Открытие Общества (1882),
его устав и структура

Не приходится удивляться, что честные, может быть, даже в чем-то резкие и излишне откровенные суждения В. Н. Хитрово вызывали протест и раздражение многих — как либералов, так и грекофильствующих консерваторов. В ожесточенную полемику против Хитрово вступили газета «Восток» (Н. Н. Дурново) и по-прежнему влиятельный Б. П. Мансуров [39]. Каких только демаршей и стопоров не придумывал он, чтобы воспрепятствовать созданию Православного Палестинского Общества. Но когда Хитрово удалось в 1882 г. Общество «пробить» и в состав его почетных членов косяком пошли лица наиболее авторитетные и влиятельные, включая августейших особ, Мансурову ничего не оставалось, как тоже добиваться избрания в Совет ППО. Правда, не надолго: при очередных выборах в 1884 г. он был забаллотирован.

Решающее значение в истории основания ИППО имело паломничество в Святую Землю 21—31 мая 1881 г. братьев императора Александра III великих князей Сергия и Павла Александровичей с их двоюродным братом великим князем Константином Константиновичем (впоследствии известным поэтом К. Р., президентом Академии наук). Непосредственным поводом к поездке стали трагические утраты в царской семье: кончина императрицы Марии Александровны (22 мая 1880 г.) и убийство Александра II (1 марта 1881 г.).

Императрица Мария Александровна хотя и не смогла по состоянию здоровья осуществить свою мечту о паломничестве в Иерусалим, но по праву считалась покровительницей и благотворительницей Святой Земли. На ее деньги была построена Русская больница в Иерусалиме и содержалась школа для арабских девочек в Бет-Джале, ставшая впоследствии основой для женской учительской семинарии ИППО. Как писал секретарь Палестинского Общества выдающийся историк русского дела на Востоке А. А. Дмитриевский, «христианскую ревность и горячую любовь к Святой Земле царственные родители передали в наследие своим августейшим детям» [40].

Тесный духовный контакт с начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандритом Антонином способствовал личному заинтересованному отношению Сергия Александровича к укреплению здесь русского влияния. Кстати, лучшим документом, с репортажной точностью воспроизводящим подробности пребывания великих князей в Иерусалиме, является дневник архимандрита Антонина (Капустина), большой фрагмент из которого был даже использован сотрудниками российского МИДа в качестве официального отчета о поездке [41].

Вскоре по возвращении великих князей в Петербург В. Н. Хитрово — с помощью адмирала Д. С. Арсеньева, воспитателя братьев, и адмирала Е. В. Путятина — добивается аудиенции у великого князя Сергия Александровича и убеждает его стать во главе проектируемого Православного Палестинского общества. 8 мая 1882 г. устав Общества был высочайше утвержден, а 21 мая во дворце великого князя Николая Николаевича Старшего (также совершившего паломничество в Святую Землю в 1872 г.) в присутствии членов императорской фамилии, русского и греческого духовенства, ученых и дипломатов после молебна в домовой церкви состоялось его торжественное открытие. День был выбран не случайно. 21 мая 1881 г., в канун годовщины со дня смерти императрицы Марии Александровны, ее младшие сыновья Сергий и Павел впервые ступили на землю Палестины. Итак, Палестинское Общество для Сергия Александровича — это прежде всего «вопрос сердца» — дань памяти матери. Была и другая причина приурочить день открытия Общества к 21 мая. В этот день Православная Церковь совершает память святых равноапостольных Константина и Елены, с именами которых непосредственным образом связаны не только древнейшие храмы Иерусалима и Вифлеема, но — в глазах православных идеологов — и сам принцип прямого покровительства Святой Земли со стороны православных императоров.

