Российский дипломат и исследователь Ближнего Востока
и Балкан К.Д. Петкович

Константин Дмитриевич Петкович (1827-1897) оставил заметный след в изучении языка, истории и культуры балканских народов и арабов Сирии и Ливана, тех стран, в которых он подолгу жил и работал. Описание его жизни и деятельности представляется чрезвычайно любопытным, познавательным и расширяет наши представления о жизни, быте и устремлениях людей, населяющих эти страны. По роду своей работы он фиксировал и анализировал как крупные проблемы (участие в войнах, заключение международных договоров, состояние экономики и финансов) той или иной страны, так и малозаметные детали, характеризующие тем не менее определенные тенденции общественного развития.

К.Д. Петкович - автор книги «Ливан и ливанцы. Очерки нынешнего состояния автономного ливанского генерал-губернаторства в географическом, этнографическом, экономическом, политическом и религиозном отношениях»[1], а также ряда статей об отдельных этно-конфессиональных общинах Ливана и Сирии. Он долго занимал пост генерального консула в Бейруте, и поэтому его публикациями не исчерпывается вклад в изучение региона: в Архиве внешней политики России отложились многочисленные тома его весьма содержательных консульских донесений о положении в Сирии, Ливане и Палестине, направлявшиеся им в Российское посольство в Константинополе и в Азиатский департамент Министерства иностранных дел.

Российское консульство в Бейруте, основанное в 1839 г.[2] и преобразованное в 1843 г. в генеральное консульство, на протяжении XIX в. оставалось центром русской дипломатической службы в сирийском регионе даже тогда, когда были созданы консульства в Дамаске и Алеппо (Халебе). Пост генерального консула в Бейруте Петкович занимал с 1869 по 1896 г. Сам он принадлежал к богатому болгарскому семейному клану и был оппозиционно настроен к османской власти, разделяя идеи национального освобождения и связывая это освобождение с помощью России. Обстоятельства переселения К.Д. Петковича в Одессу в первой половине 1840-х годов неизвестны, но сам Константин Дмитриевич был настроен антитурецки и, по его словам, «оказывал услуги болгарскому делу»[3], а в период службы в Рагузе (Дубровнике) был сильно вовлечен в политические проблемы Черногории.

Азиатский департамент российского МИДа в дальнейшем решил использовать его антитурецкие настроения в другом регионе, назначив на пост генерального консула в Бейруте[4]. К.Д. Петкович был православного вероисповедания. Он публично высказывал свои антипатии к греческой духовной верхушке, притеснявшей болгарскую паству, и убежденно осуществлял российскую политику второй половины XIX в., направленную на поддержку арабского духовенства в противовес греческой духовной элите.

К.Д. Петкович по своим политическим симпатиям тяготел к славянофилам, а его бейрутские донесения свидетельствуют о консерватизме взглядов, свойственном российскому крупному чиновничеству. Он старательно выполнял службу, ценил ордена и перед выходом на пенсию был действительным статским советником, т.е. имел ранг, соответствующий генеральскому чину.

Надо отдать должное Константину Дмитриевичу и как труженику от науки, посвящавшему значительную часть своего досуга научным изысканиям. Его труды не только способствовали знакомству российской читательской публики с Ливаном, Сирией и Палестиной, но и сейчас представляют собой ценные источники по экономической и политической истории этого региона.

К.Д. Петкович учился в Петербургском университете на историко-филологическом факультете. Здесь он испытал большое влияние известного русского слависта Измаила Ивановича Срезневского[5]. Это духовное воздействие, как и «воспоминания о детстве, проведенном среди болгарского народа, угнетенного турками», определили первоначальный выбор К.Д. Петковичем своей профессии - он принял решение посвятить себя занятиям славянской филологией.

В 1852 г. К.Д. Петкович совершил длительную поездку по славянским странам. Прежде всего его влечет Прага, где блестяще развивается европейское славяноведение; он стремится к встрече с крупнейшими славистами. Из Праги он направляется в Белград, Загреб, Солунь, посещает Афонские монастыри, интересуясь повсюду «древними памятниками славянской науки, копируя наиболее важные из них». Он изучает древнюю славянскую литературу[6].

