Статья доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургской духовной академии Михаила Витальевича Шкаровского посвящена специфике отношений Александрийской и Русской Церквей в период между окончанием Второй мировой войны и распадом Советского Союза. В первой части раскрывается предыстория этих отношений, а также рассказывается об их укреплении и активизации при Патриархе Московском Алексии I.

Первые непосредственные контакты Александрийского Патриархата с Россией и Русской Православной Церковью относятся к XVI веку. В 1523 г. Патриарх Иоаким направил делегацию в Москву к великому князю Василию III с просьбой оказать материальную помощь Александрийской Церкви, которая была выделена. В 1556 г. посольство Патриарха и архиепископа Синайского с подобной целью прибыло к царю Иоанну IV Грозному. Царь передал щедрые пожалования через своего посланца, Василия Позднякова, который в 1559 г. встречался в Египте с Патриархом Иоакимом и оставил описание состояния Восточных Патриархатов.

В течение последующих полутора столетий Александрийский Патриархат поддерживал тесные связи с Москвой, получал из России значительные пожертвования пушниной, деньгами и церковной утварью. По мнению ряда историков, без этой поддержки бедная и малочисленная Александрийская Церковь не могла бы выжить в мусульманском окружении. В правление Патриарха Сильвестра Египет посетили два русских посольства, доставившие пожертвования Александрийской Церкви — в 1582–1583 и в 1593 гг. Отношения с Московским Патриархатом касались и вопросов богословского характера. Так в 1632 г. в Россию прибыл протосинкелл Александрийской Церкви Иосиф в качестве учителя греческого языка и переводчика церковных книг и полемических сочинений.

Первым из Александрийских Первосвятителей, посетивших Россию, был Патриарх Паисий. В 1666 г. он на три года приехал в Москву, где принял активное участие в деле низложения Патриарха Никона. Патриарх Паисий был сопредседателем Большого Московского Собора 1666–1667 гг., санкционировал осуждение Никона и отлучение старообрядцев. При императоре Петре I выделение помощи Александрийской Церкви официально упорядочили. В 1735 г. указом императрицы Анны Иоанновны были установлены «палестинские штаты» — фонд, из которого раз в пять лет Восточным Патриархам и монастырям выплачивалось по 500 рублей, однако из-за русско-турецких войн эти суммы поступали нерегулярно[1].

В 1834 г., после полувекового перерыва, были восстановлены официальные контакты Александрийской Церкви с Россией. Император Николай I пожаловал значительную сумму на нужды Патриархата, возобновились выплаты по «палестинскому штату», начали поступать средства от частных российских благотворителей. На эти деньги Патриарх Иерофей I в 1839 г. построил в Каире свою новую резиденцию с храмом вмч. Георгия Победоносца, украшал церкви, открывал духовные училища. Также в Каире в 1839 г. наполовину на российские деньги были построены: на подворье Александрийского Патриархата в Хамзауи церковь святителя Николая Чудотворца, украшенная многими русскими иконами, и греческая школа «Абет», где рядом с египетским и греческим флагами каждое воскресенье развевался русский трехцветный флаг[2].

В 1851 г. Патриарх Иерофей II получил разрешение императора Николая I на отправку в Россию для сбора пожертвований епископа Фиваидского Никанора, который собрал значительные суммы денег. 21 мая 1855 г. митрополит Московский свт. Филарет (Дроздов) передал Александрийской Патриархии храм свт. Николая Чудотворца (Николы в Подкопаях). Первым настоятелем Александрийского подворья в Москве служил епископ Фиваидский Никанор, проведший более 10 лет в России. 4 января 1866 г. он был избран новым Патриархом Александрийским[3]. В 1900 г. Патриархом стал митрополит Назаретский Фотий, занимавший престол до 1925 г. и оказавший определенную помощь представителям русской белой эмиграции, создавшим в Египте несколько церковных общин.

С восстановлением патриаршей формы управления Русской Православной Церкви и избранием 5 ноября 1917 г. на патриаршую кафедру митрополита Московского и Коломенского свт. Тихона были установлены отношения между новым Предстоятелем Русской Православной Церкви и Александрийским Патриархом Фотием, однако начавшиеся вскоре антирелигиозные гонения советских властей не дали им нормально развиваться. После кончины Святейшего Патриарха Тихона в 1925 г. на два года внешние сношения Московского Патриархата и Александрийской Церкви оказались прерванными.

При этом Александрийский Патриархат поддерживал тесные непосредственные связи с раскольниками-обновленцами. В частности, его представитель в Москве архимандрит Павел (Катаподис) был почетным членом раскольнического лжесинода. Правда, он в 1925 г. не участвовал в работе Третьего Собора обновленцев, так как не получил из-за смерти Патриарха Фотия «надлежащей грамоты». Впрочем, когда 10 ноября 1925 г. сформированный лжесобором «Синод» избрал свой президиум, в нем, как и раньше, почетным членом был назван архимандрит Павел. В 1927 г. обновленцы планировали провести свой очередной «Собор» и послали приглашение участвовать в нем Александрийскому Патриархату. Его Синод допустил участие своих представителей в «Соборе», однако постановил, что женатые архиереи участвовать не должны. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви за границей в своем определении от 2 сентября 1927 г. упомянул про грамоту Александрийского Патриарха «о намерении принять участие в предстоящем обновленческом Соборе в Москве» (этот «Собор» не состоялся)[4].

