Февраль 1016 года - хронологически первая достоверная дата присутствия русских на Святой горе

Русский монастырь Святого Пантелеимона на Святой горе Афон переживает период юбилеев. В конце прошлой осени, точнее 9(22) октября, отмечалось 100-летие ныне здравствующего игумена монастыря схиархимандрита Иеремии (Алехина), человека необыкновенной судьбы и настоящего подвижника. В истекшем же году праздновалось 200-летие освящения соборного храма (по афонской традиции «кафоликона») русского монастыря во имя Святого Пантелеимона. Наконец, в нынешнем году отмечается 1000-летие начала русского Афона.

Несомненная датировка

В истории монашества Афона, и прежде всего русского Пантелеимонова монастыря, есть важная, точная и непреложная дата — «февраль 14-го индикта» как хронологически первое документально верифицированное упоминание «обители Рос(а)», игумен которой Герасим собственноручно подписал документ с указанием своего развернутого титула. 

Грамота из архива Святогорской лавры Святого Афанасия (Акт. Лавр. I.19: P.155.37–38) сохранилась в подлиннике и издана в 1970 году Полем Лемерлем с коллегами в парижской серии «Архивы Афона»[1] по этому оригиналу с приложением альбома фотографий (Табл. XIV)[2]. Подлинный документ представляет собой гарантийное подтверждение (Ἀσφάλεια) игумена обители Святого Илии Николая, который, судя по тексту, намерен обосноваться в монастыре Предтечи τοῦ Ἀτζιιωάννη, где игуменом являлся Симеон, чтобы исполнять свои обязанности (игумена) по управлению (обителью) — временно, на один год. Акт подписан свидетелями — игуменами афонских монастырей, среди которых и «пресвитер и игумен обители Рос(а)» Герасим.

По наблюдению специалистов-кодикологов (ученых, изучающих рукописные книги) уверенная и четкая подпись Герасима свидетельствует, что это грамотный человек, возможно, неплохо, по византийским критериям, образованный[3]. Датировка акта основана как на данных палеографического и кодикологического анализа, определяющего начало XI века как время издания документа, так и на материалах просопографии (специальной исторической дисциплины, изучающей биографии исторических лиц, относящихся к определенной эпохе или местности, имевших общие политические, социальные или этнические черты, занимавших определенную должность). «14-й индикт» в начале XI века приходится на 1016 или 1031 год, но вторая дата не может быть верифицирована: по крайней мере уже в 1030 году в Русском монастыре игуменом был Феодул, чья аутентичная подпись скрепляет купчую на приобретение принадлежавшей Димитрию Халкею кельи (этот документ — древнейший датированный подлинный акт архива Русского монастыря (Акт. Росс. 1)).

Таким образом, февраль 1016 года, казалось бы, неоспоримая, документально засвидетельствованная аутентичным актом афонского архива дата первого упоминания Русского монастыря на Афоне.

Легенды и спекуляции

Сам этноним «рос» в греческой терминологии византийских источников середины IX — середины X века (Житие Георгия Амастридского, Житие патриарха Игнатия, сочинения Константина Багрянородного и др.) обозначал дружинников (как правило, скандинавского происхождения: «из Франков», как говорится в текстах хроник Георгия по Ватиканскому списку, Псевдо-Симеона, Продолжателя Феофана) киевских князей Игоря, Ольги, Святослава, Владимира и др. С середины/последней трети Х века (Константин, Лев Диакон, многочисленные печати духовных и светских владык) он применялся по отношению ко всем выходцам из Руси («Росии», как впервые назвал эту страну Константин Багрянородный[4]). Что же касается «обители Роса», точно так же Афонский Русский монастырь именуется и в развернутой собственноручной подписи «монаха (обители) Роса» Ки(риака) — писца акта святогорского прота Павла в апреле 1081 года (Акт. Ксиропотам. 6: P. 63.68), не говоря о других прямых свидетельствах второй половины XI–XII веков.

В отличие от этой, документально засвидетельствованной, даты, другие вехи хронологии начала русского присутствия на Афоне зиждутся или на местных легендах (часто позднего происхождения), или на ретроспективно обращенных в прошлое поздних свидетельствах, или на очевидных спекуляциях Нового и Новейшего времени. К такого рода случаям относятся и старые (казалось бы, уже дезавуированные) данные, нередко вновь выдвигаемые сейчас, и особенно датировки пребывания на Афоне основоположника русского монашества Антония Печерского. Сведения о нем в основном черпаются из «Повести временных лет» (10-е годы XII века), где они встречаются в составе Повести о Печерской обители, имеющей существенные хронологические и содержательные различия в разных редакциях памятника[5], а также из Киево-Печерского патерика (30-е годы XII века).