Начало Крымской войны заставляет его спешно возвратиться в Россию и поступить на государственную службу. Своему учителю И.И. Срезневскому он пишет: «...обстоятельства завлекли меня не в ту карьеру, для которой я готовил себя»[7]. К.Д. Петкович служит в дипломатической канцелярии главнокомандующего русскими войсками Горчакова, выполняет переводы с болгарского и сербского языков. Вместе с тем, он публикует свою первую, очень скромную, работу по истории славянской книги и готовит к печати «Обзор афонских древностей»[8]. По окончании войны он работает в комиссии по разграничению России и Турции. В 1856 г. получает назначение на пост секретаря генерального консульства в Рагузе (Дубровник). Здесь происходит его быстрое продвижение по службе: в 1859 г. ему присваивают звание консула, а затем - генерального консула. На годы пребывания в Рагузе падает его наибольшая научная активность в сфере славистики. Он публикует обнаруженные им древние документы, исследовательские обзоры, свои переводы с сербского[9]. По-видимому, тогда же он пишет обстоятельный, высокопрофессиональный очерк «Черногория и черногорцы», насыщенный сведениями, почерпнутыми из собственных наблюдений[10]. Работа над этим очерком во многом предопределила методику подготовки его книги «Ливан и ливанцы».

В 1869 г. К.Д. Петковича назначают генеральным консулом в Бейрут, и теперь он погружается в новую общественно-политическую жизнь. Многолетний опыт дипломатической работы, разносторонние знания, образованность и большое трудолюбие позволили Петковичу быстро освоиться в этой обстановке. Уже в 1870 г. он направляет в российское посольство в Константинополе первый вариант очерков о Ливане и ливанцах. Тогда он располагал данными официальной переписи 1862 г. и сведениями, почерпнутыми из западноевропейской литературы. Позже его познания о Ливане кардинально расширились благодаря собственным наблюдениям. Осведомленность К.Д. Петковича о политическом устройстве мутесаррифийи, демографии, экономическом положении Горного Ливана во многом уникальна. Он имел полное основание писать, что очерки являются «плодом моей долголетней консульской деятельности в Бейруте, позволившей мне на месте непосредственно изучить край и людей и собрать из первых рук необходимый статистический материал»[11]. Научная добросовестность, им проявленная, позволяет довериться его замечанию: «Все статистические данные почерпнуты мною из официальных источников и проверены тщательно сведениями, которые были мне доставляемы сведующими и компетентными лицами из местных жителей»[12].

Изучение писем и донесений К.Д. Пет-ковича по материалам Архива внешней политики Российской империи позволяет разбить их на ряд интересных, с научной точки зрения, тем, а именно: 1) зарождение арабского национально-освободительного движения, антитурецких настроений; 2) борьба османских властей с организациями младотурок и армянских революционеров; 3) восстания алавитов (ансариев) и друзов; 4) межобщинная вражда мусульман, православных, католиков, армян; 5) ценные археологические находки; 6) памятники православной культуры, монастыри.

Помимо служебных обязанностей, Петкович с большим увлечением занимался научными изысканиями, понимая, что именно они представляют наибольшую ценность для потомков. В 1859 г. в Москве был опубликован его «Исторический очерк сербской православной общины в Рагузе», который в целом был выдержан в духе православного патриотизма. Однако в нем содержались интересные сведения, в частности, о том, что православные стали селиться в Рагузе с XV в., но до конца XVIII в. у них не было церкви. Еще Петр Великий, готовясь к войне с турками, хотел воспользоваться содействием единоверцев и обратился с воззванием к черногорцам и герцеговинцам, отправив к ним нарочных с грамотами. Как известно, граф Орлов заставил Рагузу подписать конвенцию о сотрудничестве с Россией, при этом «Россия домогалась православной церкви» в этой республике. Поначалу надежды православных не оправдались. Сам Петкович об этом писал так: «Боятся, что в город хлынут православные сербы; что турки потребуют мечеть и тогда мусульмане и союзники заполонят город. Боятся турецких налоговых претензий и т.п. Особенно боятся утверждения России». В результате требований Орлова и начала военных действий в Рагузу прибыл первый русский консул, и 2 марта 1788 г. здесь было открыто генеральное консульство. В скором времени начала действовать и православная церковь[13].

Хочется привести выдержку из хранящихся в архиве биографических сведений о К.Д. Петковиче некоего лица: «...он извлекал из забвения архивов и библиотек древние памятники славянской науки, наиболее важные из которых он копировал. Он сожалеет, что его мемуары путешествия затерялись по большей части, и есть только описание древних памятников горы Афон, которые он сохранил и которые будут вскоре опубликованы»[14].

Разнообразная дипломатическая и консульская работа, которую К.Д. Петкович вел на протяжении долгих лет, всегда носила, как мы видим, определенный отпечаток, выделявший его среди других дипломатов глубоким интересом, пристрастным отношением и сочувствием к положению православных, независимо от их национальности. Ни одно притеснение православных жителей, будь то ювелир или простые сельские труженики, не проходит мимо его внимания[15].

Особую озабоченность у консула вызывали ссоры и интриги среди православных священников, боровшихся за те или иные места в епархии и местных училищах и школах[16]. Он сообщал о распространении русского языка среди местного населения, видя в этом укрепление авторитета России на Ближнем Востоке. И в то же время тревожился по поводу растущего влияния Пруссии, которая не жалеет средств на строительство в Дамаске госпиталя и громадного здания для приюта[17].

Петкович не обходит вниманием ни один случай конфликта между различными христианскими конфессиями. Так, в январе 1871 г. он упомянул в донесении о столкновении между православными и американскими миссионерами, произошедшем из-за интриг и опасности прозелитизма[18].

Очень важной в познавательном отношении является работа К.Д. Петковича над составлением статистической записки о Ливанском генерал-губернаторстве «на основании официальных и достоверных сведений». Все религии христианские и мусульманские здесь представлены, писал он. Между ними идет вражда тайная и явная. Как горцы метуалии отличаются простотой жизни, умеренностью, трудолюбием и храбростью, Марониты превосходят всех богатством и влиянием духовенства, Друзы и православные - трудолюбием и храбростью[19].

Проявляя поистине научную скрупулезность, Петкович требует от своих подчиненных представить ему полную численность христиан в вилайете Сирия (включающем Сирию, Ливан, Палестину с Иерусалимом).

Нередко в письмах и рапортах Петковича заметно ревнивое чувство глубоко православного человека, которого задевает относительное благополучие и пренебрежительное отношение иерархов иных христианских конфессий. Так, в марте 1871 г., обращаясь к послу в Константинополе Н.П. Игнатьеву, он ругает американских протестантских миссионеров за то, что они ведут религиозную пропаганду среди православных, при этом сами «благоденствуют в приморских городах, пользуются комфортом, имеют экипажи, лошадей и т.п.»[20] В другом письме консул сообщает об открытии протестантских школ в православных селениях и деревнях[21].

Иногда К.Д. Петковичу удается убедить российские власти выделить деньги на поддержку православных общин в Сирии и Ливане. Он всегда выражает радость по этому поводу и подробно отчитывается в расходах. Уже завершая свою дипломатическую карьеру, в начале 1896 г. Петкович послал в Императорское посольство в Константинополе отчет о суммах, присланных в Генеральное консульство из Азиатского департамента и назначенных Св. Синодом для православных школ в Сирии и Ливане[22]. Тревога российского консула по поводу скупо выделяемых средств на благотворительность возникла не на пустом месте. В одном из писем Игнатьеву Петкович указывал на необходимость помочь делу образования среди православных Сирии[23]. Далее он пеняет на то, что патриарх Иерусалимский прежде всего думает о приобретении земель, церквей и разных святынь и не обращает внимания на православных арабов. Между тем миссионеры «находят полезнее и целесообразнее покупать земли для постройки детских приютов и детских школ... Огромные русские постройки не имеют ни школ, ни приютов для местного населения»[24].

