На Святой Земле
(По запискам русских паломников)

С давних пор русские паломники, добиравшиеся до Святой Земли, стремились посетить Назарет, город, где была возвещена Благая Весть (Благовещение) о рождении Сына Божия от Девы Марии. Вот как повествуется об этом в Еван­гелии: В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария (Лк 1:26–27). Так евангелист Лука начинает рассказ об этом великом событии.

Навеки прославленный Назарет расположен в нагорной лощине, стесненной двумя хребтами Галилейских гор. Здесь, в скромном доме плотника Иосифа, провел Свое детство, отрочество и юность воплотившийся Царь Небесный, и этот дом издавна почитался как святыня всего христиан­ского мира.

Родственники праведного Иосифа Обручника, потомки Иуды, брата Господня, долгое время продолжали жить в Назарете после Вознесения Спасителя. Один из них, Конон, диакон Иерусалимский, построил на месте памятного дома церковь. Это было в 249 году, при римском императоре Декии, о чем свидетельствует мозаичная надпись, найденная при раскопках в конце XIX века1.

В IV веке император Константин Великий поручил одному из своих наме­стников — Иосифу, правившему в Тивериаде, построить здесь базилику, что и было исполнено в 352 году. Вторжение персов в Палестину (614 г.), к счастью, миновало Галилею, и назаретский храм Благовещения избежал разрушения. Еще в 670 году о нем упоминали паломники, посещавшие Палестину. Но впослед­ствии начались посягательства мусульман на древнюю базилику. Участники первого крестового похода (1096–1099 гг.) нашли Назарет в полном упадке.

Восстановлением базилики Благовещения занялся знаменитый рыцарь Танкред (†1112 г.), получивший от предводителя первого кресто­вого похода Готфрида Бульон­ского в ленное владение Галилею от Хай­фы до Тивериады. Танкред восстановил базилику, частично использовав остат­ки прежней; возрожденный храм стал считаться соборным. В Назарете католический епископ основал свою резиденцию в монастыре при храме Благовещения2.

Как известно, в 1054 году произошел раскол между Западной и Восточной Церквами, но в повседневной жизни право­славные и католики продолжали поддерживать добрые отношения. Об этом свидетельствуют строки из “Хождения” игумена Даниила (начало ХII в.), относящиеся к посеще­нию назаретских святынь. Отметив, что “здесь, где пещера, был дом Иосифа, и все сказанное происходило в этом доме Иосифа, мужа Марии”, древнерус­ский паломник продолжает: “Над пещерой создана церковь во имя Благове­щения. Место это сначала было заброшенным, но католики его обновили и устроили хорошо; здесь находится католический епископ, очень богатый, он владеет этим святым местом”3.

Местные католики оказали православному игумену радушный прием. “Здесь угостили нас хорошо и питьем, и едой, и всем возможным, — пишет он. — В этом городе мы ночевали. И, хорошо отдохнув, встали и пошли в церковь по­клониться святому месту”4.

После взятия Назарета египетскими войсками (1263 г.) храм Благовещения долгое время лежал в развалинах. Его восстановление началось только в 1620 году, ког­да в Назарете поселились францисканцы. Одним из деятельных назаретских храмоздателей был францисканский монах Фома де Новария, о чем пишет рус­ский ученый-паломник А. С. Норов (с 1854 по 1857 г. — министр народно­го просвещения): “Благочестивые труды, подъятые Фомою де Новария для огра­ждения от язычников святых мест в Назарете, достойны всегдашней благодарности христиан”5. Но в 1638 году храм Благовещения снова был разрушен арабами-кочевниками. Работы по возрождению церкви и монастыря были предприняты в 1730 году. Новопостроенный храм Благовещения и обитель при нем пребывали поч­ти без изменений до середины ХIХ столетия, и большинство русских паломников имело возможность лицезреть именно эти сооружения.

