«Все стараются мараковать по-русски…»
Если картина Иерусалима, сплошь говорящего по-русски, вдруг покажется вам удивительной, стоит вспомнить, что в те времена выражение «наши палестины» означало родные края. Русская Палестина, сложившаяся к началу великих потрясений XX века, может служить ярким примером успешной работы по созданию частицы русского мира за пределами страны. Примером тем более интересным, что значительная доля этого успеха принадлежит общественной организации – Императорскому православному палестинскому обществу.Русские идут!
Русские паломники всегда стремились на Святую землю. Гоголь, который и сам совершил паломничество в Иерусалим, замечал: «Нередко русский мещанин… бросив дела, отправлялся сам в Иерусалим и Цареград…»
Мещанин этот, которого неудержимо влекло к местам земной жизни Христа, наверное, чувствовал то же, что игумен Даниил, описавший свое паломничество в Иерусалим в XII веке: несовершенство своей жизни и стремление очиститься, прикоснуться к святыне. «Я – человек недостойный. Ходил во всякой лености, в пьянстве, все непотребные дела творя, но вот захотелось мне увидеть Святую Землю, и Бог дал мне».
В Палестину во времена Даниила шли пешком. Путь был трудным: «Есть тот путь тяжек и страшен вельми, и безводен, суть бо горы каменны и высоки вельми…»
Но безводные каменные горы были не страшнее притеснений и унижений, которые испытывали более поздние паломники: от нападений местных грабителей и поборов турецких властей до запрета православным молиться на европейских судах. Да и прибыв в Иерусалим, они находились в трудном положении: без языка, без поддержки.
В 1847 году была учреждена Русская духовная миссия в Палестине, начальником ее стал архимандрит Порфирий (Успенский). Миссия должна была помогать русским паломникам, являть пример «нашего церковного благолепия» и «привлекать к Православию… те… местные народные элементы, которые постоянно колеблются в своей вере под влиянием агентов разных исповеданий».
Следует отметить, что русских встретили без восторга даже единоверцы-греки. Один из ведущих деятелей Иерусалимского Синода писал: «Здешние синодалы давно уже хлопочут о том, чтобы не было здесь Русской миссии, ибо они боятся: а) что все славяне православные будут ходить в русскую церковь и смотреть на русских, как на образец (тут есть опасение лишения доходов и влияния на славян), b) боятся открытия злоупотреблений, с) боятся, что патриарх будет возвращен к своему месту, и d) боятся, что Россия мало-помалу положит свои лапы на Палестину».
Будущее показало, что опасались они не зря.
Палестина всегда была предметом геополитических притязаний разных государств. Но русская политика на Востоке традиционно состояла том, что православная империя защищала не свои интересы, а покровительствовала христианскому населению. В отличие от других европейских стран, активно действовавших на Ближнем Востоке и о своих вполне земных интересах ни на миг не забывавших.
Создание Палестинского общества совпало с изменением внешней политики страны на Востоке, вполне актуальным и для нынешнего дня: Россия признала, что в этом несовершенном мире у нее есть и будут не только религиозные и духовные, но и национальные и государственные интересы на этой земле.
Русская миссия положила начало присутствию России в Палестине, а упрочило это присутствие Императорское православное палестинское общество.
Общество было создано в 1882 году указом императора Александра III. Возглавил его младший брат царя, великий князь Сергей Александрович, а после его гибели – великая княгиня Елизавета Федоровна.
Палестинское общество было задумано и создано для решения трех основных задач: помогать русским паломникам в Палестине, укреплять православие среди местных жителей и осуществлять научное изучение древностей и святынь.
Со всеми этими задачами оно справилось более чем успешно. Основоположникам Палестинского общества удалось создать эффективную организацию, объединяющую религиозное чувство и научный интерес, отстаивающую национальные интересы России и несущую на Восток свет русской культуры.
При этом общественная поддержка проекта была такой, что значительную часть финансирования деятельности общества составляли народные деньги – так называемый вербный сбор: в Вербное воскресенье в храмах выставлялись кружки, в которые собирались пожертвования на нужды общества.
Общество организовало удобный и дешевый проезд паломников в Святую землю. На его средства приобретались земельные участки, на которых строились школы, гимназии, медицинские учреждения, странноприимные дома, православные храмы. В начале XX века Палестинское общество располагало десятью подворьями, крупнейшее из которых, в Иерусалиме, могло принять до 7 тыс. человек. Общество имело также больницу с амбулаторией в Иерусалиме и пять госпиталей – в Дамаске, Хомсе, Назарете, Вифлееме и Бейт-Джале.
К началу Первой мировой войны Императорскому православному палестинскому обществу в Палестине, Сирии и Ливане принадлежало более 70 гектаров земли, многочисленные участки и подворья, храмы и монастыри.
«Медресе Москобите»
С благословения Патриарха Иерусалимского Русская миссия, а затем и Императорское православное палестинское общество взяли опеку над самой бедной и нуждающейся в поддержке и покровительстве общиной Палестины – православными арабами.
В Палестине, где сталкивались интересы многих стран и религий, существовало множество разных школ, в основном католических и протестантских. В Бейруте под надзором иезуитов был создан Университет святого Иосифа, протестанты курировали Американский университет. Палестинское общество не стремилось к конкуренции, ставя перед собой другую задачу: распространять грамотность среди арабов-христиан.
Православные арабы могли учиться в школах, где преподавали арабский и русский языки, географию, арифметику, Закон Божий, пение и ручной труд. Было открыто более 100 школ для арабских детей и две учительские семинарии, мужская и женская, для подготовки местных педагогических кадров. Лучшие выпускники получали от Палестинского общества стипендии для продолжения образования в России.