С другой стороны, мирское имя подвижника — Антипа — засвидетельствовано лишь одним списком ПВЛ в составе «Летописца Переяславля Суздальского» в редакции середины/второй половины XV века[6] и оценивается сейчас нередко как поздний домысел[7]. Ни даты, ни места пострига Антония на Афоне ни один из аутентичных старших источников не сообщает. Сведение о втором путешествии Антония появляется только во Второй Кассиановской редакции Патерика в 1462 году и является откровенным следом работы редактора, стремившегося преодолеть хронологические несовпадения своих источников. В настоящее время как датировка, так и сам факт двукратного пребывания Антония на Афоне вызывает небезосновательный скепсис у исследователей[8].

Гипотезы, догадки и предположения

Указание в литературе на лавру Святого Афанасия, Эсфигмен или Иверскую обитель, как на место пострига Антония, являются лишь недоказуемыми источниковедческими предположениями[9]. Неверифицированной признается и догадка, известная по некоторым местным афонским преданиям, возникшим только в XVIII–XIX веках, о Русском монастыре Ксилурга («Древодела») в том же качестве[10]. Как уже давно установлено[11], лаврская версия возникла в дневнике иеромонаха Ипполита Вишенского из Борисоглебского Черниговского монастыря. Он посещал Афон с 23 мая по 16 июня 1709 года и 5–6 июня записал рассказ об Антонии жившего около Великой лавры иеромонаха Лазаря Прокуды (бывшего киево-печерского инока)[12]. Еще менее достоверна Иверская гипотеза начала ХХ века[13]. Эсфигменская же легенда восходит к 1840 году, когда иеромонах Иаков Неаскитиот, или Иаков Ватопедский в составленное им житие Антония включил легенду о благословении Антония на монашеский подвиг эсфигменским игуменом Феоктистом. Это житие в рукописи анонимно[14], но атрибутировано Андреем Муравьевым во время его пребывания в Эсфигменской обители 21 августа 1849 года[15].

Утверждается же так называемая эсфигменская атрибуция Антония в опубликованном лишь в 1893 году Константином Дукакисом «Великом Синаксаристе» «Житии блаженной памяти отца нашего Антония Русского Эсфигменита» [16]. Многочисленные хронологические несоответствия и несуразности этого текста очевидны[17], поэтому в новом издании памятника последовало немало произвольных изменений в хронологии, что, однако, еще больше запутало дело[18]. В любом случае «эсфигменская легенда» вряд ли восходит ко времени ранее 1840 года, поскольку об этом нет ни слова в сохранившейся лишь в нескольких фрагментах «Истории Афона» главы Эсфигмена Феодорита († после 1824 года), известной, однако, епископу Порфирию (Успенскому; †1885), который свидетельствует об отсутствии там каких бы то ни было спекуляций об Антонии Печерском[19]. Епископ Порфирий прослеживает путь искусственно созданной легенды в канун визита на Афон в 1846 году великого князя Константина Николаевича, которому предъявили «Антониеву пещеру», отстроенную затем в 1848–1850-х годах на предоставленные самим же великим князем деньги. Тем не менее легенда была подхвачена посетившим Эсфигмен в декабре 1844 года Виктором Григоровичем[20] и не раз некритически повторялась в прошлом веке[21]. И всё это, несмотря на то что первый переводчик на русский язык греческих актов Пантелеимонова афонского монастыря и историк Русского Афона схимонах Азария (Попцов) фактически дезавуировал рассматриваемую уже в 1865 году легенду, составив совместно с иеромонахом Иаковом «Афониаду», включающую в себя «Житие преподобного Антония Русского» и не содержащую в основном тексте следов эсфигменских атрибуций[22].

Таким образом, единственно достоверным фактом датированного русского присутствия на Афоне остается февраль 1016 года, когда в семье святогорских обителей занимал свое место уже существовавший тогда монастырь Роса.