В то же время в мае 1927 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) восстановил канонические отношения с Патриархом Мелетием II, занимавшим Александрийский престол в 1926–1936 гг. С апреля 1931 г. Владыка Сергий вел с ним деловую переписку через управляющего западноевропейскими приходами митрополита Литовского и Виленского Елевферия (Богоявленского)[5].

В середине 1930-х гг. в условиях ожесточенных антирелигиозных гонений и «большого террора» международные связи Московского Патриархата практически полностью прервались. Восстановление его отношений с Александрийской Церковью произошло при Патриархе Христофоре II (в миру Харлампосе Данилидисе, 1876—1967), избранном на кафедру Папы и Патриарха великого града Александрии, Ливии, Пентаполя, Эфиопии, всего Египта и всея Африки после смерти в 1939 г. Патриарха Николая V. К этому времени в Египте существовало два русских храма: св. кн. Александра Невского в Александрии и свт. Николая Чудотворца в Каире, которые фактически находились в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ).

Через полгода после начала Великой Отечественной войны, 13 января 1942 г., Патриарх Христофор II направил Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию (Страгородскому) телеграмму с выражением молитвенной поддержки русскому народу, на долю которого выпали тягчайшие испытания войны. После избрания 8 сентября 1943 г. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви митрополита Сергия на кафедру Патриарха Московского и всея Руси Патриарх Христофор II братским посланием в день Рождества Христова поприветствовал Предстоятеля Русской Православной Церкви и выразил надежду на скорейшую победу союзных армий[6].

В конце 1943 г. в переписку с Патриархом Сергием вступила проживавшая в Каире греческая принцесса Ирина (наполовину русская по национальности). В 1943–1944 гг. она посылала подарки советской армии и трижды писала Патриарху Сергию о своем желании встретиться с ним в Москве. Однако все международные связи Московской Патриархии находились под контролем советских властей, и на приезд принцессы в СССР требовалась их санкция. Видимо понимая, что подобная санкция не будет получена, Патриарх не сделал запрос в правительство (впрочем, там знали об этих просьбах, но молчали)[7].

31 января — 2 февраля 1945 г. в Москве состоялся Всероссийский Поместный Собор. На первом его заседании было обсуждено и принято «Положение об управлении Русской Православной Церковью», а на втором — 2 февраля — митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского) открытым голосованием избрали Патриархом Московским и всея Руси (в связи со смертью Патриарха Сергия)[8].

В качестве почетного гостя на Собор по приглашению Московской Патриархии в сопровождении архидиакона Парфения Койнидиса (будущего Патриарха Александрийского) прибыл Предстоятель Александрийской Церкви Христофор II, который находился в Москве с 28 января по 8 февраля. Всего на Поместном Соборе присутствовали главы и представители восьми Поместных Православных Церквей, заявившие о своей признательности правительству СССР. В ответ гостям Собора, в том числе Александрийскому Патриарху, было подарено 80 музейных предметов драгоценной церковной утвари[9].

4 февраля Христофор II участвовал в интронизации новоизбранного Патриарха Алексия и первенствовал во время совершения Божественной литургии. В тот же день на торжественном обеде в гостинице «Метрополь», который был дан в честь избрания нового Патриарха, он произнес следующий тост: «…С другой стороны, мы видим, что и само правительство относится сочувственно к Русской церкви, оказывая ей помощь и покровительство. Эта помощь весьма ценна для Церкви. Маршал Сталин, который по всеобщему признанию является одним из величайших людей нашей эпохи, питает доверие к Церкви и благосклонно к ней относится. Это он доказал на деле в течение последних двух лет… Ясно, что маршал Сталин, верховный главнокомандующий, под руководством которого ведутся военные операции в невиданном масштабе, имеет на то обилие Божественной благодати и благословения, и русский народ под гениальным руководством своего великого Вождя с непревзойденным самоотвержением наносит сокрушительные удары своим вековым врагам… И восточные патриархии после этого будут ожидать распространения на них покровительства России в чисто христианском духе согласно традициям русского народа и его издавна благосклонному вниманию к Православному Востоку»[10].

5 февраля Патриарх Христофор II участвовал в заупокойной литургии в Богоявленском соборе по почившему Патриарху Сергию. Вечером того же дня он принял участие во встрече почетных гостей Собора с председателем Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карповым. 6 февраля Христофор II побывал на приеме в Патриархии, где зачитал поздравительное послание Александрийской Церкви новому Патриарху Московскому и всея Руси.

После возвращения из Москвы Патриарх Христофор II по приглашению посланника А. Д. Щиборина посетил посольство СССР в Египте вместе с представителем Патриарха Константинопольского митрополитом Германом. Предстоятель Александрийской Церкви наградил новоизбранного Патриарха Алексия I высшей наградой — крестом апостола и евангелиста Марка 1-й степени и 8 марта 1945 г. направил ему письмо с благодарностью за оказанное гостеприимство и выражением радости и глубокого удовлетворения от увиденного и пережитого в Москве. В письме также говорилось о реакции на Поместный Собор Православного Востока: «Весь греческий православный мир выражал всеобщее нетерпение, чтобы встретиться здесь с нами и узнать о том, что происходило в России во время нашего там пребывания, и, в частности, обо всем, что касается Церкви, а также о жизни русского народа… Мы должны признаться, что общественное выражение наших впечатлений вдохновило и воодушевило верных наших пасомых, так как они услышали и убедились в том, что Православная Церковь как религия, существующая в настоящее время в России, пользуется в полной мере любовью и уважением руководителей страны»[11].

