Итальянец на русской службе в Иерусалиме: неизвестные страницы истории Русской Палестины
В статье впервые исследуется роль итальянского архитектора Э. Пьеротти в деле приобретения в собственность России земельных участков в Иерусалиме, на которых позднее были построены первые русские храмы и паломнические приюты.
Ключевые слова: Иерусалим, Русская Палестина, Русская Духовная Миссия, паломничество, дипломатия, Турция, археология, топография.
Русские постройки в Иерусалиме — архитектурный ансамбль, воздвигнутый к северу от Яффских ворот Святого Града в 1859-1864 гг. для размещения паломников из России. Окрестные жители называли постройки «Москобия», а также «Новый Иерусалим». Это был первый жилой квартал за средневековыми стенами. Отсюда во второй половине XIX в. началось формирование нового города с европейским устройством и инфраструктурой.
Абсолютно неизвестной страницей в истории Русских построек является участие иерусалимского инженера-архитектора, топографа и археолога Эрмета Пьеротти. Ему Русская Палестина обязана приобретением важнейших земельных участков в Святом Граде и его окрестностях в 1857-1859 гг. Не в последнюю очередь благодаря Пьеротти Русский Иерусалим получил возможность при своем рождении не следовать греческому сценарию1, который ранее «похоронил» намерения главы Духовной Миссии архимандрита Порфи-рия (Успенского). Но, для характеристики ситуации, связанной с его участием в «Иерусалимском проекте» русских, необходимо кратко описать первые шаги, предпринятые российскими властями в Святой Земле после окончания Крымской войны.
Основной задачей России в Палестине в условиях новой политической системы, сложившейся после заключения Парижского мира, было сохранение там своего влияния. К ее решению подключились два российских ведомства: Министерство иностранных дел и Морское министерство. Последнее выдвинуло идею строительства в Палестине русских богоугодных заведений по принципу единой и самодостаточной паломнической инфраструктуры, а также высказалось за необходимость учреждения в Иерусалиме особого консульства для защиты интересов русских паломников и для управления российскими учреждениями в Святой Земле. Проект Морского министерства разработал и воплощал в жизнь чиновник Морского министерства Б. П. Мансуров, посетивший Иерусалим в январе-марте 1857 г. В своем отчете об этой поездке2 Мансуров предложил использовать принцип экстерриториальности при устройстве русских приютов в Святой Земле. Паломничество из России Мансуров рассматривал как гуманитарную деятельность, которая должна была осуществляться по стандартам международного права под зашитой российского консула в Иерусалиме в соответствии с двусторонними правительственными соглашениями между Османской империей и Россией. Идею Мансурова поддержал брат императора Александра II великий князь Константин Николаевич, под руководством которого в Петербурге составился особый Иерусалимский комитет, занятый разработкой мер по улучшению быта русских паломников в Палестине. Новый министр иностранных дел России князь А. М. Горчаков также принимал участие в разработке «Иерусалимского проекта» великого князя Константина Николаевича, но в итоге выдвинул альтернативный план. По линии МИДа в Иерусалиме была восстановлена Русская Духовная Миссия во главе с епископом, который по своему статусу оказывался выше всех других русских представителей в Святой Земле. Начальником Духовной Миссии был назначен епископ Кирилл (Наумов). Кроме основной инструкции3, он имел секретное поручение МИДа купить в Иерусалиме землю для устройства на ней русских богоугодных заведений4, подведомственных начальнику Миссии. Российский посланник в Константинополе и русский генеральный консул в Бейруте получили предписание содействовать епископу Кириллу в этом вопросе5.
1 февраля 1858 г. Русская Духовная Миссия достигла Иерусалима и сразу же стала заметным фактором всей церковно-политической жизни в Святой Земле6. «Странно, но правда требует сказать, — сообщал епископ Кирилл А. М. Горчакову, — наряду с православными арабами и болгарами, и турки употребляли и употребляют все меры выразить свои чувства дружбы и преданности7; вместе с армянами, слишком уж сильными в изъявлении своих чувств к России, и сирийцы, и грекоуниты, и марониты с доверием обращаются ко мне, не стесняясь принять благословение от русского архиерея: все возлагают надежды на Россию, страшась ближайших новых друзей, так уже близко прижимающих здешнее народонаселение к своей груди, что ему становится душно и тяжко, как в агонии, — и презирая, с другой стороны, старых покровителей, дающих полную свободу всем и всему, кроме своих кошельков и своего участия к страждущим за Веру и Правду»8. Все в Иерусалиме «выражали уверенность, что Миссия предпримет что-нибудь вроде серьезной и прочной постройки, многие даже прямо предлагали свои услуги»9. Австрийский консул устроил для начальника Миссии подробную экскурсию по строящемуся странноприимному дому, а французский консул с явным намеком продемонстрировал ему купленное драгоманом консульства место за городом «ничем пока не занятое»10. Греческое святогробское братство, наоборот, пребывало в состоянии настороженного ожидания, решившись, тем не менее, в случае необходимости выделить для возможных русских заведений в Иерусалиме какой-нибудь участок от себя бесплатно, что позволило бы им в будущем заявить о своих правах на него11. В качестве поддержки в Иерусалим был вызван устроитель и первый ректор богословской школы на острове Халки митрополит Ставропольский Константин (Типалдос). Присутствие этого авторитетнейшего ученого и педагога должно было устранить любую возможность участия русского архиерея в устройстве местных школ12. Вслед за ним из Константинополя внезапно приехал сам Иерусалимский Патриарх, который, по словам начальника Миссии, уже в Яффе «начал расспрашивать с весьма двусмысленной улыбкою, как поживает Мелитопольский, как преуспевают его школы и разные другие заведения»13. На первой же официальной аудиенции Патриарх «попрекнул» начальника Миссии домом, в котором Миссия разместилась и который был построен на деньги Патриархии14. Митрополит Константин (Типальдос) утверждал в кругу иерусалимских греков, «что Патриарх прислан Портою именно для того, чтобы ослабить силу и влияние русского епископа»15. Начальнику Миссии понадобилось более полугода, чтобы нормализовать свои отношения с Патриархом, которые в конце концов переросли даже в подобие церковно-дипломатического союза. Блаженнейший стал использовать русского епископа, когда ему нужно было противостоять давлению членов святогробского братства. «Дай только Бог, — писал начальник Миссии, — чтобы то доверие, которое питает теперь Патриарх лично ко мне, распространилось и на все наши дела на Востоке и на всех других русских деятелей в Иерусалиме, чтоб не было у него задней мысли сделать из меня орудие своей зависти против русских же, что могло бы повести к крайне тяжким последствиям; с нетерпением ожидаю прибытия г. консула и в особенности г. Мансурова, которому имею передать весьма многое; они должны быть здесь на днях»16.
