В ПСТГУ прошла конференция «Богословие и аскеза в древнехристианской и византийской традициях (к 1375-летию со дня преставления прп. Иоанна Лествичника)»
12 апреля, в день памяти прп. Иоанна Лествичника, на богословском факультете Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета была проведена конференция «Богословие и аскеза в древнехристианской и византийской традициях (К 1375-летию со дня преставления прп. Иоанна Лествичника)». Работу конференции открыл своим вступительным словом декан богословского факультета ПСТГУ протоиерей Павел Хондзинский.
Первое заседание было посвящено истории аскетических сообществ и практик в Древней Церкви. Сообщение на тему «Роль женской аскезы в Древней Церкви» сделал декан историко-филологического факультета ПСТГУ свящ. Андрей Постернак. Как показал докладчик, девство отражало особое состояние, связанное с нравственной аскезой женщин: пожизненным целомудрием и постоянной молитвой. Девы не выполняли специфических функций и не являлись церковнослужительницами подобно диакониссам, однако составляли особую группу, в которую на Востоке вступали просто по добровольному волеизъявлению, на Западе же они особым образом посвящались епископом или пресвитером по благословению епископа, возможно, у алтаря через возложение рук и покрывала (мафория) темного цвета. Каноническое и гражданское право строго ограждало статус девства. Не позднее IV в., со времени повсеместного распространения монашества, общины дев стали оформляться в женские «протомонастыри», хотя некоторые девы продолжали оставаться в миру и подвизаться в частных домах, однако эта практика не получила дальнейшего развития как своеобразная альтернатива женским монашеским общежитиям. К эпохе Раннего Средневековья понятие дева (как и вдова или диаконисса) будет синонимично слову монахиня, а статус дев идентичен монашескому.
В докладе аспиранта ПСТГУ священника Василия Андроникова (Русская Православная Старообрядческая Церковь) была предпринята попытка показать, что в определенных критических обстоятельствах кафолическая община монахов может существовать без епископа и прочих клириков. Данное экклезиологическое воззрение выражено в письме 249 (257) свт. Василия Великого, который утешет монахов, притесняемых от ариан. Своего рода «consensus patrum» этого воззрения свт. Василия подкреплен подобными мыслями двух других вселенских учителей: свт. Григория Богослова и свт. Иоанна Златоуста. Друг и соратник св. Василия, св. Григорий, пишет о недопустимости нахождения в общении с плохими епископами, желая лучше быть вместе со львом, с пантерой и со змеёй. А св. Иоанн Златоуст говорит о том, что уничтожение благочестивых епископов – дело дьявола, но Бог, а не человек управляет всюду Своей Церковью.
Сообщение «Образ епископа-аскета в медиоланской церковной традиции конца IV в.» К. В. Стефановой (ПСТГУ) было посвящено рассмотрению представлений свт. Амвросия Медиоланского о епископе-аскете и рецепции этого образа в трудах Павлина Медиоланского и блж. Августина Иппонского. В основу доклада была положена христианская концепция существования созерцательной и деятельностной жизни, которая позволяет говорить о личностном и социальном аспектах аскетики. Докладчицей был сделан вывод о том, что на личностном уровне аскетический подвиг выражался в добродетелях епископа как человека (но способного быть примером для других), а на социальном уровне этот подвиг связывался с добродетелями епископа как иерарха, сопряженными с конкретными епископскими обязанностями. Для свт. Амвросия реализация аскетических идеалов в жизни епископа была напрямую связана с вопросом осуществления епископского служения, т. к. именно безупречная жизнь позволяла епископу сохранять духовное руководство христианской общиной. Рецепция же этого образа, произведенная в трудах Павлина и блж. Августина, была связана, с одной стороны, с описанием воплощения аскетических идеалов на практике на примере служения свт. Амвросия; и с другой, с формированием определенного образа святого человека.
Доклад Г. Е. Захарова (ПСТГУ) был посвящен рассмотрению историографии по вопросу о причинах возвышения Римского престола в IV в. В сообщении было показано влияние конфессиональных традиций на исследовательские концепции, однако было отмечено отсутствие в каждой из них единой «канонической» интерпретации древней истории Римской Церкви. По мнению докладчика, возникновение римоцентрической экклезиологии нельзя объяснить лишь стремлением к высшей власти в Церкви римских пап или рассматривать этот процесс как реализацию принципов, относящихся к самой природе Церкви. Исследователь предпринял попытку представить идею вселенского первенства Римской кафедры как антикризисную меру, напрямую обусловленную церковными разделениями периода арианских споров.
