Хитрово Софья Доминиковна (1857-1942 гг.)
Софья Доминиковна Хитрово (1857-1942 гг.) была супругой инициатора создания Императорского Православного Палестинского Общества Василия Николаевича Хитрово, сама являлась членом-учредителем ИППО, была избрана почетным членом Общества (в 1907 году, уже после смерти мужа), по возможности, ездила с Василием Николаевичем на Святую Землю, писала и переводила статьи для "Сообщений ИППО" (литературный псевдоним С. Д. Х.), всячески участвовала вместе супругом в делах Общества.
Чаепитие после молебна и панихиды в церкви св. Марии Магдалины в Иерусалиме. 10 июля 1888 г.
В центре - Патриарх Иерусалимский Никодим, справа от него сидят - начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин) и помощник Председателя Православного Палестинского Общества Василий Николаевич Хитрово, слева от Патриарха Софья Доминиковна Хитрово и графиня О. Е. Путятина, сотрудники Русской Духовной Миссии и русского консульства.
Некоторые биографические факты из жизни С.Д. Хитрово описаны в исследовании Е.А. Воротынцевой "Творческая интеллигенция из окружения пианистки В. У. Сипягиной-Лилиенфельд", опубликованном в 5-м выпуске краеведческого альманаха "Устюжна" (Устюжна: Краеведческий альманах. Вып. 5. - Вологда: "Легия", 2002), фрагмент которого приводится ниже.
В.А. Сипягина-Лилиенфельд
Очерк посвящен пианистке Вере Уаровне Сипягиной-Лилиенфельд, с которой дружила С.Д. Хитрово. Вера Сипягина имела обширный круг знакомств в творческой среде того времени. Писатель Александр Куприн восхищался ее талантом и сделал Сипягину прототипом пианистки Жени Рейтер в своей повести «Гранатовый браслет».
Дарственная надпись «Софье Доминиковне Хитрово. Я. Полонский» сделана рукой поэта Яна Полонского на странице его сборника стихов: Полонский Я. [автограф] Вечерний звон. Стихи 1887-1890. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1890. [6], 208 с. Литфонд
Несомненно, с кем-то из друзей Веры Сипягиной была знакома и Софья Доминиковна. Например, поэт Ян Полонский, подаривший ей сборник своих стихов, был вхож в семью Сипягиных, был посаженным отцом на их свадьбе.
Е. А. Воротынцева
Творческая интеллигенция из окружения пианистки В. У. Сипягиной-Лилиенфельд
Вера Уаровна Сипягина-Лилиенфельд (1861-1923 гг.) - профессиональная пианистка, дворянка, владелица усадьбы Свистуны в Устюженском уезде. С 1873 по 1917 год Сипягина жила в Петербурге. Закончив Петербургскую консерваторию (на курсах при консерватории пианистка обучалась с двенадцати лет), она концертировала в России и за рубежом, занималась общественной и благотворительной деятельностью. Благодаря этому Сипягина имела обширный круг знакомств в среде музыкантов, художников и литераторов.
Во втором выпуске альманаха "Устюжна" (Вологда, 1993) был опубликован биографический очерк о В. У. Сипягиной-Лилиенфельд, написанный на основе материалов личного архива пианистки, который хранится в Устюженском музее. Архив включает в себя более 5 тысяч единиц хранения. Предлагаемая публикация основана на документах, не использованных при подготовке указанного очерка. В основном это письма к Сипягиной известных деятелей русской культуры XIX - начала XX века или их родственников, дневниковые записи пианистки, ее мемуары. Подлинники некоторых писем в архиве Сипягиной не сохранились, так как после ее смерти часть документов разошлась по друзьям и родным. Однако ее сестра, Софья Уаровна, сняла с ряда писем копии в специальный копировочный альбом. Записи из этого альбома также использованы в данной работе. (Орфография и пунктуация в письмах, использованных в данной статье, приближены к современным нормам.)