Фотография
строителей Русских подворий в Иерусалиме. 1858 г.
Первый российский консул в Иерусалиме В. И. Доргобужинов прибыл в Святой Град совместно с Б. П. Мансуровым и будущим архитектором Русских построек М.И. Эппингером 17 сентября 1858 г. Таким образом, в Палестине собрались все основные исполнители «Иерусалимского проекта». «Епископ Кирилл мне очень понравился, мы очень тепло встретились, и я надеюсь, что все пойдет хорошо», — написал Мансуров отцу через два дня после прибытия в Святой Град17. Тогда же был сделан и единственный фотоснимок, известный как «Строители Русских подворий в Иерусалиме», который дошел до нас в составе коллекции епископа Порфирия (Успенского)18. На нем в первом ряду, кроме основных членов Русской Духовной Миссии: епископа Кирилла (Наумова) и иеромонахов Леонида (Кавелина) и Ювеналия (Половцова), сидят В. И. Доргобужинов и Б. П. Мансуров. Во втором ряду, между епископом и консулом, стоит архитектор М.И. Эппингер, а за ним, левее, в третьем ряду, можно обнаружить фигуру Эрмета Пьеротти. Дата фотоснимка (17.09-03.11.1858) устанавливаются благодаря письмам Мансурова к отцу19, из которых следует, что Мансуров покинул Святой Град 3 ноября 1858 г. Интересно и место съемки. Групповая фотография сделана на террасе (на крыше) так называемого Дома Порфирия, построенного в 1853-1855 гг. греческой Патриархией при участии архимандрита Порфирия (Успенского) для размещения в нем Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Сам Порфирий ни одного дня не жил в этом доме, так как после начала Крымской войны вынужден был уехать в Россию. Дом был построен во внутреннем дворе (в саду) Иерусалимской Патриархии и всегда оставался в ее владении. Характерной привязкой к месту служат керамические фрагменты вершины оградной стены террасы, частично сохранившиеся до настоящего времени. Памятный снимок был сделан иерусалимским фотографом Джоном Динесом, который в 1856-1859 гг. постоянно работал с Пьеротти.
Справедливо будет поставить вопрос: что связывало Пьеротти с теми, кто изображен на фотографии?
Биографические сведения о Пьеротти скудны20. Обладая незаурядными способностями, он отличался склонностью к авантюризму. Один из современных интернет-источников называет Пьеротти «комендантом инженеров итальянской армии»21, другой «опальным пьемонтским офицером»22. Он служил у моденского герцога в должности капитана инженерных войск23. В 1849 г. Пьеротти был обвинен в хищении военного имущества и после суда вынужден был оставить службу. В Палестину он прибыл, по его собственным словам, в марте 1854 г.24, вероятно, вместе с войсками Сардинского королевства. С этого времени до августа 1861 г. он постоянно находился в Палестине, занимаясь изучением библейской истории и археологии25. Пользуясь покровительством губернатора Иерусалима Суррейя-паши26 и французского консула в Иерусалиме Эдмонда де Баррера, он сделал удачную карьеру, заняв должность городского архитектора. В 1856 г. он участвовал в реконструкции водопровода на Храмовой горе и в других частях города. Используя свое официальное положение и связи, Пьеротти стал первым европейским исследователем, сумевшим изучить и составить подробный план археологических древностей, памятников и подземелий Храмовой горы27. В том же 1856 г. в Иерусалиме были изданы первые топографические исследования Пьеротти: План Иерусалима, Иллюстрированная панорама Святого Града и План храма Воскресения28. Б.П. Мансуров познакомился с ним во время своего посещения Святой Земли в 1857 г. Пьеротти произвел на него большое впечатление не столько познаниями в археологии, сколько возможностями, которыми располагал в Палестине иерусалимский архитектор-европеец29. В 1857 г. он, с разрешения Сурейя-паши, устроил посещение мечети Омара для Б. П. Мансурова30. Вероятно, в том же году Пьеротти познакомился с новым российским генеральным консулом в Сирии и Палестине Н. Я. Мухиным. Именно Пьеротти участвовал в покупке первых русских участков в Иерусалиме в апреле 1857 г. молодым и очень богатым русским меценатом графом Н. А. Кушелевым-Безбородко. Сохранившаяся переписка Мансурова с отцом позволяет нам точно определить время и некоторые обстоятельства этой сделки. Граф Кушелев прибыл в Бейрут из Константинополя 10 апреля 1857 г. по новому стилю, как раз когда там находился Мансуров. Уже через два дня, 13 апреля, он вместе с генеральным консулом отправляется в Яффу. Заметим, что обычно генеральный консул не сопровождал путешественников в Иерусалим, если к этому его не побуждало прямое распоряжение начальства31. В Иерусалиме Мухин и Кушелев пробыли совсем недолго и вернулись в Бейрут уже 27 апреля. Даже если учесть, что путь от Бейрута до Яффы на пароходе займет день, еще день займет путь от Яффы до Иерусалима и столько же времени понадобится путешественникам на обратную дорогу, получается что в самом лучшем случае Кушелев пробыл в Иерусалиме с 15 по 25 апреля, т.е. не более 10 дней. За это время путешественник не только совершил паломничество, но и успел найти два земельных участка, договориться с продавцами и начать оформление сделки. При этом купленная земля была совершенно не нужна Кушелеву, хотя в итоге он даже заработал на ее продаже32.