Начальным школам общество уделяло особое внимание. В традиционной арабской школе основой обучения была зубрежка, а усердие подкреплялось палкой в сочетании с местным стимулом к усвоению учебного материала – «фалаком»: палкой, к обеим концам которой привязана веревка. Ноги провинившегося продевали в петлю, затягивали, и по ним били нерадивого ученика.
Русские школы, основанные на Востоке, сразу приобрели огромную популярность. Помимо полного отсутствия «фалака» эта школа основывалась не на тупом зазубривании текстов, а на понимании и усвоении материала. Русская система обучения предлагала программу, составленную на весь год. Усвоив ее и сдав зачет, ученик переводился в следующий класс. К слову, в школах Палестинского общества, в отличие от арабских и большинства европейских, физические наказания не применялись вообще.
Ученик одной из школ общества, впоследствии знаменитый ливанский писатель Михаил Нуайме, вспоминает: «Жители Ливана в те времена, когда страна была османской провинцией, привыкли к тому, что Россия была традиционной покровительницей православных, Франция – маронитов, Англия – протестантов и друзов, а Турция – мусульман. Но Россия превзошла своих соперниц, потому что открывала бесплатные школы для православных Палестины, Сирии и Ливана, и эти школы по своим программам и организации соответствовали новейшему образцу».
Игнатий Крачковский, известный русский востоковед, вспоминал: «Попадая в какую-нибудь деревушку, я прежде всего осведомлялся, нет ли по соседству «Медресе Москобите» – русской школы, и поскорее стремился побывать там. Я хорошо знал, что не встречу русских учителей – они жили обыкновенно только в больших городах – Бейруте, Триполи, Назарете. Очень редко можно было видеть и учителей-арабов, бывавших в России, но я знал, что детишки, если я случайно зайду в класс, вставая, нараспев произнесут «здра-авствуйте». Я знал, что, услыхав про мое происхождение, меня окружат, немного дичась на первых порах, черноглазые учителя или учительницы и расспросам не будет конца… Часто встречал я… педагогов, настолько свободно владевших языком, что приходится удивляться, как они могли в такой степени его усвоить, никогда не покидая родины. Если не все они с легкостью говорили, то все хорошо знали и выписывали журнал «Нива», у каждого можно было увидеть в комнате томики Тургенева или Чехова, даже только что начавшиеся появляться томики «Знания».
Сегодня Императорское православное палестинское общество намерено продолжить традицию. Общество планирует принять участие в строительстве двух русских школ в Палестине. Секретарь Палестинского общества Андрей Охоткин отмечает, что на смену сугубо академическому периоду в деятельности ИППО снова приходит практический: «Императорское православное палестинское общество обладает большим потенциалом, ныне не задействованным. Сегодня общество почти никак не взаимодействует с исламом… Я, как арабист, который много соприкасался с живым исламом, уверен, что в наших силах сделать так, чтобы нас считали на Востоке друзьями. Только с чувством любви и братства к живущим там мусульманам мы можем решить эту задачу. Мы должны также поддерживать ростки взаимопонимания между евреями и арабами, живущими в Израиле».
Русская миссия
Гуманитарная деятельность Палестинского общества способствовала созданию той системы исторических связей и сотрудничества с народами Ближнего Востока, которая сохранилась до сих пор, несмотря на то, что Россия практически ушла из этого региона в 90-е годы прошлого века. Общество с его мирным паломничеством и гуманитарными программами сослужило добрую службу России и ее внешней политике.
Мы на самом деле можем гордиться тем, каким было русское присутствие на Святой земле.
В отличие от просвещенной Европы, которая всегда любила учить Россию демократии и толерантности, сотрудники общества не воспринимали местное население как людей второго сорта, относились к нему без высокомерия, с симпатией и состраданием и не делили на чистых и нечистых. Так, хотя общество было православным, лечебные заведения ИППО лечили пациентов, невзирая на их религиозную принадлежность. А вот английские и французские больницы и амбулатории принимали на лечение исключительно католиков и протестантов.
Русские школы и семинарии тоже отличались от других учебных заведений Палестины своей терпимостью. Выпускница женской семинарии в Бейт-Джале писала: «Характерный штрих рисует разницу в целях деятельности европейских миссионерских обществ и Палестинского общества. Первые… старались арабов-мусульман обращать в христианство и резко высказывались против ислама. A вот в школах Палестинского общества не только никогда не делали этого, но и старались знакомить нас, арабов-христиан, со славным прошлым нашего народа, даже с возникновением ислама, знакомили с историей родной литературы».
Еще один отзыв: «Я хочу воздать должное человеку, который познакомил нас, арабских девочек, с историей арабов, – Елизавете Ивановне Голубевой, дочери рязанского священника. Она, как и все наши учителя и воспитатели, стремилась привить нам любовь к нашему языку, литературе, к народу. Она сочла возможным изучить историю халифата и прочесть нам двухгодичный курс по этому предмету».
Выпускник русской школы в Ливане рассказывает о приоритетах обучения: «Арабский язык пользовался особым вниманием. Так же и арифметика. География, история и естествознание шли во вторую очередь. Основы русского языка – в третью… Остальные иностранные школы в Ливане, напротив, заботились и заботятся об обучении европейским языкам много больше, чем об обучении арабскому языку».
И в заключение еще один забавный штрих к описанию русского присутствия на Святой земле. Возможно, и он объясняет, почему так быстро, несмотря на политическое противодействие, была создана Русская Палестина: очевидец не без гордости замечает, что местные нищие в праздничные пасхальные дни в Иерусалиме просят милостыню на арабском и… русском языках: «Замечателен тот факт, что ни на каком другом иностранном языке не просят нищие, как только по-русски, – это чрезвычайно характеризует наших».