Книга Юлии Матвеевой раскрывает семантику мозаик Равенны с неожиданной стороны
«Декоративные ткани в мозаиках Равенны: семантика и культурно-смысловой контекст» - монографию на эту тему представила 25 сентября в Культурном центре «Покровские ворота» автор Юлия Матвеева – кандидат искусствоведения, преподаватель харьковской Академии дизайна и искусств, художник, золотошвейка, дизайнер церковных тканей. Объемный том с большим количеством иллюстраций вышел в киевском издательстве «Дух i Лiтера».
Семантика знаменитых мозаик Равенны V — VII вв., включенных во всемирное наследие ЮНЕСКО, раскрывается автором на широком культурно-смысловом фоне – от древнеегипетских и античных памятников до рецепции темы литургических тканей в современном христианском искусстве, что не могло не заинтересовать историков, искусствоведов, иконописцев, церковных вышивальщиц.
Эта книга — первая монография о мире тканей в ранневизантийской церкви. В большинстве случаев исследователи вскользь упоминают о тканях как о декоративном элементе в мозаиках Равенны. «Между тем, именно эти мозаики хранят едва ли не единственное визуальное свидетельство использования тканей в древней церкви. Уникальность исследования состоит в расшифровке изображений тканей как живого языка, благодаря соотнесению их с аутентичными греческими текстами. Полученный материал постепенно раскрывает исторический, символический и богословский смысл изображенных текстильных предметов», отмечается в аннотации к изданию. «Ткани забытых смыслов» – так назвала Ю. Матвеева вечер в «Покровских воротах».
На презентации автор подробно рассказала только о трех сюжетах равеннских мозаик, ключ к пониманию которых дают ткани. Первый связан с победой императора Юстиниана над остготами в 540 году в Равенне. Базилику (которую весь мир сейчас знает как Сант-Аполлинаре-Нуово), построенную вождем остготов Теодорихом для арианского культа, нужно было переосвятить. Но прежде надо было переделать мозаики с портретами придворных Теодориха. Мозаика – техника дорогая и трудоемкая, проще и дешевле было бы поменять лица или головы у уже имеющихся фигур. Но было принято совсем другое решение: в арках, где стояли вельможи-еретики, изображены завязанные узлом завесы, открывающие пустое темное пространство. О том, что под этими арками стояли когда-то люди, напоминают фрагменты рук, которые, как кажется многим, как бы выглядывают из-за колон. Зачем нужно было тратить столько драгоценной смальты на «занавесочки», как описывают их в блогах туристы? Возможная разгадка – в одной из глав новой книги Юлии Матвеевой, которая, опираясь на корпус текстов, показывает, что завесы с древних времен воспринимались как граница сакрального пространства, а в новозаветной традиции – как Тело Христово. Ариане-еретики не допущены заказчиками мозаики к святыне – и об этом свидетельствуют литургические завесы.
Второй сюжет отсылает к изображениям красных кругов с перекрестием, которыми испещрены мозаики Равенны. Что это за круги? Ю. Матвеева на большом визуальном и текстовом материале доказывает, что это изображение мальвы – полевого цветка, который был одним из самых основных и древнейших видов пищи еще в доаграрный период и высаживался на могилах как ритуальная еда для умерших, дающая жизнь. Ю. Матвеева процитировала самые ранние упоминания мальвы у древнегреческих авторов: в частности, Пифагор фактически возводил мальву в центр мироздания, всякий раз начиная свое учение со слов: «Самое священное на свете – лист мальвы». Какое это имеет отношение к ранневизантийским изображениям? В христианской символике мальва осмыслялась как евхаристический хлеб, что убедительно доказывают не только изображения ее на литургических тканях на границе сакрального пространства, но и текстологические примеры: во многих языках народов Средиземноморья слова «мальва» и «хлеб» имеют общие корни или созвучны. Достаточно сказать, что в русском и украинском языках один из синонимов названия этого цветка связывается не просто с хлебом, а именно с причастным хлебом – «просфорник».
Третий сюжет – мозаика с изображением императрицы Феодоры из Сан-Витале стала хрестоматийной. Но куда движется торжественная процессия во главе с Феодорой? Классик советского искусствоведения В.Н. Лазарев пишет: «Феодора со свитой стоит в нарфике, собираясь пройти через дверь на лестницу, ведущую на женскую половину галереи (matroneum)». Ю. Матвеева выдвигает свою версию, основанную на трактовке тканей: двух завес, одежд императрицы и ее придворных, завес кивория, а также подкрепляет свою гипотезу толкованием текстов, описывающих церковные процессии в Византии VI в. По словам автора книги, Феодора, которая носила титул «император», направляется с богатыми дарами – золотой причастной чашей в алтарь. Ю. Матвеева поясняет, почему именно в таком качестве присутствие женщины в алтаре было оправдано, а также предполагает, что эта чаша стала последним даром, а мозаика – предсмертным портретом Феодоры, заказанным ею именно в таком качестве.
Главы книги посвящены многим другим мозаичным сюжетам, которые приобретают новое, неожиданное звучание благодаря трактовке значения текстиля: так, предпринята реконструкция изображений на завесах кивория св. Софии Константинопольской (по тексту Павла Силенциария VI в.); раскрывается секрет ширм с завесами вокруг Этимасии из Арианского баптистерия; целый раздел посвящен «тканям в куполах» – оказывается, они ведут свое происхождение от древнейших зонтов, а образы Неба связаны с покровом, который, в свою очередь, связан с изображением парящего орла, раковины и облака. В одной из последних глав исследуется мандорла, которая большинством исследователей трактуется как нетварный свет, исходящий от фигуры Спасителя или Богоматери, а автор книги аргументировано предлагает увидеть в древних мандорлах элементы покрова-зонта.
Книгу высоко оценили: кандидат культурологии, специалист по истории иконописи ХХ века, проректор ББИ Ирина Языкова, которая отметила особое значение труда Ю. Матвеевой для современных иконописцев, и завкафедрой иконописания ПСТГУ Екатерина Шико.
04.10.2017
Ещё по теме: