Палестинский комитет (1859-1864 гг.) и Палестинская комиссия (1864-1889 гг.)
Возникновение специальных учреждений, предназначенных для руководства русским делом в Палестине, относится к первым годам после Крымской войны. Словно пытаясь наверстать упущенное в военной кампании, российские правящие круги начинают гораздо серьезнее относиться к проблеме присутствия на Ближнем Востоке. Инициаторами и главными двигателями этого начинания стали люди из так называемой партии Мраморного дворца, т. е. великий князь Константин Николаевич, генерал-адмирал, глава Морского министерства, и его сотрудники A. B. Головнин, Д. А. Оболенский и прежде всего Б. П. Мансуров.
27 февраля 1858 г. по докладу великого князя состоялось высочайшее повеление об установлении во всех православных храмах Империи специального кружечного сбора и открытии повсеместной подписки для сбора пожертвований на обустройство русских православных паломников в Святой Земле. Прием пожертвований и руководство всем мероприятием было сосредоточено в Комиссариатском департаменте Морского министерства. Отправленный в командировку на Восток статс-секретарь Б. П. Мансуров получил в качестве кредита от Русского общества пароходства и торговли 40 000 рублей (с последующим погашением из сумм Морского ведомства). По возвращении в Петербург Б. П. Мансуров представил всеподданнейший доклад, по которому последовало высочайшее повеление от 23 марта 1859 г. о создании специального комитета, получившего впоследствии именование Палестинского. В указе говорилось:
«1) Учредить в С.-Петербурге особый комитет из гг. Обер-Прокурора Святейшего Синода, статс-секретаря князя Оболенского, директора Азиатского департамента Министерства Иностранных Дел генерал-майора Ковалевского, члена совета Министра финансов д. с. с. Небольсина и директора-распорядителя Русского общества пароходства и торговли с. с. Новосельского с тем, чтобы мнение и [209] предположение сего комитета были представляемы на Высочайшее усмотрение.
2) Комитету сему поручить предварительное соображение и обсуждение всех предположений и мер, которые по настоящему делу будут представляться и возникать по мере развития основываемого ныне на Востоке предприятия, с тем, чтобы в комитете были сосредоточены все сведения, имеющиеся по настоящему делу в Министерствах Иностранных Дел, Морском и в ведомстве Святейшего Синода, и чтобы комитет принимал от себя в случае надобности нужные меры к исполнению утвержденных предположений.
3) Снова возложить на статс-секретаря Мансурова приведение в исполнение означенного дела на Востоке на основаниях, Высочайше одобренных в 1858 г.» (Б. П. Мансуров. Отчет Государственному контролеру. СПб., 1866).
Четыре дня спустя император Александр II приказал отпустить из Государственного казначейства 500 000 руб. «на устройство русских богоугодных заведений в Палестине». А 30 марта 1859 г. начал свою работу Палестинский комитет. В первом журнале комитета с высочайшей резолюцией «Исполнить» было постановлено: «Поступившие в Комиссариатский департамент пожертвования оставить на хранение в департаменте, возложив контроль за ними на директора департамента, статс-секретаря князя Оболенского; производство дел комитета, в том числе переписку по приему собранных средств, поручить правителю канцелярии того же департамента Поливанову». Когда великий князь Константин Николаевич вернулся в Петербург из длительной заграничной поездки, 22 июня 1859 г. последовал высочайший указ о назначении его председателем комитета. В январе 1860 г. последовало назначение Б. П. Мансурова управляющим делами комитета (реально Мансуров, пребывавший еще долго после этого в очередной иерусалимской командировке, вступил в исполнение обязанностей лишь с октября 1861 г.).
