки» открывают врата Храма Гроба Господня и впускают людей, собирая по 4 золотые монеты с каждого православного, с католиков и еретиков — по 10 золотых, а убогих и нищих, не имеющих денег, в церковь вообще не пускают. «Внутри святого града Иерусалима 7 монастырей стоит и доднесь, а пение божественное в них совершается не во всех: многие пусты стоят от поганых Турков». Произведение Трифона Коробейникова отличает весьма критическое отношение к другим христиан-ским конфессиям, которых он именует не иначе как «ересь проклятая» и подробно описывает «место высокое к церковной стене приделанное», где святая Елена, мать императора Константина, «в прежние времена жидов судила». Любопытны приводимые детали о других христианских конфессиях. Так, «в церквах у коптов образы и алтари есть, а крещения у них нет; образуются по ветхому закону», а в храме Святого Георгия в старом Каире мусульмане, православные и католики могут получить исцеление.
В сегодняшних публикациях сохраняется язык изложения того времени, что придает этому произведению особый колорит. Что стоит, например, описание птицы строфокамилы (по-видимому, страуса. — О.П.), которая водилась в те давние времена на Синайском полуострове. Эта птица была «высотой с человека в плеча, а глава у нее аки утичья, а у ног копыто надвое, а ноги долги аки у журавля; а летает мало; а бьет человека, кто ее раздражит, ногой и копытом а биет аки камнем». Или другие цветастые выражения — «трудно же бяще идти вельми» или «сад же бо вельми предивен и велик».
Василий Григорович-Барский, которого именовали еще Василием Киевским, путешествовал по святым местам Восточного Средиземноморья почти 25 лет — с 1723 года по 1747 год. Он был в Палестине и написал «О пришествии моем к святому препрославленному и богом соблюдаемому граду Иерусалиму».
«Хождения» игумена Даниила, Трифона Коробейникова и «пешеходца» Василия Григоровича-Барского представляют собой географическое описание Святой земли и ее христианских памятников, своего рода путевые дневники и путеводители, отража-ющие взгляд православных христиан на мир. Эти рассказы, по словам Василия Хитрово, помощника вице-президента Императорского Православного Палестинского Общества и вдохновителя работы наших предков в Палестине, «имеют на русский народ огромное влияние со времен святого Феодосия Печерского. Странники из Иерусалима, расходясь по возвращении в Россию до отдаленнейших ее окраин, они желанные гости в любой крестьянской избе, где стар и млад заслушиваются их рассказов». Причем, в этих рассказах Святая земля с Иерусалимом и Святая Русь с реальными географическими деталями соединились воедино, и уже в России появляется свой новый, построенный Патриархом Московским и всея Руси Никоном Иерусалим и своя река Иордан, а Иисус Христос становился реальным человеком, который прощал грехи, наставлял на путь истины и защищал от злых духов и дьявольского наваждения.
Древнерусская литература с ее трогательными рассказами о хождении в Святую землю, поучениями и призывами к праведной жизни со временем была заменена произведениями более приземленными, связанными с реальными, часто политическими событиями на Ближнем Востоке, в Палестине и Иерусалиме. Это чувствуется уже в произведении Василия Григоровича-Барского, который не ограничивается религиозной тематикой и рассказывает о своих беседах с крестоносцами, встречах с королем Бодуином и его походом на сирийский Дамаск.
В стихотворных авторских произведениях XVIII века большое внимание уделяется абстрактным рассуждениям о смысле жизни, о месте человека в мире, о смерти.
Наиболее известные поэты XVIII века — Гавриил Державин, Михаил Ломоносов, Александр Сумароков, Василий Тредиаковский, Платон Ободовский, Федор Глинка и другие — писали «духовные стихотворения», в которых рассуждали о бездне мира, о величии Бога, о человеке. Державин в оде «Христос» 1814 года пишет: «Ты Бог, — но ты страдал от мук! Ты Человек, — но чужд был мести».
Ободовский в своей балладе «Падение Иерусалима» 1823 года пишет о реальном событии — взятии города римскими войсками во главе с императором Титом в 70 году н.э.
Иерусалим, Иерусалим,
Колосс, до неба вознесенный!
Со всем величием своим
Ты сгибнешь, Римом поглощенный.
