Великая княгиня Елисавета Феодоровна
и начальник Серафимо-Алексеевского скита Белогорского монастыря
Пермской епархии игумен Серафим (Кузнецов).
История взаимоотношений

«Русский священноигумен Серафим Начальник Свято-Серафимовского скита Пермской епархии. Он привез гроб с телом мученицы Великой Княгини Елисаветы Феодоровны в Иерусалим в 1920 г. 1875–1959 22 фев.»

Эта надпись — свидетельство того, как велика перед Русской Церковью заслуга отца Серафима в обретении и сохранении святых мощей преподобномученицы. Однако могильный камень не в состоянии рассказать о молитвенном общении, искренней духовной дружбе, которая связывала при жизни двух подвижников веры — игумена Серафима и Великую княгиню Елисавету. Подробности этих взаимоотношений до сих пор остаются для нас тайной, которую, возможно, мы не узнаем никогда.

Где и как впервые повстречались эти двое духовно близких человека, находивших выражение лучших сил своей православной души в аскетическом подвиге и молитве, неизвестно. По крайней мере, можно указать на две причины, которые вполне могли бы послужить поводом для их знакомства и дальнейшего сближения.

Отец Серафим был известен в монархически настроенных кругах России своей публицистикой. Являясь автором многочисленных брошюр и книг патриотического содержания, он выступал как убежденный и ревностный сторонник самодержавного строя. Написанная им в годы Первой русской революции работа «Призыв к укреплению Веры, Царя и Отечества» получила высокую оценку императорской семьи. Императрица Александра Феодоровна лично ознакомилась с ее содержанием и выразила автору свою признательность.

Отцу Серафиму довелось стать участником двух Всероссийских съездов «Союза русского народа», проходивших в Москве в апреле 1907 г. и ноябре 1911 г. На первом из них, в присутствии митрополита Владимира (Богоявленского), он выступил с пламенной речью.

8 декабря 1910 г. состоялась незабываемая встреча отца Серафима с Императором Николаем Александровичем и Наследником Цесаревичем Алексием Николаевичем. Во время Высочайшей аудиенции белогорский скитоначальник возложил на Наследника серебряный крест на цепочке с частицами мощей св. Иоанна Предтечи, св. вмч. Георгия и частицей Животворящего Древа Креста Господня. В дар монарху отец Серафим преподнес десять книг своих печатных трудов.

В 1912 г. отец Серафим предпринял в Белогорским монастыре издание религиозно-патриотического журнала «Голос долга». Эта инициатива получила поддержку императорского дома и Иерусалимского Патриарха Дамиана. Весной того же года издатель был удостоен Высочайшей благодарности и возведен в сан игумена. Несомненно, что столь преданный монархии человек, как отец Серафим, мог получить самую положительную рекомендацию для своей первой встречи с Великой княгиней Елисаветой. Однако трудно предположить, что приверженность монархии отца Серафима была главным лейтмотивом возникновения духовной дружбы между ним и Великой княгиней.

Вероятно, их сближение произошло в то трудное для Великой княгини время, когда решался вопрос, каким должно быть внутреннее устроение новообразованной Марфо-Мариинской обители. Организованная Великой княгиней обитель милосердия, молитвы, поста и труда во имя святых Марфы и Марии начала свою деятельность на основе временного устава 10/23 февраля 1909 г. Это было совершенно новое учреждение, которое никогда прежде не существовало в России. Некоторые из заседавших в Синоде архиереев отнеслись к этому новшеству скептически. Елисавете Феодоровне несколько раз пришлось переделывать проект устава, чтобы удовлетворить все требования Святейшего Синода. Именно в этом деле она могла рассчитывать на помощь инока из далекой Пермской губернии — иеромонаха Серафима (Кузнецова), на что указывают некоторые факты его биографии.

К сожалению, мы не располагаем документальными сведениями об их взаимоотношениях в периоде 1909 по 1913 гг. Несомненно, они развивались и крепли. Игумен Серафим говорит, что «Великая княгиня неизменно присутствовала на всех духовных торжествах — открытия св. мощей угодников Божьих, начиная от Сарова, включительно до Тамбова», где ему приходилось лично наблюдать ее тайные подвиги. В одежде простой сестры Великая княгиня ночами ухаживала за больными и приводила их к мощам новоявленных угодников Божьих.

Дружественные связи отца Серафима с Марфо-Мариинской обителью милосердия и ее настоятельницей, несомненно, повлияли на выбор маршрута Августейшего паломничества к святыням Пермской и Екатеринбургской епархии, которое совершила Великая княгиня Елисавета 10–20 июля 1914 года. Чрезвычайно подробную хронику этой паломнической поездки игумен Серафим опубликовал на страницах журнала «Голос долга». Благодаря стараниям пермского игумена, мы имеем возможность с точностью до мелочей воспроизвести детали этой поездки, состав ее участников, маршрут путешествия. Отец Серафим фиксировал обстоятельства встреч Великой княгини с представителями светской и духовной власти, духовенством, монашествующими и простым народом. Несомненно, хроника отца Серафима является для нас важным историческим источником и ценным дополнением к благочестивому облику Святой преподобномученицы.