Немаловажную роль в подготовке предлагаемой публикации сыграли две авторские рукописи из архива Устюженского уезда. Это работа В. У. Сипягиной-Лилиенфельд "Петербургские салоны конца XIX - начала XX в." (1922 г.) и неопубликованная книга московской исследовательницы И. Я. Обуховой "Жизнеописание П. Н. и С. Н. Батюшковых" (1970 г.). Из последней автор данной статьи почерпнул сведения о супругах С. Д. и В. Н. Хитрово.
Целью предлагаемой читателям работы является знакомство с ранее неизвестными или малоизвестными фактами биографий Ф. Д. Батюшкова, А. И. Куприна, Я. П. Полонского, А. А. Архангельского, Н. Н. Каразина, Н. О. Куплеваского, супругов В. Н. и С. Д. Хитрово. Безусловно, интересной является и личность самой Сипягиной как представительницы творческой интеллигенции Серебряного века в восприятии ее окружения. <...>
Софья Доминиковна Хитрово
(1857-1942 гг.)
В жизни В. У. Сипягиной-Лилиенфельд Софья Доминиковна Хитрово сыграла совершенно особенную роль. "Дружба моя с С[офьей] Д[оминиковной] Х[итрово] - это не эпизодическое явление в моей многогранной жизни, - писала Сипягина. - Эта дружба проверяется 40-летней перепиской нашей (1882-1922). Переписка - это живая проверка не только наших взаимоотношений, но проверка моего отношения к другим людям, явлениям жизни, вопросов из области духа... про эти письма к С[офье] Д[оминиковне] смело можно сказать, что это "зеркало моей души", никогда не тускневшее, ничего не искажавшее..."48.
Немногие из женщин имели на Сипягину такое влияние, как Софья Хитрово. Не со многими она бывала так откровенна и мало кому настолько доверяла. Софья Доминиковна была светской дамой, женой действительного статского советника, представителя древнего дворянского рода, известного ученого, президента Русско-Палестинского общества* (Русско-Палестинское православное общество было учреждено в 1882 г. с целью пропаганды православия и оказания помощи православным паломникам в Святой земле) Василия Николаевича Хитрово (1832-1903 гг.). Что же заинтересовало Сипягину в этой женщине? Ее неординарность и необычность. В некоторой степени эти черты характера были связаны с происхождением Софьи Доминиковны. В девичестве она носила имя София-Анна-Мария ди Санта-Релли. Дочь русской аристократки Руновской и итальянского врача, профессора медицины, директора крупной клиники в Неаполе Доминика Тарситани, Софья Доминиковна провела свои детские годы в Италии. Состоятельные родители дали ей хорошее образование. Например, музыку девочка изучала у известного в то время итальянского маэстро Беньямино Чези.
После смерти профессора Тарситани Софья вместе с матерью приехала в Россию, где вскоре познакомилась с Василием Николаевичем Хитрово. Василий Николаевич был известен в обществе как очень серьезный и малообщительный человек, посвятивший свою юность детям рано умершего брата. Познакомившись с Софьей Тарситани, он прочил ее в жены своему племяннику. Но случилось непредвиденное. Девушка влюбилась не в племянника, а в его дядю. Василий Николаевич не устоял. Софья стала его женой. Семья Хитрово была в панике. Софья Тарситани годилась мужу в дочери, но родственников пугало другое. "Музыкантша в нашей семье, боже праведный, что с нами будет", - восклицала Вера Ивановна Хитрово, мать Василия Николаевича. Софья Доминиковна в свои 20 лет была уже известна как прекрасная пианистка. Говорили, что она играла для Вагнера и Листа. Именно музыка познакомила Хитрово с Сипягиной и дала первый толчок к их многолетней дружбе. "Первое явление ее в моей жизни, - вспоминала позднее Вера Уаровна, - это появление в классе Брассена* (Брассен Луи (1840-1884 гг.) - французский пианист, композитор. В 1878-1884 гг. преподавал в Петербургской консерватории.) [в Санкт-Петербургской консерватории. - Е. В.] дивной красоты итальянки. Кто такая? Новенькая в конце сезона? Недоумевали мы, пока Брассен не объяснил нам, что это м[ада]м Хитрово, его частная ученица"49.