Каким образом вообще могла состояться эта покупка? Даты оформления сделок: 23 мая по участку на Мейдаме и 31 июля по участку Мамилла33. Кушелева не было в это время в Иерусалиме. Кто-то должен был оформить сделку вместо него. Причем схема покупки участка на Мейдаме была сложной. Сначала была оформлена купчая на некоего Антона сына Лонзо, который заплатил за участок 7800 франков с приложением пары часов и ящичка с неизвестной суммой денег. Через два дня покупатель продал его графу Кушелеву на тех же самых условиях. Человеком, оформившим эти сделки, был Пьеротти. О том, что Кушелев познакомился с Пьеротти при своем посещении Иерусалима, свидетельствует доверенность, выданная иерусалимскому консулу Доргобужинову в марте 1859 г. Согласно доверенности, Кушелев, во-первых, поручает консулу оформить продажу своих участков на имя Мансурова или Пьеротти, и, во-вторых, он упоминает о значительной денежной сумме в 2000 франков, которую Доргобужинов должен был уплатить Пьеротти по выданной ранее доверенности34.
Появление на Востоке одного из богатейших людей России было большой удачей для российского Министерства иностранных дел. Граф Н. А. Кушелев-Безбородко быстро принял предложение на время сделаться «иерусалимским помещиком», а для МИДа этот опыт стал наглядным доказательством возможности подобных покупок и относительной простоты всего механизма сделки. Интересен и выбор участков, приобретенных Кушелевым: на Мейдаме и в Мамил-ле. Расположенные в непосредственной близости от Яффских ворот Старого города, они находились на открытых, сравнительно ровных площадках, позволявших в случае приобретения в будущем других прилегающих участков построить тут значительное количество зданий со всеми коммуникациями. По нашему предположению, единственным человеком в Иерусалиме, располагавшим одновременно необходимой информацией о продававшихся участках, способным выбрать подходящие участки и почти мгновенно начать оформлять их покупку, мог быть только Пьеротти. Эта гипотеза получила подтверждение, когда в архиве Мансурова нам удалось обнаружить письмо к нему Кушелева-Безбородко от 18 мая 1857 г., отправленное из Бейрута. Граф сообщал, что послал Пьеротти деньги и доверенность, чтобы он мог завершить акт покупки обоих участков на имя Кушелева35.
Скорее всего, инициатива по части приобретения земли близ Иерусалима графом Кушелевым-Безбородко принадлежала генеральному консулу в Бейруте Н. Я. Мухину, который для этого и отравился с ним в Палестину. Но несомненно и то, что действовал он в рамках полученных инструкций из Министерства иностранных дел России36. Эта покупка произвела принципиальные сдвиги в торговле недвижимостью. Ранее относительную ценность имели лишь земли внутри Старого города или святые места, связанные с народной традицией и историей. Теперь земли на Мейдаме и в окрестностях Иерусалима стали приобретать для перепродажи под нужды будущего строительства. Единственным человеком до Кушелева, купившим земли возле стен старого города под возведение жилых домов, был Мозес Монтефьоре. Участок земли на западе от Иерусалима он приобрел в 1855 г., в 1857 г. построил на нем знаменитую мельницу Монтефьоре, но строительство первого жилого дома началось лишь в 1859 г., практически одновременно с открытием русскими своих работ на Мейдаме.
Наиболее сильной профессиональной стороной Пьеротти была топография, а топографию окрестностей Иерусалима он изучил в совершенстве. В глазах и Мансурова, и Мухина это обстоятельство делало его практически незаменимым сотрудником. А дел предстояло много. В Иерусалиме требовалось снять в аренду помещения для временных паломнических приютов, найти и приобрести земельные участки или здания как в городе, так и за его пределами с учетом дальнейшего устройства на них русских богоугодных заведений и других инфраструктурных объектов. Вероятно, после покупки земель на имя графа Н. А. Кушелева-Безбородко и знакомства с епископом Кириллом и Б. П. Мансуровым, Пьеротти принял предложение продолжить сотрудничать с российскими представителями в Палестине. До учреждения российского консульства в Иерусалиме он взаимодействовал с генеральным консулом в Бейруте Н. Я. Мухиным и начальником Духовной Миссии епископом Кириллом (Наумовым). Как уже было сказано, епископ Кирилл прибыл в Иерусалим с секретной инструкцией министерства, предписывавшей ему найти в Иерусалиме место для постройки на нем русских богоугодных заведений. Об этом поручении он лично сообщил генеральному консулу. По словам Мухина, «этот предмет требовал предварительного изучения местности и разведываний под рукою. Я не оставил предпочтительно заняться сею статьею, тем более что духовные требы и светские обязанности, налагаемые в Иерусалиме этикетом на новоприезжих, мешали нашему епископу приложить к тому исключительное внимание»37. Для «подробного обозрения местностей» Мухин привлек Пьеротти, в совершенстве изучившего «как топографию Святого Града, так и местные способы приобретения земель и построения»38. По результатам поисков Пьеротти составил для него и епископа Кирилла особую записку на итальянском языке39, датированную 24 февраля 1858 г. Несмотря на то что было осмотрено большое количество мест внутри Старого города, Пьеротти акцентировал внимание российских властей только на пяти участках, которые могли, по его мнению, быть приобретены в Иерусалиме. Он подробно описал особенности каждого, оценил их возможную стоимость и предположил способы их приобретения. В числе прочих, Пьеротти обращал внимание на участок Даббага (Кожевенный завод) возле храма Воскресения, за право приобрести который давно уже боролись греки и католики, и на участок, называемый Больницей св. Елены (Хассеки-Султан) в юго-восточной части Иерусалима. Об этих же участках писал в своем отчете 1857 г. и Б. П. Мансуров40. Если припомнить, что его иерусалимским чичероне в 1857 г. был именно Пьеротти, можно сделать вывод о вероятном обсуждении ими приобретения этих же участков для Российского Правительства еще в начале 1857 г.