Визит Великой княгини на Урал был тщательно спланирован и согласован с местными губернскими властями. Еще в мае пермский губернатор И. Ф. Кошко получил из конторы двора Елизаветы Феодоровны уведомление: «Ее Императорское Высочество изволит следовать частным образом на богомолье, ввиду чего Великой Княгине было бы желательно, чтобы официальных встреч не делалось и никто не беспокоился встретить Ее Высочество на пристани». Уже из этого документа видно, что такие поездки Великой княгини носили преимущественно религиозный характер. Игумен Серафим свидетельствует, что ежегодно она путешествовала как рядовая паломница на богомолье в монастыри, известные высокой духовной жизнью, даже в самые далекие.

По данным И. К. Кучмаевой, география паломнических поездок Великой княгини чрезвычайно широка. Паломнические путешествия по России Елисавета Феодоровна начала совершать еще будучи лютеранкой, что способствовало ее успешному обращению в православную веру. Неизгладимое впечатление произвел на нее Вышенский монастырь, который она посетила в сентябре 1886 г., еще в петербургский период своей жизни. В Вышенской пустыни произошла незабываемая встреча Великой княгини и свт. Феофана Вышенского Затворника. Известно Верневолжское паломничество великокняжеской четы в июне 1892 г., во время которого Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна посетили святыни Ярославля, Рыбинска, Углича, Ростова Великого. В июле 1903 г. Великая княгиня приняла в Сарове участие в торжествах прославления преп. Серафима Саровского.

После трагической гибели Великого князя паломнические поездки становятся особенно частыми. В июне 1909 г. Великая княгиня присутствует на торжествах вторичного прославления св. Анны Кашинской в г. Кашине Тверской губернии. В августе 1910 г. она совершила паломничество в Уфимскую епархию. В 1911–1912 гг. посетила целый ряд монастырей России: Лубенский Спасо-Преображенский, Корнилие-Комельский, Спасо-Нуромский, храмы и монастыри г. Киева и Почаевскую Лавру. В июле 1913 г. Великую Матушку встречали в Архангельске и на Соловках. В августе 1913 г. Великая княгиня совершила паломничество в г. Орел, где размещался ее подшефный 52-ой драгунский Черниговский полк. В мае 1914 г.— в Оптину пустынь.

Паломничество на Урал занимает исключительное место в жизни Великой княгини уже потому, что по срокам оно полностью совпадает с периодом крайнего обострения международной обстановки в Европе и началом Великой Отечественной войны (Первой мировой войны 1914–1916 гг.), обернувшейся для России революцией и падением самодержавного строя.

На этот раз вместе с Великой княгиней в путешествии приняли участие казначея Марфо-Мариинской обители В. С. Гордеева, гофмейстер Высочайшего двора А. П. Корнилов, егермейстер А. А. Зуров и две гостьи из Германии. Летом 1914 г. в Россию приехала сестра Елисаветы и Александры принцесса Виктория Баттенбергская со своей дочерью Луизой. Они расположились в Марфо-Мариинской обители, после чего вместе с Великой княгиней отправились в паломничество. Следовательно, поездка приобретала важное политическое значение. Она способствовала укреплению дружественных взаимоотношений представителей правящих династий России и Германии, что было чрезвычайно актуально в условиях нарастающего конфликта между этими странами.

Путешествуя на пароходе «Межень» по р. Волге, сестры побывали в Нижнем Новгороде, Казани, где посещали многие храмы и монастыри9. После Поволжья Августейшее паломничество продолжилось по уральской земле. Официально главной целью поездки на Урал было посещение Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря Екатеринбургской епархии, где почивают святые мощи праведного Симеона Верхотурского.

В начале XX в. Верхотурье пользовалось особой популярностью в придворной среде, благодаря рассказам «друга» императорской семьи Григория Распутина. Известно, что Распутин впервые побывал в Верхотурском монастыре в начале 1890-х г. и прожил там три месяца. Время, проведенное в обители, оставило неизгладимое впечатление в душе Григория. Впоследствии, во время поездок на свою родину в Тобольскую губернию, он регулярно наведывался в обитель, чтобы поклониться святым мощам праведного Симеона. По рекомендации Распутина монастырь неоднократно посещали высокопоставленные духовные и светские лица. В 1911 г. вместе с Григорием паломничество в Верхотурье совершил духовник царской семьи епископ Таврический Феофан (Быстров). Несколько раз в 1913–1916 гг. в монастыре гостил почитатель Распутина штаб-офицер для поручений при дворцовом коменданте полковник Д. Н. Ломан. Летом 1916 г., по настоянию императрицы, вместе с Распутиным монастырь посетили две ее ближайшие подруги — фрейлины императорского двора А. А. Вырубова и Ю. А. фон Ден.

Учитывая отрицательное отношение Елисаветы Феодоровны к Распутину и распутинцам, безуспешно искавшим ее расположения, с высокой степенью достоверности можно предположить, что визит Великой княгини Елизаветы и принцессы Виктории состоялся по настоятельной просьбе Александры Феодоровны. Игумен Серафим пишет о великой Княгине: «Перед Государем и Государыней она благоговела, зная их безукоризненную чистую семейную жизнь. По ее словам, Государыня особенно отличалась своею редкой в наше время, глубокой религиозностью, будучи строгой подвижницей среди мира. Одна была ошибка Государыни, что она верила в Григория как истинного молитвенника и прозорливца…».