И далее:
Зри — пылает дивный храм,
Римский меч сверкает в дыме,
Тит во граде. «Казнь рабам!» —
Раздалось в Иерусалиме.
Иерусалим, Иерусалим,
Печать носящий отвержения, —
Ты пал нечестием своим,
Сбылись Господни предреченья/
Падение Иерусалима, ставшее основой для поэтического произведения Ободовского, изложено еврейским историком, писавшим по-гречески, Иосифом Флавием в книге «Иудейская война». При этом российский автор явно поддерживает идею о том, что «царство Соломона» погибло в силу своей надменности и отверженности Богом.
Поэт Глинка, в отличие от Ободовского, с симпатией говорит о еврейском народе. Его стихотворение «Голубица» имеет подзаголовок «Из псалмов Давида», а другое стихотворение, прямо озаглавленное «Псалом 136» и написанное между 1826–1830 годами, явно несет отпечаток симпатии к иудеям, угнанным вавилонским царем Новухудоносором в Месопотамию.
«В стране изгнанья — в Вавилоне,
При дальних, неродных реках,
Мы по родном своем Сионе
Грустили молча и в слезах.
Забудь меня, моя десница,
Когда тебя забуду я,
Иерусалим — царей столица, —
Святая родина моя».
Глинка в своем другом стихотворении, написанном между 1841–1845 годами Святой город называет «Салимом», описывает битвы «у самих Салимских ворот» между крестоносцами и сарацинами и неизбежность входа европейских «детей поста и молитвы» в этот город, причем они, европейцы, воспользуются при этом силой и терпением.
Интерес к Святой земле у литераторов не иссяк и в последующие времена.
В XIX веке поездка в Иерусалим и Палестину занимала уже не полтора года,
а всего две недели. От того тема Святой земли в русской литературе
стала более свободной, говорящей о живом восприятии библейских событий и
палестинских пейзажей. Закрепил такой подход в литературе Андрей
Муравьев — известный литератор и поэт. Литературно-художественная
интерпретация библейских сюжетов и исторических фактов, связанных со
Святой землей, постепенно входит в моду и становится обычным явлением в
литературной среде Санкт-Петербурга и Москвы.
Характерным
примером в этом отношении служит драма в стихах «Битва при Тивериаде,
или Падение крестоносцев в Палестине» Муравьёва, которая была
опубликована в пушкинском журнале «Современник» в 1827 году.
Именно с именем Муравьёва связано самое известное и любимое хрестоматийное стихотворение Лермонтова о Палестине.
Скажи мне, ветка Палестины,
Где ты росла, где ты цвела?
Каких холмов, какой долины
Ты украшением была.
У вод ли чистых Иордана
Востока луч тебя ласкал,
Ночной ли ветр в горах Ливана
Тебя сердито колыхал?..
Стихотворение
написано в 1839 году, а поводом для его создания послужила пальмовая
ветка, подаренная Муравьёвым Лермонтову. Сам Муравьёв говорил, что у
Лермонтова случилось «внезапное вдохновение» при виде пальмовой ветви,
привезенной из Иерусалима.
Поскольку русская литература и
культура в целом духовно связаны со Святой землей, об Иерусалиме и
Палестине писали все русские поэты XIX века. Известный поэт Николай
Языков (1803–1847) в сентябре 1830 года пишет «Подражание псалму XIV»:
Кому, о Господи! доступны
Твои Сионские высоты?
Тому, чьи мысли неподкупны,
Чьи целомудренны мечты;
Кто дел своих ценою злата
Не взвешивал, не продавал,
Не ухитрялся против брата
И на врага не клеветал.
О Святой земле и различных эпизодах ее библейской истории писал и Василий Жуковский в поэме «Странствующий жид», в основу которой положена средневековая легенда об отказе иудея Агасфера в отдыхе Иисусу Христу, несшему тяжелый крест на Голгофу. Агасфер оттолкнул обессилившего Христа, когда тот хотел прислониться к двери его дома, и за это был обречен фактически на бессмертие до второго пришествия Мессии.
Иван Козлов (1779–1840 гг.), поэт и переводчик, посвятил свое стихотворение «Обетованная земля» с подзаголовком «Вольное подражание» (1832 г.) графине Александре Лаваль, которая была хозяйкой литературного салона в Санкт-Петербурге.