Софья Доминиковна некоторое время посещала занятия в классе Брассена, где познакомилась и подружилась с Верой Уаровной. Неяркая внешность Сипягиной блекла рядом с красотой прекрасной итальянки. Вера Уаровна не могла этого не понимать, но подобное обстоятельство не пугало ее и не вызывало "черной" зависти. Сипягина откровенно восхищалась своей новой знакомой: "Она была так определенно красива, с ее роскошными волосами, что стояла всегда выше комплиментов, которые застыли бы на устах человека при взгляде на ее строгие, чудные глаза..."50. Но, конечно, не только это привлекало Веру Уаровну в С. Хитрово. "Между нами, - писала Сипягина, - пронеслось то "слово огненного света", при котором люди уже чувствуют, что они друзья, что жизнь их обогатилась этим чувством... Судьба посылала мне счастье дружбы с прелестной женщиной на 4 года старше меня, всесторонне образованной, начитанной, владеющей языками, талантливой музыкантшей... у которой был свой обособленный душевный мир, в который она не впускала без разбора, который замыкала при малейшем неосторожном прикосновении (как мимоза сжимает свои лепестки)"51. Так Сипягина и прозвала Софью "мимозой". Хитрово, в свою очередь, памятуя о неуемном характере подруги, называла ее "музыкальной стрекозой".
В 1880 году они расстались на год. Софья Доминиковна вместе с мужем уехала в Палестину, а затем в Европу. С Сипягиной она увиделась через год в Петербурге на концерте венгерского скрипача Иоахима. Радость от встречи была обоюдной. Женщины обменялись визитами, а затем стали часто бывать друг у друга. В доме Хитрово устраивались музыкальные вечера, на которых выступала и Вера Уаровна. Василий Николаевич и мадам Тарситани, жившая у дочери, очень тепло относились к Сипягиной. "Ее [Софьи Доминиковны. - Е. В.] мать, чистенькая, красивая старушка, очень любила, когда мы садились играть в 4 руки", - вспоминала Сипягина52. Василий Николаевич в знак расположения и привязанности подарил Вере Уаровне образок, выполненный на чудесной перламутровой раковине, который привез из Иерусалима.
В. Н. Хитрово, служивший некоторое время в Министерстве финансов, по служебным делам и по делам Палестинского общества часто разъезжал по стране и за рубежом. Софья Доминиковна сопровождала его во всех поездках. Не забывая Сипягину, она почти отовсюду присылала ей письма и открытки. В фондах Устюженского музея их сохранилось более 170. Большая часть корреспонденции относится к периоду после 1903 года. Этот год был тяжелым для Софьи Доминиковны. 5 мая скончался Василий Николаевич. "Все кончено", - телеграфировала Хитрово Сипягиной из Гатчины в день смерти мужа. И это, по мнению Веры Уаровны, "могло равно относиться как к усопшему, так и к ней..."53.
5 июня 1903 года Софья Доминиковна писала Сипягиной: "Сегодня ночью был месяц, как я осталась одна. Все больше растет во мне чувство одиночества и пустоты. Почвы под собою не чувствую, отняты у меня цель и смысл жизни. Чем наполнить ее теперь? Все хорошее пережито, похоронено, осталась одна могила. Приходится влачить бесцельное, пустое существование..."54. Сипягиной это чувство пустоты и одиночества было знакомо и понятно. В 1898 году она также потеряла мужа. Общее горе еще более сблизило подруг. Однако нельзя сказать, что их отношения были безоблачными. "Говоря о С[офье] Д[оминиковне] как о друге, - вспоминала Вера Уаровна, - я не могу не подчеркнуть одной особенности ее дружбы ко мне... Она любила меня как человека, многое все же не понимала во мне и не углублялась до понимания. В больших злоключениях готова была прийти на помощь или на выручку, как материально, так и нравственно. Но она, например, чересчур поверхностно относилась к тому, что не входило ни в какие мои обязанности, а между тем чему отдавала я всю душу"55. Хитрово не одобряла бурной общественной деятельности Сипягиной, и уж совсем странными ей казались хлопоты подруги по освобождению политзаключенного П. М. Кукина в 1889-1895 годах. Судя по письмам, Софью Доминиковну раздражало и некоторое увлечение Веры Уаровны левыми политическими взглядами. 