Впрочем, у Августейшей матушки были собственные духовные основания посетить знаменитую Уральскую святыню. Великая Княгиня признавалась, что глубоко почитала этого святого, так как получала его благодатную помощь в годы Русско-японской войны.

Оказавшись в пределах Пермской епархии, Ее Высочество сделала краткую остановку в с. Елово Осинского уезда, расположенном на правом берегу р. Камы. Здесь паломники посетили скромный сельский храм св. апостолов Петра и Павла.

11 июля 1914 г. «Межень» под гул церковных колоколов пришвартовался на пристани губернского города Перми. В Перми Великая княгиня находилась два дня (12–13 июня). За это время она посетила Спасо-Преображенский кафедральный собор, Пермский Успенский женский монастырь, после чего отправилась в Белогорский Свято-Николаевский мужской миссионерский монастырь.

По дороге Августейшая паломница посетила храмы в селах Троельга, Ерши, Бымовского завода. Вечером 13 июля коляска с Августейшей Путешественницей достигла Белой Горы. Ее Высочество была торжественно встречена настоятелем монастыря архимандритом Варлаамом (Коноплевым) и братией Белогорской обители на площади Иверского храма. 14 июля она молилась за Божественной литургией, которую совершил епископ Палладий в сослужении монастырского духовенства. Духовное торжество продолжилось на следующий день. Рано утром 15 июля Великая княгиня в открытом экипаже проследовала в Серафимо-Алексеевский скит монастыря, расположенный в пяти верстах от Белой Горы. Скитники встретили гостью крестным ходом во главе с начальником и строителем скита игуменом Серафимом (Кузнецовым). Великая княгиня молилась за литургией в Серафимовском храме обители, посетила келью скитоначальника. В пещерной церкви Киево-Печерских преподобных была отслужена панихида о благоверном князе Сергее Александровиче. Прощаясь с насельниками скита, Ее Высочество пожаловала в скит большого размера икону преп. Серафима с большой частью камня, на котором он молился тысячу дней и ночей. Начальнику скита игумену Серафиму (Кузнецову) Великая княгиня подарила свой портрет в рамке с короной и своей подписью.

Это был не единственный знак внимания Великой княгини в адрес отца Серафима. Во время визита в Пермскую епархию игумен Серафим постоянно находился в непосредственной близости к Великой княгине: произносил речь во время встречи на камской пристани, неоднократно сослуживал епископу Палладию в присутствии Елисаветы Феодоровны, сопровождал ее во время отдельных поездок, неоднократно вел с ней доверительные беседы. В скиту Великая княгиня удостоила своим разговором мать отца Серафима монахиню Анастасию (Кузнецову).

В тот же день, 15 июля, Великая княгиня поездом возвратилась в Пермь, где посетила миссионерские курсы Братства свт. Стефана Великопермского. Поздно вечером Елисавета Феодоровна отбыла в г. Верхотурье.

Паломническая поездка по Уралу продолжилась в Екатеринбургской епархии. 16 июля к обеду Августейшая Паломница прибыла в г. Верхотурье. У стен величественного Крестовоздвиженского собора Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря Великую княгиню встречали епископ Екатеринбургский и Ирбитский Серафим (Голубятников), настоятель монастыря архимандрит Ксенофонт (Медведев). После всенощного бдения и соборно прочитанного акафиста св. прав. Симеону Великая княгиня остановилась в покоях игуменьи Покровского Верхотурского женского монастыря Таисьи. На следующий день она неоднократно молилась у раки св. прав. Симеона Верхотурского, на которую повесила художественной работы серебряную лампаду, посетила Покровский женский монастырь и ряд храмов г. Верхотурья.

17 июля Августейшее паломничество было омрачено скорбным известием — началась мобилизация войск Российской армии. В связи с этим событием поездку пришлось прервать, был отложен запланированный визит в г. Екатеринбург. 18 июля паломники возвратились в Пермь.

19 июля из Перми Ее Императорское Высочество отправила благодарственную телеграмму на имя настоятеля Белогорского монастыря архимандрита Варлаама: «Вчера на обратном пути от небесного покровителя здешнего края Симеона праведного молилась за всенощной у горы Благодати, служил епископ Серафим, молитвенно соединялась с вами в тихом благодатном Вашем скиту. Сегодня были за литургией в Крестовой церкви епископа Палладия, отрадно было присутствовать на рукоположении Ваших двух иноков. Ввиду осложнившихся политических событий возвращаемся в Москву. С умилением и благодарностью вспоминаю молитвенные дни Белой Горы и Ваше теплое гостеприимство. Прошу передать игумену Серафиму и братии мое молитвенное приветствие с праздником, искреннюю благодарность Вам всем. Елисавета». 20 июля поздно вечером Великая княгиня Елисавета Феодоровна, принцесса Баттенбергская Виктория с дочерью Луизой в срочном порядке отбыли на поезде из Перми через Вятку в Москву.