Киевский пешеходец В. Г. Барский был одним из тех паломников, которые посетили храм Благовещения и обитель францисканцев до начала строитель­ных работ; Барский прибыл в Назарет в 1729 году. Вот что пишет он о католическом монастыре, выстроенном при храме Благовещения: “Есть же паки внутрь веси (селения — а. А.) монастырь леп (красив — а. А.) и пространен, иногда при Елени царици благочестивой создан, последи же от басурманов вся раззорен, и ныне паки от римлян, аще не яко первее, но лепо обновлен, и сложен от тех же каменей и разру­шенных останков <…> Внутрь же монастыря, в Назарете обретаемого, в нем же обитают римскии иноци”6.

В первой половине XIX в. русские паломники стали чаще посещать Галилею. В 1819 году сюда добрались две отважные паломницы из Шуйского уезда Владимирской губернии: “села Лежнева девица Анна Алексеевна и вдова Прасковья Степановна”. По возвращении в Россию их рассказ о святых мес­тах был напечатан отдельной брошюрой; сюда вошли и сведения о храме Благовещения. “Ходили мы во граде Назарете, где Божия Матерь жила в дому Иосифове, — сообщают русские паломницы. — Тут церковь французская (франци­сканская — а. А.) увешана вся атласами (дорогой материей — а. А.), а где Божия Матерь читала книгу, на том месте положено наподобие звезды сребрянной, а над звездой престол французский”7.

Таково бесхитростное повествование простых сельских женщин. Но в Наза­рете бывали и такие православные публицисты, как А. Н. Муравьев (1806–1874), А. С. Норов (1795–1869) и др. Участник Отечественной войны 1812 года Авраам Сергеевич Норов посетил Палестину дважды — в 1835 и в 1861 годах. Во время своего первого путешествия по Святой Земле А. С. Норов прибыл в Назарет и поклонился местным святыням. Войдя в католический храм, русский пилигрим спустился в пещеру Благо­вещения — “с левой стороны алтаря по нескольким широким ступеням из бе­лого мрамора”.

Здесь А. С. Норов прочел то место из Евангелия от Луки, в котором повест­вуется о Благовещении Деве Марии. Интересно замечание русского паломника о насельниках католической обители: “Латинские братья назаретского мона­стыря почти все испанцы, но говорят по-итальянски; они очень гостеприимны”8. (К середине XIX в. в этом католическом монастыре насчитывалось 10 свя­щенников-монахов и 7 из белого духовенства).

Многие русские паломники мечтали посетить Палестину хотя бы один раз в жизни. Немногим из них довелось побывать в Святой Земле дважды, но даже из этого ряда выделяется пешеходец Виктор Каминский, который исходил Бли­жний Восток вдоль и поперек, причем Назарет он посетил трижды. Его первое путешествие в Святую Землю относится к 1851 году. Прибыв в Назарет вместе с группой русских богомольцев, Виктор Каминский направился в католическую обитель Благовещения.

Пока русские паломники поклонялись местным святыням, храм начал запол­няться прихожанами — близилось время вечернего богослужения. И посланцы из православной России остались в церкви, чтобы присутствовать за като­лической вечерней. «Едва послышались гармонические звуки органа, вторимые несколькими певчими, набожные назаретяне опустились на колени и, скрестив руки, во все продолжение вечерни молились с самым искренним чувством, — повествует Виктор Каминский. — Наконец, вся церковь, вместе с органом, про­пела “Аве Мария”»9.

Второй раз Виктор Каминский побывал в Назарете в 1857 году. В это время при францисканском монастыре Благовещения уже было учреждено боль­шое странноприимное заведение, называемое Casa nova. “В Назарете существует такая же Casa nova, как и в Иерусалиме, снабженная такими же обильными средствами и составляющая единственный приют для путешествен­ников всех различных исповеданий, — сообщалось в русской печати в 1858 году. — Таким образом католическое гостеприимство имеет здесь тот именно характер общности, которого латины отыскивают во всем; для путешественников высших сословий есть действительно заведение как бы вселенское, кафолическое”10.

Виктор Каминский посещал в святых местах Палестины и православные, и католические храмы, воздвигнутые в память Евангельских событий. Сознание того, что место, над которым построен храм, освящено стопами Спасителя и Божией Матери, невольно сближало представи­телей Восточной и Западной Церквей. Об этом и ведет речь русский богомо­лец в своем повествовании.