Первые соображения об устройстве будущего Общества проскальзывают в письмах В. Н. Хитрово еще в семидесятые годы XIX в. «Я все вожусь с мыслью об устройстве здесь <в Петербурге> частного Палестинского комитета с целью ознакомления России со Св. Землею, ученого исследования ее, поддержания поклонников, приобретения там участков земли и поддержания нашего влияния, — писал Василий Николаевич архимандриту Леониду (Кавелину) 21 февраля 1877 г. — Если бы удалось его поместить под хорошим покровительством кого-либо из членов Царской фамилии или кого-либо из митрополитов, я полагаю, что в денежных средствах недостатка не будет, а впоследствии к нему можно будет присоединить и аттрибуты теперешнего официального Палестинского комитета (Палестинской Комиссии. — Н. Л.), а также и его денежных средств. Что Вы думаете о возможности образовать подобное общество и может ли оно иметь успех? Польза хоть научная все-таки будет» [42].

Непосредственная работа над уставом проектируемого Общества относится к концу 1879 — началу 1882 гг. В самом раннем из дошедших до нас проектов документ назывался: «Устав Общества „Православный Восток"[43]. Он состоял из пяти разделов. Первый был озаглавлен «Цель Общества» и включал две статьи. Статья первая гласила: «Общество „Православный Восток" имеет целью исследование истории и географии священных мест Востока и оказание пособия православным поклонникам при посещении ими этих мест». Согласно статье 2-й, «для достижения этих целей Общество имеет право: а) издавать на законном основании книги и повременные издания по вопросам, входящим в круг его деятельности; б) посылать и содействовать к посылке особых ученых экспедиций; в) оказывать на местах содействие и помощь православным церквам, школам, больницам и богадельням; г) оказывать помощь и содействие православным поклонникам; д) собирать денежные средства для означенных целей в пределах, указанных ниже в статье 13-й».

Очевидно, первоначальные представления автора о целях создаваемого учреждения носили скорее научно-издательский характер, далекий от каких-либо церковно-политических или, тем паче, государственных интересов. Будущее Общество лишь постепенно, в напряженной работе мысли, обретает зримые черты известного нам из источников мощного инструмента русского присутствия на Востоке.

Следующий по времени вариант озаглавлен иначе: «Устав Православного Восточного Общества». Затем Хитрово зачеркивает слово «Восточного» и впервые, еще неуверенно, карандашом пишет сверху другой эпитет: «Палестинского»[44]. К сожалению, сохранившиеся в архиве ИППО первоначальные варианты Устава не датированы. Отметим, однако, что А. В. Головнин при письме от 28 марта 1880 г. возвращает В. Н. Хитрово проект устава уже Палестинского Общества Значит, накануне лекций в Географическом обществе, замысел Хитрово обрел свой окончательный вид. О Палестинском Обществе говорится и в письме Василия Николаевича к К. П. Победоносцеву от 23 июня 1880 г. Но пройдет еще около двух лет, прежде чем окончательный беловой вариант Устава, поступивший к тому же К. П. Победоносцеву 2 января 1882 г., вернется к автору с долгожданным сообщением: «Государь Император, по Всеподданнейшему докладу Обер-Прокурора, вследствие определения Синода, Высочайше соизволил в 8-й день сего мая 1882 г. утвердить проект Устава Православного Палестинского Общества»[45].


Высочайше утвержденный Устав состоял из 95 статей, разделенных на 6 разделов. Раздел о целях Общества был сформулирован гораздо более сжато и конкретно: «Православное Палестинское Общество учреждается с исключительно ученой и благотворительной целями, для достижения которых ему предоставляется: а) собирать, разрабатывать и распространять в России сведения о святых местах Востока; б) оказывать пособия православным паломникам этих мест; в) учреждать школы, больницы и странноприимные дома, а также оказывать материальные пособия местным жителям, церквам, монастырям и духовенству» (ст. 1). В соответствии с этими задачами Палестинское Общество разделялось на три отделения: 1) научно-издательское, призванное распространять сведения о Святой Земле; 2) паломническое и 3) «поддержание Православия в Святой Земле» (ст. 2). Соответственно, следующие шесть статей Устава конкретизируют деятельность научно-издательского отделения (снаряжение экспедиций, введение в научный оборот архивных данных, связь с другими научными обществами, создание научной библиотеки с допуском к пользованию ею всех желающих, учреждение денежных премий за решение тех или иных научных проблем, организация чтений и докладов, выпуск периодических и других изданий).