Таким образом, паломничество Великой княгини состоялось в судьбоносные для России и всего мира дни. Игумен Серафим объясняет его желанием Великой княгини своими горячими молитвами к Богу изменить стремительный ход неблагоприятных для государства и династии событий, благодатно повлиять на умонастроения народа, вызвать в нем воодушевление и патриотическое чувство. Он пишет: «В тот момент, когда решалась судьба народов и государства, когда шли исторические дипломатические переговоры, Августейшая Молитвенница Ее Императорское Высочество Великая княгиня Елисавета Феодоровна совершала в обителях Пермской губернии паломнический и молитвенный подвиг. Безусловно, эти молитвы совместно с молитвами всего русского народа много помогли в разрешении великого вопроса и умилостивили Бога: умирить внутреннюю смуту и возбудить другие народы встать в единое воинство с нами…». Необходимо отметить, что поездка на Урал в 1914 г. оказалась для Великой княгини пророческой. Она предзнаменовала ее будущее возвращение в 1918 г. на Пермскую землю в узах и мученическую смерть в Алапаевске.

Во время войны игумен Серафим находился на фронте, изредка отлучаясь в Пермскую губернию и в Москву. Известны два его приезда в древнюю столицу: в начале августа 1915 г. и к Рождеству Христову 1916г. Останавливаясь в Марфо-Мариинской обители, он неоднократно и подолгу беседовал с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Во время одной из таких бесед (6 августа 1915 г.) она говорила, что «Государь войны не желал, война вспыхнула вопреки его воле, как вспыхивает пожар вопреки воле хозяина дома».

В тот же день игумен Серафим отслужил в храме Марфо-Мариинской обители молебен о даровании победы России, перед которым произнес вдохновенную проповедь. В своей речи он дал высокую оценку служения обители милосердия в годы Первой мировой войны, утешая скорбящих, сестер, которым выпала нелегкая доля помогать воинам на поле боя.

Последняя встреча игумена Серафима с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной произошла весной 1917 г., после большевистского переворота. Он уговаривал ее поехать с ним в Алапаевск, «где,— говорил о. Серафим,— у меня есть хорошие люди в старообрядческих скитах, и они сумеют сохранить Ваше Высочество». Великая Княгиня отказалась, но прибавила: «Если меня убьют, то, прошу вас, похороните меня по-христиански».

К этому времени относится последнее письмо Великой княгини своей сестре принцессе Виктории: «Господни пути являются тайной, и это поистине великий дар, что мы не можем знать всего будущего, которое уготовано для нас. Вся наша страна раскромсана на маленькие кусочки. Все, что было собрано веками — уничтожено,— и нашим собственным народом, который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и слепы — чтобы не видеть, куда мы идем. И сердце болит, но я не испытываю горечи. Можешь ли ты критиковать или осудить человека, который находится в бреду, безумного? Ты только можешь жалеть его и жаждать найти для него хороших попечителей, которые могли бы уберечь его от разгрома всего и от убийства тех, кто на его пути».

С началом революции игумен Серафим безвыездно пребывал в своем скиту. Из Перми до затерянной в тайге обители доходили неутешительные вести. Еще 9 февраля 1918г. там пролилась кровь безоружных защитников веры. Под прикрытием пулеметов большевики ограбили подворье Белогорского монастыря. На Страстной неделе арестовали Владыку Андроника.

24 апреля в Марфо-Мариинской обители в Москве латышские солдаты арестовали Великую княгиню Елисавету Феодоровну. Вместе с келейницей Варварой Яковлевой и сестрой обители Екатериной Янышевой она была отправлена поездом в Пермь, где с марта 1918 г., пользуясь относительной свободой, жил в гостинице купца Королева на Сибирской улице Великий князь Михаил Александрович.

В Перми Великая княгиня с сестрами были помещены в Успенском женском монастыре. Пермские монахини делали все возможное, чтобы облегчить положение узниц. Большим утешением для Великой княгини было ежедневное посещение монастырских богослужений.

Пребывание Великой княгини Елисаветы Феодоровны в Перми не было длительным. На пути в Алапаевск была кратковременная остановка в Екатеринбурге, где одной из сестер удалось близко подойти к Ипатьевскому дому и через щель в заборе увидеть даже самого Государя.

Той же весной были привезены в Екатеринбург из вятской ссылки и поселены в грязной городской гостинице будущие Алапаевские мученики: Великий князь Сергей Михайлович со своим секретарем Ф. М. Ремезом, князья императорской крови Иоанн Константинович, Константин Константинович и Игорь Константинович, а также князь В. П. Палей. Все они были привезены в Алапаевск 7/20 мая и помещены в здание Напольной школы на окраине города25.

Стремительное продвижение из Сибири на Урал белых войск вызвало череду серийных убийств членов дома Романовых. Первым был казнен в Перми Великий князь Михаил Александрович. В ночь на 31 мая /13 июня 1918г. вместе с личным секретарем Н. Н. Джонсоном он был тайно вывезен из гостиницы «Королевские номера» и в лесу расстрелян пермскими чекистами.