По мнению генерального консула Мухина, приобретение любого из этих участков для российской стороны «повлекло бы большие неудобства»41. Особенности турецкого земельного законодательства, по расчету консула, приведут к существенному увеличению затрат, которые необходимо будет понести, чтобы иметь возможность использовать купленные земли для целей правительства. Оставались еще участки, принадлежавшие Греческой Патриархии, о которых не было упомянуто в записке Пьеротти, поскольку они не подлежали продаже, но которые, по мнению епископа Кирилла, представляли «самые лучшие и удобнейшие для нас места»42. Наиболее подходящими греческими владениями были, по мнению Мухина, два участка: Версабия и участок, называемый монастырем странноприимных рыцарей св. Иоанна, охватывающий с двух сторон Кожевенный завод43. По соглашению с епископом Кириллом44, Мухин решил переговорить об уступке одного из этих участков России с наместниками Иерусалимского Патриарха: митрополитами Петрским Мелетием и Лиддским Герасимом. В итоге, по просьбе Мухина, Пьеротти отметил на печатной карте Иерусалима интересовавшие русских арабские и греческие владения в Иерусалиме. Поскольку масштаб плана был невелик, Пьеротти по просьбе Мухина от руки составил план участка Версабия45. Записка Пьеротти, датированная 1 марта 1858 г., ее перевод на русский язык, отношение генерального консула Мухина к данному вопросу, карта Иерусалима и рукописный план участка Версабии были отправлены посланнику в Константинополе А. П. Бутеневу. В свою очередь посланник переправил эти материалы министру иностранных дел А. М. Горчакову в Петербург, испрашивая его указаний: «До какой степени я могу быть уполномочен со своей стороны на объяснения по сему предмету с самим Патриархом Иерусалимским в случае действительного желания нашего Правительства приобрести покупкою помянутый участок»46.
С этого момента Пьеротти становится помощником47 епископа Кирилла в различных сложных и щекотливых делах. Вскоре, 20 марта 1858 г., в Чистый четверг в Иерусалиме разгорелся скандал вокруг права епископа Кирилла служить на Голгофе. Католический Патриарх Иосиф Валерга потребовал от градоначальника наказать тех, кто впустил русских в храм Воскресения. Пьеротти составил для начальника Миссии подробный план Голгофы, с указанием пропорций и всех святынь, чтобы показать абсурдность основных обвинений, которые ему предъявляли48. 1858 год был временем наиболее тесного сотрудничества Пьеротти с российскими представителями в Иерусалиме. Дружба с генеральным консулом и начальником Духовной Миссии, прямое участие Пьеротти в делах российских учреждений в Святом Граде, оказанные им услуги — все это позволяло ему рассчитывать на вступление на русскую службу. Логично будет предположить, что «инженер-архитектор», как называл себя сам Пьеротти, рассчитывал получить работу именно по этой специальности. Этим надеждам не суждено было сбыться по нескольким существенным причинам: его репутация была испорчена вследствие судебного преследования в 1849 г., покровительствовавший ему Мансуров не имел достаточной власти для единоличного принятия подобного решения, а архитектор М.И. Эппингер, по-видимому, не выражал желания иметь своим товарищем Пьеротти.
Итак, в сентябре 1858 г. в Иерусалим вместе с Мансуровым прибыли первый российский консул В.И. Доргобужинов и архитектор Морского министерства М. И. Эппингер49. Мансуров привез целую экспедицию, задачей которой было определить место будущих русских богоугодных заведений, изучить его топографические особенности, снять рабочие планы и получить необходимые сведения для составления сметы. Поначалу у Мансурова сложились доверительные отношения с епископом Кириллом50. «Мы находимся в прекрасном согласии с епископом Кириллом и во всем действуем заодно», — сообщал он отцу, прибавляя, что из-за огромного количества работы все его спутники и он пишут уже 72 часа без перерыва51. Но дружеские отношения с начальником миссии скоро подверглись серьезному испытанию. В конце октября многие противоречия обнажились52. Епископ Кирилл имел собственное представление о своей роли в Иерусалиме. Мансуров вынужден был уступить. Аргументация епископа дошла до нас в одном из его частных писем к российскому посланнику в Константинополе князю А. Б. Лобанову-Ростовскому. Она состояла в том, что, только Духовная Миссия имеет естественные «право и нужду» управлять Русскими постройками в Иерусали-ме53. Единственной уступкой со стороны епископа стало согласие на то, что кроме него покупкой земель в Иерусалиме будет заниматься Доргобужинов.
