Августейший хозяин Московского края
В свой сорок шестой день рождения, 26 февраля 1891 года, император Александр III подписал Рескрипт о назначении великого князя Сергея Александровича генерал-губернатором Москвы. Неожиданное решение застало того врасплох. Вопреки сразу появившимся в обеих столицах слухам о каких-то интригах с его стороны этой должности он вовсе не искал: командование Преображенским полком было куда спокойнее и привычнее. Однако воля государя неоспорима.
По мысли императора, управление Первопрестольной и окружающим ее краем требовало решительных перемен. Четверть века важнейший регион России возглавлял князь Владимир Андреевич Долгоруков, сделавший немало хороших и добрых дел, но со временем превратившийся в этакого барина, считавшего Москву личной вотчиной. Собственные интересы князя стали преобладать над государственными, всё больше и больше разрастались финансовые злоупотребления, процветала коррупция, многие вопросы проталкивались с помощью кумовства.
Выбор императора многих озадачил: почему именно великий князь Сергей? Ответ содержался в понимании Александром III значения Москвы в жизни страны и ее роли в новом политическом курсе. Здесь ему был нужен надежнейший помощник, истинный единомышленник. Кроме того, видя в Москве ядро государственности и оплот русского духа, государь хотел вернуть ей блеск монаршей власти и тем самым подчеркнуть укрепление традиционных форм национальной политической жизни. Не переселяясь в древнюю столицу сам (а такие предложения ему высказывались), император направлял туда облаченного властью брата. «Я решился,– пишет он наследнику, – назначить дядю Сергея в Москву генерал-губернатором вместо Долгорукова, выжившего за последнее время совершенно из ума. Сергей доволен, хотя и страшится немного этого назначения, но я уверен, что он справится и, конечно, будет стараться послужить с честью».
Для Сергея Александровича это действительно огромная честь, знак особого доверия Государя. Но он прекрасно понимает и всю возлагаемую ответственность, всю тяжесть поручения. Его мысли и настроения тех дней частично передает одно из писем Елизаветы Фёдоровны отцу: «Мы не можем и представить себе, какие большие перемены может принести нам жизнь в будущем. Мы должны будем сделать так много для людей там, и в действительности мы будем там играть роль правящего князя – что будет очень трудным для нас, так как вместо того, чтобы играть такую роль, мы горим желанием вести тихую личную жизнь. Я думаю, что Сергей даже более опечален, чем я, так как он надеялся остаться в полку ещё на один год. Это ужасно тяжело для моего дорогого Сергея; он побледнел и похудел. Волосы становятся дыбом, когда подумаешь, какая ответственность возложена на Сергея. Староверы, купечество и евреи играют там важную роль – теперь всё это надо привести в порядок с любовью, твердостью, по закону и с терпимостью. Господи, дай нам силы, руководи нами, так как все это будет таким трудным и тяжелым»[1].
5 мая великий князь прибывает в Первопрестольную. Отдают положенные почести, звучит рапорт командующего войсками Московского военного округа. Городской голова Н.А. Алексеев подносит хлеб-соль на серебряном блюде с великокняжеским вензелем «С. А.» и гербом Москвы. «Добро пожаловать, великий князь с великою княгинею, – обращается он к прибывшим, – С радостью и любовью встречаем мы тебя. Храни, великий князь заветы старины и полюби первопрестольную Москву так горячо, как любим мы и нашего царя, и нашу родину».
Должность генерал-губернатора значила в России очень многое, однако следует иметь в виду, что её задачи и полномочия существенно отличались от того, что представляет собой сегодня деятельность центральной и местной администрации. Учрежденный в 1775 году генерал-губернаторский пост понимался как наместнический и предназначался для ведения верховного политического надзора, а в обеих столицах еще и активного управления. Упраздненная Павлом I, эта должность после нескольких экспериментов была окончательно восстановлена при Николае I. В итоге, на рубеже XIX—XX веков в России существовало десять генерал-губернаторств, определенных важностью территории или особым состоянием местности. Среди них Московское всегда имело исключительное значение. Представляющее собой экономическое и транспортное ядро Империи, оно требовало повышенного внимания, а нахождение в нем самой Москвы поднимало статус здешнего наместника на несравненную высоту.
Как представитель верховной власти, генерал-губернатор назначался из лиц, пользующихся личным доверием императора: в случае болезни или отлучки он не мог передавать свои полномочия другому лицу (для чего требовалось специальное повеление государя), всегда имел право непосредственно обращаться к монарху, давал заключения при любой попытке изменений в управляемом крае. На первом месте в его деятельности стояли функции надзора, делающие генерал-губернатора блюстителем неприкосновенности верховных прав самодержавия, государственной пользы и точного исполнения законов и распоряжений высшей власти во всех отраслях управления на местах. По Положению об усиленной и чрезвычайной охране (1881) генерал-губернатор мог применить и особые меры для поддержания порядка. В Москве, где такой режим действовал часто, это позволяло оперативно реагировать на возможные опасности, вероятность которых здесь, как и в Петербурге, была заметно сильнее.