4/17 июля 1918 г. последовало Екатеринбургское злодеяние. В Ипатьевском доме были зверски убиты все члены Царской семьи и верные им слуги. На следующую ночь 5/18 июля произошло Алапаевское убийство: Великая княгиня Елисавета и инокиня Варвара закончили свой земной путь мученической кончиной.

После освобождения Перми и Екатеринбурга белой армией адмирала Колчака было открыто дело об убийстве Царской семьи и членов Дома Романовых. 8 октября 1918 г. из заброшенной шахты Нижняя Селимская извлекли тело Ф. М. Ремеза; 9 октября — инокини Варвары и князя В. П. Палея; 10 октября — князей императорской крови Константина Константиновича и Игоря Константиновича, Великого князя Сергея Михайловича; 11 октября — Великой княгини Елисаветы Феодоровны и князя императорской крови Иоанна Константиновича. Пальцы правой руки преподобномучениц Великой княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары, а также князя Иоанна Константиновича были сложены для крестного знамения.

К сожалению, нам ничего неизвестно о судьбе игумена Серафима после Октябрьского переворота. По данным следственной комиссии правительства Колчака, из 400 насельников Белогорской обители летом-осенью 1918г. было арестовано большевиками 170 человек. В первых числах октября, накануне взятия Перми сибирскими войсками, большевики расстреляли, искололи штыками, утопили в Каме более 20-ти иноков этого монастыря, в том числе его настоятеля архимандрита Варлаама (Коноплева). Зверски были убиты 9 монахов и послушников Серафимо-Алексеевского скита.

Не вызывает сомнение, что игумен Серафим как активный член «Союза русского народа» и настоятель Серафимо-Алексеевского скита был одним из первых в расстрельных списках пермских чекистов. Однако ему с несколькими послушниками удалось избежать расправы, учиненной большевиками надбелогорской братией. Возможно, отец Серафим с остатками скитского братства успел укрыться в таежных старообрядческих.жилищах, которыми предлагал воспользоваться Великой княгине.

В октябре 1918 г. игумен Серафим с монахами скита покинул тайное убежище и вместе с колчаковскими войсками оказался в Екатеринбурге, где в то время начала работу комиссия (генерал М. К. Дитерихс, Н. А. Соколов и А. П. Куликов) по расследованию Екатеринбургского, Пермского и Алапаевского убийств.

После осмотра Алапаевские мученики были обмыты и одеты в убогие белые саваны. Простые деревянные гробы поставили в кладбищенскую церковь, где духовенство постоянно совершало панихиды.

18 октября при огромном стечении народа была отслужена всенощная. На следующее утро с пением «Святый Боже» гробы понесли в Свято-Троицкий собор г. Алапаевска, где была отслужена заупокойная литургия и совершено отпевание. Под общенародное пение «Святый Боже», печальный перезвон колоколов и звуки духовой военной музыки «Коль славен наш Господь в Сионе» гробы были перенесены в склеп, устроенный в южной стороне алтаря, вход в который тут же замуровали кирпичом. Распоряжение о месте погребения сделал адмирал А. В. Колчак.

В июне 1919 г. к Екатеринбургу и Алапаевску вновь подступили красные, промыслительно встал вопрос о вывозе останков убиенных. Генерал М. К. Дитерихс, доверявший игумену Серафиму, способствовал получению им от Верховного правителя адмирала А. В. Колчака разрешения на перевозку гробов. Вместе с о. Серафимом в эвакуации останков приняли участие два послушника Серафимо-Алексеевского скита -Максим Григорьевич Канунников и Серафим Димитриевич Гневашев.

1/14 июля 1919 г., погрузившись в товарный вагон, скитники отправились из Алапаевска в сторону Сибири. Инокиня Серафима (Путятина), урожденная княжна Кудашева, записала со слов игумена Серафима: «Вагон его передвигался вместе с фронтом: проедет вперед верст двадцать пять, а потом откатится верст на пятнадцать и т. д. Благодаря пропуску…, его постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, в общем содействуя его продвижению к конечной цели. Путешествие продлилось три недели, и невозможно представить себе, что пережили за это время о. Серафим и его два спутника, провожавшие свой страшный груз. Из щелей пяти гробов постоянно сочилась жидкость, распространявшая ужасный смрад. Поезд часто останавливался среди поля, тогда они собирали траву и вытирали ею гробы. Жидкость же, вытекавшая из гроба Великой Княгини, благоухала, и они бережно собирали ее как святыню в бутылочки»30. Много позже о. Серафим рассказывал игумений Гефсиманской обители в Иерусалиме матушке Варваре, что во время всего пути Великая княгиня Елисавета Феодоровна не раз являлась и направляла его.

17/30 августа тела мучеников прибыли в Читу и были доставлены в Покровский женский монастырь. «…Когда гробы надо было скрыть на несколько месяцев, прежде чем они могли покинуть Сибирь, они были спрятаны в женском монастыре, где их открыли, так как это было необходимо; и тело нашей Эллы не было подвергнуто тлению, только высохло. Монахини обмыли его и переменили погребальные одежды на монашеское одеяние. И таким образом, она теперь одета так, как она хотела быть, так как она всегда собиралась, как она мне говорила раньше, совершенно уйти из мира и закончить свои дни как монахиня,— после того как ее Дом был бы окончательно устроен»,— писала брату Эрнсту 27 января 1921 г. из Порт Сайда сестра Великой княгини принцесса Виктория.

