Российская плавучая выставка в Восточном Средиземноморье
в начале ХХ века

Среди донесений и аналитических записок российских консулов начала ХХ в., выписанных на карточках и в тетрадях еще в давние советские времена Ириной Михайловной Смилянской и любезно предоставленных мне для дальнейшей аналитической обработки, есть ряд любопытных материалов. Они касаются очень крупного российского проекта по расширению торговли со странами Ближнего Востока. Консульские архивы, относящиеся к этому времени, содержат массу документов, свидетельствующих о внимании российских представительств к вопросам торговли отечественными товарами, в том числе продуктами сельского хозяйства и сырьем. 

Еще в 1880-х годах российский консул в Сирии Константин Дмитриевич Петкович отмечал слабость торгово-экономических связей между отечественными и ближневосточными портами. Хотя судно Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ) совершало раз в неделю рейс из Одессы в Бейрут и Александретту, русские товары перевозились преимущественно на греческих и итальянских судах. 

Однако со временем ситуация стала меняться в лучшую сторону. Из России была направлена на Ближний Восток экспедиция для изучения торговых возможностей и потребностей в русских товарах. Русские промышленники и купцы стали более активно стремиться к расширению внешней торговли. 

О торговых связях России с Османской империей на рубеже ХIХ-ХХ вв. и, в частности, о Русской плавучей выставке, писала в свое время И.М. Смилянская в статье «Из истории русско-сирийских связей»1. Она отмечала, что для царского правительства этот вопрос имел и внешнеполитическое значение, поскольку торговля была важным рычагом политического влияния на Порту. Шла настоящая борьба за турецкие рынки, и возникла необходимость осуществить целый ряд специальных мероприятий для развития торговли. 

Русско-японская война, а затем революция 1905 г. на время отодвинули в сторону вопрос о внешней торговле. Но затем нужно было срочно выводить промышленность из экономической депрессии. В русские консульства Османской империи, в том числе и в Сирии, поступали многочисленные запросы относительно возможностей поставок промышленных товаров. Серьезность этих намерений свидетельствовала о том, что русское купечество осознавало свой огромный потенциал и стремилось к дальнейшему развитию и расширению торговых связей. 

К 1906 г. РОПиТ уже имело в Бейруте своего торгового агента Н. Кацефлиса и, получив от генерального консула в Сирии князя Гагарина сообщение «о быстро идущем развитии деятельности порта Кайфы (Хайфы)», решило учредить и там свое представительство. Переписка, в которой содержались различные запросы и сведения о фирмах и коммерсантах, шла постоянно2. В конце 1908 г. Совет «общества для защиты интересов и развития одесской промышленности», объединявшего фабрикантов и заводчиков Одессы, учредил русское торговое общество «Восток». Оно было призвано не только расширять русскую торговлю на Ближнем Востоке, но и бороться там с английской, французской и иной конкуренцией. Такое решение было принято после того, как «выяснилась серьезность реформаторского движения в Турции и тесно связанного с ним обновления Оттоманской империи. Учитывая существующий в Одессе тридцатилетний опыт по торговым сношениям с Турцией, Египтом и балканскими государствами, Совет пришел к убеждению в необходимости немедленного выступления русских фабрикантов на ближневосточных потребительских рынках. Совет при этом руководствовался следующими соображениями: наша промышленность стоит перед длительным кризисом. Этот кризис тем более должен обратить на себя внимание русских фабрикантов, что причины его - истощение платежеспособности русского населения, полное оскудение внутренних потребительских рынков. И, как бы счастливо ни сложилась в дальнейшем экономическая жизнь страны, кризис все же будет затяжным... Этот длительный процесс развертывающегося во все стороны кризиса должен тяжело отозваться на фабриках и заводах с сотнями тысяч русских рабочих. Настанет момент - а в некоторых отраслях он уже настал, - когда предприниматели не в состоянии будут поддерживать производство на существующем уровне»3. 

Генеральному консулу в Бейруте был послан запрос о том, с какими фирмами могли бы иметь торговые отношения русские предприниматели, что можно продавать на местных рынках, с какими банками4 иметь дело, с какими купцами и т.п. 