Статья 9-я раскрывала содержание деятельности второго, паломнического отделения. В его обязанности входило устройство подворий и больниц для паломников, организация паломнических караванов (крайне актуальных при сложности сообщения между церковными центрами Святой Земли; так, из Иерусалима в Назарет к празднику Благовещения пеший караван отправлялся за две недели), а также удешевление путевых расходов в Палестину и обратно.

В статье 10-й комментировалось понятие «поддержание православия». «Поддержание» должно было выражаться в устройстве школ и больниц для местного населения, в оказании материальной помощи конкретным храмам и монастырям, особенно беднейшему сельскому духовенству.

Важный аспект деятельности Общества затрагивался в 11-й и 12-й статьях. Речь шла о том, что Общество имеет право составлять собственный капитал и приобретать недвижимость (ст. 11). Основные достижения ИППО и его наследие в Святой Земле и Италии обусловлены этим пунктом, разрешавшим Обществу приобретение земельной собственности. Приобретенная на основании этого параграфа Устава земельная собственность до наших дней позволяет Обществу сохранять свои позиции на Ближнем Востоке и в России. Средства Общества складывались, согласно Уставу, из: а) ежегодных и единовременных членских взносов (члены Общества имели право оплатить пожизненное членство), б) кружечных и тарелочных церковных сборов, в) средств, собираемых специальными «сборщиками» и заносимых в «сборные книжки», г) единовременных пожертвований, д) средств от продажи изданий ППО.

Тщательно регламентировались права и обязанности членов Общества. Было три категории членов: почетных, действительных и членов-сотрудников. Почетными членами избирались люди, известные научными трудами в области востоковедения, представители чиновной элиты, непосредственно связанные с защитой русских позиций на Востоке и, наконец, спонсоры, согласившиеся внести в кассу Общества не менее пяти тысяч рублей. Основной в количественном плане контингент составляли действительные члены и члены-сотрудники. Действительные члены должны были иметь для вступления в Общество не менее двух рекомендаций от уже принятых действительных членов (ст. 17), их кандидатуры рассматривались предварительно в Совете (ст. 18) и потом избирались на общем собрании, причем выборы считались действительными, если за кандидата голосовало более половины присутствующих членов Общества (ст. 19). В случае неизбрания человек имел право вновь представить свою кандидатуру не ранее, чем через три года. Действительные члены имели право состоять и работать в одном (или нескольких) из отделений ППО, избирать и быть избранными на руководящие должности, должны были платить ежегодно членские взносы не менее 25 рублей серебром или внести единовременный (пожизненный) взнос в 500 рублей серебром. Члены-сотрудники принимались в Общество решением Совета (без голосования на общем собрании), платили взносы 10 рублей серебром (или единовременный в 200 рублей), но и имели зато лишь право совещательного голоса.

Для повышения престижности были предусмотрены дипломы и специальные знаки ППО, причем дипломы, соответствующего содержания, выдавались каждой из трех категорий членов (ст. 28), а знаки — лишь почетным членам (золотые) и внесшим пожизненный взнос действительным (серебряные) и членам-сотрудникам (бронзовые) (ст. 29). Рисунок знака был Высочайше утвержден 12 июня 1882 г. [46]. Знак представлял собой «золотой греческий крест, сверху щит, посредине которого, на белом эмалевом фоне, золотая монограмма Христа между греческих букв А и W. Кругом щита надпись: „Не умолкну ради Сиона и ради Иерусалима не успокоюсь". На обороте щита на белом эмалевом поле надпись: „Благословит тя Господь от Сиона и узриши благая Иерусалима"». Знаки должны были носиться на шее на голубой, с двумя узкими красными каемками, ленте [47].