Понимая свои задачи в четком соответствии с инструкциями о занимаемой должности, Сергей Александрович в первые же дни пребывания на посту генерал-губернатора удивил старожилов московской администрации намерением объехать в ближайшее время все подведомственные губернии. Это показалось необычным и маловероятным. Тем не менее, великий князь решил не откладывать дела в долгий ящик и уже 31 мая 1891 г. отправился в первую ознакомительную поездку. Его путь лежал в Коломну, город с древней историей, с интересными традициями и с большой современной жизнью.
Здесь, при представлении местных учреждений, городской голова Е.М. Левин по обычаю, установленному еще во времена Екатерины II, поднес на резном деревянном блюде с гербами знаменитую коломенскую пастилу. Помолившись в Тихвинском соборе и ближайших обителях, великий князь с супругой осмотрели коломенские благотворительные заведения. Вот Мариинский приют для детей бедных горожан – августейшая чета восхищена тем, что в нем имеются слесарная и столярная мастерские, где трудятся мальчики, и рукодельная, где работают девочки. Юные мастерицы преподносят Елизавете Фёдоровне шитый по бархату ковер. Затем высокие гости посещают городскую Кисловскую богадельню имени Ф.Я. Ермакова и земскую больницу, после чего направляются на машиностроительный завод А.Е. Струве, где производятся паровозы. Внимание великого князя особенно привлекают два могучих паровых молота, отливка чугунных деталей и электросварка по способу Бенардоса. Присутствует он и на испытаниях паровых молотилок, также производящихся на заводе[2].
На следующий день великий князь с супругой побывали в Бронницах, и помолились перед чудотворной Иерусалимской иконой Божией Матери в Михайло-Архангельском соборе. Как и в Коломне, они посещают богадельню и земскую больницу, где Сергей Александрович беседует с акушеркой Алексеевой. Женщина награждена медалью на Георгиевской ленте, что вызывает естественный вопрос. «Я была сестрой милосердия во время последний войны с турками, – отвечает она,– и лечила солдат, находившихся в госпиталях Румынского королевства». Великому князю это очень знакомо и близко – в той войне он сам принимал участие, проявил отвагу, был награжден Георгиевским крестом.
Очередная поездка привела Сергея Александровича в Клин, после чего настала очередь Дмитрова, куда он прибыл 6 июня. Железная дорога еще не доходила до города, так что пришлось ехать в экипаже. По пути удалось помолиться в Спасо-Влахернском Деденевском женском монастыре. Вышедшая навстречу игуменья всплеснула руками: «Нам никогда и в голову не приходило, что мы когда-нибудь удостоимся встречать любезного брата государя нашего в обители сей. Невоображаемое ныне явным становится...» Словно вторя ей, престарелый настоятель Успенского собора в Дмитрове прочувственно сказал: «Вы, Ваши Высочества, первые из царствующего рода благоволили ознаменовать храм сей Вашим высоким посещением». Впрочем, сам город представителей Дома Романовых всё-таки встречал, о чем и поспешил напомнить местный пряничный фабрикант Д.В. Возничихин. Поднося августейшей чете изделия своего производства, он сообщил, что в августе 1858 года император Александр II, находясь в Дмитрове «удостоил жить в доме его деда и принять пряники». Узнать такой факт из жизни своего отца было интересно, а пряники наверняка оказались вкусными, но Сергея Александровича привлекало больше другое. Приняв от земского начальника Смольянинова «Историю села Рогачева», он вместе с супругой направился на фабрику Покровской мануфактуры Ляминых. Это было огромное производство. Шесть тысяч верётен и тысяча двести ткацких станков завораживали своей четкой работой. Но внимательно понаблюдав за этим процессом, Великий князь поинтересовался условиями труда и жизни рабочих[3].
Данный вопрос всегда находил в нём самый живой отклик. Все годы своего генерал-губернаторства он проявлял интерес к состоянию и нуждам простых людей, поддерживая начинания по их защите от произвола предпринимателей. Ещё большую заботу Великий князь окажет в деле духовного и нравственного воспитания рабочих: общества трезвости, просветительские курсы, издание и распространение среди трудящихся образовательных книг – вот плоды его долгих усилий.
Покровская фабрика порадовала. Оказалось, что из пяти тысяч её рабочих, тысяча двести человек не работают по причине болезни или старости, но при этом живут в бесплатных квартирах, предоставленных мануфактурой. Более того, при фабрике имелась больница, которой могли пользоваться все желающие и в которой ежегодно получали помощь до пятнадцати тысяч приходящих больных.
В ближайший месяц великий князь посетит ещё шесть уездов. Но, несмотря на важность таких поездок, они не могли быть частыми – основное время занимала работа в кабинете. Здесь выслушивались доклады, принимались решения, проводились совещания и консультации. Дел было много. Подведомственный край встретил генерал-губернатора серьезной проблемой – неурожай в Центральной России грозил обернуться голодом, и в Москве уже летом 1891 года началась хлебная спекуляция. Немедленно предприняв шаги по ее пресечению, великий князь продолжил контролировать ситуацию. Осенью, когда положение ухудшилось, по его инициативе создается Комитет по сбору пожертвований в пользу пострадавших от неурожая, а личным адъютантам поручается проследить в охваченных голодом районах за распределением благотворительных средств. Для тех же, кто бежал из голодающих губерний на заработки в Москву, Сергей Александрович организует дорожно-строительные работы в Подмосковье и тем самым предотвращает угрозу массовой нищеты.