Согласно консульским данным, в 1908 г. и в последующие годы в Сирию из России везли в основном керосин, сахар, спирт, муку, строевой лес и даже галоши, а в ограниченном количестве - кожу, посуду, фарфор, фаянс, карамель, картофель, смолу, спички и т.д. В Россию же оттуда везли ковры, восточную мебель, столярные изделия, лимоны и др.5 

В одном из документов Главного управления землеустройства и земледелия за 1908 г. сообщалось: «В последние три года начался, хотя и в незначительных размерах, вывоз из России сельскохозяйственных машин и орудий в Румынию, Турцию и отчасти Сербию. Расширение сбыта земледельческих орудий для наших машиностроителей представляется крайне желательным, так как оно даст толчок качественному и количественному развитию нашего машиностроения, причем на пути, проложенном более сильными фирмами.»6. 

Торговые связи со странами Восточного Средиземноморья, к которым так стремилось русское правительство, подкреплялись некоторой демонстрацией военно-морских сил. Ежегодно, судя по консульским отчетам, Бейрут, Хайфу, Яффу и другие портовые города посещали русские канонерки. Например, по поводу пребывания в Бейруте в июне 1911 г. канонерки «Уралец» консул доносил: «Считаю долгом подчеркнуть чрезвычайно благоприятное впечатление, производимое посещением нашими судами здешних портов, хотя можно пожалеть, что столь малыми». Появление этих судов служит напоминанием «здешним “патриотам”, что флот еще существует в России»7. 

Рекламный плакат Плавучей выставки русских товаров 1909-1910 гг.
Фото: Непочтовые марки

Весьма значимым и ярким событием в летописи русско-ближневосточной торговли явилась Русская плавучая выставка, проходившая в декабре 1909 - январе 1910 г. Выставка была организована на одном из лучших пароходов «Император Николай II» по предложению РОПиТ и при поддержке русских правительственных кругов, в частности, Совета съезда промышленников юга России. Выставка представляла 60 фирм с совокупным оборотом 3,5 млрд руб.8 

Впечатлял и маршрут выставки: Одесса - Ялта - Одесса - Варна - Бургас - Константинополь - Салоники - Пирей - Александрия - Порт-Саид - Яффа - Хайфа - Бейрут -Триполи - Александретта - Мерсина -Смирна (Измир) - Дарданелла - Константинополь - Самсун - Трабзон - Констенджи (Констанца) - Одесса9. В донесениях сообщалось, что «расписание не было выдержано ввиду успеха выставки, она задерживалась». Только в Константинополе выставку посетило 70 тыс. человек10. 

Для организации приема плавучей выставки в Бейруте была организована комиссия, в состав которой вошли князь Гагарин, Секретарёв, агент РОПиТ Валадье и др. О выставке сообщали газеты11. В отчете послу в Константинополе заведующий выставкой писал из Бейрута: «Все участники Русской плавучей выставки постановили довести через меня до сведения Вашего Высокопревосходительства о примерном порядке, организованном Генеральным консулом в Бейруте совместно с местным Комитетом для оказания возможного содействия успеху Русской плавучей выставки. Князь Гагарин и чины организованного Комитета с раннего утра до позднего вечера оставались на пароходе, руководя порядком, а княгиня Гагарина своим участием в продаже кустарных изделий внесла в жизнь нашей выставки много оживления»12. 

Из этого же отчета узнаём другие любопытные подробности: 

«Местное население отнеслось к выставке, так наглядно показавшей цветущее положение нашей промышленности, хотя многие из крупных наших фирм не участвовали в ней, с большим сочувствием и искренним желанием вступить в прочные постоянные торговые отношения с Россией. Многие фирмы немедленно сделали заказы нашим заводам, но другие не могли это сделать вследствие обилия заказов и неподготовленности заводов для выполнения их к назначенному сроку. Тем не менее начало сделано, и лишь от наших купцов зависит теперь удержать за собой рынок, которым им легко завладеть. Меня пугает лишь известное отсутствие духа предприимчивости у них, их неуверенность в своей силе и боязнь перед иностранной конкуренцией, при которой они без борьбы складывают оружие, не давая себе труда сравнивать свои товары с теми изделиями сомнительного качества, которыми германские, австрийские и даже французские и английские заводы наводняют турецкий рынок»13. 