Примечания

[1] Lemerle P., Guillou A., Svoronos N., coll. Papachryssanthou D. Actes de Lavra. Paris, 1970 (Archives de l’Athos 5). Vol. 1. P. 151–155.
[2] Первое издание 1937 г. было основано на копии документа: Rouillard J., Collomp P. Actes de Lavra. Paris, 1937. Vol. 1. P. 51–52.
[3] Каждан А.П., Фонкич Б.Л. Новое издание актов лавры и его значение для византиноведения // Византийский временник. 1973. Т. 34. С. 49.
[4] Бибиков М.В. Byzantinorossoca. I. М., 2004. С. 636–652.
[5] Артамонов Ю.А. Проблема реконструкции древнейшего Жития Антония Печерского // Средневековая Русь. М., 2001. Вып. 3; Назаренко А.В., Турилов А.А. Антоний // Православная энциклопедия. М., 2001. Т. 2. С. 602–603.
[6] Полное собрание русских летописей. Т. 41. С.56.
[7] Артамонов Ю.А. Жизнь и подвиги прп. Антония Печерского: факты и вымыслы // От Древней Руси к России Нового времени. М., 2003. С. 379–395; Он же. Антоний Печерский // Древняя Русь в средневековом мире. М., 2014. С. 31–32.
[8] Thomson F. Saint Anthony of Kiev — the Facts and the Fiction // Byzantinoslavica (“ΣΤΕΦΑΝΟΣ”). T. 56. 1995. P. 662–663.
[9] Артамонов Ю.А. Антоний Печерский... С. 32.
[10] Назаренко А.В., Турилов А.А. Антоний..; Турилов А.А. Южнославянские памятники в литературе и книжности Литовской и Московской Руси XV — первой половины XVI в. // Славянский альманах 2000. М., 2001. С. 255–258, 273–274.
[11] Розанов С. Путешествие иеромонаха Ипполита Вишенского в Иерусалим, на Синай и Афон (1707–1709 гг.) // Православный Палестинский сборник. Вып. 61. СПб., 1914. С. 101–118.
[12] Thomson F. Saint Anthony of Kiev… P. 664.
[13] Кирион, еп. Культурная роль Иверии в истории Руси. Тифлис, 1910. С. 89–90.
[14] Lampros S. Catalogue of the Greek Manuscripts on Mount Athos. Cambridge, 1900. Vol. 2. P. 518, 575. Копия текста «кодекса 0.4.24», сделанная в 1842 г. иеродиаконом Даниилом Ватопедским, известна в Киеве: Петров Н. Описание рукописей Церковно-Археологического Музея при Киевской Духовной Академии. Киев, 1878. С. 155.
[15] Муравьев А. Письма с Востока в 1849–1850 гг. СПб., 1851. Т. 1. С. 205–206.
[16] Μέγας Συναξαριστὴς τῶν Ἁγίων τῶν καθ᾽ἅπαντα τὸν μῆνα Ἰούλιον... Ἀθῆναι, 1893. Σ. 145–172.
[17] Thomson F. Saint Anthony of Kiev… P. 666.
[18] Ὁ Μέγας Συναξαριστὴς τῆς Ὀρθοδόξου Ἐκκλησίας... Τ. Ζ´. Ἀθῆναι, 1973. Σ. 204–207.
[19] Порфирий (Успенский), еп. Первое путешествие в Афонские монастыри и скиты. Киев, 1877. Т. II/1. С. 243.
[20] Григорович В. Очерк путешествия по Европейской Турции. Ученые записки, изданные Императорским Казанским университетом, 3. 1848. С. 57; М., 1877. С. 50.
[21] М.Гедеон, К.Влахос, Г.Ильинский, Р.Докинс, Н.Милонакос, И.Мамалакис, Э.Аманд де Мендиета, А.Жуковский, Р.Билетта и др.
[22] Cod. Athos. Panteleemon. 281. Р. 37–55 в части 1 (Lampros S. Catalogue of the Greek Manuscripts on Mount Athos… P. 348–351). Cp. версию «Афониады» 1855 г. (Cod. Athos. Panteleemon. 282. Р. 117–120). Еще одна, краткая, версия относится к 1860 г. и известна в списке Cod. Athos. Vatoped. 1708. Об афонской традиции историописания в связи с Иаковом Святогорцем (Ватопедским/Новоскитским) см.: Patapios Kausokalybites. Ἀπό τά «Πάτρια» στήν «Ἀθωνιάδα» τοῦ μοναχοῦ Ἰακώβου Νεασκητιώτου (19 αἰ.): ἡ καταγραφή τῆς ἀθωνικῆς ἱστορίας ἀπό τούς Ἁγιορεῖτες Λογίους // Ἅγιον Ὄρος καί Λογιωσύνη. Θεσσαλονίκη, 2014. Σ. 327–342.