Поэт Апполон Майков (1821–1897) был автором стихотворения «Еврейские песни», в тексте которого есть фраза из 125 псалма Давида — «кто сеет горькими слезами, тот жатву радости сберет». В 1864 году он издал сборник своих стихов 1858–1863 годов, в который вошло стихотворение «Разрушение Иерусалима». Речь шла о походе императора Тита в 70-м году. «Пылал Ерусалим! Пылал священный храм. / И ветер пламя гнал по городу рекою...», а в это время «С мечами наголо, на чуждом языке / Кричала римская когорта и скакала / Вкруг нас, упавших ниц в отчаянной тоске...»
Князь Петр Вяземский (1792–1878 гг.), один из поэтов пушкинского круга, вместе с женой совершил паломническую поездку в Иерусалим в апреле-мае 1851 года. В 1849 году трагически погибла его старшая дочь (ещё четверо детей умерли в младенчестве), и поэтому русский аристократ уже в зрелом возрасте едет в Иерусалим, чтобы облегчить свою душу молитвами у Гроба Господня. Итогом этой поездки стало несколько ярких стихотворений, среди которых выделяется стихотворение «Палестина» (1858 г.). Оно пересыпано яркими зарисовками палестинских пейзажей и жителей, с которыми поэт встречается. Петр Вяземский был активным автором и уже в июле 1853 года в Дрездене он написал стихотворение «Одно сокровище», об «одном воспоминании», придающем особый смысл его жизни — воспоминании о поездке в Иерусалим, посещении берегов Иордана, долины Кедрона и места воскресения Лазаря.
Поэты «второго эшелона», менее известные прозаики и богословы, такие как А.Хомяков (1804–1860), Л.Мей (1822–1862), И.Никитин (1824–1861), граф А.Толстой (1817–1875) и другие, также не обходили вниманием библейские сюжеты.
Хотелось бы остановиться на стихотворении «Легенда про Мертвое море», подписанном инициалами К.Р. За этим псевдонимом «спрятался» великий князь Константин Романов (1858–1915), который считался довольно хорошим поэтом и переводчиком. Он посетил Палестину в 1881 году во время своего путешествия на борту фрегата «Герцог Эдинбургский», и, видимо, под впечатлениям от поездки к реке Иордан и Мертвому морю написал это стихотворение в итальянском городе Палермо 15 февраля 1882 года.
Среди прозаиков, писавших об Иерусалиме и Палестине, прежде всего следует упомянуть Авраама Норова (1795–1869), выдающегося политического деятеля, литератора, историка и библиографа. Норов дважды побывал в Палестине — в 1834–1836 годах и в 1860 году. Итогом первой поездки стала книга «Путешествие по Святой земле в 1835 году», вышедшая тремя изданиями в течение 15 лет.
Его заметки точны и окрашены сильными эмоциональными чувствами, которые испытывает человек при виде христианских памятников Святой земли, о которой он читал, писал, которую мечтал посетить. «Я поднимался на высоту — вдруг предстал Иерусалим! Я кинул поводья лошади и бросился на землю с сладкими слезами. Я узнал гору Элеонскую по ее священным маслинам; вздохи стесняли грудь мою... Сын далекого севера, я не менее того вступил в Иерусалим, как в свою родину, близкую сердцу моему».
Показателем такой естественной для религиозного человека реакции может служить стихотворение Вяземского «Памяти Авраама Сергеевича Норова»:
В сей край паломник наш, как в отчий дом вступил!
Сей край он с юных лет заочно возлюбил;
К нему неслись его заветные стремленья;
Он изучил его в трудах долготерпенья
Но глубже верою ее постиг...
Его путевые заметки и устные рассказы в аристократических салонах Северной столицы, сдобренные эмоциональными личными впечатлениями и оценками, сыграли огромную роль в знакомстве политической элиты Российской империи со Святой землей.