Тайно сняв доски пола предоставленной ему кельи, игумен Серафим вместе с послушниками вырыл неглубокую могилу, составив в ряд гробы, присыпав их сверху небольшим слоем земли. Капитан Павел Булыгин вспоминал: «Я провел многие часы в его кельи и даже спал там несколько раз. Те ночи в монастырских стенах были особенным переживанием для городского жителя. Я никогда не забуду старинных деревянных построек на фоне хвойного леса и тех облитых голубым лунным светом снежных пространств монастырского кладбища с резко очерченными на них тенями хвойных деревьев и могильных крестов… Я находился менее чем на фут от гробов, когда я спал в его кельи на раскинутой на полу шинели. Однажды ночью я проснулся и увидел, что монах сидит на краю своей постели. Он выглядел таким худым и изможденным в своей длинной белой рубашке. Он тихо говорил: „Да, да, Ваше Высочество, совершенно так“… Он определенно разговаривал во сне с Великой княгиней Елисаветой. Это была жуткая картина при тусклом мерцании единственного фитиля перед иконой в углу».

В связи с продолжавшимся наступлением красных и отступлением белых оставлять в Чите тела убиенных страстотерпцев было опасно. По распоряжению генерала М. К. Дитерихса, предстояло вывозить тела мучеников в Китай. Большую помощь игумену Серафиму оказал атаман Г. М. Семенов. С соблюдением строжайшей тайны гробы были подняты, погружены и отправлены среди полнейшего расстройства железнодорожного транспорта 26 февраля 1920 г. По дороге у границы Китая на поезд напала банда красных. Бандиты успели даже сбросить на железнодорожный путь гроб с телом князя Иоанна Константиновича. Даже мертвые Царственные Мученики не давали покоя красным изуверам. К счастью, подоспевшие китайские солдаты помогли отбить банду кощунников.

После утомительного и опасного путешествия вагон с гробами пересек границу и достиг Харбина. Императорский посланник в Китае князь Николай Александрович Кудашев вспоминал: «Как официальному лицу, мне пришлось поехать в Харбин, чтобы их опознать и составить протокол. Трудно себе представить ужас, который мне пришлось испытать: тела убитых пролежали в шахте целый год… По прибытии в Харбин тела были в состоянии полного разложения — все, кроме Великой княгини, которая была совершенно нетленна. Гробы открыли и поставили в русской церкви. Когда я вошел в нее, мне чуть не стало дурно, а потом была сильная рвота. Великая княгиня лежала как живая и совсем не изменилась с того дня, как я перед отъездом в Пекин прощался с ней в Москве, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту».

3 апреля 1920 г. гробы с телами Алапаевских мучеников прибыли в Пекин, где были временно помещены в одном из склепов на кладбище Духовной миссии. Для постоянного погребения было решено соорудить подобающий склеп в храме преп. Серафима.

В ответ на благодарственное письмо атаману Г. М. Семенову был получен ответ:

«Главнокомандующий всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины Мая 13 дня 1920 г. г. Чита

Уважаемый отец Серафим.

Письмо Ваше получил и с великою радостью и душевным облегчением узнал, что, наконец, Господь Бог помог Вам довести Ваше великое дело если не до конца, то до безопасного пункта.

Прибывший из Пекина генерал-майор князь Тумбаир-Малиновский обо всем подробно меня осведомил, хотя я ни на минуту и прежде не сомневался, что Преосвященный Иннокентий, по долгу верноподданнической преданности и Христианской любви, окажет достойный прием и великий почет останкам Августейших Мучеников; пусть служит прием в Пекине примером всем бывшим верным Царским слугам.

Для содействия по всем нужным вопросам и для присутствования от моего имени, в дальнейшем сопровождении, в Россию, останков Августейших Мучеников я командирую вместе с сим в Пекин генерал-майора князя Тумбаир-Малиновского.

Прошу Вас помянуть меня в своих святых молитвах.

Уважающий Вас Семенов».

Подвиг отца Серафима и двух иноков-скитников стал известен ближайшим родственникам Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Высокая оценка личности русского игумена звучит в письме принцессы Виктории великому герцогу Гессен-Дармштадтскому Эрнсту-Людвигу от 31 декабря 1920 г.: «Один хороший игумен Серафимо-Алексеевского монастыря Пермской епархии, отец Серафим, сопровождает гробы в Иерусалим. Ему было поручено генералом Дитерихсом руководить их перенесением из собора в Алапаевске, где они находились до тех пор, пока Белая армия не должна была эвакуироваться из этого района. И он уже не оставлял их с тех пор. Они двинулись из Алапаевска в июле 1919 года и после многих препятствий достигли Пекина в апреле 1920 года. Действительно, преданный человек…».