Повседневная деятельность Общества разнообразилась собраниями, которые Устав предусматривал трех различных типов — обыкновенные, чрезвычайные и годовые (ст. 32). «Обыкновенными» считались те, что созывались не менее одного раза в три месяца (за исключением каникулярного времени, то есть с октября по март) и были посвящены обсуждению ежемесячных отчетов — о работе Совета, о новых приобретениях, о известиях с Востока, а также чтению докладов и рефератов (ст. 34). Повестка дня сообщалась заранее (ст. 35). Чрезвычайные собрания назначались Советом для принятия каких-либо принципиальных и экстренных решений, в том числе об изменениях в Уставе Общества. В них участвовали только почетные и действительные члены (ст. 38—39). На годовое общее собрание выносились, естественно, годичные отчеты, выборы должностных лиц, выдача наград и премий (ст. 40) При выборах должностных лиц избранным считался кандидат, получивший большинство голосов, при условии, что это число составляет более половины голосовавших (ст. 43). Каждое из трех отделений Общества организовывало свои собрания — не менее, чем раз в два месяца (ст. 44).

В период между годичными собраниями работой Общества руководил Совет. Это был компактный рабочий орган, в состав которого входили: Председатель, его помощник, три Председательствующих в отделениях, три действительных члена ППО избираемых общим собранием, а также по положению Секретарь Общества и Казначей (ст. 50). Для избираемых членов Совета предусматривалась ежегодная ротация (ст. 51). Дела в Совете решались большинством голосов, в случае равенства голосов голос Председателя считался решающим.

Иерархия руководящих лиц Общества определялась пятым разделом Устава Председатель и его помощник избирались на четыре года. Председатель считался главным лицом в Совете и в общих собраниях, он вступал во внешние связи от имени Общества (ст. 64), был гарантом точного исполнения Устава (ст. 65), имел право финансовой подписи (ст. 67—68). В отсутствие Председателя его права и обязанности переходили к помощнику (ст. 69).

Последний пункт имел существенное значение. Августейший Председатель Общества великий князь Сергий Александрович, разумеется, не имел возможности лично присутствовать в заседаниях Совета и общих собраниях. Его функции в этом отношении брал на себя помощник Председателя. В 1882—1889 гг. обязанности помощника Председателя исполнял В. Н. Хитрово, а Секретарем ППО был полковник (впоследствии генерал) Михаил Петрович Степанов. С 1889 г., после того, как Общество получило титул Императорского и ему были переданы капиталы, имущества и функции прежней Палестинской Комиссии, произошло перераспределение обязанностей: резко возросший объем работы Секретаря возложил на себя В. Н. Хитрово, а Степанов стал помощником Председателя и сохранил эту должность на семь сроков (!), практически до своей смерти (12 декабря 1917 г.). Кроме того, в 1889 г. была принята поправка относительно Августейшего Председателя. «Если особа Императорской Фамилии удостоит Общество принятием на себя звания Председателя, то вице-председатель назначается Высочайшей волей по представлению Председателя» (ст. 63, примеч.).

Каждое из трех отделений ППО избирало своего Председательствующего, сроком на три года, путем закрытого голосования простым большинством голосов (ст. 70). Каждый из них имел право назначить себе помощника и секретаря. Как сказано было в Уставе, «Председательствующий в отделении имеет те же права и обязанности в отношении отделения, какие имеет Председатель Общества к общим собраниям (ст. 71).

Ключевой фигурой в руководстве был Секретарь ППО (ст. 74). Он назначался Советом, по предложению Председателя, из числа действительных членов Общества. На него возлагалось управление канцелярией Общества, ведение переписки и доклад о ней Совету, ведение журналов Совета и составление годовых отчетов ППО (ст. 75) Секретарь хранил печать Общества (ст. 76). В его ведении находились архив и библиотека Общества. Он назначал служащих канцелярии и других подразделений ППО (ст. 78).