Здесь уместно напомнить, что в сирийском вилайете каждый, даже незначительный, пост в чиновничьей иерархии был строго закреплен за той или иной конфессией. Всякое нарушение этой традиции вызывало взрыв негодования местного населения и зачастую приводило к кровавым столкновениям. В связи с этим интересно свидетельство Петковича о соперничестве западных держав и России в Ливане в апреле 1870 г. Он пишет о том, что внешне в ливанской администрации наблюдается полное спокойствие, но происходит тайная борьба ревности и соперничества между разными национальными группами, составляющими население Горного Ливана, где постоянно скрещиваются влияние иностранных агентов и амбициозные интриги. Идет непрерывная борьба за гражданские и военные должности - «средства власти и влияния в стране». В конфиденциальной беседе с Петковичем генерал-губернатор Франко-паша жаловался на вмешательство держав в дела Ливана, нарушающих Органический статут. Это, безусловно, свидетельствовало о благосклонном отношении его к России[25].

Весьма ценным является свидетельство Петковича, сообщавшего в июле 1871 г. Игнатьеву в Константинополь о том, что не оправдались надежды на улучшение положения христиан с «допущением христианского элемента в турецкую администрацию». Но и сами христиане раздроблены, писал он далее. «Каждая из этих групп старается иметь из своей среды как можно больше чиновников, влиятельных не для общего блага христиан, а для того, чтобы выдвинуть вперед свои собственные интересы племенные или религиозные... Деятельностью и стараниями этих чиновников руководят интересы народности, а больше всего религии, которая на Востоке все поглощает, так что религиозные общины заменяют народы и народности». В результате борьбы и смены влияния одних над другими умножаются злоупотребления[26]. «Мне не раз случалось слышать мнение, - пишет Петкович, - что при прежних порядках было гораздо лучше, т.к. паши смотрели одинаково на всех христиан». Не было интриг и сплетен, «грабили только паши, а теперь, чтобы окончить какое бы то ни было дело, бедные христиане принуждены подносить деньги и подарки пашам и христианским чиновникам, которые служат посредниками и пользуются влиянием»[27]. Нарушение квот в различных представительских органах было поводом для многочисленных жалоб тому же консулу.

Впрочем, консулу К.Д. Петковичу гораздо чаще посылали жалобы по поводу антихристианских выступлений со стороны мусульман. Так, весной 1870 г. ему сообщили об актах фанатизма мусульман и поругательстве креста в районе Баальбека[28]. В июле 1870 г. в деревне Беруе со смешанным населением и управляемой мусульманским шейхом было совершено насилие в отношении православной церкви и ее священника[29]. Описание характерного случая читаем в донесении Игнатьеву от 21 сентября (3 октября) 1871 г.: «Продолжают иметь место акты агрессии против христиан. Это не изолированные факты. Они совершаются бандами в 20-30 человек с палками и ножами, ходящими по улицам и поджидающими свои жертвы, как на охоте. Мусульмане Бейрута в целом враждебны христианам. Но их поведение начало вселять беспокойство со времени прибытия сюда из Дамаска подразделений новых жандармов, рекрутируемых из вилайета Йеман из людей наихудшего сорта. Они участвуют в грабежах и измывательствах над христианами в городе и окрестностях». Петковичу вместе с генеральным консулом Германии пришлось обратиться с жалобой к правителю Бейрута Рауф-паше.