В 1862 г., после назначения великого князя Константина Николаевича наместником Царства Польского, председателем комитета был назначен управляющий Министерством народного просвещения (позже министр) статс-секретарь Головнин. Соответственно капитал Палестинского комитета, прием пожертвований и все делопроизводство перешли с 25 марта 1863 г. в департамент народного просвещения, в непосредственное ведение Б. П. Мансурова, управлявшего в тот период этим департаментом. Так продолжалось до 7 апреля 1864 г., когда последовало высочайшее повеление о закрытии комитета и учреждении вместо него Палестинской комиссии при Азиатском департаменте МИД (документ № 55). Отчет о деятельности и финансовом состоянии комитета был сдан Б. П. Мансуровым в Государственный контроль лишь в 1866 г. (документ № 57). Согласно отчету, общие суммы прихода Палестинского комитета с 1858 по [210] 1864 г. составляли: назначенные царем из Госказначейства — 500 000 руб., пожертвований от церковного кружечного сбора и по подписке — более 560 000 руб., процентов по пущенным в оборот средствам комитета — более 18 000 руб.; всего же — 1 254 733 руб. (документ № 58). Расходы за то же время распределялись следующим образом: на покупку земельных участков в Иерусалиме, Горнем, Хайфе и Назарете — 55 000 руб., на покупку русского места близ Храма Гроба Господня (будущее Александровское подворье) — 13 304 руб., на возведение Русских построек (с Троицким собором, домом Духовной миссии, русской больницей, мужским и женским подворьями) — около 668 000 руб., на убранство домовой церкви Духовной миссии — 36 000 руб., на благоустройство территории (стены, сторожки, сады, цистерны) — 15 000 руб. Оплата строительных работ обошлась комитету в 45 000 руб. (там же).
Хотя цифры в отчете Мансурова сходились, как водится, подозрительно точно, известно, что программа русских построек не была выполнена полностью. Мужское и женское подворья остались одноэтажными, вопреки высочайше утвержденному проекту архитектора М. И. Эппингера, Троицкий собор, несмотря на дополнительные пожертвования, не получил внутренней отделки (завершение его убранства относится к 1871-1872 гг.; освящен 28 октября 1872 г.). Мы не хотим сказать, что лично виноваты в этом Мансуров или Эппингер, но сам факт бесконтрольного заведования собранными церковными пожертвованиями со стороны деятелей РОПИТа и связанных с ним «акционеров» из сановного Петербурга вызывал справедливые нарекания у многих современников (см. вступительную статью, раздел о «проекте Мансурова», а также работу A. A. Дмитриевского об архимандрите Леониде (Кавелине) в томе 2 настоящего издания). Сам Мансуров подчеркивает в финальном отчете комитета, что «ни при учреждении комитета, ни впоследствии не было установлено никаких правил, потому что на первое время впредь до утверждения смет статс-секретарь Мансуров имел полномочия действовать по собственному усмотрению, не ожидая утверждения смет, на основании непосредственных повелений Его Величества и Великого Князя Генерал-Адмирала. О сем заявлено в журналах Комитета от 25 марта 1859 г., 12 июля 1859 г. и 15 апреля 1860 г.» (там же).
С другой стороны, не подлежит сомнению, что начало русского внедрения в Святую Землю шло достаточно трудно и оказывалось зачастую экономически непропорционально дорогим предприятием. Лишь последующий опыт многолетней деятельности Палестинской комиссии и особенно Палестинского общества показал и научил создателей Русской Палестины более эффективным методам работы.