М. Ю. Биркин (ПСТГУ) в своем докладе «Епископская власть и монастыри в Толедском королевстве вестготов» рассмотрел, преимущественно на материале соборных постановлений, границы монастырской автономии и епископских полномочий в отношении монашеских общин. Монастырь должен был обладать имущественной независимостью от епископа, но при этом быть подчиненным ему в дисциплинарном отношении. Последнее предполагало не только епископское разрешение на основание монастыря, но и установление или одобрение устава, по которому будет жить монашеская община, назначение аббата и других должностных лиц, проведение собраний аббатов епископии, разбор споров между аббатом и монахами и т. д. Поставление монахов в клирики в определенных ситуациях могло быть одним из способов укрепления контроля епископа за монастырем. Вместе с тем епископы в Толедском королевстве, пользуясь дисциплинарной властью над монастырями, нередко нарушали их имущественную автономию.
Сообщение А. Д. Петровского (ПСТГУ) было посвящено Бенедикту — аббату Анианского монастыря (ум. в 821 г.), сподвижнику императоров Карла Великого и Людовика Благочестивого, который известен в первую очередь как реформатор франкского монашества и организатор повсеместного внедрения устава св. Бенедикта Нурсийского. В докладе на основе существующих источников была рассмотрена роль Бенедикта в противоборстве с адопционистской ересью епископа Феликса Урхельского и его сторонников, учивших, что Иисус Христос по Своему человечеству был «усыновлен» Богом. Особое внимание в докладе было уделено разбору антиадопционистских трактатов Бенедикта, содержащих в себе некоторые теологумены, несколько отличающиеся от основной франкской и западной христологии.
Второе заседание «Наследие прп. Иоанна Лествичника в контексте византийской аскетической традиции» открылось докладом П. Б. Михайлова (ПСТГУ) «Место Лествицы в традициях духовного восхождения». Сообщение было посвящено выяснению того, как известная «триада духовного восхождения» (философская версия: этика – физика – эпоптика; мистическая версия: очищение – освящение – обожение; аскетическая версия: праксис – теория – гносис) проявляется в «энциклопедии православной аскетики», каковой можно назвать Лествицу.
А. Б. Ванькова (ИВИ РАН, ПСТГУ) в докладе «Духовное родство наставника и ученика в Лествице прп. Иоанна Лествичника» представила духовное отцовство как краеугольный камень монашества. Одним из наиболее авторитетных монашеских авторов, которые в своих сочинениях разбирали этот вопрос, был прп. Иоанн Лествичник. Однако его подход к этой теме должен рассматриваться в русле монашеской традиции предшествующего времени. Следует отметить, что духовное родство связывало наставника и обучаемого тесными узами. От ученика/инока общежительного монастыря требовалось безусловное послушание, взамен он получал наставления и молитвенную защиту, ограждавшие его от испытаний и бед, поджидавших неопытного новиция на непростом и тернистом пути духовного возрастания в монашеском делании.
Выступление О. А. Родионова (ИВИ РАН, ПСТГУ) было посвящено рассмотрению византийских толкований на самое загадочное из «трудных мест» «Лествицы» прп. Иоанна Синайского (27:47, в греческом издании – 27.2:13), дошедших до нас как в виде отдельных схолий, так и в составе обширного комментария Илии Критского (XII в.). О. А. Родионов привел основные особенности как двух анонимных толкований, так и интерпретаций «трудного места», предложенных свт. Фотием Константинопольским и Михаилом Пселлом. Большинство толкователей чаще всего предпочитает христологическое толкование вопросов, адресованных св. Иоанном неизвестному собеседнику, пытаясь при этом разрешить проблему: кем был этот собеседник – ангелом или Самим Христом? Один из анонимных византийских комментариев убедительно защищает точку зрения, согласно которой Иоанн Лествичник беседовал со Христом. Толкование Михаила Пселла (первоначально представлявшее собой один из трактатов Theologica (I. 30)) выбивается из этого ряда. Пселл решительно отвергает христологическое толкование «видения» и вопросов св. Иоанна. Он также развивает учение о доступности человеку в нынешней жизни видения Бога только в «символах» и «образах». Высшие созерцания доступны по мере отделения души от тела. В докладе проанализированы все обширные интерпретации загадочного фрагмента и на основе рукописной традиции делается вывод, что толкование Михаила Пселла имело большое распространение в Византии наряду с другими схолиями к таинственной главе. Кроме того, отмечено включение комментария Пселла в первое славянское издание «Лествицы» 1647 г.