2 августа 1913 года Хитрово писала Сипягиной из местечка Сконерс (Германия), где находилась на отдыхе: "Вы спрашиваете, дорогая, почему мы с Вами прошли в стороне от великого движения, вызванного отчасти такими "близкими" мне людьми, как Стасова? Про Вас могу сказать, что Вы не были тогда такой общественной, как теперь. Вы ко всему присматривались с интересом, но не отгадали величия этого дела, т. к. еще увлекались отдельными лицами, мною... искусством вообще... и, наконец, Вашим будущим мужем, Н. В. Лилиенфельдом. Вы даже не нашли времени для урока у Стасовых... мыслимо ли это было бы теперь? Я же прошла мимо этого движения довольно сознательно. Вспомните, что Стасовы всегда считались красными, особенно Д[митрий] Васильевич], и что это была не совсем подходящая среда для создателя Палестинского] общ[ества]... Мне протягивали руку несколько раз, я чувствовала, что там и серьезно и интересно, но меня всегда отговаривали принять эту руку, и не столько муж, кот[орый] с некоторыми ограничениями, наверно, уступил бы определенно выраженному желанию, сколько мамаша и тетя... Бороться и отстаивать свою мысль я никогда не умела, как Вы знаете, отчасти по природной лености и наклонности к легкой жизни. Ведь на уроках с Брассеном настоял муж, а не я, а, кажется, я любила музыку..."56.
Увлечение Веры Уаровны политикой серьезным, однако, не было. Это являлось, скорее, данью моде. Кроме того, Стасовы, о которых идет речь в письме, занимались не только политикой. Владимир Васильевич Стасов (1824-1906 гг.) - известный музыкальный и художественный критик, историк искусства, почетный член Петербургской академии наук. Его брат Дмитрий Васильевич (1828-1918 гг.) был по образованию юристом, но оставил свой след и в истории русской музыкальной культуры. Он известен как один из первых директоров Русского музыкального общества, один из руководителей Концертного общества. Д. В. Стасов находился в дружеских отношениях с А. С. Даргомыжским, М. П. Мусоргским, М. И. Глинкой, со многими другими известными музыкантами и композиторами. Дочь Дмитрия Васильевича Елена Дмитриевна Стасова (1873-1966 гг.) в начале XX века была известна как член РСДРП, революционерка-подпольщица. Она приняла активное участие в подготовке и проведении Октябрьской революции в Петрограде. Интересно, что, когда в 1918-1919 годах Ё. Д. Стасова являлась секретарем Северного областного комитета РКП(б), она лично контролировала и довольно внимательно изучала работу устюженской партийной организации. Однако Сипягина была далека от всего этого, и их пути не скрещивались.
Когда началась Первая мировая война, С. Д. Хитрово находилась в Швейцарии, где лечилась на водах. Бросив все, она устремилась в Россию. В маленькой открытке, высланной Сипягиной, Софья Доминиковна с ужасом восклицала: "... опоздай я еще на неделю, и Дарданеллы и даже Болгария были бы закрыты!". Ей удалось вернуться домой морем, через Италию и Константинополь, проведя в дороге более двадцати дней. Вера Уаровна была в панике, обращалась в различные инстанции, пытаясь выяснить хоть что-то о судьбе подруги. Наконец, 6 сентября 1914 года Софья Доминиковна переслала ей коротенькую записочку прямо с киевского поезда: "... вот пишу Вам раньше всех, что я жива и здорова,. т. к. знаю, что Вы измучились без сведений обо мне..."58. По возвращении в Россию Хитрово - эта изнеженная и привыкшая к роскоши "мимоза" - пошла работать сестрой милосердия в один из петроградских госпиталей. 22 октября 1914 года она писала Сипягиной в Свистуны: "Благодаря четырем дежурствам в неделю и одного ночного каждые десять дней, время идет у меня довольно быстро, но я порядочно устаю и очень боюсь, что при первой простуде здоровье не выдержит... А без этой работы я пропала, она только и поддерживает меня нравственно в это ужасное время"59.