Главной задачей комитета было приобретение земельных участков в Иерусалиме и других местах Палестины и застройка их подворьями, призванными обеспечить нормальные условия для русских [211] православных паломников, поток которых возрастал с каждым годом. Основным документом для всех расходов комитета по высочайшем утверждении проектов и чертежей архитектора — академика М. И. Эппингера, стал журнал комитета от 15 апреля 1860 г. (с императорской резолюцией «Исполнить», наложенной 21 апреля). На основании этого журнала были даны подробные инструкции М. И. Эппингеру, получившему статус Главного Строителя, и иерусалимскому консулу В. И. Доргобужинову с предоставлением им права производить расходы в пределах одобренной сметы и с обязанностью отчета о ходе работ и расходовании сумм. На планах Эппингера собственноручно великим князем Константином Николаевичем 21 апреля 1860 г. было написано: «Государь Император соизволил одобрить сии проекты в общем виде». В записке инженер-генерала А. К. Роде, начальника Морского строительного управления, рецензировавшего техническую часть проектов Эппингера, также подчеркивалась необходимость «предоставить строителю действовать совершенно самостоятельно как в хозяйственном отношении, так и в постепенном развитии работ, так как работы эти будут производиться не только вне пределов Империи, но и в другой части света». При этом отмечалось, что руководителю проекта должно быть разрешено «делать все те изменения в проектах и сметах, которые будут признаны полезными как в искусственном (архитектурном. — Н. Л.), так и хозяйственном отношении», потому что «невозможно заранее предусмотреть и определить все частности». М. И. Эппингеру вручался экземпляр «Инструкций и правил», утвержденных для Строительного управления Морского министерства, но с тем условием чтобы он «руководствовался ими только в той степени, как это окажется возможным и удобным».
Сказанное не означает, что иерусалимские деятели были предоставлены сами себе. Эппингер был обязан представлять в Петербург ежемесячные отчеты о ходе работ: ежеквартальные о расходовании сумм и ежегодные итоговые. Иерусалимский консул также обязывался присылать подробные квартальные отчеты. Финансирование осуществлялось из Петербурга (через счет, открытый у иерусалимского банкира Мельвиля П. Беркгейма) на имя иерусалимского консула и проходило по консульской отчетности. Непосредственно суммы, необходимые для строительства, выдавались главному строителю от консула. С 1862 г. в связи с временной вакансией консульского поста в Иерусалиме (из-за болезни и смерти консула К. А. Соколова) установился другой порядок, так что главный строитель и консул самостоятельно получали следующие им суммы в банке, а приход и расход консула проходил валовыми цифрами в отчетности главного строителя. Этот порядок, оказавшийся, по простодушному признанию Мансурова, «весьма удобным», продолжался до окончания всей строительной программы. По окончании строительства и сдаче на месте [212] всех построек иерусалимскому консулу архитектор Эппингер вернулся в Петербург и представил Мансурову — уже после упразднения Палестинского комитета — свой окончательный отчет главного строителя. Он был передан на ревизию в упоминавшееся выше Строительное управление Морского ведомства и, по утверждении, лег в основу отчета Мансурова. Из этого общего отчета явствует, что комитет имел разрешение суммарно на сметные и несметные расходы на общую сумму 935 968 руб. Реально израсходовано было 963 622 руб. (копейки опускаем). В том числе расходы до начала строительства (т. е. приобретение земли, подготовительные работы и наем впредь до их завершения зданий для приема паломников) составили более 87 000 руб., «по части главного строителя» — более 725 000 руб., «по части Консула» — около 76 000 руб. и, наконец, в Петербурге — больше 75 000 руб.
Строители торопились. Планировалось, что к зиме 1863 г. можно будет уже частично открыть подворья для паломников — в случае, если будет готова хотя бы домовая церковь миссии. Расходы по убранству церкви (и частично — Троицкого собора) обошлись в 36 000 руб. Они включали изготовление в Петербурге семи бронзовых позолоченных крестов на купола, бронзовые позолоченные царские врата для иконостаса собора (6000 руб. на царские врата были пожертвованы лично великой княгиней Александрой Иосифовной, супругой Константина Николаевича), чугунные лестницы на колокольню и на хоры, решетки и рамы для запрестольного окна с узорчатым фигурным витражом. Для домовой церкви во имя царицы-мученицы Александры были сделаны резной дубовый иконостас, клирос с киотами, архиерейские кафедры, все нужные иконы и четыре позолоченные люстры. В целом из Петербурга морем — через Англию, Гибралтар, Александрию и Яффу — было отправлено в Иерусалим около 3000 пудов грузов, что обошлось комитету в 4000 руб., притом, что сухопутная транспортировка того же груза из Яффы в Иерусалим (менее 70 км) стоила почти 2000 руб.