Мансуров вместе со всеми спутниками покинул Иерусалим 15 ноября 1858 г., убедившись, что консул успел войти в круг своих обязанностей. При этом ближайшим помощником Доргобужинова во всем, что касалось поиска и приобретения земель, стал Пьеротти. С разрешения Мансурова он был полуофициально принят на службу в российское консульство сверх штата. Его ежемесячное жалование составляло 500 франков в месяц и выплачивалось консулом из пожертвований, поступавших через Морское министерство на улучшение быта православных поклонников в Палестине54. С этого момента Пьеротти выступал для продавцов земельных участков как служащий российского консульства.55 Характеристикой отношения Пьеротти к своим обязанностям может служить и то, что даже купив в декабре 1857 г. (подобно многим другим) участок земли на мей-дамской площади за 2400 франков с очевидной целью перепродажи, Пьеротти продает его весной 1859 г. консулу В.И. Доргобужинову всего за 2520 франков (учитывая затраты на оформление)56.
В архивных документах практически не встречается прямых упоминаний о деятельности Пьеротти в российском консульстве в Иерусалиме. Его участие в делах «Иерусалимского проекта» приходится реконструировать на основании малозаметных упоминаний и сопоставлении всех этих сведений между собой. В качестве нештатного сотрудника консульства Пьеротти прослужил как минимум до мая 1859 г., когда в Иерусалим прибыл великий князь Константин Николаевич. Августейший визит подвел итог всем земельным приобретениям в Иерусалиме: некоторые из участков были уже оформлены, другие требовалось еще подтвердить документально. Эту работы выполнял Пьеротти. Мы рискнем сделать еще одно предположение. Когда великий князь Константин Николаевич прибыл в Иерусалим, стало известно, что султан Абдул Меджид в память об этом событии дарит России участок государственной земли на Мейдаме, примыкавший к земле графа Кушелева-Безбородко. Об этом подарке султана великому князю сообщил губернатор Иерусалима Сурейя-паша — друг и покровитель Пьеротти. Вероятно, именно Пьеротти подсказал губернатору данное решение, которое затем было официально оформлено в османском правительстве. После отъезда великого князя из Палестины Пьеротти надеялся на свое участие в строительстве в качестве архитектора и с этой целью принимал участие в каких-то работах на русском участке осенью 1859 г. Журнал Палестинского Комитета от 15 апреля 1860 г. утвердил все произведенные ранее расходы на подготовительном этапе устройства богоугодных заведений в Иерусалиме. Среди прочих статей расходов значатся «расходы на отыскание земель», куда, вероятно, вошли суммы, выданные Пьеротти по этому предмету, а также «содержание прежнего архитектора», т.е. жалование Пьеротти на сумму 1152 р. 21 к. Такие деньги Пьеротти мог получить не более чем за год службы. Поэтому можно считать, что в конце 1859 г. он уже не получал жалованья в российском консульстве в Иерусалиме.
Всю свою жизнь, насколько мы можем это проследить, Пьеротти старался попасть в поле зрения коронованных особ, рассчитывая на их покровительство. Козырной картой в этом расчете был Иерусалим: полный загадок, почти еще не известный науке, овеянный легендами, отложившимися в европейской паломнической литературе. И в то же время в середине XIX в. Иерусалим делается центром притяжения европейской политики, ареной соперничества и борьбы великих держав за турецкое наследство при еще живом владельце. Пьеротти рассчитывал, что его знания Палестины и практический опыт доставят ему почетное место эксперта по Востоку при одном из европейских правительств. Через два года после издания в 1856 г. в Иерусалиме своих первых научных работ: двух топографических планов Иерусалима и плана храма Воскресения, Пьеротти публикует два более подробных исследования по тому же предмету, основанных на личных археологических изысканиях. Книги Пьеротти увидели свет в Мадриде в 1858 г. и были изданы на средства королевы Испании и ей же посвящены57. В 1858-1860 гг. Пьеротти сотрудничает с русскими и ничего не издает, но строит планы поездки в Петербург, чтобы поднести императору «свой редкий, даже единственный по своему внутреннему достоинству альбом Иерусалима с подробным изображением и измерением всех местностей Св. Града и Палестины.»58. В 1861-1862 гг. он занимается составлением рукописного атласа Палестины и покидает Святую Землю в августе 1861 г. после того, как его друг и покровитель Сурейя-паша оставил должность губернатора Иерусалима. Вероятно, в 1863-1864 гг. он живет в Лондоне, где в 1864 г. выпускает в английском переводе две свои наиболее значительные в научном отношении книги: «Jerusalem Explored» (имеется также ее итальянское издание) и «Ancient and Modern Customs of Palestine» (London, 18б4). Первая из этих книг имеет посвящение Наполеону III. В связи с обвинениями в плагиате и в результате страстной полемики вокруг его научных открытий59 он вынужден был покинуть АНГЛИЮ. В 1865 г. в Париже вышла его следующая книга — «La Palestine actuelle das ses rapports avec la Palestine ancienne», профинансированная Ротшильдом и также посвященная Наполеону III. В 1865 г. он перебирается в Италию и пытается заручиться поддержкой короля Витторио Эмануила, которому он посвятил другую книгу «Rivista generale della Palestina antica e moderna», вышедшую во Флоренции и Генуе в 1866 г. На такое посвящение он получил официальное разрешение. Во введении, обращенном к королю Италии, Пьеротти упоминает об аудиенции, состоявшейся «в феврале прошлого года»60, т.е. в 1865 г., когда он имел возможность представить свой труд в рукописи. На с. 66 указанной книги приведен список публикаций Пьеротти. Там же упоминаются книги, готовящиеся к выходу в свет: «La Grande Carta della Palestina», посвященная королю Витторио Эммануилу, и «Scene Arabe», которая, по-видимому, представляет собой литературные опыты Пьеротти.