Едва несчастье отступает, появляется новая беда – холера. Двигаясь с Поволжья, она постепенно приближается к Москве, и Первопрестольная готовится к обороне. На станциях дежурят санитарные поезда, для больниц заказываются лазаретные палатки, проводится усиленная очистка города, увеличивается штат медперсонала. Стремясь избежать паники среди москвичей, генерал-губернатор выступает со специальным обращением в прессе, однако самому до спокойствия далеко. Тем более, что эпидемия подходит совсем близко и проявляется ... в Ильинском! В имении устроили особую лечебницу, куда Сергей Александрович не побоялся заглянуть, а проверяя деятельность городских лазаретов, он с той же отвагой посещает холерные бараки при Яузской и Старо-Екатерининской больницах. Разговаривает с сиделками, подбадривает сестер милосердия и добрыми словами утешает больных, которые от одного факта подобного внимания заметно воспаряют духом.
Правильные действия дают результаты. Работавший земским врачом под Серпуховым, А.П. Чехов констатирует в письмах: «В громадной Москве холера не идет дальше 50 случаев в неделю, а на Дону она хватает по тысяче в день – разница внушительная.», «Судя по ходу её в Москве, надо думать, что она уже вырождается... Надо также думать, что она сильно поддается мерам, которые приняты в Москве и у нас»[4].
К осени 1893 года угроза холеры миновала. Работа генерал губернатора снова входит в обычную колею – доклады, отчеты, проверки, дела общественных организаций, широкая благотворительность... Инициатива помощи могла исходить и от него самого. Выдалась суровая зима – Сергей Александрович закупает дрова и через духовенство распределяет их среди беднейших слоев населения, случился в Москве сильный пожар – великий князь жертвует пострадавшим крупную сумму денег. Он заботится о детских приютах, яслях, учебных заведениях, о больных и престарелых, о семьях осужденных... Ему далеко не безразличны вопросы науки, экономики и особенно культуры, которым уделяется огромное внимание. С 1894 года Сергей Александрович пожизненно являлся председателем Комитета по устройству Музея изящных искусств имени Александра III (ныне – ГМИИ им. Пушкина), стремясь превратить задуманное учреждение в собрание мирового уровня.
На своем ответственном посту великий князь приложил много усилий для благоустройства Первопрестольной столицы. В частности, он всячески содействовал улучшению в ней экологической обстановки, поддержав первую крупную ассенизацию и добиваясь очистки Москвы-реки от загрязнения производственными отходами. При нем вступила в работу новая очередь Мытищинского водопровода, стали более тщательно и ежедневно (особенно в центре) убираться московские улицы, упорядочилось движение городского транспорта. Началось одобренное им строительство окружной железной дороги. Была реорганизована полиция Москвы, новый штат которой более качественно исполнял свои обязанности.
Великий князь являлся председателем Императорского Исторического музея (ныне – ГИМ), всемерно содействуя улучшению его материального положения и пополнению его коллекции, для которой, в частности, дарил и предметы из собственного собрания. Кроме того, здание музея на Красной площади, согласно его идее, превратилось в крупный научно-просветительский центр, в котором проводились и конгрессы ученых, и общественные съезды, и всевозможные выставки, и познавательные лекции. Высоко ценя историческое прошлое Москвы, Сергей Александрович заботился о сохранении ее памятников. Став генерал-губернатором, он запретил задуманную ранее городскими властями реконструкцию некоторых центральных улиц, поскольку она предусматривала снос или переделку ряда исторически важных зданий. Такие работы, по его мнению, должны были впредь проводиться только при согласовании со специалистами. Согласитесь, это как нельзя более актуально. Он приложил усилия к организации реставрационных работ в соборах Московского Кремля, в церкви Рождества в Путинках и других памятниках, помог спасти от уничтожения или продажи ряд уникальных национальных сокровищ. То же самое касалось, порой, и губернии. Узнав, что древний Серпуховской кремль находится в плачевном состоянии, Великий князь решил организовать подписку для сбора средств на его восстановление.
Постоянное пребывание Сергея Александровича в Москве как нельзя лучше соответствовало его глубоким религиозным убеждениям: здесь он находился среди многочисленных святынь и реликвий, отсюда был недолгий путь до Троице-Сергиевой лавры. Несмотря на огромную занятость, генерал-губернатор при всякой возможности старался посетить прославленную обитель и преклонить колени перед гробницей игумена Земли Русской. Нет сомнения в том, что Сергей Александрович, зная об обете, данном его родителями в этом священном месте[5], хорошо осознавал свою особую ответственность перед преподобным Сергием. Он усердно молился святому, отдавая себя всецело под его защиту, носил на груди рядом с золотым нательным крестом ладанку с частицей его честных мощей, делал пожертвования в лавру.