Оборудование и меблировка построенных подворий осуществлялись через заграничные фирмы. В целом меблировка и хозобеспечение четырех приютов в Иерусалиме и четырех в других городах (Яффе, Рамле, Хайфе и Назарете) обошлись менее чем в 23 000 руб. (3% от стоимости построек). Полный комплект аптекарского запаса и медикаментов для русской больницы на два года был выписан из Франции.
Самой значительной статьей «несметного расхода» явились потери на банкирских комиссиях и разнице в курсах при финансовых переводах (более 85 000 руб., т. е. почти 10% общей сметной суммы). Правда, принимая во внимание отсутствие в тогдашней Палестине «правильных биржевых оборотов и даже банкиров в настоящем смысле слова», Мансуров уверял, что «нельзя не удивляться тому, что расход этот не достиг гораздо высших размеров». [213]
Среди документов настоящего раздела представлены договор о покупке земли на Мейдамской площади (где и разместятся Русские постройки) от 2 февраля 1859 г. (документы № 59-60), программа, составленная Б. П. Мансуровым для первого русского консула в Иерусалиме В. И. Доргобужинова (документ № 63) и фрагменты из печатного отчета Мансурова «О мерах, принятых к улучшению быта русских православных поклонников в Палестине» (документ № 64).
Основным результатом деятельности Палестинского комитета стали Русские постройки. В ансамбль, воздвигнутый в 1860-1864 гг., входят упомянутый выше Троицкий собор — главный храм Русской Палестины, двухэтажное здание Русской духовной миссии (в форме каре с четырьмя внутренними дворами и домовой церковью в центре), одноэтажные здания Елизаветинского (мужского) и Мариинского (женского) подворий, дом консула и русская больница. Весь комплекс был обнесен каменной стеной с двумя въездами: «Церковные ворота» — со стороны Яффской дороги и «Консульские» — со стороны Наблусской. Все строительные работы были окончены к 1 мая 1864 г. Открытие приютов тормозилось лишь освящением домовой церкви миссии. Она была освящена 28 июня 1864 г.: «Вечером в субботу 27 июня, в канун освящения, ровно в 4 часа пополудни, раздался в первый раз в Иерусалиме русский звон. <...> В час после полуночи начали звонить к заутрени, звон продолжался целый час, и в два часа началось служение заутрени. Когда пропели «Слава в вышних Богу», начался крестный ход. Процессия и весь народ вышел в западные врата храма, все держали зажженные свечи. Распустился русский флаг над домом миссии, раздался русский трезвон». Так описывал событие очевидец (цит. по: Архимандрит Никодим (Ротов). История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. — Серпухов, 1997. — С. 194).
В литературе приводилось свидетельство о восприятии Русских построек простым народом тогдашнего Иерусалима: «Русский царь купил у султана большой участок земли на удалении 30 локтей от города и построил большую стену, и выстроил внутри и снаружи большие дворцы и башни, и украсил их орнаментом, и устроил храмы и купальни (имеются в виду цистерны). И никто не может оценить богатство строения, а трудилось на нем 1500 ремесленников. И зовется город Новый Иерусалим, и посылает царь людей своей веры жить в нем» (цит. по: Нехуштай Ш. Ш. Русская деятельность в Палестине в конце Османского периода. — Хайфа, 1984).
Другим ценнейшим приобретением комитета стал участок в Старом Городе, на котором были позже произведены знаменитые раскопки и воздвигнуто Александровское подворье. Кроме того, был приобретен участок в Айн-Кареме — там, где впоследствии архимандрит Антонин (Капустин) положит основание на купленной им земле русскому Горненскому монастырю, а также земля в Назарете [214] и Хайфе (в Хайфе был построен также на приобретенном участке дом для приема паломников).