12 февраля 1945 г. из Каира на имя Патриарха Алексия пришла поздравительная телеграмма от греческой принцессы Ирины. Одновременно она отправила большое письмо Г. Г. Карпову, в котором описала положение Александрийского Патриархата и его отношение к Русской Церкви: «Патриархия Александрийская очень независима и материально обеспечена, потому что греки Александрии самые богатые греки мира, и они очень щедро жертвуют патриархии. В прошлом русское влияние на Патриарха Александрийского сказывалось лишь косвенно, а именно только через посредство русских консулов, которые всегда в нужный момент отстаивали права Православных перед турками… Патриарх Александрийский очень тщеславен. В настоящий момент он страшно польщен почестями, оказанными ему в Москве, и все его мысли и стремления направлены к России. Но Патриарх Александрийский не дипломат и недостаточно дальновидный политик, и потому при нем Патриарх всея Руси должен назначить священника, способного направлять его энтузиазм в нужную сторону и укрощать иногда его порывы»[12]. Ее письмо содержало мнение о том, что Восточные Патриархи опасаются сближения с Московской Патриархией из-за того, что советские власти снова могут изменить отношение к православию.

20 марта 1945 г. заведующий ближневосточным отделом НКИД СССР И. В. Самыловский в докладе в Совет по делам Русской Православной Церкви в основном подтвердил то, о чем писала принцесса Ирина. В докладе отмечалось, что Патриарх Христофор II отзывался о своей поездке в Москву и увиденном в ней с восхищением, говоря о возрождении религии и о сотрудничестве Церкви и государства в СССР. Выступая на собрании греческой колонии в Каире, он посвятил поездке в Советский Союз целый доклад, в котором подробно описал происшедшие в Москве события[13].

В мае 1945 г. Патриарх Христофор II послал Предстоятелю Русской Церкви телеграмму с поздравлениями в связи с победой над нацистской Германией, в которой отмечал: «Воскресший Господь, дарующий всему человечеству мир, превосходящий всякое разумение, снизошел до того, чтобы даровать мир на земле нам, слугам его, в близи и отдалении, претерпевшим в течении последних шести лет тяжкие испытания. Да благословенно имя Господа, любящего справедливость. Передайте, пожалуйста, послание маршалу Сталину»[14].

Установившиеся связи Русской Церкви с Восточными Патриархатами были закреплены поездкой Патриарха Алексия I в мае-июне 1945 г. с официальным визитом к Иерусалимскому, Антиохийскому, Александрийскому Патриархам, опиравшейся на традицию паломничества к святым местам (одобрение данной поездки было получено 4 мая от И. В. Сталина). С 6 по 15 июня Патриарх Алексий I с сопровождавшими его епископами и клириками, приняв высказанное в Москве приглашение Христофора II, посетил Египет, совершил богослужения и поклонялся древнейшим святыням православия в этой стране. В состав делегации входили девять человек, в том числе митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) и архиепископ Псковский и Порховский Григорий (Чуков)[15].

6 июня делегация Русской Церкви прибыла из Палестины в Каир, где посетила кафедральный собор св. Саввы Освященного. Здесь Патриархи Алексий I и Христофор II отслужили благодарственный молебен, за которым обменялись приветственными словами. При этом Патриарх Алексий I отметил: «Православная Русская Церковь всегда была в самом тесном общении с Церквами Востока... Все братские восточные Церкви были с нами в самом близком молитвенном общении в тяжелое время войны; и теперь, во время мира, это общение да продолжится и да укрепится, являясь для нас источником утешения»[16].

7 июня Патриарх Алексий I посетил греческий монастырь и несколько коптских церквей, встретился с греческим принцем Петром и принцессой Ириной, на следующий день побывал в православных храмах Каира, а вечером присутствовал на приеме в посольстве СССР. 9 июня Патриарх принял членов русской колонии во главе с настоятелем храма св. кн. Александра Невского в Александрии иеромонахом Алексием (Дехтеревым). От имени общины и членов причта этого храма отец Алексий принес покаяние и попросил воссоединения с Московским Патриархом[17]. При этом община русской каирской Никольской церкви во главе с настоятелем отцом Серафимом решила остаться в составе РПЦЗ.

Иеромонах Алексий так описал встречу с Патриархом Алексием I и принесение им покаяния вместе с членами общины: «Ну, что же у вас за дело ко мне? — наконец, спросил он меня. Тогда я прочел краткое прошение о принятии нас в лоно Матери Русской Церкви.

— Хорошо! — ответил нам Святейший. — Я охотно принимаю Русскую Православную Церковь в Александрии в свое молитвенное общение и в ведение. По-прежнему, со всеми своими нуждами обращайтесь к его Блаженству Папе-Патриарху Христофору, в полном каноническом подчинении коего вы остаетесь; меня же поминайте в своих молитвах, на ектениях и на Великом Выходе»[18].