Сразу по вступлении в генерал-губернаторскую должность великий князь принял активное участие в подготовке торжеств по случаю пятисотлетия преставления святого Сергия. Праздник оставит в душе неизгладимое впечатление – торжественные богослужения, крестный ход вокруг обители с остановками и молебнами, яркая проповедь молодого архимандрита Антония (Храповицкого), обратившегося к народу со словами: «Вспоминайте о нем, вспоминайте и славе преподобного Сергия и побеждайте ею искушения суеты светской». И эти тысячи богомольцев, что и днем и ночью неиссякаемым потоком тянулись к мощам святого! Они пришли из Москвы огромным крестным ходом, к организации которого Сергей Александрович, опасаясь за людей, поначалу отнесся настороженно. Но увидев идеальный порядок и трогательное благоговение народа, очень обрадовался, отметив, что такое может быть только в России.
Другая подмосковная обитель, Саввино-Сторожевский монастырь под Звенигородом, была также хорошо знакома ему с детства. А в 1898 году, приехав сюда вместе с супругой, он в ознаменование 500-летнего юбилея обители, преподнес в дар массивную и драгоценную серебряную с позолотой лампаду к святым мощам преподобного Саввы. Надпись на ней гласила: «Сооружена лампада сия Великим Князем Сергеем Александровичем и Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной в память 14-го мая 1896 г. Святому Молитвеннику о Царях Богоизбранных». Дата означала коронацию племянника – императора Николая II.
Сергей Александрович очень любил Московский край – его историю, его красоту, его природу. Саму же Москву он видел центром, истинным сердцем России, неустанно трудясь над превращением её в образец, в неприступную твердыню всего русского и православного, в надежную опору власти и порядка. Посетив древнюю столицу на Пасху 1903 года, Николай II специальным Рескриптом в очередной раз поблагодарил генерал-губернатора: «Объявляю также Вашему Высочеству мою сердечную признательность за неустанные и плодотворные труды на благо первопрестольной столицы и за образцовый в ней порядок. Мне отрадно было убедиться, что в поддержании этого порядка соревновало с чинами, к сему призванными, само население».
Но наступила другая эпоха. Время разрушения, поругания и забвения. По вполне понятным идеологическим причинам все заслуги великого князя были забыты, и в ход пошли всевозможные обвинения, основанные на сплетнях самого грязного уровня. Когда-то они сочинялись и распространялись теми, кто ненавидел Сергея Александровича, как честного и порядочного человека (придворными и великосветскими интриганами). Теми, кто видел в нем одну из главных помех задуманному сокрушению России (революционерами всех мастей), кто стремился в своих интересах дискредитировать национальные духовные ценности, историческое прошлое страны, её верховную власть и Церковь (внутренними и внешними злопыхателями). Подлинные документы убедительно доказали, что ни одно из предъявленных великому князю обвинений не соответствует истине, а вся клевета в его адрес является основой специально создававшейся мифологемы.
Её действия, призванные сокрушить столь сильного защитника национальных устоев, Сергей Александрович не раз ощущал на себе. Когда же антиправительственные действия усилились, в ход пошли средства физического устранения. 4 (17) февраля 1905 года великий князь был убит бомбой террориста. Это произошло на территории Московского Кремля, вблизи главных святынь России. Накануне страшной катастрофы, опрокинувшей страну в пропасть, Сергей Александрович стал первым мучеником Царского Дома.
Тысячи простых людей тяжело переживали эту потерю. Истинные патриоты скорбели. «Невыразимо тяжело, – писали в те дни «Московские ведомости», – расставаться с тобой нам, москвичам, свидетелям счастливых дней твоего детства и зрелого возраста, когда ты вступил на самоотверженное служение Царю и Родине и так сроднился с твоею Москвой... Ты был верен до самой смерти своему долгу и запечатлел своею кровью верность твою святым исконным заветам Земли Русской, оставив нам высокий пример непоколебимой веры в Бога, преданности святой Церкви и Престолу и служения ближним, не жалея себя...»[6].
В наши дни память о великом князе Сергее Александровиче восстанавливается. Выходят книги, статьи, проводятся научные конференции. Постепенно раскрывается его реальный образ, ярче становятся его заслуги. Но главное, растет поток людей, идущих поклониться ему в московском Новоспасском монастыре, где ныне погребен великий князь. Ширится его почитание, осознается его подвиг. А в понимании прошлого и состоит залог будущего.
____________
Примечания:
[1]. Миллер Л.П. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Федоровна. М., 1994. С. 72
[2]. Казакевич А.Н. Великий князь Сергей Александрович: год пребывания в должности Московского генерал-губернатора (1891—1892) // Великий князь Сергей Александрович (1857—1905) в истории русского государства и культуры: Материалы церковно-научной конференции, посвященной 100-летию со дня трагической гибели Великого князя Сергея Александровича. М., 2007. С. 82.
[3]. Там же. С. 83.
[4]. Чехов без глянца. СПб., 2010. С. 263, 264.
[5]. 19 сентября 1856 года во время посещения Троице-Сергиевой лавры по случаю коронации император Александр Николаевич и императрица Мария Александровна дали у раки преподобного Сергия обет назвать ожидавшегося ребенка именем святого игумена Земли Русской.