“Вошел в храм священник для совершения обедни; за ним хлынул народ; и я удалился во внутренний покой Пресвятой Девы, и там продолжал свое моление пред ложем Богомладенца. Как от­раден мне был полусвет этого покоя, как сладок воздух, которым дышало здесь Святое Семейство, как священны мне были стены, хранившие его!.. Пришел и сюда патер, — поправил лампаду, зажег две свечи, стоявшие на ложе Спаси­теля, и стал в стороне, смотря на молящегося странника. Не зная его мыслей, я встал, приложившись к святому ложу, поцеловал стены покоя и хотел было идти, но он удержал меня, и, отбив большим ключом, бывшим у него в руке, не­сколько кусочков от стен святого покоя, предложил их мне, к великой моей радости; потом повел меня вверх, в следующий покой, и объяснял, что там жил Иосиф, Обручник св. Марии, полагая, что я в этом месте в первый раз. От­туда мы вместе сошли вниз, где уже совершалась обедня. Я приложился к ко­лонне Святого Архангела Гавриила, и преклонясь в последний раз пред местом Благовещения, простился с ним”11.

Чувство сопричастности святым местам, находящимся в ведении католиков, побуждало русских паломников обращаться с просьбой к местным насельни­кам о разрешении совершить здесь православное богослужение. Виктор Каминский, в третий раз посетивший Назарет в 1862 году вместе с группой из 11 русских паломников, вспоминал впоследствии: «Все желали отслужить акафист Божией Матери на месте Ее Благовещения (то есть в католическом монастыре). С вечера 27 апреля отправлен был драгоман (пере­водчик — а. А.) к латинским монахам с просьбой о сем <…> Один испанский монах сказал, что “храм Божий всегда и везде должен быть открыт для молитвы каждого, лишь бы это не препятствовало общественному богослужению”. Положено было после латинской литургии позволить нам отслужить акафист. К 8 часам все русские, бывшие в Назарете, собрались в святилище, более ни­кого не было, один только католический монах был здесь. Тишина была тро­гательная. Монах зажег свечи на престоле, открыл образ надпрестольный, от­дернул завесу, закрывавшую колонну Архангела, и отошел. Мы приступили к священному месту, и вот один из духовных, иеромонах Августин, благословил вслух начало служения. Двое другие запели: “Христос воскресе”, потом “Днесь спасения нашего главизна…”, далее “Взбранной воеводе победительная”, и начался акафист Пресвятой Деве с припевом: “Радуйся, Невесто неневестная”»12. «…Ах, как объяснить все чувства, наполнявшие грудь молящихся, — восклица­ет раб Божий Виктор. — Я молился, радовался, что слышу на таком важном ме­сте наши сладостные напевы, благодарил Бога и отцов латинских, что удосто­или нас такой радости. А стих: “О, всепетая Мати” тронул до глубины ду­ши. При окончании служитель Божий взял из ваз почти все цветы (лилии бе­лые) и раздал всем нам по нескольку. Затем мы приложились к месту Благо­вещения, к колонне Архангела и пошли в другие два покоя домика Пресвятой Девы. Там облобызали престол в среднем и стену этих покоев и вышли из храма с миром»13.

Паломники, посещавшие Назарет, внимательно знакомились с повествованиями о Святой Земле, составленными теми пешеходцами из Рос­сии, которые побывали здесь ранее. Видимо, поэтому в последующих описани­ях паломники стараются не повторять сказанного их предшественниками и, посещая Назарет, кратко сообщают об увиденном. Таковы записки Д. А. Скалона, который посетил Святую Землю в 1872 году в свите великого князя Николая Николаевича. В Назарете почетных гостей пригласили посетить монастырь францисканцев, об истории которого Д. А. Скалон упоминает предельно кратко: “По преданию, царица Елена построила его на том месте, где обитала в пеще­ре Пресвятая Дева Мария и где Архангел Гавриил благовествовал Ей зачатие и рождение Иисуса Христа. Храм, разрушенный Саладином, когда он разбил и взял в плен короля Иерусалимского Гвидо Лузиньяна, с той поры лежал в ра­звалинах до ХVII столетия, пока католическое Общество Святой Земли не испросило разрешения на его обновление”14.