10 июня Патриарх Алексий I осмотрел Духовную семинарию и совершил торжественную Божественную Литургию, после окончания которой Патриарх Христофор приветствовал его и преподнес памятный подарок — жезл. На следующий день Предстоятель Русской Церкви приехал в Александрию. Здесь ему был оказан восторженный прием[19]. В Александрии также был отслужен благодарственный молебен в соборе св. Саввы Освященного, и Патриарх Алексий I был принят египетским королем Фаруком.

13 июня Патриарх провел беседу с членами русской общины в Александрии. Не все они выступали за воссоединение с Московским Патриархом, и Первосвятитель в своем слове отметил это[20]. 14 июня Патриарх Алексий I отслужил литургию и после этого посетил русскую церковь св. кн. Александра Невского. Вечером того же дня Патриарха посетила делегация прихожан. Она поднесла ему образ Вознесения Господня работы К. П. Никитина, который входил в состав делегации. На следующий день настоятель храма получил Патриаршую грамоту о приеме прихода «в церковное общение и в ведение Московского Патриархата»[21].

В дальнейшем Александро-Невский храм получил статус подворья Московского Патриархата, просуществовав в этом качестве до 2000 г., а настоятель храма — пост экзарха Патриарха Московского и всея Руси при Патриархе Александрийском и всей Африки. 15 июня Патриарх Алексий I вместе с делегацией покинул Египет и направился в Антиохию.

Однако переход русского храма в Александрии из состава Русской Православной Церкви за границей в Московский Патриархат поддержали далеко не все его прихожане. В своих записках, которые он присылал через консульство СССР в Египте Патриарху Алексию I, иеромонах Алексий (Дехтерев) сообщил о недовольстве части прихожан, когда настоятель 17 июня при большом стечении народа отслужил литургию и благодарственный молебен о возвращении на родину Патриарха Алексия, а также зачитал Патриаршую грамоту о возвращении прихода в лоно Русской Православной Церкви.

Около 70 человек подписали обращение к Христофору II о необходимости возвращения общины в состав РПЦЗ. 19 июня Патриарх вызвал иеромонаха Алексия, с которым отправилась и часть поддерживавших его прихожан. Выслушав рассказ настоятеля о сложившейся в общине ситуации, Христофор II сказал: «Ваш путь к признанию Патриарха Московского Алексия — верный путь, поэтому я беру вас под свое покровительство»[22]. Патриарх также счел необходимым созвать приходской совет для проведения голосования за принятие решения о воссоединении с Московским Патриархатом. В день праздника Святой Троицы Христофор II отдал ключи от храма отцу Алексию, после чего произошло разбирательство в полиции, на котором присутствовал представитель Патриарха митрополит Феофан. Однако это заседание ни к чему не привело.

10 июля некоторые сторонники РПЦЗ получили аудиенцию у Александрийского Патриарха, который на следующий день, ссылаясь на правило Вселенского Собора, сообщил отцу Алексию, что поминать за литургией двух епископов нельзя и поэтому необходимо поминать только его — Христофора II. 4 августа Патриарх указал настоятелю снять в церкви объявление о воссоединении с Московским Патриархатом. На вопросы отца Алексия Христофор II ответил, что 26 августа необходимо собрать общину на внеочередное совещание, и он сам прибудет в церковь и поставит вопрос о воссоединении общины с Патриархом Московским и всея Руси[23].

Извещенный отца Алексием о тревожной ситуации, Патриарх Алексий I 23 августа отправил Христофору II две телеграммы. В одной он благодарил за полученный в подарок альбом, а в другой выражал обеспокоенность волнениями в русской общине Александро-Невской церкви: «Услышав о недоразумениях в церковной общине, принятой в ведение Московской Патриархии нашей церкви в Александрии, прошу Ваше блаженство оказать Ваше мощное содействие к умиротворению общины и к сохранению в ней канонического порядка»[24].

Вскоре иеромонах Алексий (Дехтерев) сообщил Патриарху Алексию I: «26 августа на чрезвычайном собрании прихожан Русской Церкви в Александрии, признававшей Ваше Святейшество и воссоединившейся с матерью Церковью, Патриарх Александрийский Христофор дал указания: 1. подчиняться только ему, Христофору; 2. не вывешивать объявления о признании Московского Патриарха; 3. не упоминать имени Московского Патриарха на ектении и во время Богослужения; 4. сноситься только с Александрийским Патриархом; 5. считать Русскую Церковь в Александрии остающейся на старом положении, т. е. как до акта признания и воссоединения; 6. оставить служить вместе с нашим священником старосту, не пожелавшего признать Ваше Святейшество и возглавляющего реакционную группу»[25].

26 августа Патриарх Христофор II также выступил в Александро-Невском храме с речью, в которой заявил: «После эпохи гонений на Церковь в России власти ее признали и, по-видимому, больше не собираются ее притеснять. Сам он, хотя и был в Москве, не знает, насколько признание Церкви советской властью является окончательным и не кроется ли под этим какого-либо политического маневра. Православные Христиане в Египте, без различия национальностей, подчиняются исключительно ему, Патриарху Александрийскому, и только ему, во всех, как канонических, так и административных и юридических вопросах. Он всегда готов помочь Русской Церкви, но надо, чтобы по каждому церковному вопросу к нему обращались лично, и, ни с кем, помимо него, не сносились. Что касается Русской Церкви в Александрии, он считает, что она всецело и во всех вопросах подчинена ему и что никаких изменений не произошло»[26]. Отцу Алексию в противовес полученной от Патриарха Алексия I была выдана грамота о принадлежности церкви и самого настоятеля к Александрийскому Патриарху[27].

Помимо записок иеромонаха Алексия (Дехтерева) информация о ситуации в Египте поступала в Совет по делам Русской Православной Церкви также от атташе миссии СССР в Египте И. Бурцева. В сентябре он писал председателю совета Г. Г. Карпову о том, что приезд на Восток Патриарха Алексия I вызвал духовно-патриотический подъем в эмигрантских колониях, но Патриарх Христофор противодействовал ему. Так, 26 августа Христофор II на собрании прихожан Александро-Невской церкви нарушил свой патриарший этикет, когда после произнесения своей речи позволил собравшимся задавать вопросы, в результате которых возникла дискуссия и последующая перебранка. Телеграмма Патриарха Алексия I от 23 августа об умиротворении общины, переданная через консульство СССР, никак не повлияла на Александрийского Патриарха[28].

2 сентября Христофор II после совершения богослужения в соборе св. Саввы Освященного в своей проповеди позволили себе антисоветские высказывания, заявив: «Положение в Балканских странах и в странах Восточной Европы исключительно сложно. Сложно потому, что одна союзная держава, а именно Россия с коммунистическим тоталитарным режимом, домогается установления коммунистической формы правления в Югославии, Болгарии, Румынии, Венгрии, а также Польше. Народы этих стран не желают коммунистического режима как антихристианского, и всячески противостоят ему. России не удается осуществить свои намерения в этих странах»[29].

В результате И. Бурцев, существенно сгущая краски, написал Г.Г. Карпову, «что позиция, занятая Христофором, нам враждебна, он всецело на стороне реакционной части русской колонии, стремящейся ликвидировать очаг русского влияния в Александрии. Это неудивительно, потому что Христофор последнее время все чаще и более открыто, проявляет свои чисто фашистские убеждения. Он сторонник греческого короля, глашатай диктатуры Матаксаса в прошлом»[30].

Вскоре Патриарх Христофор II получил письмо от иеромонаха Алексия с просьбой пояснить позицию, озвученную им на собрании 26 августа в Александро-Невской церкви. Главные вопросы заключались в том, как быть с грамотой о воссоединении, полученной настоятелем от Патриарха Алексия I, и почему во время Божественной Литургии больше нельзя поминать Патриарха Московского и всея Руси[31]. Ответа на это письмо не последовало.

Состоявшееся 16 сентября в Александро-Невской церкви приходское собрание сопровождалось стычками и скандалом, однако были избраны новый староста (А. И. Борисов) и приходской совет, среди членов которого уже не было противников Московского Патриархата. Это решение отправили на утверждение Патриарху Христофору II. Оказавшиеся в меньшинстве сторонники РПЦЗ составили петицию протеста, под которой собрали около 70 подписей. Однако возвратившийся из Сирии Патриарх Христофор II 13 октября утвердил состоявшиеся выборы старосты и приходского совета. Через несколько дней иеромонах Алексий сообщил Патриарху Московскому и всея Руси о том, что в Александрии у общины есть в собственности квартира, в которой можно было бы устроить Патриаршее подворье, а Александро-Невский храм объявить своим представительством[32]. Проиграв борьбу, сторонники РПЦЗ покинули Александро-Невскую церковь, и 30 октября Патриарх Христофор II выделил им придел для совершения богослужений в кафедральном соборе св. Саввы Освященного.

2 декабря 1945 г. Патриарх Алексий I получил телеграмму от Христофора II, в которой просил «о немедленном вмешательстве и покровительстве трех союзных держав страдающей [от коммунистических властей] Православной церкви в Югославии»[33]. В ответной телеграмме от 7 декабря Предстоятель Русской Церкви сообщил: «Просьбу исполнил, но мы не имеем этих печальных сведений, хотя я имею сношения с митрополитом Иосифом, а недавно был у меня сербский епископ Владимир. Думаю, что патриарх Гавриил своим приездом к своей пастве мог бы сделать многое для мира и благополучия своей церкви»[34].

18 декабря Патриарх Алексий I отправил отцу Алексию письмо, в котором сообщил о получении всех его записок и обещал сделать все необходимое для укрепления положения иеромонаха. Вместе с письмом Первосвятитель послал свое обращение к православным за рубежом и попросил ознакомить с ним Александрийского Патриарха[35].

26 декабря в письме Г. Г. Карпову Патриарх Алексий I отметил: «Движение против Московской патриархии за границей есть. Агитация некоего Серафима [в Каире] против Патриархии находит распространение. В Александрии патриарх Христофор запретил настоятелю Александро-Невского храма поминать за службой патриарха Московского и поставил Православную Церковь в худшие условия, чем карловчан, которым он дал придел в лучшем соборе Александрии»[36].