Прошло еще три военных года. Обстановка в России накалялась. Монарха сменило Временное правительство. Письма Хитрово к Сипягиной за лето и осень 1917 года были наполнены тревожными сообщениями.
Из письма от 4 июля 1917 года: "В Петрограде опять беспорядки, дорогая моя. Временное правительство в прежнем составе упразднено, и на его место собираются новые министры, вероятно, чистые социалисты. На улицах стреляли, разъезжали опять автомобили с вооруженными солдатами, были попытки громить лавки и здания, есть уже убитые и т. п..."60.
Из письма от 20 июля 1917 года: "Об окончании войны в этом году и думать нечего, если в самом деле очнулись от постыдного безумия... Бесспорно, сказывается усталость и вялая славянская натура, которая понимает свободу только в виде безделия и присвоения чужого. Убежать бы от них на край земли!"61.
Из письма от 11 сентября 1917 года: "Очень многие советуют и мне уехать, не столько из опасения немцев, сколько из страха перед своими. Ожидаются большие беспорядки 20-го, будут громить капиталистов и резать буржуев, как проповедовал один тип вчера в трамвае, прибавляя, что же делать, если попадутся и невинные, без этого нельзя..."62.
В тяжелое время подруги поддерживали друг друга чем могли. Письма Хитрово к Сипягиной периода 1917-1922 годов являются своеобразным зеркалом, в котором отражалось настроение части российской интеллигенции и ее отношение к революционным событиям. Софья Доминиковна, как и Сипягина, приняла революцию как необходимое переустройство, как неизбежное зло, которое можно и должно пережить и перетерпеть ради высокой цели, ради счастья будущих поколений. 23 октября 1917 года она писала в Свистуны: "Разве красота духовная в том состоит, чтобы наслаждаться искусством во всех его видах и удовлетворять все свои умственные прихоти, вплоть до духовных?... Кто может отнять у меня, даже в переживаемое нами время, мое внутреннее богатство? Конечно, бывают минуты сомнения, колебания, даже страха перед насильственной смертью (теперь все возможно), но именно мысль, что мы несем общий крест, что мы избранники, имеющие честь присутствовать при каком-то общем переустройстве, из которого выйдет счастье будущих поколений, именно эта мысль должна поддерживать нас и смягчить для нас тяжесть этих лет. Мы далеко не чужды переработке, идущей в мировой лаборатории, мы часть ее творчества..."63.
Между тем такая жизненная позиция давалась С. Д. Хитрово нелегко. Она почти чудом попала в так называемый Оркестровый союз, от которого получила "охранный мандат". Это спасло от реквизиции ее рояль и нотную библиотеку. В особняк дворян Хитрово, где Софья Доминиковна прожила 30 лет, в 1919 году вселили новых жильцов. Уютное дворянское гнездо превратилось в шумное коммунальное общежитие со всеми вытекающими отсюда последствиями. "У меня не сад, а заросший травою двор с помойной ямой и рядом кучею мусора, - с ужасом писала Хитрово, - не кресло, а жесткая скамейка, на кот[орую] рядом садится всякий, начиная с дворника..."64. В августе 1919 года, вскоре после национализации своего петроградского дома, Хитрово уехала в город Порхов Псковской губернии, где ее приютила семья местного соборного регента. Софье Доминиковне улыбнулась удача. Она стала членом местного музыкального кружка, преподавателем порховской музыкальной студии. Она подсказала Сипягиной идею создания подобной студии в Устюжне. Однако устюженской музыкальной студии повезло меньше, чем порховской. Она просуществовала несколько месяцев и была закрыта по распоряжению местных властей.