Доклад П. А. Пашкова (ПСТГУ, ЦНЦ «Православная энциклопедия») «Цитирование Акиндина в первой книге Антирретиков свт. Григория Паламы: имела ли место фальсификация?» был посвящен богословскому наследию эпохи исихастских споров XIV в. Как указал докладчик, ранее исследователям не удавалось соотнести ни одну из цитат антипаламита Григория Акиндина, приводимых свт. Григорием Паламой в его полемических сочинениях, с известными текстами осужденного богослова. Патрологи выдвигали различные гипотезы для объяснения такого положения вещей: П. Христу предполагал, что св. Григорий работал с краткими конспектами сочинений Акиндина; В. Фанургакис — что Палама цитировал иные, неизвестные науке, тексты; Х. Надаль-Каньелас — что можно говорить о сознательной фальсификации. В докладе были приведены результаты исследования сочинений Акиндина как изданных, так и остающихся в рукописи, которые показывают, что в действительности точные цитаты из его текстов у св. Григория присутствуют, хотя и не были идентифицированы ранее. Тем самым гипотеза о фальсификации должна считаться, по меньшей мере, сомнительной.
Выступление Э. Ю. Канаевой (ПСТГУ) на тему «Развитие взглядов прп. Иоанна Лествичника на исповедь у некоторых средне-, поздне и поствизантийских авторов. Случай одного флорилегия» было посвящено путям рецепции и трансформации, которую претерпела мысль прп. Иоанна Лествичника в результате включения цитат из «Лествицы» в популярный византийский флорилегий. Псевдо-Анастасий, автор флорилегия, адаптировал исходное размышление преподобного об исповеди для мирянской аудитории, очистив его от категории «послушания». Однако впоследствии флорилегий использовался для создания монашеской литературы и литературы о монахах: Житий прп. Евфимия Нового, прп. Симеона Нового Богослова, устава Эвергетидского монастыря и родственных ему уставов, «Увещания к исповеди» прп. Антония Студита. Снова обратив тексты Лествичника к аудитории, для которой они были созданы, авторы этих текстов (кроме, в ограниченной степени, последнего) следовали и логике своего источника, не используя понятие послушания ни в контексте исповеди, ни в других контекстах.
На третьем заседании конференции были представлены богословские и аскетические традиции христианского Востока. В докладе диакона Сергия Кожухова (МДА) «Монах Севир, монах Нефалий – философская терминология в полемике вокруг Халкидонского Собора в среде палестинских монахов кон. V – нач. VI вв.» была рассмотрена христологическая терминология «общего» и «частного», которая пришла из философских текстов Платона, Аристотеля, стоиков, Плотина и их последователей. Отцы Церкви и христианские писатели также были склонны выражать христианские истины посредством данной терминологии, поскольку она была общеизвестна и при помощи нее можно было адекватно выразить возвышенные христианские догматы. Палестина, ее богословская и монашеская среда не были здесь исключением. Такие термины, как «сущность», «природа» или «ипостась», были широко применяемы как в триадологии, так и в христологии. Автор доклада сделал экскурс в историю триадологичесих споров на Востоке, начиная с Никейского Собора, затем коснулся христологических споров между двумя монахами, подвизающихся в палестинском монастыре близь Майюма: халкидонитом Нефалием и противником Халкидона монахом Севиром. При выяснении их позиций была сделана попытка осмысления вышеназванной терминологии с точки зрения ее связи с античной философией.
Далее прозвучал доклад иеродиакона Максима (Судакова) (Преображенское подворье Данилова монастыря) «Преподобный Исаак Сирин и Мартирий-Сахдона как выразители одного аскетического учения». Как показал докладчик, в сочинениях восточно-сирийского аскетического писателя Мартирия-Сахдоны (ум. ок. 650 г.) присутствует много смысловых параллелей с писаниями прп. Исаака Ниневийского (не ранее середины VI в. — не позднее первой половины VIII в.): это и дословные совпадения целых выражений, и употребление одних и тех же образов. Объяснить это можно несколькими факторами: во-первых, оба жили приблизительно в одно время в одной культурно-языковой и религиозной среде, во-вторых, у обоих в распоряжении были одни и те же источники, и, наконец, нельзя исключать возможности прямого заимствования одного автора у другого. Однако четко определить, кто у кого заимствовал, не позволяет размытость в хронологии жизни прп. Исаака Сирина.