Огромной заслугой игумена Серафима является его неутомимая и самоотверженная писательская деятельность, которую он продолжал вести в эти трудные годы. В том же 1920 г. в Пекине, в типографии Русской Духовной миссии, вышли три книги игумена Серафима: «Православный Царь-Мученик», «Мученики христианского долга» и «Венок на могилу доброго пастыря. Памяти прот. Павла Фигуровского». Благодаря его скрупулезному и кропотливому труду, осуществленному в нечеловеческих условиях, мы располагаем ценнейшими сведениями, без которых написание истории спасения св. мощей преподобномучениц Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары было бы немыслимо.

4/17 ноября 1920 г., благодаря хлопотам принцессы Виктории, гробы Великой княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары были отправлены из Пекина в Тянь-Тзинь, откуда 18 ноября пароходом — в Шанхай. После прибытия 8/21 ноября в Шанхай 2/15 декабря их отправили морем дальше. Все это время при мощах безотлучно пребывали игумен Серафим, послушники Максим Канунников и Серафим Гневашев, член следственной комиссии А. П. Куликов.

13/26 января 1921 г. пароход прибыл в Порт Сайд. «Здесь есть греческая церковь,— сообщала на следующий день брату принцесса Виктория,- и гробы на ночь были оставлены там. Мы пошли в церковь. Задрапированные в черное, они только что были установлены в маленькой боковой часовне. Там были: отец Серафим, монах, который ни разу не оставил их еще с Алапаевска; греческий священник и несколько русских людей. Было очень тихо и уединенно и спокойно в этой маленькой часовне. Только по одной свече горело у изголовья каждого гроба. Казалось таким странным идти при лунном свете в этом отдаленном городе, через пустые улицы; идти и встретить все, что осталось от нашей дорогой Эллы …Наружные гробы сделаны из дерева — китайского тика, с медной окантовкой, и большой медный Православный крест на них, и наверху — в голове Эллы укреплена в простой тиковой рамке ее хорошая фотография в одеянии сестры, и медная корона над ней. Гроб Вари — без портрета, но такой же, только меньше. Если ты помнишь, она была маленькой… Этим утром гробы будут отправлены опять товарным поездом в специальном вагоне, который будет переправлен паромом через канал… Монах и его два послушника едут в вагоне. По прибытии нас встретят катафалки и духовенство, и после короткой службы мы должны будем поехать через город к русской церкви св. Марии Магдалины, которая расположена возле Гефсиманского сада, около 4 километров от станции. Патриарх и церковные власти предложили, чтобы гробы были поставлены в церковь на несколько дней, и что я должна решить на месте — где их потом лучше установить. Будет большое богослужение, когда их будут переносить из храма туда. Я надеюсь, что найду там склеп под церковью, где они могут оставаться до тех пор, пока их можно будет повезти в Москву».

Прибывшие в Иерусалим 15/28 января 1921 года тела преподобномучениц торжественно встретили русское и греческое духовенство, английские власти, местные жители и представители многочисленной русской колонии. Погребение 15/30 января совершил Блаженнейший Патриарх Иерусалимский Дамиан в сослужении многочисленного сонма духовенства. Местом упокоения была избрана крипта русской церкви Святой Марии Магдалины в Гефсимании, с тех пор называемая русскими «Царской». Храм этот был воздвигнут Императором Александром III в память его матери Императрицы Марии Александровны. На освящение его в 1888 г. приезжали Великий князь Сергий Александрович с супругой Великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Теперь через 33 года она нашла здесь упокоение. В ногах ее гроба поставили шкатулку, всюду сопровождавшую преподобномученицу. В ней находился оторванный взрывом палец Великого князя Сергия Александровича и прядь волос Царственного Мученика Цесаревича Алексия Николаевича.

Описывая крипту, принцесса Виктория сообщала брату: «…Помещение под храмом … все белое, сухое и вполне хорошо проветриваемое. Я заказала крепкую дверь в комнату. Она покрыта темной материей, и несколько икон висит на ней снаружи, и лампада перед ними. Отец Серафим живет в своей комнате рядом и имеет ключ, и таким образом, он может туда входить и держать все там в порядке. Мне он очень нравится. Он такой преданный и верный, и энергичный».

Всю оставшуюся жизнь игумен Серафим провел на Святой Земле. Иерусалимский Патриарх Дамиан взял его под свое покровительство и благословил построить на территории своей резиденции небольшую келью. После смерти Патриарха отец Серафим оставил о нем свои благодарные воспоминания в книге «Светлой памяти Дамиана, Патриарха Иерусалимского» (Варшава. 1932).

В 1945 г. состоялся визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I в Палестину. Среди эмигрировавшего духовенства возникло движение за воссоединение с Московской Патриархией, которое возглавил игумен Серафим (Кузнецов). В результате, в его жизни произошли неблагоприятные перемены. По свидетельству инокини Серафимы, доступ в Гефсиманию отцу Серафиму был закрыт: «…Он был лишен возможности поклониться гробу той, которой он с таким самоотвержением и великим трудом отдал последний долг».

Остаток дней своих игумен Серафим был вынужден провести в монастыре Святых Апостолов в Малой Галилее. О своей жизни в греческой обители белогорский игумен извещал своего духовного друга, бывшего настоятеля Фаворской Спасо-Преображенской пустыни Пермской епархии — архиепископа Ижевского Ювеналия (Килина).