Причины антихристианских настроений коренились, конечно, во враждебном отношении к иноверцам со стороны самих османских властей, по крайней мере многих представителей государственного аппарата Порты. Епископ Триполи Софроний многократно жаловался российскому вице-консулу А. Катцефлису на систематическое нарушение законных интересов православных в трибунале Триполи, особенно со стороны муфтия. Он указывал на фанатизм последнего, грубые выпады против христиан в стенах меджлиса и в присутствии ответственных лиц. В марте 1870 г. Петкович переслал Игнатьеву жалобы архимандрита Джибры на то, что генерал-губернатор неблагорасположен к православным. В июле-августе того же года по Бейруту прокатился слух о возможной войне с Россией. И тут же толпа фанатиков выступила против российского консульства. Возникла угроза погрома, поэтому К.Д. Петкович сообщил в письме временному генерал-губернатору вилайета Сирии Иззет-паше, что намерен вывезти архивы генконсульства. В ответ на это турецкие власти сослались на мысли и чувства народа[30]. Возникла угроза беспорядков и нападений на христиан. Беспорядки в Бейруте и Дамаске вылились в серию грабежей лавок и магазинов[31].

В конце октября 1871 г. Петкович получил от своего консульского агента в Латакии сообщение о притеснениях мусульманами православных. О подобных же случаях в отношении христианского населения генконсул сообщал и в предыдущие годы, например, о грабежах со стороны ансариев (алавитов, или нусейритов, последователей местной исмаилитской секты) и мусульман в провинциях Латакия и Триполи. Петкович отмечает, что округа, населенные ансариями, уже два года не подлежат рекрутскому набору, и только вооруженной силой их можно набрать. Многие из этих округов отказываются даже платить налоги, и местные власти вынуждены порой применять силу, чтобы получить недоимки[32]. Раздавались также жалобы на притеснения друзов в отношении христиан. Почти всегда он отмечает, что власти в подобных случаях не принимают мер, и это порождает рост таких явлений. Жалобы христиан остаются без ответа, хотя опасности подвергается не только имущество, но и жизнь христиан.

Однако 27 апреля (9 мая) 1870 г. К.Д. Петкович сообщал Н.П. Игнатьеву в своем донесении о том, что Рашид-паша разбирает жалобы православного духовенства против некоторых турецких чиновников, что он сменил муфтия и указал судьям на дурное ведение дел. Затем в сопровождении Левкадийского (Аккарского) православного епископа он ездил в Аккар и Сафиту для разбора жалоб на грабежи мусульман и ансариев. Изучив обстановку, Рашид-паша решил готовить военную экспедицию против ансариев и окружить горы с разных сторон. Подробно описав военную операцию против ансариев, Петкович охарактеризовал ее как «мародерство», которое, кроме всего прочего, нанесло вред местным купцам.

Внимательное изучение архивного наследия российского генконсула в Бейруте второй половины XIX в. К.Д. Петковича позволяет сделать неутешительный вывод о том, что на протяжении десятилетий ближневосточные вилайеты Османской империи, и в частности Ливан и Сирия, страдали от нескончаемой и безысходной межконфессиональной борьбы, с которой дряхлевшая империя не в состоянии была справиться. Эта борьба изматывала и саму империю, и народы, ее населявшие, истощала последние ресурсы беднеющего населения. В этом убеждают материалы свидетельств, относящиеся к концу века, к 1896 г. Мусульманский фанатизм в Бейруте генконсул объяснял тем, что в городе большинство жителей - христиане, они имеют «за спиной Ливан с массою христианского вооруженного населения». Обычно фанатизм, по его мнению, проявляется в рамадан[33]. Желая успокоить население, Порта прислала «строжайшие указания, предписывающие плац-коменданту расстреливать за всякие самовольные противозаконные действия, клонящиеся к нарушению общественного спокойствия». Приказания были обнародованы, они успокоили «раздраженные умы мусульман, внушили доверие христианам, которые после инцидента 11 февраля долгое время не решались открыть свои лавки и заняться своими обычными торговыми делами». И тут же сообщается, что участились грабежи христиан черкесами в Аданском вилайете[34]. В октябре-ноябре 1896 г. Петкович сообщает о притеснениях православного населения казы Хосн аль-Акрада. В христианских деревнях уничтожают урожай, уводят стада, захватывают земли у законных владельцев, насилуют девушек. Страдает монастырь Св. Георгия Хомайра. Вооруженным шайкам покровительствуют местные власти, а попытки ареста виновных заканчиваются тем, что триполийские власти их освобождают[35].