Высказанные в письме соображения оказались справедливыми. Не получив никаких объяснений от Христофора II в ответ на свое письмо, иеромонах Алексий намеревался служить 25 февраля 1946 г., в день тезоименитства Патриарха Алексия I, благодарственный молебен, о чем было объявлено в церкви. Однако через несколько дней Христофор II вызвал отца Алексия и запретил служить молебен, предупредив о том, что посылать поздравительную телеграмму от имени прихода тоже не стоит. В ходе этого разговора настоятелем был поднят вопрос о перемене календарного стиля, но Христофор II указал на строгое соблюдение традиций Александрийской Церкви, перешедшей на новоюлианский календарь еще в 1926 г. при Патриархе Мелетии II.

В январе 1946 г. скончался настоятель русской Никольской церкви в Каире священник Серафим, и 7 февраля в связи с этим событием Христофор II отправил телеграмму Патриарху Алексию I, в которой писал: «После кончины отца Серафима мы назначили хорошего священника из Иерусалима, который приезжает завтра. Поэтому просим не присылать священника из России»[37].

Патриарх Алексий I отправил ответную телеграмму с просьбой уточнить эту информацию: «Прошу Ваше блаженство сообщить мне, кто именно из священников из Иерусалима назначен Вами в русскую церковь в Каире. Опасаемся назначения лица из группы архимандрита Антония, не находящегося в общении с Московской Патриархией». В сопроводительном письме к проекту этой телеграммы, адресованном заместителю председателя Совета по делам Русской православной церкви С. К. Белышеву Первосвятитель отмечал: «Не правда ли, какой-то странный образ действия у п[атриарха] Александрийского»[38].

В ответном письме, посланном из Александрии только в мае 1946 г., Христофор II сообщил Патриарху Алексию I о том, что по просьбе прихожан в русский храм в Каире им назначен иеромонах Аристокл, прибывший из Иерусалима. При назначении нового настоятеля Христофор II указал ему, что за Божественной Литургией он должен поминать только Патриарха Александрийского. При этом Патриарх Христофор II писал и о своем отношении к каноническому положению Русской Православной Церкви: «Только патриарха Московского и всея Руси мы и все православные патриархи признаем как канонического руководителя Русской Церкви. Не признающих его русских архиереев и их последователей клириков и мирян, поскольку они не подчиняются патриарху Алексию, мы рассматриваем, как отделившихся от тела Православной Святой, Соборной и Апостольской Церкви… Вопрос о пользовании старым календарем мы считаем невозможным рассмотреть в настоящее время. Этот вопрос, когда будет везде мир, должна решать вся Церковь»[39]. Патриарх Христофор II лукавил, назначенный им настоятель Никольского храма иеромонах Аристоклий (Громыко), как и его паства в Каире, ориентировалась на РПЦЗ.

11 июля египетские власти арестовали членов недавно избранного приходского совета во главе со старостой А. И. Борисовым. Им предъявили обвинение в попытке государственного переворота. Иеромонах Алексий (Дехтерев) несколько раз пытался попасть на прием к Патриарху Христофору II, но безрезультатно. Впрочем, 28 июля всех арестованных освободили, ничего не добившись. 2 августа Христофор II служил в приделе собора св. Саввы Освященного, который выделил для совершения богослужений части бывших прихожан церкви св. кн. Александра Невского, оставшейся в составе РПЦЗ.[40] К 7 августа Патриарх Алексий I получил письмо Христофора II, о котором заметил в записке Г.Г. Карпову: «Он все бьет в одну точку, очевидно, под действием односторонней информации»[41].

3 ноября во время благодарственного молебна по случаю шестой годовщины со дня нападения Италии на Грецию, Патриарх Христофор II в своей проповеди, по сообщению ТАСС, сказал: «Раньше Святая Русь была защитницей Православия на Востоке. После октябрьской революции не только наш дорогой русский народ, но и Русская Церковь пострадали от ее новых правителей. Мы не можем забыть, что тогда в России был объявлен лозунг “Религия — опиум для народа”. В наши дни мы видим ожесточенную борьбу русских против греков. Русские представляют, оскорбляют и тащат нас на скамью подсудимых, несмотря на то, что мы победили. Почему? Потому что мы отказываемся преклоняться перед Ваалом коммунизма. Чтобы жить в мире, должны ли мы преклоняться пред ним? Нет, тысячу раз нет. В этот памятный день Греция произнесла громогласное нет также и другим, кто грозил ей»[42].

Двойственное отношение к Советскому Союзу и сложная ситуация в приходе св. кн. Александра Невского, по мнению посланника СССР в Египте А. Д. Щиборина, была связана с политической ситуацией и большой материальной зависимостью Христофора II от богатых греков. Щиборин также высказал предположение, что последние публичные выступления Александрийского Патриарха являлись результатом давления на него англичан и американцев в связи с начинавшейся гражданской войной в Греции.

Отношения между Московским и Александрийским Патриархатами улучшились после поездки делегации Русской Церкви во главе с митрополитом Ленинградским и Новгородским Григорием (Чуковым) на Ближний Восток осенью 1946 г. Эта поездка была утверждена на совещании в Совете по делам Русской Православной Церкви 6 июня 1946 г., где Г. Г. Карпов предложил для усиления влияния Московской Патриархии ряд таких командировок с оказанием материальной помощи Восточным Патриархам. В ходе совещания Карпов настаивал на том, чтобы делегация Московской Патриархии после посещения Иерусалима обязательно побывала в Александрии. Он опасался, что возвращение митрополита Григория сразу в Москву может быть воспринято Патриархом Христофором II как «проявление демонстрации по отношению к нему»[43].