«Ваше Преосвященство, дорогой Владыка Ювеналий!

…Рад был узнать о Вашем добром здоровье и благополучии в делах. Я, слава Богу, здоров и духом бодр. Живу в прежних условиях под отеческим покровом Блаженнейшего Патриарха Тимофея в его летней резиденции, в Малой Галилее на Елеоне. Служу литургию по субботам, воскресеньям и праздникам и по будням одну-две литургии. Патриарх молится по праздникам предстоящим и, когда пожелает, приобщается Святых Тайн в алтаре за моей службой… Патриарх Тимофей очень доброжелательно относится к нашему Святейшему Патриарху Алексию, считает его избранником Божьим. В день Ангела Святейшего Патриарха Алексия, 12 февраля, я служил литургию и молебен. Патриарх Тимофей всех нас молящихся, пригласил в свои покои и угостил в честь дорогого именинника. Ко мне Патриарх относится с отеческой любовью… Время идет быстро, наши годы с Вами, по милости Божией, уже большие; мне 3 августа исполнится 73 года, и Вам, кажется, тоже в этом году стукнет 73 года. Это великая милость Божия для меня, грешного, что Бог продлил мою и Вашу жизнь, и дай Бог еще пожить и потрудиться на благо Русской Православной Церкви.

Приветствую с наступающим Великим постом и с пожеланием провести его в добром здоровье и встретить в духовной радости Светлое Христово Воскресение. Прошу. Дорогой Владыка, как своего евангельского по постригу духовного отца в сей пост прочитать заочно мне, грешному исповедные молитвы. Слава Богу, что мы еще сподобились, хотя письменно, иметь духовное общение и молиться друг за друга… Когда Святейший Патриарх Алексий приезжал в мае 1945 года в Иерусалим, то он посетил церковь в Малой Галилее, в которой я служу, и мною был встречен с подобающей честью кратким молением с многолетием, как подобает по церковному чину. Митрополит Григорий (Чуков), бывший здесь в ноябре 1946 года, так же был встречен мною в церкви с молитвенным пением и многолетием. Он посетил и благословил мою келью. Тогда я сказал, что меня рукополагал во иеромонахи владыка Никанор (Надеждин), а его возводил в сан протоиерея. „Значит,— сказал он — и мы с Вами, оказывается, духовные братья“ …Дорогой мой Владыко, все здесь, на земле, в назначенное Богом время кончится, останется одна вечность. От смерти, если она будет назначена Богом, нигде и никто убежать не может. Господь может продлить жизнь нашу, если она будет на пользу нам и Церкви Православной. Хотелось бы еще пожить, да будет воля Божия во всех путях нашего земного бытия. Очень благодарен за радостные известия о святых мощах Святителя Иоанна Тобольского, святого Иннокентия Иркутского и святого праведного Симеона Верхотурского. Не знаете ли что о мощах преп. Серафима Саровского? Также напишите о Белой Горе и о ските. Слава Богу, наша Родина и русская православная вера процветают…

Вашего Преосвященства, милостивого архипастыря, духовного отца нижайший послушник и смиренный богомолец, помнящий в молитвах игумен Серафим. 1/14 марта 1948 г., Малая Галилея, Иерусалим».

Духовная связь игумена Серафима с архиепископом Ювеналием не прекращалась до конца его жизни. В своих письмах к духовной дочери монахине Евсевии (Попатенко) Владыка не раз упоминал о русском игумене.

«…Есть слухи, что о. игумен Серафим (Белогорский) проезжал в прошлую осень на морском пароходе из Иерусалима на родину. Заболел в пути большой бурной качкой и скончался. Буду справляться в Патриархии, правда ли? Мои письма, посланные в прошлом году из Иркутска, были возвращены с отметкой о выбытии о. Серафима из Палестины… 9 марта 1950 г., Омск».

«…Отец игумен Серафим иногда навещает меня из Иерусалима письмами хорошими, бодрыми, хотя уже более полгода не получал от него вестей. Он, конечно, доволен, что проживает близ Гроба Господня под мудрым руководством Патриарха Иерусалимского Тимофея, находясь на даче Патриаршей в Малой Галилее. Имеет свою маленькую церковку, в которой служит каждый день и освящается благодатными Таинствами. Там он намерен и окончить свою старческую жизнь. Он уже сгорбленный старец, похожий на преподобного Серафима Саровского… г. Ижевск 3 сентября 1952 г.».

Игумен Серафим (Кузнецов) скончался от болезни 22 февраля (7 марта) 1959 г. Погребение русского инока, по благословению Патриарха Иерусалимского Венедикта, совершил 23 февраля (8 марта) архиепископ Фаворский Виссарион в сослужении с местным духовенством.

Рака с мощами святой преподобномученицы
великой княгини Елизаветы Федоровны
в храме Марии Магдалины в Гефсимании

Такова история взаимоотношений Белогорского скитоначальника игумена Серафима (Кузнецова) с Елисаветой Феодоровной Романовой, начавшаяся при жизни Великой княгини, имевшая драматическое продолжение после ее мученической смерти.