Газета «Аль-Муфид» от 20 января 1910 г. перечисляла ряд предлагаемых товаров: «На русской выставке находятся: машины для строительства судов, автомобилей, железных дорог, трамваев.»14. Другая газета, «Лё Ливан», опубликовала 23 января 1910 г. статью «Россия и торговля», перевод которой приводится в отчете генконсула. В ней говорится: 

«Мы посетили русский корабль “Император Николай II”, который содержит универсальную выставку русских продуктов... Мы отметили, что русские не только богаты продуктами промышленности и сельского хозяйства, но также своим великодушием... Выставка делится на две отдельные части, на двух этажах. Мы нашли там различные выставленные продукты и конфекцион всех сортов, которые нельзя перечислить. Мы видели машину для производства стеклянных изделий, сельскохозяйственные машины, мельничные жернова, наковальни, молотки, ткани всех сортов для мужчин и женщин, фаянс, глиняные и стеклянные вазы, ножи различных размеров, игрушки, чай, церковную утварь, ковры, зерно, муку, стулья, диваны, обувь, кожи, книги, бумагу, наконец, все то, в чем нуждается публика... Красота этой индустрии исключительна, и мы никогда не думали, что в России есть руки для подобной работы.»15. 

О том, что русская выставка имела оглушительный успех у публики, писал в своем донесении посол Чарыков: 

«что поражает большинство здешней публики, это новое представление, которое им приходится составить себе о русской культурности. До сих пор многие иностранцы - и не в одной Турции - смотрят на Россию как на страну белых медведей и казаков, пожирающих сальные свечки. Такие понятия должны исчезнуть навсегда в уме каждого, кто взглянет на те действительно образцовые произведения русской техники, русского вкуса и русского образования, которыми изобилует наша плавучая выставка. 

Пусть она обходит турецкие порты. Пусть она побывает и в Пире, и на Крите, и в Александрии - мне говорят, что такую выставку зовут также в Италию и Северную Америку. Пусть иностранцы увидят у себя перед глазами обязательные проявления русской культуры. От этого могут только выиграть и обаяние русского имени, и русские политические интересы»16. 

В Архиве внешней политики Российской империи хранится копия письма Совета съезда горнопромышленников Юга России императорскому послу в Константинополе от 26 мая 1910 г., касающегося вопроса о Торговом комитете. Русский Торговый комитет был организован в ноябре 1909 г. в ожидании плавучей выставки и для содействия ее успеху. В него вошли представители РОПиТ, русского Банка для внешней торговли, отделения Страхового общества «Россия», Общества «Восток» и другие17. Из этого письма следует, что посол, вдохновленный итогами Русской плавучей выставки, выступил 14 марта 1910 г. с предложением учредить в Константинополе постоянный Торговый комитет, «который впоследствии мог бы преобразоваться в Русскую торговую палату». В ответ на это с 28 марта по 2 апреля был созван экстренный съезд горнопромышленников юга России, который «единогласно высказался за учреждение постоянного Торгового комитета», во всем согласившись с предложениями посла. При этом предполагалось выдвинуть этот вопрос на обсуждение Всероссийского съезда в Москве18. 

Таким образом, успешные результаты Русской плавучей выставки, многочисленные выгодные контракты, отчеты посла и консулов, хвалебная пресса воодушевили правительственные, промышленные и торговые круги России на дальнейшие шаги по завоеванию внешних рынков. В начале мая 1910 г. в Москве был созван Всероссийский съезд представителей русской торговли и промышленности по вопросу о мерах к развитию торговых сношений с Ближним Востоком. Он обсудил историю русского экспорта в этот регион, подвел общие итоги плавучей выставки, обсудил доклады участников, касающиеся поставок конкретных категорий товаров и сырья на ближневосточные рынки, и мероприятия, необходимые для оживления русской торговли19. 