[6]. Лучезарный венец // Летопись Историко-родословного общества в Москве. Вып.1. М., 1905. С.30.
По мысли императора, управление Первопрестольной и окружающим ее краем требовало решительных перемен. Четверть века важнейший регион России возглавлял князь Владимир Андреевич Долгоруков, сделавший немало хороших и добрых дел, но со временем превратившийся в этакого барина, считавшего Москву личной вотчиной. Собственные интересы князя стали преобладать над государственными, всё больше и больше разрастались финансовые злоупотребления, процветала коррупция, многие вопросы проталкивались с помощью кумовства.
Выбор императора многих озадачил: почему именно великий князь Сергей? Ответ содержался в понимании Александром III значения Москвы в жизни страны и ее роли в новом политическом курсе. Здесь ему был нужен надежнейший помощник, истинный единомышленник. Кроме того, видя в Москве ядро государственности и оплот русского духа, государь хотел вернуть ей блеск монаршей власти и тем самым подчеркнуть укрепление традиционных форм национальной политической жизни. Не переселяясь в древнюю столицу сам (а такие предложения ему высказывались), император направлял туда облаченного властью брата. «Я решился,– пишет он наследнику, – назначить дядю Сергея в Москву генерал-губернатором вместо Долгорукова, выжившего за последнее время совершенно из ума. Сергей доволен, хотя и страшится немного этого назначения, но я уверен, что он справится и, конечно, будет стараться послужить с честью».
Для Сергея Александровича это действительно огромная честь, знак особого доверия Государя. Но он прекрасно понимает и всю возлагаемую ответственность, всю тяжесть поручения. Его мысли и настроения тех дней частично передает одно из писем Елизаветы Фёдоровны отцу: «Мы не можем и представить себе, какие большие перемены может принести нам жизнь в будущем. Мы должны будем сделать так много для людей там, и в действительности мы будем там играть роль правящего князя – что будет очень трудным для нас, так как вместо того, чтобы играть такую роль, мы горим желанием вести тихую личную жизнь. Я думаю, что Сергей даже более опечален, чем я, так как он надеялся остаться в полку ещё на один год. Это ужасно тяжело для моего дорогого Сергея; он побледнел и похудел. Волосы становятся дыбом, когда подумаешь, какая ответственность возложена на Сергея. Староверы, купечество и евреи играют там важную роль – теперь всё это надо привести в порядок с любовью, твердостью, по закону и с терпимостью. Господи, дай нам силы, руководи нами, так как все это будет таким трудным и тяжелым»[1].
5 мая великий князь прибывает в Первопрестольную. Отдают положенные почести, звучит рапорт командующего войсками Московского военного округа. Городской голова Н.А. Алексеев подносит хлеб-соль на серебряном блюде с великокняжеским вензелем «С. А.» и гербом Москвы. «Добро пожаловать, великий князь с великою княгинею, – обращается он к прибывшим, – С радостью и любовью встречаем мы тебя. Храни, великий князь заветы старины и полюби первопрестольную Москву так горячо, как любим мы и нашего царя, и нашу родину».
Должность генерал-губернатора значила в России очень многое, однако следует иметь в виду, что её задачи и полномочия существенно отличались от того, что представляет собой сегодня деятельность центральной и местной администрации. Учрежденный в 1775 году генерал-губернаторский пост понимался как наместнический и предназначался для ведения верховного политического надзора, а в обеих столицах еще и активного управления. Упраздненная Павлом I, эта должность после нескольких экспериментов была окончательно восстановлена при Николае I. В итоге, на рубеже XIX—XX веков в России существовало десять генерал-губернаторств, определенных важностью территории или особым состоянием местности. Среди них Московское всегда имело исключительное значение. Представляющее собой экономическое и транспортное ядро Империи, оно требовало повышенного внимания, а нахождение в нем самой Москвы поднимало статус здешнего наместника на несравненную высоту.
Как представитель верховной власти, генерал-губернатор назначался из лиц, пользующихся личным доверием императора: в случае болезни или отлучки он не мог передавать свои полномочия другому лицу (для чего требовалось специальное повеление государя), всегда имел право непосредственно обращаться к монарху, давал заключения при любой попытке изменений в управляемом крае. На первом месте в его деятельности стояли функции надзора, делающие генерал-губернатора блюстителем неприкосновенности верховных прав самодержавия, государственной пользы и точного исполнения законов и распоряжений высшей власти во всех отраслях управления на местах. По Положению об усиленной и чрезвычайной охране (1881) генерал-губернатор мог применить и особые меры для поддержания порядка. В Москве, где такой режим действовал часто, это позволяло оперативно реагировать на возможные опасности, вероятность которых здесь, как и в Петербурге, была заметно сильнее.
Понимая свои задачи в четком соответствии с инструкциями о занимаемой должности, Сергей Александрович в первые же дни пребывания на посту генерал-губернатора удивил старожилов московской администрации намерением объехать в ближайшее время все подведомственные губернии. Это показалось необычным и маловероятным. Тем не менее, великий князь решил не откладывать дела в долгий ящик и уже 31 мая 1891 г. отправился в первую ознакомительную поездку. Его путь лежал в Коломну, город с древней историей, с интересными традициями и с большой современной жизнью.