Как показала А. А. Рогожина (Школа востоковедения НИУ ВШЭ) в своем докладе «Плач и слезы в “Лествице” и “Книге скорбных песнопений” как часть монашеского пути», многие аскетические произведения монашеской литературы в той или иной степени рассуждают о важности покаянного плача в подвиге монаха и приобретении дара слез. Прп. Иоанн Лествичник одним из первых привел в своем знаменитом труде как теоретические размышления о природе покаянного плача, так и практические советы для монашествующих по приучению себя к слезам покаяния. В докладе было рассмотрено влияние его подхода на армянскую монашескую традицию X в., отраженную в широко известной «Книге скорбных песнопений» знаменитого подвижника Нарекского монастыря Григора и в малоизвестном трактате «О покаянии и слезах» игумена этого же монастыря Анании.
Завершающий доклад конференции сделала Н. Г. Головнина (ПСТГУ). Он был посвящен Писанию и библейской экзегезе в «Житии» Пахомия Великого. Как указала докладчица, «Житие» Пахомия Великого (ок. 292 — ок. 346) предоставляет богатый материал, который позволяет оценить место чтения и толкования Св. Писания в распорядке жизни первых киновий. Постоянную работу с библейским текстом предполагало и обязательное почти постоянное повторение определенного отрывка из него монахом и регулярные беседы, проводимые как настоятелями домов, так и настоятелями монастырей, темой для которых часто выступала экзегеза ветхозаветного или новозаветного сюжета. Входящие в состав «Жития» многочисленные поучения Пахомия, Орсисия и Феодора демонстрируют важные для братства темы, приемы интерпретации и определенную свободу в обращении со священным текстом.
Все доклады вызвали интерес у аудитории и сопровождались оживленной дискуссией. В следующем году весеннюю патристическую конференцию предполагается посвятить 1700-летнему юбилею Первого Вселенского Собора в Никее.
Программа конференции
10.00-10.10 Вступительное слово декана БФ прот. Павла Хондзинского
Часть 1. Аскетические сообщества и практики в Древней Церкви (модератор: Г. Е. Захаров)
10.10-10.40
иерей Андрей Постернак. Роль женской аскезы в Древней Церкви
10.40-11.10
Данилов А. А. Публичная аскеза в эпоху поздней античности
11.10-11.40
иерей Василий Андроников. Экклезиологические воззрения св. Василия Великого в письме 249 к монахам
11.40-12.10
Стефанова К. Феномен епископа-аскета на примере церковного служения свт. Амвросия Медиоланского
12.10-12.40
Захаров Г. Е. Развитие идеи римского первенства в IV - начале V вв.: властные притязания или аскетическое служение?
12.40-13.10
Биркин М. Ю. Епископская власть и монастыри в Толедском королевстве вестготов
13.10-13.40
Петровский А. Бенедикт Анианский и его роль в антиадопционистском движении Франкской церкви
Часть 2. Наследие прп. Иоанна Лествичника в контексте византийской аскетической традиции (модератор: П. Б. Михайлов)
14.10-14.40
Михайлов П. Б. Место Лествицы в традициях духовного восхождения
14.40-15.10
Ванькова А. Б. Духовное родство наставника и ученика в "Лествице" прп. Иоанна Лествичника
15.10-15.40
Родионов О. А. Обращение к наследию прп. Иоанна Лествичника в творениях византийских исихастов XIV в.
15.40-16.10
Пашков П. А. Цитирование Акиндина в первой книге Антирретиков свт. Григория Паламы: имела ли место фальсификация?
16.10-16.40
Канаева Э. Ю. Развитие взглядов прп. Иоанна Лествичника на исповедь у некоторых средне-, поздне, и поствизантийских авторов. Случай одного флорилегия.
Часть 3. Богословие и аскеза в традициях христианского Востока (модератор: Н. Г. Головнина).
17.10-17.40
диакон Сергий Кожухов. Монах Севир, монах Нефалий – философская терминология в полемике вокруг Халкидонского Собора в среде палестинских монахов кон. V – нач. VI вв.
17.40-18.10
иеродиакон Максим (Судаков). Преподобный Исаак Сирин и Мартирий-Сахдона как выразители одного аскетического учения.
18.10-18.40
Рогожина А. А. Плач и слезы в «Лествице» и «Книге скорбных песнопений» как часть монашеского пути.