Казначей Общества, в отличие от Секретаря, избирался общим собранием сроком на четыре года. Вся его финансовая деятельность должна была быть прозрачной для членов Совета (ст. 82). Все финансовые операции осуществлялись по предписанию Председателя, заверенному Секретарем (ст. 86). Отчетный финансовый год считался по-старомодному с 1 марта по 1 марта (ст. 88). Три раза в год Совет проводил ревизию наличных сумм, шнуровых книг и всех финансовых документов (ст. 90).

Идеи, которыми руководствовался Хитрово в работе над уставом, проясняет его письмо к К. П. Победоносцеву от 2 января 1882 г. Как пишет Василий Николаевич, „вернувшись из Святой Земли (имеется в виду его вторая поездка, осенью 1880 г. — Н.Л), я еще более вынес сознание потребности в таком Обществе, так как многое в Палестине невозможно сделать прямым вмешательством Правительства и легко достигнуть частному Обществу или Правительству через подобное Общество“[48]. При разработке Устава, поясняет Хитрово, он принял за образец устав Русского Географического Общества, апробированный тридцатилетним к тому времени опытом его деятельности.

Наиболее важны формулировки, поясняющие для обер-прокурора статьи Устава, касающиеся непосредственных целей Общества. Поскольку главная цель — „помощь нашим поклонникам и поддержание Православия, этими двумя целями обусловливается и третья, издательская, как средство знакомить и поддерживать в русском обществе интерес к святыням Востока. Следует сознаться, что преследование всех этих целей будет зависеть от денежных средств Общества, но я считаю, что даже при малых средствах трудно будет дать преимущества той или иной из этих целей и, насколько мне кажется, даже при ограниченных средствах необходимо будет поделить их поровну для каждого из предположенных отделений“ [49].

Не менее важным источником является доверительное письмо, посланное В. Н. Хитрово сразу после утверждения Устава ППО (но до первого, учредительного, собрания, т. е. между 8 и 21 мая 1882 г.) архимандриту Антонину (Капустину). „Давнишняя заветная мечта моя, — писал он, — близка к своему осуществлению. Как священный долг благодарности лицам, оказавшим сочувственное внимание к моим предположениям, верившим мне, считаю необходимым высказать с полной откровенностью мои побуждения к основанию Общества и мой взгляд на будущую его деятельность. <…> Что потребностей, требующих своего удовлетворения, в России много, об этом трудно спорить, но нам не следует забывать, что, говоря о Святом Граде и Святой Земле, мы говорим о том, что олицетворяет для нас основу жизни человеческой — религию, что забота о русских паломниках должна близко лежать нашему сердцу, как равно забота о прирожденных наших союзниках и братьях — туземцах, сынах Единой Церкви“[50].

„Глубоко верую, — продолжает В. Н., — что Россия настолько еще богата, что за удовлетворением других потребностей в ней найдутся и средства, и люди для заботы о той стране, идеже стоясте позе Давшего нам жизнь вечную“[51].

Архимандриту Антонину, как и другим единомышленникам В. Н. Хитрово, не нужно было объяснять важности Святой Земли для России и России для Святой Земли. Переходя к конкретным статьям Устава, Хитрово писал: „В Уставе намечены обе главные цели Общества, а именно улучшение духовного и материального положения в Святой Земле а) православных и б) наших паломников. Под словом православные я подразумеваю те 20 или 25 тысяч православных туземцев (арабов. — Н.Л.), которые ныне составляют паству Иерусалимского Патриархата“. Предвидя возможные возражения, автор считает далее необходимым „торжественно оговорить, что под этим я не подразумеваю ни возбуждения духа национальности вообще, ни местных православных против Иерусалимского Патриархата“.

В русской публицистике, а позже и в историографии, неоднозначно оценивалась роль Палестинского Общества в формировании именно арабского национализма. Особенно подчеркивается этот момент в англоязычных монографиях Ф. Дж. Ставру и Д. Хопвуда[52]. Российские оппоненты (типа Н. Н. Дурново) также, хотя, очевидно, из других соображений, считали политику ИППО на Православном Востоке разрушительной в отношении традиционного уклада жизни[53]. „Возбужденные“, по слову самого Хитрово, к новой жизни, арабы, благодаря школам ИППО, приобщались к европейской культуре, а затем, с неизбежностью, и к европейским политическим и духовным ценностям, что в конечном счете вело к их исходу из традиционного православного мира. У нас еще будет случай говорить об этом, но вернемся к письму 1882 г.

„Не говорю, — продолжал Василий Николаевич, — о самом Патриархате, потому что не считаю ни за кем, кроме Вселенского Собора, права вмешиваться в его дела[54], и потому что, служа в пользу Православия и православных в Святой Земле, я думаю, что Общество служит тем самым Иерусалимскому Патриархату“[55]. „Мне кажется, — возвращается затем автор к наиболее волнующей его мысли, — что идти рука об руку с Патриархатом[56] возможно при следующих условиях. В числе его обязанностей — забота о положении его паствы. Ввиду денежных затруднений, этих обязанностей Патриархат исполнять не может, Общество с его согласия принимает на себя заботу (в документе ошибочно: защиту) о части этих обязанностей. Кажется, Патриархат может не выразить своего согласия или требовать (как и было. — Н.Л.) бесконтрольного распоряжения пожертвованиями Общества. Но, в первом случае, денежные суммы будут употреблены на другие цели (улучшение быта русских поклонников, издания и научные исследования), во втором случае, — наименьшее, что может требовать жертвователь, это чтоб его пожертвования шли именно на тот предмет, на который он их жертвует, и контроль в этом случае необходим. Думаю, что при такой категорической постановке вопроса Патриархат, сочувственно или нет, но пойдет об руку с Обществом <…> Пусть Святогробское братство отстаивает за Православием святые места (это было, есть и будет его всегдашняя заслуга), но с другой стороны, Патриархат пусть допустит нас отстаивать, насколько сил хватит, его паству“ [57].

Очевидно, не очень уверенный в том, что Патриархат „допустит“, Хитрово считает нужным еще и еще раз оправдываться от обвинений в „панславизме“. „К этому следует присовокупить, что все мечты о Русском Патриархе в Иерусалиме, об изгнании Святогробского братства, о замещении его посредством туземцев русскими, все эти мечты, которые могут существовать лишь в головах совершенно незнакомых ни с историей, ни с настоящим положением Святой Земли, следует отнести к области мифов, незаслуживающих никакого серьезного обсуждения“[58]. Вся последняя фраза зачеркнута при чтении Антонином. Что он хотел этим сказать? Очевидно, хотел подчеркнуть, что подобные настроения, как следует и из текста письма, все-таки существовали в части русского церковного общества, не говоря уже о том, что они являлись устойчивой частью антирусского мифа на греческом Востоке.

Что касается другого уставного направления деятельности ППО — содействия русскому православному паломничеству, — здесь надлежало разграничить сферы влияния с Палестинской Комиссией, продолжавшей существовать до 1889 г. „Заботы Палестинского Общества, — считал Хитрово, — должны начинаться там, где кончается забота Комиссии. Круг деятельности Комиссии весьма резко очерчен стенами Русских Построек в Иерусалиме. За этими стенами деятельность ее почти не распространяется, и вот то поле, на котором может проявить Общество свою заботу“. Последняя фраза подчеркнута на поле Антонином: „Определить отношение Миссии к консульству“[59].