Здесь, при представлении местных учреждений, городской голова Е.М. Левин по обычаю, установленному еще во времена Екатерины II, поднес на резном деревянном блюде с гербами знаменитую коломенскую пастилу. Помолившись в Тихвинском соборе и ближайших обителях, великий князь с супругой осмотрели коломенские благотворительные заведения. Вот Мариинский приют для детей бедных горожан – августейшая чета восхищена тем, что в нем имеются слесарная и столярная мастерские, где трудятся мальчики, и рукодельная, где работают девочки. Юные мастерицы преподносят Елизавете Фёдоровне шитый по бархату ковер. Затем высокие гости посещают городскую Кисловскую богадельню имени Ф.Я. Ермакова и земскую больницу, после чего направляются на машиностроительный завод А.Е. Струве, где производятся паровозы. Внимание великого князя особенно привлекают два могучих паровых молота, отливка чугунных деталей и электросварка по способу Бенардоса. Присутствует он и на испытаниях паровых молотилок, также производящихся на заводе[2].
На следующий день великий князь с супругой побывали в Бронницах, и помолились перед чудотворной Иерусалимской иконой Божией Матери в Михайло-Архангельском соборе. Как и в Коломне, они посещают богадельню и земскую больницу, где Сергей Александрович беседует с акушеркой Алексеевой. Женщина награждена медалью на Георгиевской ленте, что вызывает естественный вопрос. «Я была сестрой милосердия во время последний войны с турками, – отвечает она,– и лечила солдат, находившихся в госпиталях Румынского королевства». Великому князю это очень знакомо и близко – в той войне он сам принимал участие, проявил отвагу, был награжден Георгиевским крестом.
Очередная поездка привела Сергея Александровича в Клин, после чего настала очередь Дмитрова, куда он прибыл 6 июня. Железная дорога еще не доходила до города, так что пришлось ехать в экипаже. По пути удалось помолиться в Спасо-Влахернском Деденевском женском монастыре. Вышедшая навстречу игуменья всплеснула руками: «Нам никогда и в голову не приходило, что мы когда-нибудь удостоимся встречать любезного брата государя нашего в обители сей. Невоображаемое ныне явным становится...» Словно вторя ей, престарелый настоятель Успенского собора в Дмитрове прочувственно сказал: «Вы, Ваши Высочества, первые из царствующего рода благоволили ознаменовать храм сей Вашим высоким посещением». Впрочем, сам город представителей Дома Романовых всё-таки встречал, о чем и поспешил напомнить местный пряничный фабрикант Д.В. Возничихин. Поднося августейшей чете изделия своего производства, он сообщил, что в августе 1858 года император Александр II, находясь в Дмитрове «удостоил жить в доме его деда и принять пряники». Узнать такой факт из жизни своего отца было интересно, а пряники наверняка оказались вкусными, но Сергея Александровича привлекало больше другое. Приняв от земского начальника Смольянинова «Историю села Рогачева», он вместе с супругой направился на фабрику Покровской мануфактуры Ляминых. Это было огромное производство. Шесть тысяч верётен и тысяча двести ткацких станков завораживали своей четкой работой. Но внимательно понаблюдав за этим процессом, Великий князь поинтересовался условиями труда и жизни рабочих[3].
Данный вопрос всегда находил в нём самый живой отклик. Все годы своего генерал-губернаторства он проявлял интерес к состоянию и нуждам простых людей, поддерживая начинания по их защите от произвола предпринимателей. Ещё большую заботу Великий князь окажет в деле духовного и нравственного воспитания рабочих: общества трезвости, просветительские курсы, издание и распространение среди трудящихся образовательных книг – вот плоды его долгих усилий.
Покровская фабрика порадовала. Оказалось, что из пяти тысяч её рабочих, тысяча двести человек не работают по причине болезни или старости, но при этом живут в бесплатных квартирах, предоставленных мануфактурой. Более того, при фабрике имелась больница, которой могли пользоваться все желающие и в которой ежегодно получали помощь до пятнадцати тысяч приходящих больных.
В ближайший месяц великий князь посетит ещё шесть уездов. Но, несмотря на важность таких поездок, они не могли быть частыми – основное время занимала работа в кабинете. Здесь выслушивались доклады, принимались решения, проводились совещания и консультации. Дел было много. Подведомственный край встретил генерал-губернатора серьезной проблемой – неурожай в Центральной России грозил обернуться голодом, и в Москве уже летом 1891 года началась хлебная спекуляция. Немедленно предприняв шаги по ее пресечению, великий князь продолжил контролировать ситуацию. Осенью, когда положение ухудшилось, по его инициативе создается Комитет по сбору пожертвований в пользу пострадавших от неурожая, а личным адъютантам поручается проследить в охваченных голодом районах за распределением благотворительных средств. Для тех же, кто бежал из голодающих губерний на заработки в Москву, Сергей Александрович организует дорожно-строительные работы в Подмосковье и тем самым предотвращает угрозу массовой нищеты.