18.40-19.10
Головнина Н. Г. Священное Писание и библейская экзегеза в Поучениях и Посланиях Пахомия Великого, Орсисия и Феодора Освященного.
ПСТГУ
Первое заседание было посвящено истории аскетических сообществ и практик в Древней Церкви. Сообщение на тему «Роль женской аскезы в Древней Церкви» сделал декан историко-филологического факультета ПСТГУ свящ. Андрей Постернак. Как показал докладчик, девство отражало особое состояние, связанное с нравственной аскезой женщин: пожизненным целомудрием и постоянной молитвой. Девы не выполняли специфических функций и не являлись церковнослужительницами подобно диакониссам, однако составляли особую группу, в которую на Востоке вступали просто по добровольному волеизъявлению, на Западе же они особым образом посвящались епископом или пресвитером по благословению епископа, возможно, у алтаря через возложение рук и покрывала (мафория) темного цвета. Каноническое и гражданское право строго ограждало статус девства. Не позднее IV в., со времени повсеместного распространения монашества, общины дев стали оформляться в женские «протомонастыри», хотя некоторые девы продолжали оставаться в миру и подвизаться в частных домах, однако эта практика не получила дальнейшего развития как своеобразная альтернатива женским монашеским общежитиям. К эпохе Раннего Средневековья понятие дева (как и вдова или диаконисса) будет синонимично слову монахиня, а статус дев идентичен монашескому.
В докладе аспиранта ПСТГУ священника Василия Андроникова (Русская Православная Старообрядческая Церковь) была предпринята попытка показать, что в определенных критических обстоятельствах кафолическая община монахов может существовать без епископа и прочих клириков. Данное экклезиологическое воззрение выражено в письме 249 (257) свт. Василия Великого, который утешет монахов, притесняемых от ариан. Своего рода «consensus patrum» этого воззрения свт. Василия подкреплен подобными мыслями двух других вселенских учителей: свт. Григория Богослова и свт. Иоанна Златоуста. Друг и соратник св. Василия, св. Григорий, пишет о недопустимости нахождения в общении с плохими епископами, желая лучше быть вместе со львом, с пантерой и со змеёй. А св. Иоанн Златоуст говорит о том, что уничтожение благочестивых епископов – дело дьявола, но Бог, а не человек управляет всюду Своей Церковью.
Сообщение «Образ епископа-аскета в медиоланской церковной традиции конца IV в.» К. В. Стефановой (ПСТГУ) было посвящено рассмотрению представлений свт. Амвросия Медиоланского о епископе-аскете и рецепции этого образа в трудах Павлина Медиоланского и блж. Августина Иппонского. В основу доклада была положена христианская концепция существования созерцательной и деятельностной жизни, которая позволяет говорить о личностном и социальном аспектах аскетики. Докладчицей был сделан вывод о том, что на личностном уровне аскетический подвиг выражался в добродетелях епископа как человека (но способного быть примером для других), а на социальном уровне этот подвиг связывался с добродетелями епископа как иерарха, сопряженными с конкретными епископскими обязанностями. Для свт. Амвросия реализация аскетических идеалов в жизни епископа была напрямую связана с вопросом осуществления епископского служения, т. к. именно безупречная жизнь позволяла епископу сохранять духовное руководство христианской общиной. Рецепция же этого образа, произведенная в трудах Павлина и блж. Августина, была связана, с одной стороны, с описанием воплощения аскетических идеалов на практике на примере служения свт. Амвросия; и с другой, с формированием определенного образа святого человека.
Доклад Г. Е. Захарова (ПСТГУ) был посвящен рассмотрению историографии по вопросу о причинах возвышения Римского престола в IV в. В сообщении было показано влияние конфессиональных традиций на исследовательские концепции, однако было отмечено отсутствие в каждой из них единой «канонической» интерпретации древней истории Римской Церкви. По мнению докладчика, возникновение римоцентрической экклезиологии нельзя объяснить лишь стремлением к высшей власти в Церкви римских пап или рассматривать этот процесс как реализацию принципов, относящихся к самой природе Церкви. Исследователь предпринял попытку представить идею вселенского первенства Римской кафедры как антикризисную меру, напрямую обусловленную церковными разделениями периода арианских споров.
