Григорий и Никанор Чернецовы на Святой Земле

Повторить творческое приобщение к Святой Земле вслед за Максимом Никифоровичем Воробьевым, чьи работы хранятся и в Третьяковской Галерее, и в Государственном Русском Музее (есть они и в Омском художественном музее) довелось его ученикам, братьям Григорию и Никанору Чернецовым. Как художники-пейзажисты они имели особое пристрастие к тому же добросовестному топографическому точному изображению памятных мест, какое отличало и работы их наставника Воробьева. Конечно, они не могли не увлечься его рассказами о Палестине. Они видели его работы, его картины и рисунки. Кроме того, в 30-е годы, когда воспитывались художники, когда начинался их творческий самостоятельный путь, они не могли пройти мимо книги Муравьева "Путешествие ко Святым местам в 1830 году". Интересно, что позже в своих "Записках для памяти" Чернецовы будут не только цитировать Муравьева, но и следовать ему в описании ландшафта, который они увидят в Палестине. Известно, что успех этой книги Муравьева не только вдохновит Лермонтова на написание стихов "Ветка Палестины", но и введет в круг внимания образованного русского общества Святую Землю как христианскую святыню, как предмет литературы. Более того, эта историческая встреча с древностями Палестины побуждала русских людей обратиться к отечественным церковным святыням. Неслучайно Андрей Муравьев писал в предисловии к книге "Путешествие ко Святым местам русским":

"Помню, как смутили меня иноки Иерусалимские, когда во время заключения в Храме Святого Гроба, они начали спрашивать у меня о Троицкой Лавре, и я должен был им признаться, что хотя родился в Москве, но никогда не видел сей родственной святыни, близкой сердцу каждого русского и знаменитой по всем странам".

В те же годы на Святой Земле побывал известный библиофил Норов. Его книга также издавалась и тоже вовлекалась в круг внимания образованного общества. Издавались сборники паломнических хождений древнерусских.

В 1847 году в Палестине побывал Николай Васильевич Гоголь. Его близкий друг Василий Жуковский, когда задумал написать поэму "Странствующий жид", он обратился к Гоголю с просьбой передать эти живые впечатления от Святых мест. "Мне нужны локальные краски Палестины", - писал Жуковский, - ты ее видел и видел глазами христианина и поэта. Передай мне свои видения. Я бы желал иметь перед глазами живописную сторону Иерусалима, долины Иосафатовой, Елеонской Горы, Вифлеема". Правда, Гоголь в ответ на эту просьбу Жуковского написал, что "для него Палестина промелькнула, как сон. Что же могут тебе открыть эти конкретные виды мест, если нет у тебя в сознании, нет в душе, если ты не видишь своим внутренним духовным оком над Вифлеемом звезды, над водами Иордана голубя, сходящего с небес". Вот таково было отношение Гоголя к этим реальным впечатлениям.

Для многих приобщение к Святой Земле давало очень яркий творческий импульс. Неслучайно Александр Иванов, автор картины "Явление Христа народу", тоже стремился увидеть земли Палестины, хотя это ему так и не удалось.

Братья Чернецовы были людьми глубоко верующими, большими патриотами. В конце 30-х годов они совершили уникальное путешествие по Волге, зарисовывали берега этой реки, и потом создали панораму этой великой русской реки с городами, пейзажами, которые окружают эту реку. Вот, что они писали перед своей поездкой в Палестину:

"Давно колеблющееся желание. Теперь приступаем к исполнению оного. Довольно узнав свое отечество, вояжами по России, на Кавказ, Крым, Абхазию и почти все течение благословенной реки Волги, мы проплыли и собрали все замечательное на оной, сколько наши силы позволили. С ускоренной любовью к священному своему Отечеству, решились узнать чужие края".

Возможно, эта поездка была осуществлена на средства некой покровительницы, которая помогала художникам, Татьяны Потемкиной, с ней они познакомились еще в Крыму. Перед тем, как попасть в Палестину, они побывали в Италии, но если Италия была для них художественной Меккой - она давала художественные эстетические впечатления, она воспитывала вкус, то Палестина к себе притягивала первоосновами своего духовного бытия. И желание побывать на этой земле утоляла духовную потребность этих художников.

Поездка оказалась отнюдь не легкой и не простой. В сентябре 1842 года, пробыв до этого в Италии, они отправились из Неаполя сначала в Египет, в Александрию, а затем через девять дней, уже прибыв в Александрию, отправились дальше на Восток. Через пустыню, холод, потому что зима, несмотря на то, что это южные земли, чревата ветрами и холодными ночами. Тем не менее, вступив на Святую Землю, куда так давно влекло их желание, они пережили большое эмоциональное потрясение. Художники вели дневник, который сейчас хранится в фондах Государственного Русского Музея. Это подробные записи изо дня в день, впечатления от тех мест, которые они увидели. Дневник сопровождают многочисленные рисунки – следы этих дорожных впечатлений. Как писал их первый библиограф художников Петр Столпянский:

"Одну господствующую в них идею они держали в себе: соединение живописи пейзажной с живописью исторической и, почитая важнейшим для этого средством снятие видов с натуры со всеми подробностями местности".

Эта топографическая достоверность была главным мерилом историчности пейзажей, которые увидели художники. В этом они видели себя продолжателями своего наставника Максима Никифоровича Воробьева.