Едва несчастье отступает, появляется новая беда – холера. Двигаясь с Поволжья, она постепенно приближается к Москве, и Первопрестольная готовится к обороне. На станциях дежурят санитарные поезда, для больниц заказываются лазаретные палатки, проводится усиленная очистка города, увеличивается штат медперсонала. Стремясь избежать паники среди москвичей, генерал-губернатор выступает со специальным обращением в прессе, однако самому до спокойствия далеко. Тем более, что эпидемия подходит совсем близко и проявляется ... в Ильинском! В имении устроили особую лечебницу, куда Сергей Александрович не побоялся заглянуть, а проверяя деятельность городских лазаретов, он с той же отвагой посещает холерные бараки при Яузской и Старо-Екатерининской больницах. Разговаривает с сиделками, подбадривает сестер милосердия и добрыми словами утешает больных, которые от одного факта подобного внимания заметно воспаряют духом.
Правильные действия дают результаты. Работавший земским врачом под Серпуховым, А.П. Чехов констатирует в письмах: «В громадной Москве холера не идет дальше 50 случаев в неделю, а на Дону она хватает по тысяче в день – разница внушительная.», «Судя по ходу её в Москве, надо думать, что она уже вырождается... Надо также думать, что она сильно поддается мерам, которые приняты в Москве и у нас»[4].
К осени 1893 года угроза холеры миновала. Работа генерал губернатора снова входит в обычную колею – доклады, отчеты, проверки, дела общественных организаций, широкая благотворительность... Инициатива помощи могла исходить и от него самого. Выдалась суровая зима – Сергей Александрович закупает дрова и через духовенство распределяет их среди беднейших слоев населения, случился в Москве сильный пожар – великий князь жертвует пострадавшим крупную сумму денег. Он заботится о детских приютах, яслях, учебных заведениях, о больных и престарелых, о семьях осужденных... Ему далеко не безразличны вопросы науки, экономики и особенно культуры, которым уделяется огромное внимание. С 1894 года Сергей Александрович пожизненно являлся председателем Комитета по устройству Музея изящных искусств имени Александра III (ныне – ГМИИ им. Пушкина), стремясь превратить задуманное учреждение в собрание мирового уровня.
На своем ответственном посту великий князь приложил много усилий для благоустройства Первопрестольной столицы. В частности, он всячески содействовал улучшению в ней экологической обстановки, поддержав первую крупную ассенизацию и добиваясь очистки Москвы-реки от загрязнения производственными отходами. При нем вступила в работу новая очередь Мытищинского водопровода, стали более тщательно и ежедневно (особенно в центре) убираться московские улицы, упорядочилось движение городского транспорта. Началось одобренное им строительство окружной железной дороги. Была реорганизована полиция Москвы, новый штат которой более качественно исполнял свои обязанности.
Великий князь являлся председателем Императорского Исторического музея (ныне – ГИМ), всемерно содействуя улучшению его материального положения и пополнению его коллекции, для которой, в частности, дарил и предметы из собственного собрания. Кроме того, здание музея на Красной площади, согласно его идее, превратилось в крупный научно-просветительский центр, в котором проводились и конгрессы ученых, и общественные съезды, и всевозможные выставки, и познавательные лекции. Высоко ценя историческое прошлое Москвы, Сергей Александрович заботился о сохранении ее памятников. Став генерал-губернатором, он запретил задуманную ранее городскими властями реконструкцию некоторых центральных улиц, поскольку она предусматривала снос или переделку ряда исторически важных зданий. Такие работы, по его мнению, должны были впредь проводиться только при согласовании со специалистами. Согласитесь, это как нельзя более актуально. Он приложил усилия к организации реставрационных работ в соборах Московского Кремля, в церкви Рождества в Путинках и других памятниках, помог спасти от уничтожения или продажи ряд уникальных национальных сокровищ. То же самое касалось, порой, и губернии. Узнав, что древний Серпуховской кремль находится в плачевном состоянии, Великий князь решил организовать подписку для сбора средств на его восстановление.
Постоянное пребывание Сергея Александровича в Москве как нельзя лучше соответствовало его глубоким религиозным убеждениям: здесь он находился среди многочисленных святынь и реликвий, отсюда был недолгий путь до Троице-Сергиевой лавры. Несмотря на огромную занятость, генерал-губернатор при всякой возможности старался посетить прославленную обитель и преклонить колени перед гробницей игумена Земли Русской. Нет сомнения в том, что Сергей Александрович, зная об обете, данном его родителями в этом священном месте[5], хорошо осознавал свою особую ответственность перед преподобным Сергием. Он усердно молился святому, отдавая себя всецело под его защиту, носил на груди рядом с золотым нательным крестом ладанку с частицей его честных мощей, делал пожертвования в лавру.