Палестинская комиссия
Одно из дел, хранящихся в Архиве внешней политики Российской Империи (ф. «Греческий стол», on. 497, д. 2525), озаглавлено «Об учреждении Палестинской комиссии, о приеме денег и вещей из упраздненного Палестинского комитета, а также журналы заседаний ее».
10 апреля 1864 г. председатель комитета A. B. Головнин в отношении на имя министра иностранных дел князя А. М. Горчакова сообщал о том, что в связи с исчерпанием функций Палестинского комитета дальнейшая деятельность правительства в пределах Святой Земли должна находиться в непосредственном ведении МИД. Поэтому вместо упраздненного комитета было высочайше повелено учредить особую комиссию (именуемую в дальнейшем Палестинской) при Азиатском департаменте МИДа в составе уже знакомого нам Б. П. Мансурова, директора Азиатского департамента графа Н. П. Игнатьева и третьего члена — по назначению Святейшего Синода. От Святейшего Синода членом комиссии был назначен четыре дня спустя директор Духовно-учебного управления князь С. Н. Урусов. Как следует из всеподданнейшего доклада вице-канцлера А. М. Горчакова (проект доклада — в указанном деле, л. 7-8), основной функцией комиссии было «управление заведениями нашими в Палестине». В качестве сметы на предстоящий 1865 г. было определено 65 957 руб. (там же, л. 10).
22 июля 1864 г., в связи с назначением Н. П. Игнатьева чрезвычайным посланником в Константинополь было высочайше определено, чтобы на будущее время директор Азиатского департамента автоматически, без особого представления, назначался и членом Палестинской комиссии. Непосредственным преемником Н. П. Игнатьева стал П. Н. Стремоухов. По существу за 25 лет существования комиссии (1864-1889 гг.) мы не можем назвать ни одного сколь-либо выдающегося ее достижения. О характере дел, обсуждавшихся порой в комиссии, можно судить, например, по журналу заседания от 17 октября 1864 г.: рассматривался вопрос, следует ли оплачивать Русской духовной миссии (начальнику — архимандриту Леониду и его сотрудникам) отопление квартир на зимний период (служащие консульства и больницы получали средства на отопление). Оказалось, что князь С. Н. Урусов и П. Н. Стремоухов — «за», экономный Б. П. Мансуров — принципиально против. Оба представленных мнения поступили на рассмотрение его императорского величества. Любопытно при этом, что и иерусалимский консул А. Н. Карцев, и архитектор [215] М. И. Эппингер считали, что, «поскольку Духовная Миссия должна удовлетворять нравственным нуждам поклонников, то обеспечение ее положения лежит по справедливости на обязанности Палестинской комиссии» (л. 14-13об.). 4 ноября Мансуров возвращает Стремоухову журнал комиссии с некоторыми «редакционными замечаниями» и дополнением: «Особое мнение об отоплении Духовной Миссии будет доставлено неотлагательно». Лишь 15 ноября государю императору «благоугодно было утвердить мнение большинства членов» (т. е. здание духовной миссии стало отапливаться за счет комиссии; речь шла при этом о дополнительном расходе 1500 руб. серебром).
Ежегодная смета Палестинской комиссии обеспечивалась преимущественно доходом «палестинского сбора» — кружечного церковного сбора, поступавшего на счет комиссии из Хозяйственного управления Святейшего Синода. В свою очередь, кружечный сбор имел тенденцию к снижению: в 1863 г. поступило 61 391 руб. (не считая копеек), в 1864 г. — 59 745 руб., в 1865 г. — 54 517 руб. Соответственно смета на 1866 г. была определена в 50 000 руб. (с местным доходом, получаемым в Палестине, — около 50 800 руб. См. документ № 65).
Среди главных дел Комиссии оставался вопрос об окончательной отделке интерьера Троицкого собора в Иерусалиме. Эти работы были завершены, как мы упоминали выше, лишь к лету 1872 г.
Россия в Святой Земле. Документы и материалы: В 2 т. Т.1. - 2000. С. 208-215.