Обострение межобщинной, конфессиональной борьбы в Сирии и Ливане в последней трети XIX в. нельзя рассматривать в отрыве от роста антитурецких настроений в среде арабов, переживавших этап зарождения арабского национально-освободительного движения, а также армян, стремившихся занять определенное положение и независимость в виду слабости и разложения османского административного управления. Именно в этом контексте следует рассматривать межконфессиональные противоречия, на которых пытались ловко играть турецкие власти.

В этой связи приведем обзор положения в Ливане в конце 1870 г., где Петкович сообщает о беспокойстве «земледельцев-мусульман и феллахов» относительно войны, о голоде от неурожая прошлого года и «утомительных налогах». Он предупреждает: «Если будет набор в солдаты, некому будет убирать урожай». «Вообще народ по деревням до того утомлен и так изнурен беспрерывными налогами разных работ, злоупотреблениями десятинщиков с местными властями и проч., что не только христиане, но даже многие из мусульман, говоря о предполагаемой войне и при их понятии, выражают сильное желание перейти в какие бы то ни было руки, лишь бы избавиться от своего настоящего правительства, в надежде отдохнуть и благоденствовать впоследствии». Богатые купцы-арабы по первому сигналу готовы бежать, «предпочтительнее в Россию»[36]. Через год агент консула в Сирии отмечает, что здесь «кризис и дороговизна чрезвычайная». Цены на пшеницу резко поднялись. Начались воровство и разбой.

В начале 70-х годов XIX в. национальное самосознание в арабских провинциях Османской империи, видимо, еще не явно давало о себе знать. Это заметно из следующего наблюдения Петковича: «В Сирии идея народности еще не проявилась, здесь религия все поглощает и всему дает направление; один и тот же народ, говорящий одним и тем же языком, дробится на столько народностей, сколько есть вероисповеданий, и каждая из этих народностей имеет свои особенные симпатии и антипатии»[37]. В то же время, вице-консул России в Халебе сообщал в августе 1871 г. Петковичу о том, что арабы окрестностей Диярбакыра и Мосула восстали против султана. По обычаю, они напали на деревни, угнали скот, захватили урожай, разграбили и сожгли дома. Жертвой стали 200 деревень. Караваны теперь не в безопасности, поэтому губернаторы организовали экспедиционный корпус. Неспокойно в Неджде и Сирии[38].

Красочной иллюстрацией причин недовольства населения турецкой властью в лице ее администрации служит описание Петковичем образа жизни сирийского генерал-губернатора Рашид-паши, который за пять лет своего правления разорил поборами вилайет. «Картежная игра отнимала у него также много времени, а потому все дела вилаета были в застое и страшном беспорядке...». Среди народа ходят анекдоты об алчности и расточительности Рашид-паши[39].

В донесениях и письмах генконсула часто сообщается о смещениях одних турецких начальников и замене их другими в надежде улучшить систему управления империей. Однако эти перестановки не дают результата.

В османской армии тоже происходили в этот период негативные процессы. «Жалованья солдатам и офицерам не платят по нескольку месяцев, но одевают и кормят хорошо, - сообщает Петкович послу в секретном письме. - Солдаты привыкли к этому, но зато офицеры, в особенности молодые, получившие... образование в Константинополе или за границей, начинают сильно роптать и жаловаться на несправедливость, какая им делается тем, что лишают их заслуженного жалования»[40]. Описывая далее во всех подробностях наличный состав и места дислокации воинских соединений турок, Петкович отмечает, что они «вооружены старыми нарезными ружьями», «жандармская пехота - старыми кремниевыми ружьями, а конные - саблями и пистолетами»[41]. Если к этому присовокупить то обстоятельство, что османские власти, сильно нуждаясь в средствах для пополнения казны, ввели «систему брать деньги с рекрутов», освобождая их от военного набора, то говорить о боеготовности турецкой армии не приходится.