После утомительного путешествия Чернецовы достигают Иерусалима. Перед ними предстает святой град со всеми своими окрестностями, со всеми впечатлениями от Евангельских текстов с Иорданом, Мертвым морем, Вифлеемом, Назаретом. Все эти названия, все эти места связываются в их сознании с земной жизнью Спасителя. Неслучайно уже гораздо позже, хотя они не были историческими живописцами, и тот, и другой художник создадут композиции, связанные с проповедью Христа на Генисаретском озере, воплотив в своих полотнах. Они находились в Палестине почти семьдесят дней. Занятия эти были сопряжены с большими трудностями. Средств не хватало. Холодные ветра, дожди повредили художественные материалы. Но самое печальное, с ними был их младший брат, двадцатилетний Поликарп. Он, заразившись какой-то болезнью, умер в Иерусалиме. Он похоронен на Сионе, там, где было кладбище для иноземных путешественников-паломников. Художники побывали во многих местах, в том числе, они добрались и до Тивериады, куда не попал их наставник Воробьев. Как в своих волжских альбомах, они создали своеобразную энциклопедию Иерусалима и всех святых мест, где им довелось побывать.

По возвращении художники представили свои труды также на поощрение Императору. Они получили денежное поощрение по тысяче рублей каждый. На эти деньги братья, опять же движимые патриотическим чувством, издают альбомы-литографии с видами Палестины, с пояснениями этих видов. Всего ими было сделано двадцать пять рисунков. Литографировали они сами, не прибегая к помощи каких-либо мастеров-ремесленников. Это издание было преподнесено Императору Николаю I. Авторов наградили бриллиантовыми перстнями и покупкой двадцати экземпляров для двора. Причем, в отчете Академии Художеств говорилось, что некий английский путешественник приобрел двадцать рисунков для гравирования, считая, что ничего более точного и достоверного нет в Европе, в Англии в частности. Однако, к сожалению, широкого распространения литографии не получили, и художники не продолжили работу над ними.

В 1846 году они опять оказались в Италии. В Риме в выставочном зале на Пьяцца дель Пополо показали два свои Палестинские работы: "Мертвое море" и "Вид Иерусалима". Картины Чернецовых приобрели особую популярность в 40-50-е годы. Говоря об этих полотнах, они, может быть, и не отличались высокими художественными живописными достоинствами по яркости и богатству колорита, но современники находили, что "в них есть сочетание предметов чрезвычайно искусное, что воздух и вода прекрасны, что перспектива в этих работах соблюдена в точности. Правда в тонах и верность мыслей удивительные". Это были художественно-документальные свидетельства о Палестине и ее Святых местах.

Самым эффектным полотном Никанора Чернецова стала картина "Вид Иерусалима". Она хранится в Третьяковской Галерее, не экспонируется, но часто бывает на выставках, связанных с этой темой. Это вид Иерусалима с Елеонской горы, также как когда-то Воробьев писал ночной вид Иерусалима. Но здесь у Чернецова дневное состояние, и с левого края холста – огромная олива с искореженными корнями. Эти корни как будто вырастают из самой этой земли. Деревья в Палестине, старые оливы, имеют совершенно особый характер. Один из современников писал:

"Довольно взглянуть на эти дряхлеющие деревья, чтобы поверить, что они истинные свидетели и вероломства Иуды, и Господних страданий. Глубокая их древность и необыкновенная долговечность масличного дерева ручаются за истину предания".

Для художника, очевидно, очень важен был этот живой свидетель Библейской истории, который из этого современного состояния города, вида Иерусалима погружает зрителя в то первозданное, которое было связано с Евангельской историей первого века.

Почему в 50-е годы картины Чернецовых были так популярны, конечно, нужно вспомнить и события Севастопольской войны. Этот интерес к Иерусалиму, эта борьба за ключи от Иерусалимского храма. Неслучайно В Н Хитрово, один из организаторов Палестинского Общества во второй половине XIX века напишет: "И кому из нас неизвестно, что развалины нашего многострадального Севастополя были ответом на вопрос, кому владеть ключами Вифлеемского храма.

Братья Чернецовы – художники-документалисты. Но в некоторых своих работах они пытались передать и метафоричность этих видов, какую-то особую интонацию, и в этом плане примечательна картина, которая хранится в Санкт-Петербургской Академии Художеств, - это "Мертвое море". Биограф писал о работах художников:

"Более всего поражают две огромные картины, изображающие Иосафатову долину и Мертвое море. Вероятно, художник хотел выразить особенным образом мрачный характер Иосафатовой долины, представив ее в глубокие сумерки. Кто был в Иерусалиме, представляет это место между самим городом с восточной стороны и Елеонской Горой. По преданиям они были известны паломникам и художникам.

Именно здесь в Иосафатовой долине свершится Страшный суд. Именно здесь восстанут мертвые из гробов своих. Это место поражало запустением, молчанием, какой-то особой трагической интонацией, словно природа замерла в ожидании Судного дня.

Самое крупное произведение, посвященное Иерусалиму, Храму Гроба Господня, - это интерьер Храма с видом Кувуклии, часовни возведенной над местом захоронения Спасителя. Никанор Чернецов, изображая эту огромную купольную ротонду и Кувуклию, словно стремится возбудить в зрителе то же благоговейное чувство, которые испытывал он сам и паломники, приходящие к этому священному месту.

Судьба художников в конце их жизни складывалась отнюдь неблагополучно. В 1870 году не стало старшего брата Григория. Младший Никанор Чернецов в 1875 году заказал папки с золотым тиснением и вложил туда рисунки, предлагая Академии Художеств приобрести эти акварели и сепии. Их было около двух тысяч. Покупка была совершена, но с условием выплаты этих четырех тысяч частями по 360 рублей ежегодно. Но Никанор успел получить эти деньги всего три раза. Он умер в январе 1879 года. 

Передача "Ветка Палестины" на Радио России 26 марта 2013 г.