Последняя из известных нам книг Пьеротти вновь была обращена к России. По сути она являлась французским переводом «Rivista generale della Palestina antica e moderna» и была посвящена автором «самодержцу всея России» императору Александру Ii61. На такое посвящение Пьеротти также получил официальное разрешение, подписанное министром императорского двора графом Адлербергом 5 июля 1869 г.62. Данный факт косвенно может свидетельствовать, во-первых, о том, что услуги Пьеротти не были забыты в России, и, во-вторых, что Александру II действительно удалось возродить на Западе и Востоке образ России как покровительницы святых мест и Иерусалима.
В заключение можно добавить, что хотя авантюризм, свойственный натуре нашего исследователя, не принес ему личных выгод, но имя Пьеротти все-таки осталось в истории, благодаря его энергии в исследовании топографии и археологии Иерусалима.
_____________
Примечания
* Исследование подготовлено в рамках гранта РГНФ № 11-61-00005а/П.
1 В оценке роли греческой Иерусалимской Патриархии по отношению к русским учреждениям на Святой Земле российский МИД и начальник Миссии епископ Кирилл были едины: «Окончательно улучшить положение поклонников нельзя, не устроив новые заведения сообразно с их потребностями; этим только средством мы можем освободить себя из зависимости от Патриархии, которая старается стеснить нас бескорыстными с первого взгляда, но в сущности рассчитанными предложениями уступить нам бесплатно некоторые помещения. Подобная зависимость от Патриархии унизила бы нас в глазах не только иностранцев, но и наших единоверцев, сербов и болгар, дала бы повод русским поклонникам разделиться между Духовной Миссией и греческой иерархиею и обеспечила бы перевес над нами грекам, которые, извлекая из нас всю возможную пользу, захотели бы приобресть преимущественное влияние над русскими посетителями Святого Града». АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 10. Ч. 5. Л. 51.
2 Мансуров Б. П. Православные поклонники в Палестине. СПб., 1857.
3 Текст официальной инструкции МИДа начальнику Духовной Миссии опубликован: Титов Ф.И., свящ. Преосвященный Кирилл (Наумов), епископ Мелитопольский, бывший настоятель Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Очерк из истории сношений России с Православным Востоком. Киев, 1902. С. 132-136. В 11-м пункте инструкции в общих выражениях сказано: «При человеколюбивых заведениях латинских необходимо, чтобы и с нашей стороны было сделано что-либо подобное» (с. 134-135).
4 О существовании инструкции, в части приобретения земель, которую начальник Миссии показывал наиболее доверенным лицам: российскому посланнику в Константинополе А. П. Бутеневу и генеральному консулу в Сирии и Палестине Н. Я. Мухину, можно заключить из донесения генерального консула от 21 февраля 1858 г.:
«Начальник Духовной нашей Миссии сообщил мне инструкции императорского министерства о приискании места в Иерусалиме для построения русских богоугодных заведений» (АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 22. Л. 9об.). О ней прямо говорится в журнале Палестинского Комитета от 11.12.1859 г.: «Так как инструкция начальнику Духовной Миссии была дана прежде учреждения Комитета для ведения всех дел, касающихся до устройства благотворительных заведений в Иерусалиме, то просить г. министра иностранных дел изменить в чем следует те части инструкции начальника Духовной Миссии, которые не согласны с началами, изложенными в настоящем журнале» (АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1859 г. Д. 17. Л. 9об.). В результате министерского распоряжения право «предоставленное начальнику Миссии прежними инструкциями в деле покупки земель под предполагаемые богоугодные заведения наши» уже в августе 1859 г. было отменено (АВП РИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. Д. 3342. Л. 131об.). О том, что инструкция была секретной, говорит тот факт, что задача покупки земель в Иерусалиме не проходила в официальных документах МИДа, а сообщалась начальнику Миссии в письме министра иностранных дел А. М. Горчакова от 17.10.1857 г. за № 3956. АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 10об. По той же причине об этом не было известно исследователям, занимавшимся деятельностью епископа Кирилла (Наумова) в Иерусалиме и изучавшим данные ему предписания. Секретностью можно объяснить странное отсутствие в известной инструкции епископу Кириллу какого-либо упоминания о проблемах русских паломников в Палестине. Об этом противоречии писал еще Мансуров в декабре 1857 г. Создавалось впечатление, будто «русские богомольцы поставлены к Миссии в отношение особого рода единоверцев, не входящих в обязательный круг ее действий». См.: Мансуров Б. П. Православные поклонники в Палестине. СПб., 1857. С. 93.
5 Этот вопрос находился на контроле у Горчакова: посланник в Константинополе А.П. Бутенев пересылал министру лично всю информацию, которая доставлялась ему генеральным консулом в Бейруте и начальником Духовной Миссии в Иерусалиме «даже в частных письмах. в особенности о разысканиях местности, годной для приобретения» (АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 3об.).
6 «Другие уже подумали за нас, прежде чем мы сами о себе, и обратили вопрос о наших нуждах... в вопрос о чести России и о будущности Православия на Востоке», — писал о значении новой Русской Духовной Миссии епископ Кирилл. Там же. Л. 10об.