В этой обители великий князь и его свита осмотрели все традиционные места поклонения; насельники монастыря радушно приняли гостей из России: “Великого князя встретил настоятель монастыря, худенький старичок фран­цуз и остальная братия (преимущественно испанцы). Монастырь обнесен высо­кою оградой, ворота которой выходят на площадку”15, — так повествуется об этом в записках Д. А. Скалона.

В 1881 г. в Назарет прибыла очередная группа русских богомольцев во главе со священником Александром Анисимовым из города Изюм (Харьков­ской губернии). Когда они вошли в храм Благовещения, то месса уже подходи­ла к концу: “Пять седовласых патеров, служивших соборне, приобщались, а гро­мадный орган немилосердно ревел, мотивируя причастный стих, при мелодическом подпевании малюток”16.

Отец Александр и его спутники не решились нарушить величие чинопоследования и до конца богослужения оставались в верхнем храме. Но вот месса закончилась, и российские пилигримы направились в пещеру Благовещения, как это делали сотни и тысячи их предшественников. «С чувствами духовной радости и глубокого умиления, — пишет отец Александр, — приложился к напольному мраморному кругу с крестом в средине и с латин­ской надписью на серебряном широком ободке: “Слово плоть бысть”. На этом-то месте, по преданию, молилась Пресвятая Дева во время явления Ей Архан­гела Гавриила, и здесь же приняла от него благовестие о зачатии и рожде­нии от Нее Сына Божия»17.

Будучи приходским священником, отец Александр желал излить свои религиоз­ные чувства в традиционной богослужебной форме; “признаюсь, — пишет он, — мне хотелось отслужить там свой русский православный молебен и громогласно, нараспев, прочитать Благовещенское Евангелие”18. Но “громо­глас­ную” ма­неру богослужения в пещере Благовещения насельники-фран­цис­канцы не поощряли, и поэтому русскому пастырю и его спутникам пришлось довольствова­ться другим, более скромным храмом, устроенным на месте, где жил праведный Иосиф.

И вот в стенах католического храма зазвучали пра­вославные молитвы и песнопения на церковнославянском языке. И хотя рус­ским богомольцам в тот раз не довелось совершить богослужение в пещере Благовещения, у них остались самые лучшие впечатления от посещения като­лической обители. “Направляясь к выходу из храма, мы еще раз окинули его взором и мысленно похвалили образцовую чистоту, опрятность и благообразность, соблюдаемые здесь францисканцами”19, — так заканчивает отец Александр свое повествование.

И, как бы продолжая мысль отца Александра Анисимова, другой православный священник — А. Коровицкий, посетивший этот храм в 1889 году, пишет: “Вы вхо­дите в него и удивляетесь: золото, мрамор, огромные художественные карти­ны, сюжетом которых служат события из жизни Богоматери — и все это содер­жится в такой безукоризненной чистоте, что и пылинки не найдете здесь; такая обстановка усугубляет ваше благоговейное настроение; совершенно забываешь, что находишься не в православном храме, а в костеле”20.

Насельники католической обители, как всегда, радушно встретили очередно­го гостя из России и показали ему и его спутникам все места, связанные с Евангельским повествованием о Благовещении. “Понятно, что православный, а особенно священник, чувствует себя на первых порах неловко при чужой обстановке; хочется со всеми познакомиться, а между тем стесняешься обра­титься с просьбой к монахам инославным, — продолжает русский пастырь, — но любезность и предупредительность их выручает нас из затруднительного положения; нам немедленно назначили патера, который любезно и терпеливо познакомил нас со всеми достопримечательностями храма, начиная с жилища Святого Семейства”21.

В начале ХХ столетия среди русских паломников уже укоренилась традиция совершать краткие богослужения в католичес­ком храме Благовещения. Но они имели такую возможность только лишь по будним дням, после того как в церкви заканчивалась месса. А в те дни, когда здесь начинались продолжи­тельные богослужения Страстной седмицы (по западному календарю), православ­ные богомольцы лишались этой возможности, и францисканцы старались в та­кие дни ограничить приток русских верующих к святыням, находящимся в сте­нах их обители.