Несколько в стороне от литературных произведений о Палестине и Иерусалиме стоят письма великого русского и украинского писателя Николая Гоголя своему другу, поэту Василию Жуковскому. Гоголь был в Иерусалиме в феврале 1848 года, куда прибыл из Неаполя. Еще из Италии он пишет Жуковскому: «Съезжу в Иерусалим (чего стало даже и совестно не сделать), поблагодарю, как сумею, за все бывшее. Помолюсь, да укрепится душа, и соберутся силы...» В письме уже из Москвы, помеченном датой 28 февраля 1850 года, Гоголь, отвечая на просьбу своего друга, пишет: «Я думаю, что вместо меня всякий простой человек, даже русский мужичок, если только он с трепетом верующего сердца поклонился, обливаясь слезами, всякому уголку Святой земли, может рассказать тебе более всего того, что тебе нужно. Мое путешествие в Палестину точно было совершено мною затем, чтобы узнать лично и узреть собственными глазами, как велика черствость моего сердца». В этих коротких строках писатель выразил цель и глубинный смысл паломнических поездок русских людей в Иерусалим — поблагодарить Бога, помолиться и тем самым укрепить свою душу и силы, стать более добрым и восприимчивым к людскому горю.
О Палестине и Иерусалиме писал и Николай Берг (1823–1884) — историк, поэт-переводчик и автор первого «Путеводителя по Иерусалиму и его ближайшим окрестностям». Его путевые заметки по итогам пяти поездок с 1861 по 1867 год в Палестину дают яркое представление о стране и ее жителях. «В Яффе, как везде в восточных портах, едва пароход бросил якорь, с берега полетят к нему десятки лодок, называемых магонами. Черномазые, жиломостные гребцы, магонщики, с живыми движениями, крикливые и бесцеремонные, в турецких, сильно оборванных куртках, в таких же шароварах и непременно босиком, явятся кучей на палубе, точно воины, взявшие судно на абордаж; воздух огласился арабскими звуками, с примесью русских и французских; шум, гам невероятный! Если вы только немного зазевались — ваш чемодан очутится неизвестно какими судьбами во власти этих картинных молодцев. Они уже несут его, перебрасывают из рук в руки...» Берг подчеркивает, что «народ, они, честный» и «ничего у вас не украдут». Берг впервые в путевых очерках с большой симпатией пишет о восточных базарах и порядках, сложившихся здесь веками. Он не удивляется «отсутствием всякой полиции», сомневается, что здесь «правление деспотическое», поскольку «нет ровно никакого правления... и все управляется само собой».
Поэт и прозаик Иван Бунин (1870–1953), посетивший Палестину вместе с супругой в апреле-мае 1907 года, написал путевые очерки и стихи, справедливо считающиеся лучшими произведениями русской литературы, посвященной Святой земле. Свои «путевые поэмы» писатель объединил в прозаический сборник «Тень птицы» (1908 г.).
Бунин приехал в Иерусалим по железной дороге, поэтому его впечатления несколько отличаются от путевых очерков других авторов. «Перед вечером поезд выползает, наконец, на темя гор, — и вдали, среди нагих перевалов и впадин, изрезанных белыми лентами дорог, показываются черепичные кровли нового Иерусалима, окружившего с запада зубчатую сарацинскую стену старого, лежащего на скрытом от нас скате к востоку. Тут мой спутник поднимается с места, становится лицом к окну, закрывает глаза и быстро-быстро начинает бормотать молитвы... И в то время как сизый носильщик швыряет в фаэтон наши чемоданы, спутник мой по-детски, ладонью наружу, закрывает глаза и тихо плачет, покачивая шляпой».
Описания Иерусалима и Палестины в путевых очерках Бунина несут оттенок тонкой грусти и некого разочарования от увиденного. Вокруг «ржавая земля, перемешанная со щебнем, а ведь это и есть Страна обетованная, страна, что родит теперь больше всего дикого маку». Или описание Иерусалима, блиставшего раньше золотом и мрамором, который «ныне возвратился к аравийской патриархальной нищете. Уступами сходящий к кремнистой ложбине Кедрона, к переполненной несметными могилами Иософатовой долине, окруженный пустырями и оврагами, он кажется тяжким и грубым вретищем, одевшим славный прах былого».
Кроме путевых очерков Бунин написал рассказы на библейские темы: «Иудея», «Камень», «Пустыня дьявола», и др. Особое впечатление производят стихотворения, часть которых написана через несколько лет после возвращения из Палестины. Они сохраняют характерный для Бунина грустный настрой, душевный надрыв и пророческие предсказания о грядущих событиях. Наиболее характерным примером в этом смысле можно считать последние строфы стихотворения «На пути из Назарета»:
Человечество, венчая
Властью божеской тиранов,
Обагряя руки кровью
В жажде злата и раба,
И само еще не знает,
Что оно иного жаждет,
Что еще раз к Назарету
Приведет его судьба!