7 По сообщению А. П. Бутенева, известный в Иерусалиме Абдалла эфенди, владевший скандальной комнатой на крыше храма Воскресения, желал продать ее и свой дом рядом с храмом русским, если они помогут ему получить разрешение османского правительства на сделку. Там же. Л. 2-2об.
8 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 6об.
9 Там же. Л. 9об.
10 «До сведения моего дошло, — писал епископ Кирилл, — что об этом месте были в консульстве французском толки еще прежде нашего приезда и родилась мысль — сбыть его русским» (Там же. Л. 9об-10).
11 «У греков, которые не могут скрыть страха нашей самостоятельности, еще прежде прибытия Миссии в Иерусалим, были уже в домашнем кружке совещания, какое место уступить русским. Место избрано, какое — я еще не знаю, но избрано. Видимо, что нам остается быть настоятельными в своем желании приобрести. Одна только тут нужна предосторожность. Трусливые греки хотят на всякий случай иметь в своих руках хотя полу нашего платья. Они хотят уступить нам землю, но только — без денег: ловушка, в которую они уже раз поймали нас, отдав (на словах) без денег дом архимандрита Порфирия под Русскую Духовную Миссию и монастыри Архангельский и Феодоровский для поклонников», — сообщал епископ Кирилл (Там же. Л. 12). О том же по своим каналам узнал и А.П. Бутенев в Константинополе (Там же. Л. 2). Возможно, слух о состоявшемся решении святогробского братства был специально пущен в ход греческой стороной.
12 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 2. Л. 2.
13 Там же. Л. 1. Из этого фрагмента видно, что Блаженнейший Патриарх еще в Константинополе и, вероятно, непосредственно от начальника Русской Духовной Миссии узнал о планах русских устроить собственную инфраструктуру в Палестине. О том, что епископ Кирилл имел в этот момент совершенно определенные намерения и предполагал со временем добиться полной самостоятельности для Русской Церкви на святых местах свидетельствуют его собственные слова: «Было бы прекрасно, если бы открылся случай приобрести право на самостоятельное служение на Св. Гробе. Рано или поздно, но с водворением консула, с устройством отдельного помещения и управления для наших поклонников сделать то и другое будет необходимо» (Там же. Л. 2об.).
14 Там же. Л. 1об.
15 Там же. Л. 2.
16 Там же. Л. 7. Донесение епископа Кирилла (Наумова) об улучшении его отношений с Патриархом Иерусалимским было написано 19.08.1858 г.
17 ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 34. Л. 14.
18 Вах К.А. Фотография строителей русских подворий в Иерусалиме в собрании видов Святой Земли епископа Порфирия (Успенского) // Иерусалимский православный семинар. Вып. 2. М., 2011. С. 163-176.
19 ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 34.
20 Приблизительные даты жизни Пьеротти: 1820?-188?. В Палестину он прибыл в возрасте около 35 лет.
21 http://cosmos.ucc.ie/cs1064/jabowen/IPSC/php/authors.php?auid=24792 (дата обращения 09.03.2012)
22 http://www.pef.org.uk/maps/ (дата обращения 09.03.2012)
23 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. II-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 22. Л. 10об.
24 Pierotti E. Topographie ancienne et moderne de Jerusalem. Lausanne, 1869. P. 7.
25 Там же.
26 «Покровительству и помощи Сурейя-Паши, губернатора Иерусалима, я во многом обязан успехом моих научных изысканий, и я доказывал ему свою благодарность, будучи лично преданным его особе и оказывая ему различные услуги, которые он мог ожидать от меня как губернатор и как друг. Воспоминание о его расположении навеки запечатлелось в моем сердце». См.: Pierotti E. Topographie ancienne et moderne de Jerusalem. Lausanne, 1869. P. 8.
27 http://www.edicolaweb.net/am_0333.htm. (дата обращения 09.03.2012); http://www.pef.org.uk/maps/ (дата обращения 09.03.2012)
28 Rivista generale della Palestina antica e moderna. Cronologia storica, topografia, divisioni, prodotti, leggende, tradizioni par dottore Ermete Pierotti Arhitetto Ingegneri di Terra Santa di S.E. Soraya Pascia e mem-bro correspondenti di varie Accademie (de servire anche d'illustratine alla carta della Palestina). Firenze e Genova, 1866. P. 66.
29 «Я также познакомился с итальянским художником-архитектором господином Пьерротти... человеком многих талантов, прекрасно образованным и редкой решительности путешественником, который находится в Палестине уже более двух лет, чтобы завершить огромный и замечательный труд на Святой Земле», — писал Б.П. Мансуров отцу. См.: ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 32. Л. 67об.-68.
30 См.: ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 32. Л. 68-68об.
31 Например, он не ездил в Палестину вместе с Мансуровым, хотя ему было хорошо известно, что последний выполняет поручение брата императора великого князя Константина Николаевича и действует с одобрения царя. И, наоборот, по поручению МИДа консул сопровождал в Иерусалим Русскую Духовную Миссию и способствовал ее успешному водворению в Святом Граде.
32 Кушелев заплатил 7800 франков, двое часов и ящичек с неизвестной суммой денег за участок на Мейдаме и 6000 франков за участок Мамилла. Палестинский Комитет заплатил за оба эти участка 44160 франков.
33 АВП РИ. Ф. 142. Греческий стол. Оп. 497. Д. 2421. Ч. I. Л. 139-170об.
34 Письмо графа Н. А. Кушелева-Безбородко консулу в Иерусалиме В. И. Доргобужинову. Россия в Святой Земле. Документы и материалы: В 2 т. Т. 1. М., 2000. С. 226.