Вполне понятно, что это вызывало огорчение пилигримов из России; их мыс­ли и чувства хорошо выразил профессор Киевской Духовной Академии А. А. Дмитриевский, который в 1908 году писал: «Мы уверены, что, вместо затруднений доступа паломникам в эти желан­ные и таинственные пещеры, было бы гораздо целесообразнее и во много крат полезнее для них добиться у начальника францисканского монастыря разре­шения, особенно в день праздника Благовещения, служить для наших паломни­ков здесь, под сводами этих чудных пещер, молебен Богоматери с чтением обычного акафиста в честь Ее. Какое неизгладимо-сильное впечатление на душу молящихся производили бы слова акафиста: “Ангел предстатель с небеси послан бысть рещи Богородице: Радуйся” и “О, всепетая Мати, рождшая всех святых святейшее Слово”, и как бы тогда было целостно и многосодержатель­но все трудное галилейское путешествие и пребывание в Назарете! В на­шем горячем пожелании и в возможном его, при настойчивости и усиленной просьбе францисканцев, благоприятном разрешении, по нашему крайнему убеж­дению, не может быть сомнения. Примеры таких разрешений из прошлой истории нам известны; известно вместе с тем и какое они доставляли нашим благоче­стивым паломникам высокое наслаждение и не выразимое словами умиление»22.

Одними из последних русских пилигримов, посетивших Назарет накануне пер­вой мировой войны, были старообрядческие епископы — Саратовский Мелетий и Рязанский Александр. Сопровождавшему их в этой поездке мирянину С. И. Быстрову принадлежит описание святынь Назарета.

Русские старообрядцы посетили и католической храм Благовещения; необычные гости из России с радушием были приняты насельниками обители: «Пожилой монах францисканец, с выстриженной маковкой и длинной бородой, одетый в длинный коричневого цвета халат, подпоясанный толстым поясом, предупредительно встретил нас и повел по обширному, богато убранному храму23, — вспоминал А. С. Быстров. — Долго стояли русские паломники под сводами этой церкви, объятые благоговением к представшей перед ними святыне: “вот где впервые развернулся свиток величайших событий христианской истории, столь дорогих каждому истинно верующему христианину!”»24.

Назарет и его окрестности полны мест, связанных с земной жизнью Спаси­теля. Поэтому можно продолжить посещение местных святынь вместе с православными богомольцами из России.

Виктор Каминский, посетив Назарет с группой паломников, повествует о том, как им довелось побывать в храме, устроенном на месте мастерской праведного Иосифа. “Когда богомольцы возвратились в со­борную церковь, очень приветливый служитель храма, органист, предложил свои услуги — сводить нас во все прочие назаретские храмы, — вспоминал В. Каминский. — Напрасно и говорить, что это предложение мы приняли с осо­бенною благодарностью. Прежде всего привел он нас в римско-католический храм, находящийся вблизи главного монастыря, на месте дома Праведного Ио­сифа, в котором этот старец занимался плотничеством, и где, по преданию, помогал ему в трудах Сам Иисус Христос, когда пришел в возраст. От этого домика сохранилась еще одна настоящая стена из крупных диких камней, связанных вечным цементом и совершенно выполированных временем, если не поцелуями усердных посетителей. К этой стене и пристроен настоящий храм”25.

Тот же русский паломник сообщает о посещении другого памятного места; он и его спутники побывали в церкви, устроенной там, где, по местному пре­данию, совершал трапезу Господь со Своими учениками. “Воздав должную дань благоговения священному остатку древности, мы пошли в церковь, где приложились к огромному плоскому камню, служившему, по преданию, трапезою (столом — а. А.) Спасителю и апостолам; камень этот утвержден на подставках, посредине церкви”26.

Поклоняясь назаретским святыням, русские богомольцы стремились выра­зить свои чувства в православных песнопениях, и францисканские привратники, как правило, не препятствовали этому. Вот что пишет один из наших пилигримов — Д. В. Горохов, побывавший в Назарете летом 1914 года: «Под­няв­шись не­много в гору от монастыря, мы подошли к часовне, посреди коей возвышался большой четырехугольный светло-серый камень. Это — так называемая “тра­пеза Христа” — менса Кристи, камень, на котором Иисус Христос обедал со Своими учениками. Я обратился на латинском языке к сопровождавшему нас монаху с просьбой о разрешении пропеть нам здесь “Отче наш”. И когда последний выразил свое полное согласие, мы, коленопреклоненные, с большим чувством пропели у святого камня ту молитву, в которой Сам Господь научил нас просить у Отца Небесного “насущного хлеба”»27.