„За стенами Русских Построек“ оставалась, кстати, и вся Россия. Уже теперь, при самом рождении Общества, Хитрово ставит вопрос о помощи русскому паломничеству, которая должна состоять не в индивидуальном пособии отдельному бедному паломнику, что вело бы, по его убеждению, к заведомым злоупотреблениям, но в целенаправленном снижении для паломников проездной платы на железных дорогах, подобно тому, как это было уже сделано для перевозки пассажиров на пароходах РОПИТа от Одессы до Яффы. Что касается Иерусалима, планы Палестинского Общества выглядят в цитируемом документе достаточно скромно. „Русские Постройки вмещают 800 человек, — пишет Хитрово. — Паломников бывает до 2000 тысяч. Если Палестинская Комиссия построит вторые этажи <над Мариинским и Елизаветинским подворьями>, будет 1600. То есть Общество должно заботиться о 400“[60].

В заключение создатель Палестинского Общества делится с Антонином мыслями о развитии научно-исследовательской и издательской работы. Он планирует издание „Вестника Общества“, раз в два месяца, объемом в пять листов. (С 1887 г. ППО начнет издавать „Сообщения Палестинского Общества“. К началу XX в. издание приняло регулярный характер — по четыре выпуска в год, объемом в четыре авторских листа каждый). В планы В. Н. Хитрово уже тогда входили археологические раскопки на Русском месте у храма Гроба Господня (нынешнее Александровское подворье; о раскопках 1883 г. см. ниже), а также неосуществленные раскопки на Русском месте у Дамасских ворот (так называемый „участок Эгнеми“), с целью поиска фундаментов храма святого первомученика Стефана [61]. (Остатки храма были найдены в 1881 г. на участке неподалеку, приобретенном год спустя доминиканцами).

Но вернемся к истории устава. С течением времени развитие деятельности Общества требовало более или менее существенных изменений и дополнений в нем. 18 октября 1884 г. общее собрание ППО ставит вопрос о предоставлении Обществу права открывать отделы в различных городах Империи, „в видах, — как сказано в отношении на имя К. П. Победоносцева, — распространения сведений об Обществе и усиления материальных средств оного“ [62]. Дополнительные 14 параграфов Устава, трактующие о деятельности епархиальных отделов, были утверждены Александром III 2 марта 1885 г.[63].

Наиболее существенным преобразованием Общества, отразившимся и в его Уставе, является Высочайший указ от 24 марта 1889 г. о передаче Палестинскому Обществу функций и капиталов Палестинской Комиссии. 6 июля 1889 г. великий князь Сергий Александрович при рескрипте направил в Министерство юстиции Высочайшее повеление о закрытии Комиссии и о соответствующих изменениях в Уставе Общества.

Высочайшим повелением от 24 марта 1889 г. были утверждены следующие перемены в тексте Устава: а) Православному Палестинскому Обществу присваивалось название Императорского; б) кандидатуры вице-председателя и вводимых в состав Совета постоянных представителей от Св.Синода и МИДа должны были назначаться, по представлению Председателя, Высочайшей волей; в) ежегодные сметы и отчеты вносились отныне через Председателя на Высочайшее воззрение; г) дела Палестинской Комиссии, передаваемые Совету ППО, не подлежали обсуждению общего собрания Общества [64].

Эволюция ИППО на этом не кончилась. 30-м числом ноября 1894 г. датируется рескрипт великого князя Сергия Александровича на имя К. П. Победоносцева о новых изменениях в Уставе. Общим собранием 27 ноября указанного года было решено увеличить число избираемых членов Совета до 6 (вместо трех), при том, что двое из шестерых подлежат ежегодной ротации [65]. Четыре года спустя, 25 июля 1898 г., аналогичным образом происходит утверждение измененной редакции 16, 17 и 18 статей (об избрании действительных членов не общим собранием, а Советом), и статьи 50 (о включении в состав Совета назначаемого представителя Министерства народного просвещения) [66]. Последний пункт был связан с расширением школьной деятельности ИППО в Сирии и Палестине.
____________
Примечания