Разложение армии продолжалось и в последующие годы. Отражение этого мы видим из множества наблюдений генконсула, внимательно следящего за тем, как подавлялись восстания армян, друзов и ансариев в Ливане и Сирии с помощью армейских частей. В феврале 1896 г. он пишет, что «малейшей искры достаточно, чтобы произвести пожар в массе горючего материала, накопившегося в стране в последнее время»[42]. При этом не всегда подавление беспорядков и мятежей завершалось победой армейских подразделений. Турецкие войска находились «в самом плачевном состоянии относительно обмундирования и продовольствия»[43].

Особую для себя угрозу Порта не без основания видела в росте антитурецких настроений среди армян, тем более что эти настроения всячески подогревались, как считалось, англичанами, занимавшими прочные позиции в Египте. В донесении послу А.И. Нелидову от 20 марта 1895 г. Петкович особо отмечает повальный запрет «на все почти иностранные газеты, и в особенности на египетские, издающиеся на арабском языке... Не позволяли печатать что бы то ни было о положении дел в Египте и Армении, даже простой намек на эти дела, географическое название или описание этих стран считалось чуть ли не преступлением, и редакторы подвергались за это строгим взысканиям». И далее: «Иностранные газеты получались секретно, а египетские в пакетах в виде писем с вымышленными адресами. Кроме газет, получались также летучие листки, ...в которых резко осуждалась турецкая администрация...»[44]. Повсюду на просторах Османской империи возникали «армянские революционные комитеты». В письме В.В. Жадовскому К.Д. Петкович пишет 16 мая 1896 г., что турки опасаются высадки на Кипре армянских подразделений, подготовленных армянскими революционными комитетами[45]. Власти подозревают при этом бейрутских христиан, полагая, что «они поддаются влиянию агентов “молодой Турции”». Здесь впервые К.Д. Петкович упоминает организацию «младотурок». «Как армяне, так и агенты “молодой Турции”, - пишет он, - сильно работают в среде молодых людей, возбуждая их против существующего порядка вещей. Каждый почти день распространяются слухи о предстоящей будто бы резне христиан»[46]. В следующих сообщениях он описывает зверства, связанные с подавлением армянского восстания, резню армян в Мараше[47]. При этом Петкович ясно выражает свою позицию лояльного отношения к турецким властям, стремящимся к «восстановлению порядка и спокойствия» в империи.

Не блестяще шли дела и в торговле. Притеснения, чинимые османскими властями в отношении европейских торговых домов, вызывали жалобы и требования гарантий свободы торговли и выполнения соглашений.

Бесконечные интриги, борьба за те или иные места в местных административных органах, подкуп и попытки посадить на вакантные места своих ставленников приводили к параличу власти на местах и росту недовольства среди всех слоев общества.

Таким образом, общая картина положения в Османской империи, и в частности в Сирии и Ливане, в последней трети XIX в., судя по документам, оставленным нам генеральным консулом К.Д. Петковичем, свидетельствует ясно о глубоком системном кризисе, поразившем все стороны жизни этого огромного государства.

В заключении хотелось бы отметить удивительную целенаправленность и подвижнический труд К.Д. Петковича, этого незаурядного человека, оставившего заметный след также в описании крупных археологических находок, реликвий многих православных монастырей и спасении древних рукописей, подлинники или списки которых он в большом количестве отправлял в хранилища Петербурга и Москвы.

____________
Примечания

[1]. Петкович К.Д. Ливан и ливанцы. Очерки нынешнего состояния автономного ливанского генерал-губернаторства в географическом, этнографическом, экономическом, политическом и религиозном отношениях // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, выпуск XIX, СПб., 1885.

[2]. Первый российский консульский пост в этом регионе был открыт в Яффе в 1820 г., и консулом назначен Мострас; в Сайде, Бейруте, Латакии, Алеппо существовали вице-консульства, обязанности вице-консулов исполняли иностранные подданные. До 1843 г. российская консульская служба в Сирии находилась в ведении российского генерального консула в Александрии.

[3]. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Фонд 156, шифр 6.19. «Биографические сведения».

[4]. Во французской и английской дипломатической службе, имевшей в этом регионе давние традиции, подбор кадров основывался на других принципах: Франция предпочитала сохранять вице-консульские посты за укоренившимися в Сирии французскими семьями (Жофруа, Гис и т.п.).

[5]. В своем письме И.И. Срезневскому от 6/18 апреля 1858 г. из Рагузы К.Д. Петкович замечает, что не может «не перенестись в счастливое время студенчества и не вспомнить про доброго и благосклонного профессора с признательностью и тем уважением, какое он успел оставить в сердцах всех своих учеников» (ЦГАЛИ. Ф. 436, оп. 1, д. 1332).

[6]. Первая печатная работа К.Д. Петковича - «Известия К.Д. Петковича о рукописях Зографского монастыря» / / Известия императорской Академии наук. Отделение русского языка и словесности, 1853 г., т. II, с. 312.

[7]. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 156, mbah 6.19.

[8]. Петкович К.Д. Обзор афонских древностей // Записки императорской Академии наук. СПб, 1856, т. 6, приложения.

[9]. Петкович К.Д. Исторический очерк сербской православной общины в Рагузе / / Русская беседа, М., 1859, № 3, кн. 15, с. 1-20; его же. Черногорец Марко Мартинович, обучающий русских бояр (присланных Петром Великим в Венецию) мореплаванию и политическим наукам // Морской сборник, 1863, № 6; его же. Дарственный хрисовул сербского короля Стефана Уроша от 15 марта 1313 г. (б.м., б.г.); Путешествия из Вены в Москву в 1665 г. Перевод с сербского К.Д. Петковича // Русский вестник, 1869, т. 83, № 9.

[10]. Петкович К.Д. Черногория и черногорцы. СПб., 1877.

[11]. Петкович К.Д. Ливан и ливанцы. Введение.

[12]. Там же.

[13]. Петкович К.Д. Исторический очерк сербской православной общины в Рагузе // «Русская беседа», М., 1859. Кн. 3, № 3, кн. 15, отд. 5, с. 1-20.

[14]. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 156. Макушева Ш.Б. 19. Биографические сведения.

[15]. Архив внешней политики Российской империи. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2, д. 1319, л. 5.

[16]. Там же, л. 39.

[17]. Там же, л. 40.

[18]. Там же, л. 71.

[19]. Там же, л. 57-69.

[20]. Там же, л.188-193.

[21]. Там же, л. 370-377.

[22]. Там же. Д. 1344, л. 4-6.

[23]. Там же. Д. 1319, л. 407.

[24]. Там же, л. 410-412.

[25]. Там же. Д. 1318, л. 165-170.

[26]. Там же. Д. 1319, л. 399-402.

[27]. Там же, л. 400-401.

[28]. Там же. Д. 1318, л. 137.

[29]. Там же, л. 356.

[30]. Там же, л. 370-372.

[31]. Там же, л. 434.

[32]. Там же, л. 117.

[33]. Там же. Д. 1344, л. 18.

[34]. Там же, л. 24-31.

[35]. Там же, л. 74.

[36]. Там же. Д. 1319, л. 63-64.

[37]. Там же, л. 265.

[38]. Там же, л. 453.

[39]. Там же, л. 480-481.

[40]. Там же, л. 563.

[41]. Там же, л. 566-567.

[42]. Там же. Д. 1344, л. 16.

[43]. Там же, л. 44-55.

[44]. Там же. Д. 1343, л. 32-35.

[45]. Там же, л. 37.

[46]. Там же. Д. 1344, л. 57.

[47]. Там же, л. 175.

Н.М. Горбунова, И.М. Смилянская (ИВ РАН)