Делегация Московской Патриархии находилась на Ближнем Востоке с 13 ноября по 7 декабря 1946 г., посетив Тегеран, Дамаск, Бейрут, Иерусалим, Каир и Александрию. Митрополит Григорий побывал в Антиохийском, Иерусалимском и Александрийском Патриархатах, раздавая крупные суммы валюты, и везде получал заверения местных иерархов, что «возглавляемые ими патриархаты и церкви всегда будут поддерживать Московскую Патриархию в международных церковных вопросах»[44].

28 ноября митрополит Григорий и управляющий делами Московской Патриархии протопресвитер Николай Колчицкий прибыли в Каир. Они также посетили русскую церковь в Александрии. По благословению Патриарха Алексия I, митрополит 1 декабря возвел в сан архимандрита отца Алексия (Дехтерева). Помимо официальных приемов также состоялась длительная беседа Владыки Григория с Христофором II, в ходе которой были обсуждены насущные вопросы[45].

Итоги беседы митрополит Григорий подвел в докладе Патриарху Алексию I и Совет по делам Русской православной церкви: «1. Что касается общины в Александрии, Патриарх Христофор обещал посетить этот храм и поддержать общину в борьбе с митрополитом Анастасием и архимандритом Антонием. Он рекомендует архимандриту Алексию быть ближе к противникам, и так привлечь их на свою сторону. Он надеется, что раскол будет ликвидирован. 2. Относительно общины в Каире Александрийский Патриарх обещал устроить расследование, и если окажется, что служащий там иеромонах Аристокл (Громыко) участвует в антисоветской деятельности, то он будет уволен. 3. В отношении митрополита Анастасия и слухов о приезде его в Египет Патриарх Христофор сообщил, что не разрешает этого приезда, и что уже есть постановление Патриарха о непризнании того… 6. О проблемах, касающихся единого мнения христиан и решения общецерковных вопросов, Патриарх Христофор заговорил сам, и твердо говорил о необходимости собраться и договориться. Для этого каждая Церковь должна выработать свою программу и вопросы. На вопрос, где возможно это собрание, Патриарх Христофор ответил, возможно, что в Иерусалиме, на что Митрополит Григорий заметил, что можно и в Москве. Патриарх Христофор шутливо согласился, что да, можно и в Москве, хотя это далеко и, если только за счет Москвы. 7. По вопросу о Вселенском Патриархе и его роли в решении общецерковных вопросов Христофор заметил, что Вселенский Патриарх связан и что, если будет нужно, он возьмет на себя инициативу в проведении всех этих вопросов… 12. Патриарх Христофор заговорил о желательности получить церковь для подворья в Москве, а если возможно и дом, и возвращении прежних имений Александрийской Церкви. Он просит о финансовой помощи Александрийской Церкви, “как это было и раньше”»[46]. Церковная делегация Московского Патриархата также в значительной степени разрешила вопросы, касающиеся права русских церквей в Северной Африке на независимую религиозную жизнь.

6 декабря состоялся прием в посольстве СССР в честь визита митрополита Григория, на котором присутствовали более 100 человек. Христофор II заранее сообщил Владыке Григорию, что не придет на этот прием из-за того, что не был приглашен на прием в посольство в праздник годовщины Октябрьской революции. Посланнику СССР в Египте А. Д. Щиборину Патриарх сказал, что не придет на прием из-за заранее назначенных мероприятий. Тот в донесении в Москву предположил, что Христофор II не пришел и никого не прислал из-за «подсказки греческого посланника, крайнего реакционера и антисоветски настроенного человека»[47].

В письме Г. Г. Карпову по итогам поездки Патриарх Алексий I 24 декабря 1946 г. отмечал: «…для успеха нашего дела нам необходимо: 1) предоставить патриархам Антиохийскому, Иерусалимскому и Александрийскому храмы для устройства их “Подворий” в Москве, Ленинграде и Киеве. Об этом патриархи усиленно просят, это им было обещано еще в 1945 г., и это является гарантией укрепления и наших храмов в их патриархатах… Кроме того, в Иерусалиме и Каире многие эмигранты обращались к нашей делегацией с просьбой о содействии в получении ими советских паспортов для выезда в СССР»[48].

Поездка митрополита Григория помогла решить проблему, связанную с причтом Александро-Невской церкви. Проблема состояла в том, что архимандрит Алексий (Дехтерев) не получил продление вида на жительство в Египте. По просьбе Владыки Григория ему попытался помочь Христофор II, но 3 апреля 1947 г. министр внутренних дел Египта Рифай Паша письменно известил Патриарха о высылке архимандрита Алексия из страны. 7 апреля Христофор II сообщил в министерство о необходимости пребывания настоятеля в Египте и попросил отменить высылку, однако на основании обвинений архимандрита в пропаганде коммунизма Патриарху отказали в просьбе. 17 апреля отца Алексия известили, что 17 мая является последним днем его пребывания в Египте[49].

21 апреля Патриарх Алексий I телеграммой попросил Христофора II помочь отменить высылку из Египта архимандрита. 30 апреля посланник СССР А. Д. Щиборин, согласно переданной в МИД просьбы Г. Г. Карпова, в беседе с министром иностранных дел Египта пытался выяснить, в чем причина высылки архимандрита из страны, поставив того в известность, что отец Алексий является полноправным гражданином СССР[50]. В конце концов, проблему удалось разрешить, и временно архимандрит остался в стране.