[39]. См., например: Мансуров Б. П. Ответ на статью В. Н. Хитрово: „Смета доходов и расходов Иерусалимской Патриархии“. М, 1884.
[40]. Дмитриевский А. А. Державные защитники и покровители Святой Земли и Августейшие паломники у Живоносного Гроба // Сообщения ИППО. 1907. Вып. 3–4. С. 426.
[41]. Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. 1. С. 147–160.
[42]. Цит. по: Герд Л. А. Письма В. Н. Хитрово в архиве А. А. Дмитриевского// Православный Палестинский Сборник. Вып. 102 (находится в печати). Пользуюсь случаем поблагодарить Л. А. Герд за возможность ознакомиться с данной работой.
[43]. АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 1. Л. 32–33 об.
[44]. Там же. Л. 34–42.
[45]. Отношение Канцелярии Св. Синода к В. Н. Хитрово от 14 мая 1882 г. // Там же. Л. 57. Текст проекта: л. 58—73. Вверху титульного листа (л. 58) помета: „На подлинном г. Синодальным Обер-Прокурором написано: „Высочайше утвержден 8 мая 1882 г. в Петергофе. Обер-Прокурор Св. Синода Победоносцев"“.
[46]. Донесение обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева Председателю ППО великому князю Сергию Александровичу от 18 июня 1882 г.// АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 1. Л. 83–83 об.
[47]. Там же. Л. 87–87 об. Описание знака было опубликовано в „Собрании узаконений и распоряжений Правительства“ и в „Церковном Вестнике“. Относительно военных чинов, вступавших в ППО, был издан приказ военного министра от 19 марта 1884 г., согласно которому на право носить знак Общества испрашивалось Высочайшее разрешение, „как при пожаловании иностранных орденов“ (там же, л. 90).
[48]. Там же. Л. 45.
[49]. Там же. Л. 45 об.
[50]. Там же. Л. 74.
[51]. Там же. Л. 74 об.
[52]. Stavrou Th. С. Russian Interests in Palestine. 1882–1914. Thessaloniki, 1963. P. 14; Hopwood D. The Russian Presence in Syria and Palestine. 1843–1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969. P. 134.
[53]. Дурново Н. Н. Русская панславистская политика на Православном Востоке и в России. м-, 1908; Иона, архимандрит. Свет с Востока. Вып. 1–3. СПб., 1908. См. также: Панченко К. А. Кризис православия на арабском Востоке в восприятии российской общественности (конец XIX в.) // Вестник МГУ. Сер. 13. Востоковедение. 1994. № 4. С. 17–28.
[54]. Любопытно, что адресат письма, архимандрит Антонин, подчеркнув слова о Вселенском Соборе, тут же с горькой иронией начертал на поле: „Несбыточная мечта, <мы> никогда не будем в большинстве“ (т. е. даже если соберется Вселенский Собор. — Н. Л.).
[55]. АВП РИ. ф. РИППО. Оп. 873/1. Д. 1. Л. 75.
[56]. „А если упрется?“ (Поле архимандрита Антонина)
[57]. АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/Д.1.Л.75 об.
[58]. Там же.Л.75об.-76.
[59]. Там же.Л.77.
[60]. Там же Л.77 об. Помета Антонина на поле: „Лишняя обуза“.
[61]. Там же.Л.78сб.-79.
[62]. Отношение вице-председателя Ф. П. Корнилова к обер-прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву от 1 декабря 1884 г. (там же, л. 92–92 об.)
[63]. Отношение К. П. Победоносцева к вице-председателю ППО Ф. П. Корнилову великому от 7 марта 1885 г//Там же Л.93. Проект дополнений к Уставу: л.96–97 об.
[64]. Собрание узаконений и распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. 15 сентября 1889 г. № 103. Ст.858. С.2038–2039.
[65]. Статьи 5—51. Утверждение изменений в Уставе последовало 10 декабря 1894 г. (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/1. Д.1 Л..105-106)
[66]. Донесение обер-прокурора Св.Синода К. П. Победоносцева великому князю Сергию Александровичу от 30 июля 1898 г.//Там же. Л.109–109 об. Проект изменений в статьях: л.110–110 об.