О Палестине и Иерусалиме писали практически все русские поэты и писатели XX века. Поэт и прозаик Александр Федоров (1868–1949) после посещения Палестины в 1909 году написал большой цикл сонетов «Палестина» и несколько рассказов. Сергей Соловьев (1895–1942), поэт и критик, написал стихотворения «Вход в Иерусалим» (сборник «Дни Сиона», 1900 г.) и «Перед Иерусалимом» (сборник «Цветы и ладан», 1907 г.).
О Палестине писали Владимир Гиляровский (1853–1935), известный в России журналист, поэты Осип Мандельштам (1891–1938), Валерий Брюсов (1873–1927) и Максимилиан Волошин (1877–1932). У Брюсова и у Волошина есть стихотворения, названные одинаково — «Соломон». В.Брюсов в своем произведении вспоминает историю еврейского народа, его исход в Месопотамию и Египет, М.Волошин же, человек приземленный, описывает любовь царя Соломона к смуглой девушке Суламифь, строительство храма и встречу с царицей Савской, прибывшей из Аравии, чтобы испытать мудрость Соломона.
На библейские темы писали Владимир Набоков (1899–1977) и Марина Цветаева (1892–1941), стихи которых, по мнению многих литературоведов и читателей, близки к литературному совершенству. Поэт Николай Гумилев (1886–1921), член Император-ского Православного Палестинского Общества, естественно, также не обошел стороной тему Иерусалима и Палестины.
Приход к власти большевиков в ноябре 1917 года внес существенные перемены в политическую жизнь России. Церковь была отделена от государства, и публикация произведений о Святой земле, Палестине и Иерусалиме, о религиозной жизни внутри республиканской России были сведены до минимума.
Тем не менее, тема Святой земли и Иерусалима не могла полностью исчезнуть. На библейские темы писала Анна Ахматова (1889–1960) в стихотворениях «Рахиль», «Лотова жена», «Мелкола»; Сергей Шервинский (1892–1991) в «Браке в Галилейской Кане»; поэт и переводчик Арсений Тарковский (стихотворение «Как Иисус, распятый на кресте...» 1962 г.). Составитель поэтического сборника «Ветка Палестины» Борис Романов по рукописям из личного архива поэта и переводчика Николая Стефановича (1912–1979) опубликовал отрывок из его поэмы «Страстная неделя» и стихи поэта и искусствоведа Виктора Василенко (1905–1991), некоторые из которых публиковались впервые. Среди них стоит отметить произведение «Мария Магдалина» (1977 г.), где говорится о том, как «рыжая красотка» предпочла римскому солдату нищего, в котором «большая сила была затаена».
Об Иерусалиме писал наиболее читаемый сегодня в России Михаил Булгаков (1891–1940) в своем загадочном, нашумевшем романе «Мастер и Маргарита». В романе есть глава, в которой подробно рассказывается о римской претории, где прокуратор Понтий Пилат творил суд над Иисусом Христом. На мощёной камнем площади произошел знаменитый диалог между Пилатом и собравшимися иудеями, потребовавшими казни Христа.
Борис Пастернак (1890–1960) в заключительной главе романа «Доктор Живаго» помещает два стихотворения: «Чудо» — о бесплодной смоковнице, уничтоженной высшей силой, и «Гефсиманский сад» — о последней прощальной встрече Иисуса Христа со своими учениками. «Я в гроб сойду и в третий день восстану, / И, как сплавляют по реке плоты, / Ко мне на суд, как баржи каравана, / Столетья поплывут из темноты» — такие слова произносит Иисус Христос. Участников «Тайной вечери» в Гефсиманском саду Пастернак, как и авторы духовных стихов и «хождений» в Святую землю, связал с реальностью своего времени, сравнив их с рекой и баржами речного каравана.
Иисус Христос, Иерусалим и Палестина и сегодня продолжают оставаться важными элементами духовной жизни россиян. О Святой земле пишут в основном те, кому удалось посетить Иерусалим, Вифлеем и другие города Палестины, принять участие в церемонии схождения Благодатного огня. Среди них немало православных и служителей других религиозных культов, таких как иудаизм и ислам, для которых Иерусалим был и остается местом особого почитания.