М. Ю. Биркин (ПСТГУ) в своем докладе «Епископская власть и монастыри в Толедском королевстве вестготов» рассмотрел, преимущественно на материале соборных постановлений, границы монастырской автономии и епископских полномочий в отношении монашеских общин. Монастырь должен был обладать имущественной независимостью от епископа, но при этом быть подчиненным ему в дисциплинарном отношении. Последнее предполагало не только епископское разрешение на основание монастыря, но и установление или одобрение устава, по которому будет жить монашеская община, назначение аббата и других должностных лиц, проведение собраний аббатов епископии, разбор споров между аббатом и монахами и т. д. Поставление монахов в клирики в определенных ситуациях могло быть одним из способов укрепления контроля епископа за монастырем. Вместе с тем епископы в Толедском королевстве, пользуясь дисциплинарной властью над монастырями, нередко нарушали их имущественную автономию.
Сообщение А. Д. Петровского (ПСТГУ) было посвящено Бенедикту — аббату Анианского монастыря (ум. в 821 г.), сподвижнику императоров Карла Великого и Людовика Благочестивого, который известен в первую очередь как реформатор франкского монашества и организатор повсеместного внедрения устава св. Бенедикта Нурсийского. В докладе на основе существующих источников была рассмотрена роль Бенедикта в противоборстве с адопционистской ересью епископа Феликса Урхельского и его сторонников, учивших, что Иисус Христос по Своему человечеству был «усыновлен» Богом. Особое внимание в докладе было уделено разбору антиадопционистских трактатов Бенедикта, содержащих в себе некоторые теологумены, несколько отличающиеся от основной франкской и западной христологии.
Второе заседание «Наследие прп. Иоанна Лествичника в контексте византийской аскетической традиции» открылось докладом П. Б. Михайлова (ПСТГУ) «Место Лествицы в традициях духовного восхождения». Сообщение было посвящено выяснению того, как известная «триада духовного восхождения» (философская версия: этика – физика – эпоптика; мистическая версия: очищение – освящение – обожение; аскетическая версия: праксис – теория – гносис) проявляется в «энциклопедии православной аскетики», каковой можно назвать Лествицу.
А. Б. Ванькова (ИВИ РАН, ПСТГУ) в докладе «Духовное родство наставника и ученика в Лествице прп. Иоанна Лествичника» представила духовное отцовство как краеугольный камень монашества. Одним из наиболее авторитетных монашеских авторов, которые в своих сочинениях разбирали этот вопрос, был прп. Иоанн Лествичник. Однако его подход к этой теме должен рассматриваться в русле монашеской традиции предшествующего времени. Следует отметить, что духовное родство связывало наставника и обучаемого тесными узами. От ученика/инока общежительного монастыря требовалось безусловное послушание, взамен он получал наставления и молитвенную защиту, ограждавшие его от испытаний и бед, поджидавших неопытного новиция на непростом и тернистом пути духовного возрастания в монашеском делании.
Выступление О. А. Родионова (ИВИ РАН, ПСТГУ) было посвящено рассмотрению византийских толкований на самое загадочное из «трудных мест» «Лествицы» прп. Иоанна Синайского (27:47, в греческом издании – 27.2:13), дошедших до нас как в виде отдельных схолий, так и в составе обширного комментария Илии Критского (XII в.). О. А. Родионов привел основные особенности как двух анонимных толкований, так и интерпретаций «трудного места», предложенных свт. Фотием Константинопольским и Михаилом Пселлом. Большинство толкователей чаще всего предпочитает христологическое толкование вопросов, адресованных св. Иоанном неизвестному собеседнику, пытаясь при этом разрешить проблему: кем был этот собеседник – ангелом или Самим Христом? Один из анонимных византийских комментариев убедительно защищает точку зрения, согласно которой Иоанн Лествичник беседовал со Христом. Толкование Михаила Пселла (первоначально представлявшее собой один из трактатов Theologica (I. 30)) выбивается из этого ряда. Пселл решительно отвергает христологическое толкование «видения» и вопросов св. Иоанна. Он также развивает учение о доступности человеку в нынешней жизни видения Бога только в «символах» и «образах». Высшие созерцания доступны по мере отделения души от тела. В докладе проанализированы все обширные интерпретации загадочного фрагмента и на основе рукописной традиции делается вывод, что толкование Михаила Пселла имело большое распространение в Византии наряду с другими схолиями к таинственной главе. Кроме того, отмечено включение комментария Пселла в первое славянское издание «Лествицы» 1647 г.