35 ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 382. Л. 1об.
36 В стенах МИДа данная установка появилась скорее всего в русле общего тренда, связанного с проявлением пристального внимания к положению Православной Церкви на Востоке со стороны членов царствующей династии и начавшейся деятельностью на Востоке великого князя Константина Николаевича и РОПиТ. В докладе императору о возобновлении Русской Духовной Миссии в Иерусалиме от 23 марта 1857 г. Горчаков сетовал на то, что не получил еще от константинопольского посланника А. П. Бутенева собранных на месте точных сведений, необходимых для решения вопроса о покупке недвижимости под собственные русские учреждения в Святом Граде. См: Титов Ф.И., свящ. Преосвященный Кирилл (Наумов), епископ Мелитопольский, бывший настоятель Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. С. 118. Позднее, 9 декабря 1857 г., А. П. Бу-тенев, получивший из министерства секретную инструкцию, данную начальнику Духовной Миссии, «проникнувшись смыслом благочестивых предначертаний правительства нашего, заключающихся в помянутой инструкции», обратился в Азиатский департамент с предложением об устройстве в Константинополе больницы и странноприимного дома. АВП РИ. Ф. 161. СПб ГА. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 21. Л. 1-1об.
37 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 22. Л. 9об.-10.
38 Там же. Л. 10об.
39 Перевод на русский язык: Там же. Л. 3-8; подлинник на итальянском языке: Л. 17-18.
40 Мансуров Б. П. Православные поклонники в Палестине. СПб., 1857. С. 83.
41 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 22. Л. 12об.
42 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 11об.
43 План Иерусалима с выделенными на нем синим цветом и помеченными цифрами участками См: АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 22. Л. 19.
44 «Я воспользовался присутствием в Иерусалиме г. генерального консула нашего, чтобы без нужды не выдавать себя непосредственными по предмету такой важности сношениями», — писал епископ Кирилл А. М. Горчакову. АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 11об.
45 АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 22. Л. 20.
46 Там же. Л. 16.
47 По свидетельству епископа Кирилла, Пьеротти всячески старался «подслуживаться здесь Русской Миссии и консульству». АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. 11-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 11об.
48 План Голгофы, подписанный совместно Пьеротти и епископом Кириллом см.: Там же. Д. 20. Л. 14.
49 «Иерусалимский проект», позднее преобразованный в Палестинский комитет, возглавлял великий князь Константин Николаевич, генерал-адмирал и глава Морского министерства России. Поэтому и все главные действующие лица на первом этапе возведения Русских построек в Иерусалиме имели отношение к этому ведомству.
50 «Епископ Кирилл мне очень понравился, мы очень тепло встретились, и я надеюсь, что все пойдет хорошо». Из письма к отцу 19.09/01.10. 1858 г. См.: ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 34. Л. 14.
51 Письмо к отцу от 30.09/12.10.1858 г. См.: ГАРФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 34. Л. 13.
52 «Тем временем мои дела принимают довольно тяжелый и серьезный оборот, потому что мы приближаемся к развязке. Встречается множество сложностей, и мне очень трудно делать то, что я хочу и что нужно...» Письмо Мансурова к отцу от 29.10/10.11. 1858 г. См.: ГАРФ. Ф. 990. Оп. i. Д. 34. Л. 9об.
53 «Миссия имеет и право и нужду отстаивать свое прямое влияние на русские богоугодные заведения: право потому, что она имеет Высочайшее поручение на этот предмет; нужду потому, что иначе визиральное письмо, на котором утверждается мое пребывание в Иерусалиме, теряет смысл и я не буду иметь для себя точки опоры на Востоке». Письмо от 02.03.iS59 г. См.: АВП РИ. Ф. 1S0. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. Д. 3341. Л. 32-32об.
54 В журнале консульских расходов отмечена выдача Пьеротти жалованья за октябрь и ноябрь 1858 г. по 500 фр. в месяц, а также расходы на поездки для осмотра земель, в частности в Горнее, поездка по делам Мансурова в Яффу и т.п. См.: АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. II-9. Оп. 46. 1858 г. Д. 19. Ч. 2. Листы в деле не нумерованы.
55 Россия в Святой Земле. Документы и материалы: В 2 т. Т. i. М., 2000. С. 90.
56 Там же. С. 79.
57 Pierotti E. Piano topografici-archeologico di Gerusalemme, contornato dai piani degli edifizii religiosi piu rimarchevoli della Palestina, aventi ognuno le sue spiegazione. Madrid, 1858; Pierotti E. Piano Archeologico della Chiesa del Sepolcro, contornato dalle vedute piu rimarchevoli dell' edifizio stesso aventi ognuno le relative spiegazione. Madrid, 1858.
5S АВП РИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. II-9. Оп. 46. 1857 г. Д. 10. Ч. 3. Л. 11об.
59 Об этой полемике см.: Williams G. Dr. Pierotti and his Assailants: or a defense of «Jerusalem Explored». London, 1864.
60 Pierotti E. Rivista generale della Palestina antica e moderna. Firenze e Genova, 1866.
61 Pierotti E. Topographie ancienne et moderne de Jerusalem. Lausanne, 1869.
62 Там же. С. 5.
Vakh K. A. The Italian on Russian Service: Unknown Pages in the History of Russian Palestine
This article provides the first attempt of analysis if the role of Italian architect E. Pierotti in acquiring land spots in Jerusalem by Russia; later, they built the first Russian churches and pilgrims' hostels on them.
Key words: Jerusalem, Russian Palestine, Russian Spiritual Mission, pilgrimage, diplomatic service, Turkey, archaeology, topography.