23 января 1947 г. начала работать подготовительная комиссия Московской Патриархии по подготовке проведения в Москве Всеправославного Предсоборного совещания. Для создания заинтересованности у будущих участников готовилась передача подворий Иерусалимской, Сербской, Антиохийской, Александрийской Церквам в Москве, Киеве и Ленинграде, а также выплата денежных подарков в валюте главам Восточных Поместных Церквей[51]. В частности, Александрийскому Патриархату планировали передать московскую церковь «Всех Скорбящих Радость» на Большой Ордынке.

Однако эти замыслы вскоре стали рушиться. Еще в январе 1947 г. тяжело заболел и полностью отошел от дел лояльный к СССР Константинопольский Патриарх Максим. Его окружение, почувствовав в Московской Патриархии соперника по вопросу лидерства в православном мире, заняло гораздо более жесткую позицию. На Константинополь ориентировались Элладская, Кипрская и в значительной степени Александрийская Церкви[52]. Сыграла свою роль и широкая кампания в западной прессе по компрометации Русской Церкви. На Восточных Патриархов оказывалось разностороннее давление, представители различных американских организаций подкупали их крупными суммами валюты.

Подобная ситуация существовала и в находящейся в тяжелых экономических условиях Александрийской Церкви. Кроме того, на Патриарха Христофора II оказывали давление английские власти, греческое правительство, ведущие борьбу с коммунистами в Греции, и сторонники Русской Православной Церкви за границей, активно действовавшие в своих каирской и александрийской общинах.
__________
Примечания

[1] Нелюбов Б. А., Панченко К. А. Османский период. 1517-1798 гг. / Александрийская Православная Церковь // Православная энциклопедия. Т. 1. М., 2000. С. 583, 585–586.
[2] Там же. С. 587; Беллин В. В. Жизнь русских в Египте // Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. Париж, 1971. С. 323–324.
[3] См.: Архимандрит Порфирий (Успенский). Александрийский сборник (Сношения Александрийской церкви с Россией). Т. 1. СПб., 1898.
[4] Священник А. Мазырин, А. А. Кострюков. Из истории взаимоотношений Русской и Константинопольской Церквей. М., 2017.С. 118, 162.
[5] Буевский А.С. Взаимоотношения Александрийской и Русской Православных Церквей в новейший период / Александрийская Православная Церковь // Православная энциклопедия. М., 2000. Т. 1. С. 590–591.
[6] Там же. С. 591.
[7] Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М., 2005. С. 287; Журнал Московской Патриархии (ЖМП). 1943. № 4. С. 12.
[8] Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви 1917–1990. М., 1994. С. 136, 138.
[9] Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 125. Д. 407. Л. 21.
[10] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров – Совете Министров СССР. 1945–1970 гг.: в 2 т. Т. 1. М., 2009. С. 40.
[11] Послание Блаженнейшего Патриарха Александрийского Христофора Святейшему Патриарху Алексию // ЖМП. 1945. № 3. С. 5–6.
[12] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 34.
[13] Там же. Л. 57.
[14] Там же. Л. 75.
[15] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… Т. 1. С. 47.
[16] Священник Михаил Зернов. Историческое путешествие (окончание) // ЖМП. 1945. № 9. С. 22.
[17] Иеромонах Алексий (Дехтерев). Необычайная Радость // ЖМП. 1945. № 10. С. 13.
[18] Там же. С. 12.
[19] Архимандрит Платон (Игумнов). Посещение Святейшим Патриархом Алексием I Святой Земли в мае 1945 года // Богословские труды. 1999. № 35. С. 63.
[20] Иеромонах Алексий (Дехтерев). Необычайная Радость. С. 12.
[21] Там же. С. 13.
[22] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 101.
[23] Там же. Л. 66.
[24] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… Т. 1. С. 74.
[25] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 68.
[26] Там же. Л. 69.
[27] Там же. Л. 101–102.
[28] Архимандрит Платон (Игумнов). Указ соч. С. 63; ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 70–71.
[29] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 73.
[30] Там же. Л. 72.
[31] Там же. Л. 74–75.
[32] Там же. Л. 106–107.
[33] Там же. Л. 78.
[34] Там же.
[35] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… Т. 1. С. 99.
[36] Там же. С. 105.
[37] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 84.
[38] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… Т. 1. С. 126–127.
[39] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 87–87об.
[40] Там же. Л. 126.
[41] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… Т. 1. С. 181.
[42] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 144.
[43] Там же. Оп. 7. Д. 3. Л. 89.
[44] Васильева О. Ю. Кремль против Ватикана. Полковник Карпов под руководством генералиссимуса Сталина атакует папу римского // Новое время. 1993. № 30. С. 39.
[45] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 159–160; Оп. 7. Д. 3. Л. 39, 46, 47.
[46] Там же. Оп. 1. Д. 14. Л. 161–163.
[47] Там же. Л. 146.
[48] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… Т. 1. С. 214–215.
[49] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 14. Л. 136.
[50] Там же. Л. 168, 170.
[51] Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 9324. Оп. 2. Д. 17. Л. 3–4; ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 65. Л. 1–4.
[52] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 16. Л. 57.

Источник: Богослов.Ru