В Порхове Хитрово буквально ожила. Она признавалась Вере Уаровне: "Жизнь у меня теперь гораздо оживленнее и полнее, чем была за последние годы..."65. Однако обе подруги мечтали о Петрограде, с которым были связаны лучшие годы их жизни. Софье Доминиковне все-таки посчастливилось в 1921 году дважды побывать в городе на Неве, куда ее отправляли в командировки от порховской музыкальной студии. Но встречи с любимым городом были омрачены видом тех условий, в которых жила большая часть знакомых и друзей. Софья Доминиковна так описывала Сипягиной жизнь петроградцев в письме от 10 (24) июня 1921 года: "Хлеба нет и неизвестно, будет ли он. Дров нет и не будет... Трамваи ходят только до Ник[олаевского] вок[зала] и до 6 ч[асов] веч[ера]. Чтобы поехать в Лавру с Исаак[иевской] площ[ади], я должна была испытать пытку с 3 пересадками, сопряженную [с] насмешками и оскорблениями на каждом шагу: "Надела шляпу, завязала глаза и тоже лезет". Это самое мягкое, что я слышала..."66.
Однако у некогда робкой итальяночки оказался железный характер. Едва устроив свою жизнь в Порхове, она начала активно заниматься судьбой Русско-Палестинского общества. Для Софьи Доминиковны это общество являлось памятью о муже, его духовным наследием. Неизвестно, каким образом, но именно ей удалось добиться через Академию наук в Петрограде выделения 5 миллионов рублей на содержание дома и канцелярии общества. Удалось ей спасти и принадлежавшую обществу библиотеку. Обо всем этом с гордостью и ликованием Хитрово написала в Устюжну. Сипягина порадовалась за подругу, но собственная беда омрачила эту радость. Сообщение Веры Уаровны о своей болезни потрясло Хитрово. "Дорогая моя, Ваше последнее письмо сразило меня, точно обухом по голове, - писала она Сипягиной 7 (19) января 1922 года. - Вы всегда такая здоровая, бодрая, энергичная, не обращающая внимания на простуды и легкие недомогания, и вдруг злокачественная опухоль и операция!"67. Софья Доминиковна звала Сипягину в Порхов, где у нее был знакомый хирург. Узнав о том, что подруге предлагают прооперироваться в Петрограде, она собиралась продать выданную ей на паек муку и выслать Вере Уаровне деньги на дорогу. Хитрово переписывалась с Сипягиной вплоть до смерти последней. О том, что подруги не стало, она узнала из письма сестры Веры Уаровны - Софьи. "Наша дружба длилась более 40 лет, и вот я осталась одна!"68 - с горечью признавалась Хитрово Софье Сипягиной.
Софья Доминиковна Хитрово надолго пережила свою лучшую подругу и погибла во Пскове во время Великой Отечественной войны, будучи глубокой старухой.
В наше время многие имена уже забыты. В лучшем случае они известны лишь узкому кругу специалистов. Документы, подобные тем, которые сохранились в архиве Сипягиной, помогают вернуть забытое и утраченное, открыть неизвестные страницы истории отечественной культуры.
___________
Примечания
48 Сипягина-Лилиенфельд В. У. Петербургские салоны конца XIX - начала XX в. Рукопись, 1922. Л. 1-1 об. (Там же. К. 10. Д. 35 (53-а)).
49 Там же. Л. 1 об.
50 Там же. Л. 13.
51 Там же. Л. 3-3 об.
52 Там же.
53 Там же. Л. 13 об.
54 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 5 июня 1903 г. (УКМ. Ф. 3. К. 12. Д. 35 (63)).
55 Сипягина-Лилиенфельд В. У. Петербургские салоны... Л. 19 об. (Там же. К. 10. Д. 35 (53-а)).
56 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 2 (15) августа 1913 г. (Там же. К. 12. Д. 35 (63)).
57 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 19 сентября 1914 г. (Там же).
58 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 6 сентября 1914 г. (Там же).
59 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 22 октября 1914 г. (Там же).
60 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 4 июля 1917 г. (Там же).
61 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 20 июля 1917 г. (Там же).
62 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 11 сентября 1917 г. (Там же).
63 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 23 октября 1917 г. (Там же).
64 Там же.
65 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 22 июня (5 июля) 1920 г. (УКМ. Ф. 3. К. 12. Д. 35 (63)).
66 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 10 (24) июня 1921 г. (Там же).
67 Письмо С. Д. Хитрово В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 7 (19) января 1922 г. (Там же).
68 Письмо С. Д. Хитрово С. У. Сипягиной за январь 1922 г. (Там же. К. 15. Д. 35 (84)).