Сразу по вступлении в генерал-губернаторскую должность великий князь принял активное участие в подготовке торжеств по случаю пятисотлетия преставления святого Сергия. Праздник оставит в душе неизгладимое впечатление – торжественные богослужения, крестный ход вокруг обители с остановками и молебнами, яркая проповедь молодого архимандрита Антония (Храповицкого), обратившегося к народу со словами: «Вспоминайте о нем, вспоминайте и славе преподобного Сергия и побеждайте ею искушения суеты светской». И эти тысячи богомольцев, что и днем и ночью неиссякаемым потоком тянулись к мощам святого! Они пришли из Москвы огромным крестным ходом, к организации которого Сергей Александрович, опасаясь за людей, поначалу отнесся настороженно. Но увидев идеальный порядок и трогательное благоговение народа, очень обрадовался, отметив, что такое может быть только в России.
Другая подмосковная обитель, Саввино-Сторожевский монастырь под Звенигородом, была также хорошо знакома ему с детства. А в 1898 году, приехав сюда вместе с супругой, он в ознаменование 500-летнего юбилея обители, преподнес в дар массивную и драгоценную серебряную с позолотой лампаду к святым мощам преподобного Саввы. Надпись на ней гласила: «Сооружена лампада сия Великим Князем Сергеем Александровичем и Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной в память 14-го мая 1896 г. Святому Молитвеннику о Царях Богоизбранных». Дата означала коронацию племянника – императора Николая II.
Сергей Александрович очень любил Московский край – его историю, его красоту, его природу. Саму же Москву он видел центром, истинным сердцем России, неустанно трудясь над превращением её в образец, в неприступную твердыню всего русского и православного, в надежную опору власти и порядка. Посетив древнюю столицу на Пасху 1903 года, Николай II специальным Рескриптом в очередной раз поблагодарил генерал-губернатора: «Объявляю также Вашему Высочеству мою сердечную признательность за неустанные и плодотворные труды на благо первопрестольной столицы и за образцовый в ней порядок. Мне отрадно было убедиться, что в поддержании этого порядка соревновало с чинами, к сему призванными, само население».
Но наступила другая эпоха. Время разрушения, поругания и забвения. По вполне понятным идеологическим причинам все заслуги великого князя были забыты, и в ход пошли всевозможные обвинения, основанные на сплетнях самого грязного уровня. Когда-то они сочинялись и распространялись теми, кто ненавидел Сергея Александровича, как честного и порядочного человека (придворными и великосветскими интриганами). Теми, кто видел в нем одну из главных помех задуманному сокрушению России (революционерами всех мастей), кто стремился в своих интересах дискредитировать национальные духовные ценности, историческое прошлое страны, её верховную власть и Церковь (внутренними и внешними злопыхателями). Подлинные документы убедительно доказали, что ни одно из предъявленных великому князю обвинений не соответствует истине, а вся клевета в его адрес является основой специально создававшейся мифологемы.
Её действия, призванные сокрушить столь сильного защитника национальных устоев, Сергей Александрович не раз ощущал на себе. Когда же антиправительственные действия усилились, в ход пошли средства физического устранения. 4 (17) февраля 1905 года великий князь был убит бомбой террориста. Это произошло на территории Московского Кремля, вблизи главных святынь России. Накануне страшной катастрофы, опрокинувшей страну в пропасть, Сергей Александрович стал первым мучеником Царского Дома.
Тысячи простых людей тяжело переживали эту потерю. Истинные патриоты скорбели. «Невыразимо тяжело, – писали в те дни «Московские ведомости», – расставаться с тобой нам, москвичам, свидетелям счастливых дней твоего детства и зрелого возраста, когда ты вступил на самоотверженное служение Царю и Родине и так сроднился с твоею Москвой... Ты был верен до самой смерти своему долгу и запечатлел своею кровью верность твою святым исконным заветам Земли Русской, оставив нам высокий пример непоколебимой веры в Бога, преданности святой Церкви и Престолу и служения ближним, не жалея себя...»[6].
В наши дни память о великом князе Сергее Александровиче восстанавливается. Выходят книги, статьи, проводятся научные конференции. Постепенно раскрывается его реальный образ, ярче становятся его заслуги. Но главное, растет поток людей, идущих поклониться ему в московском Новоспасском монастыре, где ныне погребен великий князь. Ширится его почитание, осознается его подвиг. А в понимании прошлого и состоит залог будущего.
____________
Примечания:
[1]. Миллер Л.П. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Федоровна. М., 1994. С. 72
[2]. Казакевич А.Н. Великий князь Сергей Александрович: год пребывания в должности Московского генерал-губернатора (1891—1892) // Великий князь Сергей Александрович (1857—1905) в истории русского государства и культуры: Материалы церковно-научной конференции, посвященной 100-летию со дня трагической гибели Великого князя Сергея Александровича. М., 2007. С. 82.
[3]. Там же. С. 83.
[4]. Чехов без глянца. СПб., 2010. С. 263, 264.
[5]. 19 сентября 1856 года во время посещения Троице-Сергиевой лавры по случаю коронации император Александр Николаевич и императрица Мария Александровна дали у раки преподобного Сергия обет назвать ожидавшегося ребенка именем святого игумена Земли Русской.
[6]. Лучезарный венец // Летопись Историко-родословного общества в Москве. Вып.1. М., 1905. С.30.