На съезде с речью выступил министр торговли и промышленности С.И. Тимашев. Он подтвердил, что «одна из главных причин не вполне удовлетворительного положения многих отраслей нашей промышленности заключается в неблагоприятных условиях сбыта продуктов, в его необеспеченности»20. Отметив затем большой торговый и моральный успех выставки, министр заявил: «Конечно, рынки Ближнего Востока - своеобразны, предъявляют особые требования, к ним надо приноровиться. Вопросами торговли с Ближним Востоком интересуется [император] Николай II». Помимо пожеланий, Тимашев рекомендовал заняться и практической стороной дела21. 

Но речь министра оставляла двойственное впечатление. С одной стороны, он говорил: «Действительно, пора обратить серьезное внимание на тяготеющие к нам соседние рынки, с которыми русские вели оживленные сношения еще на заре своей истории.» А с другой, предостерегал: «Было бы, конечно, преувеличением утверждать, будто русская промышленность не может обходиться без этих рынков, когда у нас далеко не удовлетворена еще внутренняя потребность в изделиях фабрично-заводской производительности, как об этом свидетельствует все более возрастающий привоз этих продуктов из-за границы»22. Приведя в подтверждение своих слов данные таможенной статистики, министр сделал следующий вывод: «Очевидно, внутренний рынок представляет еще широкий простор для русской промышленности. Быть может, отсутствием настоятельной необходимости в сбыте товаров и объясняется слабое внимание русских предпринимателей к рынкам Ближнего Востока». В заключение он, напротив, призвал участников съезда «не упускать из виду влияние международной конкуренции, которая с каждым днем усиливает борьбу из-за обладания рынками. Кто упустит в этой борьбе время, тому уже трудно будет наверстать свое промедление»23. 

Съезд принял следующую резолюцию, свидетельствующую о самых серьезных намерениях его участников, призывавших русское правительство ввести протекционистские меры для отечественных товаров: «По докладу Совета съездов горнопромышленников Юга России “О возможности экспорта продуктов южной горной и горнозаводской промышленности на рынки Ближнего Востока”: 

1. Признать желательным сохранение пониженного железнодорожного тарифа.[для экспорта каменного угля] и распространение этого тарифа на экспорт металлов через порты Черного и Азовского морей, а равно введение пониженного тарифа на перевозку каменноугольного минерального топлива для снабжения таковым судов дальнего плавания, отправляющихся из упомянутых портов.

2. Признать желательным углубление Керченского пролива.

3. Признать желательным в ближайшее время надлежащее переустройство, углубление и обслуживание ледоколом мариупольского порта, как имеющего главное значение для экспорта продуктов горной и горнозаводской промышленности на рынки Ближнего Востока.

4. Признать желательным устройство и развитие в Архипелаге и Средиземном море русских угольных станций для снабжения русским углем плавающих в упомянутых морях русских судов.

5. Признать желательным, чтобы при заключении договора с казной субсидированные из средств государственного казначейства русские пароходные предприятия были обязываемы пользоваться русским углем на субсидируемых линиях по Азовскому, Черному и Средиземному морям и др.»24. 

Однако за этой резолюцией скрывалась проблема, на которую указал секретарь Константинопольского торгового комитета Духоедский в своем отчете о съезде, на котором присутствовал. Он посчитал ошибкой созыв съезда по указанию Министерства торговли в Москве как торгово-промышленном центре России, поскольку оказалось, что «Москва менее Одессы и даже менее Харькова и Екатеринослава заинтересована в нашем вывозе на Ближний Восток, что не могло не отразиться и, к сожалению, отразилось в значительной степени на результатах съезда»25. 

«К вопросу об оживлении наших торговых сношений с Ближним Востоком, - писал он далее, - Москва отнеслась не только недоверчиво, но даже с некоторым предубеждением как к вопросу несвоевременному, искусственно возбужденному... и это отношение отразилось на работах съезда. Цель, преследуемая съездом, ясно выраженная в речи министра торговли. осталась в стороне, связанные с этой целью вопросы не возбуждали интереса присутствующих, и москвичи воспользовались съездом лишь для того, чтобы провести ряд пожеланий о льготах различным отраслям промышленности, имеющих лишь отдаленную связь с вывозом на Ближний Восток»26. 