У русских паломников, которые бывали у назаретских святынь, находящихся в ведении католиков, оставались самые благоприятные впечатления от уви­денного. Как бы подводя итог сказанному, один из них, протоиерей Виктор Гуляев, писал в своих заметках, относящихся к 1890 году: “В Назарете посети­ли мы принадлежащие католикам святыни с храмами при них… Храмы католи­ческие чисты, светлы, убраны со вкусом. Сопровождавшие нас монахи-католики гораздо любезнее греческих монахов, сопровождавших нас при Гробе Господнем”28.

* * *
Начавшаяся в 1914 году первая мировая война и последовавшие вслед за этим социальные потрясения в России пресекли поток русских паломников в Святую Землю. Лишь небольшое число христиан русского Зарубежья могло бывать здесь в период между двумя мировыми войнами. После второй миро­вой войны возобновилась деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (Московский Патриархат), и снова редкие гости из России стали посе­щать Назарет и его святыни.

Нынче паломники, приближающиеся к Назарету, уже не увидят прежнего хра­ма Благовещения, возведенного францисканцами в ХVIII веке. В 1960-х гг. здесь была построена громадная базилика Благовещения в виде многоуголь­ной ротонды. Выстроенная по проекту итальянского архитектора Музио, она увенчана бетонным конусообразным куполом, который стал новой эмблемой Назарета. На сегодня эта базилика, освященная в день праздника Благовеще­ния — 25 марта 1969 года, является крупнейшей на Ближнем Востоке, и под ее своды по-прежнему притекают богомольцы из многих стран мира, в том чис­ле и русские паломники.
____________
Примечания

1 Спутник паломника по святым местам. Париж, 1984. С. 71.

2 Там же. С. 71.

3 Хожение Даниила, игумена Русской земли // Книга хожений. Записки русских путешественников ХI–ХV вв. М., 1984. С. 247.

4 Там же. С. 247.

5 Норов А. С. Путешествие по Святой Земле в 1835 г. СПб., 1854. С. 189.

6 Странствования Василия Григоровича Барского по святым местам Востока с 1723 по 1747 гг. Ч. II. СПб., 1886. С. 144–145.

7 Путешествие в Иерусалим села Лежнева девицы Анны Алексеевны и вдовы Прасковьи Степановны в 1819 году. М., 1885. С. 19.

8 Норов А. С. Указ. соч. С. 202.

9 Каминский В. Воспоминания поклонника Святой Земли. СПб., 1856. С. 229–230.

10 Мансуров Б. П. Православные поклонники в Палестине. СПб., 1858. С. 91.

11 Каминский В. Указ. соч. С. 580.

12 Цит. по: Дмитриевский А. А. Праздник Благовещения Пресвятой Богородицы в Назарете. ÑÏá., 1908. Ñ. 55.

13 Там же. С. 56.

14 Скалон Д. А. Путешествие по Востоку и Святой Земле. СПб., 1881. С. 201.

15 Там же. С. 201–202.

16 Священник Александр Анисимов. Путевые записки русского пастыря о священ­­ном Востоке. СПб., 1889. С. 280.

17 Там же. С. 280–281.

18 Там же. С. 283.

19 Там же. С. 286.

20 Священник А. Коровицкий. Дневник паломника. Житомир, 1891. С. 120.

21 Там же. С. 120.

22 Дмитриевский А. А. Указ. соч. С. 54–55.

23 Быстров С. И. Путешествие по Востоку старообрядческих епископов. М., 1916. C. 185–186.

24Там же. C. 187.

25 Каминский В. Указ. соч. С. 231–232.

26 Там же. С. 232.

27 Горохов Д. В. В Святой Земле. Киев, 1916. С. 6.

28 Протоиерей Владимир Гуляев. В Иерусалим и на Афон. СПб., 1892. С. 56.