Доклад П. А. Пашкова (ПСТГУ, ЦНЦ «Православная энциклопедия») «Цитирование Акиндина в первой книге Антирретиков свт. Григория Паламы: имела ли место фальсификация?» был посвящен богословскому наследию эпохи исихастских споров XIV в. Как указал докладчик, ранее исследователям не удавалось соотнести ни одну из цитат антипаламита Григория Акиндина, приводимых свт. Григорием Паламой в его полемических сочинениях, с известными текстами осужденного богослова. Патрологи выдвигали различные гипотезы для объяснения такого положения вещей: П. Христу предполагал, что св. Григорий работал с краткими конспектами сочинений Акиндина; В. Фанургакис — что Палама цитировал иные, неизвестные науке, тексты; Х. Надаль-Каньелас — что можно говорить о сознательной фальсификации. В докладе были приведены результаты исследования сочинений Акиндина как изданных, так и остающихся в рукописи, которые показывают, что в действительности точные цитаты из его текстов у св. Григория присутствуют, хотя и не были идентифицированы ранее. Тем самым гипотеза о фальсификации должна считаться, по меньшей мере, сомнительной.
Выступление Э. Ю. Канаевой (ПСТГУ) на тему «Развитие взглядов прп. Иоанна Лествичника на исповедь у некоторых средне-, поздне и поствизантийских авторов. Случай одного флорилегия» было посвящено путям рецепции и трансформации, которую претерпела мысль прп. Иоанна Лествичника в результате включения цитат из «Лествицы» в популярный византийский флорилегий. Псевдо-Анастасий, автор флорилегия, адаптировал исходное размышление преподобного об исповеди для мирянской аудитории, очистив его от категории «послушания». Однако впоследствии флорилегий использовался для создания монашеской литературы и литературы о монахах: Житий прп. Евфимия Нового, прп. Симеона Нового Богослова, устава Эвергетидского монастыря и родственных ему уставов, «Увещания к исповеди» прп. Антония Студита. Снова обратив тексты Лествичника к аудитории, для которой они были созданы, авторы этих текстов (кроме, в ограниченной степени, последнего) следовали и логике своего источника, не используя понятие послушания ни в контексте исповеди, ни в других контекстах.
На третьем заседании конференции были представлены богословские и аскетические традиции христианского Востока. В докладе диакона Сергия Кожухова (МДА) «Монах Севир, монах Нефалий – философская терминология в полемике вокруг Халкидонского Собора в среде палестинских монахов кон. V – нач. VI вв.» была рассмотрена христологическая терминология «общего» и «частного», которая пришла из философских текстов Платона, Аристотеля, стоиков, Плотина и их последователей. Отцы Церкви и христианские писатели также были склонны выражать христианские истины посредством данной терминологии, поскольку она была общеизвестна и при помощи нее можно было адекватно выразить возвышенные христианские догматы. Палестина, ее богословская и монашеская среда не были здесь исключением. Такие термины, как «сущность», «природа» или «ипостась», были широко применяемы как в триадологии, так и в христологии. Автор доклада сделал экскурс в историю триадологичесих споров на Востоке, начиная с Никейского Собора, затем коснулся христологических споров между двумя монахами, подвизающихся в палестинском монастыре близь Майюма: халкидонитом Нефалием и противником Халкидона монахом Севиром. При выяснении их позиций была сделана попытка осмысления вышеназванной терминологии с точки зрения ее связи с античной философией.
Далее прозвучал доклад иеродиакона Максима (Судакова) (Преображенское подворье Данилова монастыря) «Преподобный Исаак Сирин и Мартирий-Сахдона как выразители одного аскетического учения». Как показал докладчик, в сочинениях восточно-сирийского аскетического писателя Мартирия-Сахдоны (ум. ок. 650 г.) присутствует много смысловых параллелей с писаниями прп. Исаака Ниневийского (не ранее середины VI в. — не позднее первой половины VIII в.): это и дословные совпадения целых выражений, и употребление одних и тех же образов. Объяснить это можно несколькими факторами: во-первых, оба жили приблизительно в одно время в одной культурно-языковой и религиозной среде, во-вторых, у обоих в распоряжении были одни и те же источники, и, наконец, нельзя исключать возможности прямого заимствования одного автора у другого. Однако четко определить, кто у кого заимствовал, не позволяет размытость в хронологии жизни прп. Исаака Сирина.