В архивных материалах мы не находим данных о дальнейших крупных шагах по расширению торговых или экономических связей со странами Ближнего Востока. Однако в ряде консульских донесений виден живой интерес к этим связям. Так, в октябре 1910 г. на I Южнорусском промышленном съезде, состоявшемся в Одессе, было высказано намерение открыть в главных таможнях ближневосточных стран частные русские таможенные склады, «дабы русские фабриканты могли отправлять свои товары, не боясь случайностей, сопряженных с громадным риском в чужой стране»27. В Сирию, Ливан и Палестину и в последующие годы везли значительное количество муки, керосина, спирта, леса, угля, железа и различной мануфактуры28. 

В 1912 г. в Бейруте было учреждено Русско-восточное коммерческое товарищество. Инициаторами его основания стали местные ливанские крупные торговцы. Создание Товарищества одобрила русская комиссия по торговле. Консул также поддержал эту инициативу, увидев в ней, кроме торгового, и политический интерес: дать работу ученикам русских школ в Сирии, поскольку местное население недовольно, что «в школах изучают язык, который не имеет практического применения»29. 

Тогда же из Москвы в Бейрут прибыла специальная экспедиция для изучения ближневосточных рынков. Однако, к огорчению нашего консула, комиссия не приняла во внимание список заинтересованных ливанских коммерсантов, с которыми следовало бы завязать связи, не посетила их предприятия. Консул посчитал состав комиссии неудачным, а приехавших многочисленных чиновников неспособными начать переговоры о торговых связях30. 

Еще одной инициативой в этом направлении явилось создание 1 марта 1913 г. Русского торгового комитета в Константинополе, о чем была послана бумага с уведомлением русскому консулу в Бейруте. Комитет открыл свою деятельность под председательством генерального консула в Константинополе. Был выработан устав комитета, главной задачей которого было расширить русско-турецкую торговлю, заинтересовать в ней различные торговые круги. Решено было открыть отделения комитета в тех городах, где имеются русские консульства. 

Подводя итог всем этим начинаниям, заметим, что они имели хорошие перспективы и реальные возможности для вывода на новый уровень торговли и экономики в целом как для России, так и для Турции. Однако политические и административные ресурсы обеих империй - Османской и Российской - были к этому времени исчерпаны, их государственное устройство представляло собой анахронизм и тормоз для собственного экономического развития. Обе империи видели решение своих проблем в участии в мировой войне, в переделе мира и перестали существовать в результате революций и гражданских войн. 

___________
Примечания 

1 Смилянская И.М. Из истории русско-сирийских связей (1900-1914 гг.) // Краткие сообщения Института народов Азии, XLV. Международные вопросы. Арабские страны. М.: Изд-во восточной литературы, 1961. С. 129-139.
2 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. Консульство в Бейруте. Оп. 819. Д. 225. Л. 38.
3 Там же. Л. 1.
4 Там же.
5 Там же. Д. 222. Л. 4.
6 Там же. Д. 233. Л. 1.
7 Там же. Д. 266. Л. 34.
8 Там же. Д. 454. Л. 4, 24, 40.
9 Там же. Л. 24.
10 Там же. Л. 14, 43.
11 Там же. Л. 24.
12 Там же. Д. 456. Л. 8.
13 Там же. Л. 18.
14 Там же. Л. 23. Перевод статьи из газеты «Аль-Муфид» от 20 января / 2 февраля 1910 г.
15 Там же. Перевод статьи из газеты «Лё Ливан» от 23 января / 5 февраля 1910 г.
16 Там же. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 819. Д. 1714. Л. 145.
17 Там же. Д. 1569. Л. 62, 63.
18 Там же. Л. 9.
19 Там же. Л. 6.
20 Там же. Л. 58. Вырезки из газеты «Московские ведомости».
21 Там же.
22 Там же. Л. 57.
23 Там же.
24 Там же. Л. 15.
25 Там же. Л. 36.
26 Там же. Л. 37.
27 Там же. Ф. Консульство в Бейруте. Оп. 819. Д. 222.
28 Там же. Д. 225. Л. 48, 62 об., 80.
29 Там же. Д. 228. Л. 2-8.
30 Там же. Л. 21-22.