Как показала А. А. Рогожина (Школа востоковедения НИУ ВШЭ) в своем докладе «Плач и слезы в “Лествице” и “Книге скорбных песнопений” как часть монашеского пути», многие аскетические произведения монашеской литературы в той или иной степени рассуждают о важности покаянного плача в подвиге монаха и приобретении дара слез. Прп. Иоанн Лествичник одним из первых привел в своем знаменитом труде как теоретические размышления о природе покаянного плача, так и практические советы для монашествующих по приучению себя к слезам покаяния. В докладе было рассмотрено влияние его подхода на армянскую монашескую традицию X в., отраженную в широко известной «Книге скорбных песнопений» знаменитого подвижника Нарекского монастыря Григора и в малоизвестном трактате «О покаянии и слезах» игумена этого же монастыря Анании.
Завершающий доклад конференции сделала Н. Г. Головнина (ПСТГУ). Он был посвящен Писанию и библейской экзегезе в «Житии» Пахомия Великого. Как указала докладчица, «Житие» Пахомия Великого (ок. 292 — ок. 346) предоставляет богатый материал, который позволяет оценить место чтения и толкования Св. Писания в распорядке жизни первых киновий. Постоянную работу с библейским текстом предполагало и обязательное почти постоянное повторение определенного отрывка из него монахом и регулярные беседы, проводимые как настоятелями домов, так и настоятелями монастырей, темой для которых часто выступала экзегеза ветхозаветного или новозаветного сюжета. Входящие в состав «Жития» многочисленные поучения Пахомия, Орсисия и Феодора демонстрируют важные для братства темы, приемы интерпретации и определенную свободу в обращении со священным текстом.
Все доклады вызвали интерес у аудитории и сопровождались оживленной дискуссией. В следующем году весеннюю патристическую конференцию предполагается посвятить 1700-летнему юбилею Первого Вселенского Собора в Никее.
Программа конференции
10.00-10.10 Вступительное слово декана БФ прот. Павла Хондзинского
Часть 1. Аскетические сообщества и практики в Древней Церкви (модератор: Г. Е. Захаров)
10.10-10.40
иерей Андрей Постернак. Роль женской аскезы в Древней Церкви
10.40-11.10
Данилов А. А. Публичная аскеза в эпоху поздней античности
11.10-11.40
иерей Василий Андроников. Экклезиологические воззрения св. Василия Великого в письме 249 к монахам
11.40-12.10
Стефанова К. Феномен епископа-аскета на примере церковного служения свт. Амвросия Медиоланского
12.10-12.40
Захаров Г. Е. Развитие идеи римского первенства в IV - начале V вв.: властные притязания или аскетическое служение?
12.40-13.10
Биркин М. Ю. Епископская власть и монастыри в Толедском королевстве вестготов
13.10-13.40
Петровский А. Бенедикт Анианский и его роль в антиадопционистском движении Франкской церкви
Часть 2. Наследие прп. Иоанна Лествичника в контексте византийской аскетической традиции (модератор: П. Б. Михайлов)
14.10-14.40
Михайлов П. Б. Место Лествицы в традициях духовного восхождения
14.40-15.10
Ванькова А. Б. Духовное родство наставника и ученика в "Лествице" прп. Иоанна Лествичника
15.10-15.40
Родионов О. А. Обращение к наследию прп. Иоанна Лествичника в творениях византийских исихастов XIV в.
15.40-16.10
Пашков П. А. Цитирование Акиндина в первой книге Антирретиков свт. Григория Паламы: имела ли место фальсификация?
16.10-16.40
Канаева Э. Ю. Развитие взглядов прп. Иоанна Лествичника на исповедь у некоторых средне-, поздне, и поствизантийских авторов. Случай одного флорилегия.
Часть 3. Богословие и аскеза в традициях христианского Востока (модератор: Н. Г. Головнина).
17.10-17.40
диакон Сергий Кожухов. Монах Севир, монах Нефалий – философская терминология в полемике вокруг Халкидонского Собора в среде палестинских монахов кон. V – нач. VI вв.
17.40-18.10
иеродиакон Максим (Судаков). Преподобный Исаак Сирин и Мартирий-Сахдона как выразители одного аскетического учения.
18.10-18.40
Рогожина А. А. Плач и слезы в «Лествице» и «Книге скорбных песнопений» как часть монашеского пути.
18.40-19.10
Головнина Н. Г. Священное Писание и библейская экзегеза в Поучениях и Посланиях Пахомия Великого, Орсисия и Феодора Освященного.
ПСТГУ
15.04.2024
Ещё по теме: