Рядом с Белым ангелом

Полтысячи святынь, реликвий и мемориальных предметов преподобномученицы Елисаветы  великого князя Сергея Александровича на выставке в Государственном историческом музее

Прошлый год прошел под знаком двойного юбилея великокняжеской четы Сергия Александровича и Елизаветы Федоровны: исполнилось 150 лет со дня рождения преподобномученицы Елисаветы (эта дата исполнилась в 2014 году. Прим. Ros-Vos.net) и 110 — со дня гибели ее супруга от бомбы террориста Каляева в феврале 1905 года. Юбилейные мероприятия, открытые камерной выставкой в музее Новоспасского монастыря, достойно увенчались масштабной экспозицией «Москва — Святая земля великого князя Сергия Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны» в 40-м зале Государственного исторического музея (ГИМ). Совместный проект Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества (ЕСПО), Министерства культуры РФ и Государственного музейно-выставочного центра «РОСИЗО» представляет свыше пяти сотен связанных с деятельностью Сергия Александровича и Елизаветы Федоровны икон, богослужебных сосудов, элементов церковного убранства, мемориальных предметов и документов, причем исключительно в подлинниках.

Сердечное попечение

«Давая выставке столь пространное программное название, мы имели в виду не только председательство великого князя Сергея Александровича (и сменившей его на этом посту после гибели вдовы) в Императорском православном палестинском обществе (ИППО), — говорит автор экспозиции, председатель наблюдательного совета Елизаветинско-Сергиевского просветительского общества кандидат исторических наук Анна Громова. — И не только живой интерес к русскому присутствию на Святой земле, присущий Сергею Александровичу и Елизавете Федоровне. В первую очередь мы хотели показать заботу московского генерал-губернатора о православных святынях старой российской столицы».

Территориально организаторы разбили экспозицию на две большие части. В центре зала — храмоздательная деятельность четы: их персональные вклады в монастыри и подворья, личное кураторство возводимых церквей, созданные их усердием иконы и облачения. По периметру — всё связанное с, так сказать, мирской жизнью супругов: личная переписка, домашняя утварь, дневники, фотохроника, живописные портреты. Двигаясь по часовой стрелке, посетитель видит по правую руку от себя церковные «проекты» Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны, а по левую — «обычное», повседневное мемориальное наследие. Но граница, по которой, собственно, и передвигаются все вошедшие в зал, получается условной.

«Обратите внимание на эти игрушечные плетеные стулья. Изготовление мебели из лозы в Звенигородском уезде Московской губернии, к которому относилось загородное имение великокняжеской четы в селе Ильинском, было одним из, как сейчас бы сказали, социально ответственных начинаний Елизаветинского благотворительного общества. За 25 лет эта организация помогла 9 тыс. детей из бедных семей. Плетению мебели обучали воспитанников и в специально созданных обществом приютах. И в Ильинском, и в Марфо-Мариинской обители вся мебель тоже была плетеная», — рассказывает Громова.

Бюст великого князя Сергия Александровича.
Л.Бернштам. Бронза. ГИМ

Супруги называли эту деятельность сердечным попечением, а в сердце у них была Церковь и любовь к богослужению. Параллельно с открытием общедоступных чайных в 13 народных домах Москвы генерал-губернатор Сергей Александрович возглавляет археологические раскопки в Кремле (а позднее запрещает любое строительство в пределах города без согласования с Московским археологическим обществом) и реставрирует Архангельский собор. Одновременно с переносом московских архивов из кремлевских башен (где они буквально гнили в сырости) организует всенародный доступ к семейной реликвии, привезенной из саровского паломничества на торжества по прославлению великого русского святого. Причем выставляет ее не только в центральной святыне русского Православия — Успенском соборе Московского Кремля, но и в Ильинском сельском храме собственного имения.

Великая княгиня Елизавета Федоровна.
Худ. Ф. И. Рерберг, 1898 г. Холст, масло. ГИМ

«После смерти мужа, бесконечно любившего свою дорогую Москву, Елизавета Федоровна продолжала его начинания, — говорит Громова. — И основанной ею Марфо-Мариинской обителью милосердия эта деятельность отнюдь не исчерпывалась. Во время Первой мировой войны в первопрестольном граде она опекала 16 госпиталей, удостоившихся чести носить ее имя, и лично распоряжалась об оказании помощи 895 тыс. семей фронтовиков. Для сбежавших на фронт детей в Трубниковском переулке она открыла общежитие — сначала на 50, а затем на 600 коек. По ее инициативе за селом Всехсвятским в начале 1915 года основано Братское кладбище, где упокоились останки 18 тыс. погибших воинов и скончавшихся сестер милосердия, а по эскизам зодчего Андрея Щусева возведен и освящен Преображенский собор».

В трудную для России эпоху, наполненную революционными настроениями, супруги — Сергий Александрович и Елизавета Федоровна — явили прежде всего пример ответственного служения Отечеству и людям. Они явили собой и пример семейной пары, чьи взаимоотношения были построены на глубокой вере в Бога. После того как великий князь Сергий Александрович стал жертвой террористов, великая княгиня всю свою оставшуюся жизнь посвятила делу благотворительности, служению милосердия, за что, как уже было сегодня сказано, еще при жизни была названа Белым ангелом. Кончина ее была мученической. Церковь прославила великую княгиню в лике святых, и сегодня мы обращаемся к ней в молитвах как к одной из небесных покровительниц нашего стольного града Москвы. Мы вспоминаем ее подвиг бескорыстного служения, вспоминаем ее верность Христу, которая привела ее на голгофу.

Митрополит Волоколамский Иларион (из слова при открытии выставки)

И всё же главным гражданским актом, осуществленным лично Елизаветой Федоровной, как представляется теперь, век спустя, стали организованные ею московские торжества по прославлению святителя Гермогена. Это великое празднество, случившееся три века спустя после последнего из актов канонизации московских святых, растянулось на три года. В феврале 1912 года достойно отметили 300-летний юбилей мученической кончины патриарха, на следующий год состоялось всероссийское прославление первосвятителя, и, наконец, весной 1914 года его мощи при стечении в Кремль свыше 200 тыс. паломников были торжественно открыты и переложены в новую позолоченную раку. Изготавливал ее на деньги императора Николая II и Елизаветы Федоровны по эскизам Виктора Васнецова знаменитый дизайнер и мастер начала прошлого века Сергей Вашков. Рака была сделана по подобию гробницы Ярослава Мудрого, а чеканка по серебру выполнялась по рисунку на панагии святителя Гермогена. Современная оригиналу уменьшенная копия раки — в числе экспонатов (ныне в фондах ГИМ). ЕСПО в этом разделе выставляет поистине историческую реликвию — участвовавшую в торжествах двухстороннюю хоругвь с изображением Казанской иконы Божией Матери и святителя Гермогена. Но не только о раке и о хоругвях пеклась великая княгиня. В Кремле во время торжеств народу раздавали изготовленные на ее средства маленькие образки и листовки с описанием чудес от гроба новопрославленного святого.

Домовый храм на Тверской, 13

Целое созвездие премьер собрано в центральной части экспозиции. В московской теме главная здешняя святыня — впервые за почти век покинувшие Московский объединенный музей-заповедник Царские врата из особняка генерал-губернатора. По архивным данным, этот домовый храм устраивался в 1807 году и первоначально освящался во имя святого благоверного князя Александра Невского. При Сергее Александровиче его обновили и переосвятили во имя небесного покровителя генерал-губернатора — преподобного Сергия Радонежского. Несомненной удачей и везением для влюбленного в московскую старину великого князя стал тот факт, что как раз тогда поновлялась и церковь в считавшемся царским подмосковном селе Братееве, настоятелю которой новое убранство виделось в гораздо более современном архитектурном духе. Именно из Братеева и перевез на Тверскую улицу старинные, эпохи первых Романовых резные позолоченные Царские врата архитектор Николай Султанов, переделывавший домовую церковь по заказу Сергея Александровича.

К сожалению, это практически единственный элемент домовой церкви генерал-губернатора, известный нам в более или менее соответствующем первозданному виде. Несмотря на глубочайшее впечатление, которое в 1920 году цельное стильное убранство храма произвело на описывавших имущество музейных работников, и вскоре после этого официально запротоколированный статус охраняемого объекта, всего лишь годом спустя всё церковное имущество перевезли в Пятый Пролетарский музей Москвы. Со временем музейные власти разрешили кое-что из богатой утвари передать в действовавшие московские, владимирские и тверские храмы. Большая часть остального наследия, включая Царские врата, при знаменитом искусствоведе и реставраторе Петре Барановском перекочевала в Коломенское. 

Увы, теперь домовый храм московских генерал-губернаторов полностью разрознен. Но воссоздать его вполне возможно не только по сохранившимся султановским проектным документам, но и по эскизам дворца, заказанным в 1900-х годах Елизаветой Федоровной мастерам Строгановки (дюжина холстов в 1911 году передана заказчицей в Исторический музей, в Музей изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), в Музей Зимнего дворца (ныне Государственный Эрмитаж) и в Русский музей). Некоторые из них, кстати, можно увидеть на выставке. 

Впервые — причем не только в Москве, но и в России — выставлены иконы небесных покровителей великокняжеской четы из устроенного тщанием Сергея Александровича Георгиевского храма в Кане Галилейской. Это результат другой стороны деятельности великого князя на посту председателя ИППО, которое он возглавлял с момента создания в 1882 году до своей гибели. В 1880-х годах у православных арабов Палестины было очень мало действовавших храмов. Стояла сгоревшей и церковь в Кане, где Господь совершил первое за время общественного служения чудо претворения воды в вино. Поэтому ИППО решило помочь палестинским братьям по вере. Во время своего второго паломничества на Святую землю в 1888 году великокняжеская чета молилась в Кане и осматривала возводимый храм во имя великомученика Георгия Победоносца[1]. Образа для него тогда еще писались монахами Живописной мастерской Троице-Сергиевой лавры[2]. На место они прибудут год спустя, и 20 октября 1889 года митрополит Назаретский Нифонт освятит новопостроенный храм.

К сожалению, новейшая история этих икон оказалась не очень счастливой. «Во время паломничества в начале 2000 годов мы увидели их фактически на улице — в сувенирной лавке при храме, где продается популярное у туристов вино. Излишне говорить, как пагубно влияли на них атмосферные условия Средиземноморья, ведь фактически это живопись на холсте! — говорит Анна Громова. — После просьбы о передаче этих икон Русской Церкви в Георгиевском храме... сменился настоятель, зато сами образа оказались в киотах (хотя и остались на прежнем месте). Сейчас для экспонирования мы их получили с благословения Иерусалимского Патриарха Феофила, увы, в предаварийном состоянии. В трех местах зияли сквозные дыры... Мы очень благодарны специалистам высочайшей квалификации из Государственного НИИ реставрации (ГОСНИИР), которые буквально за неделю смогли придать им приличествующий публичной выставке вид».

Загадка погребальной пелены

Ряд памятников благодаря выставке впервые вводится в научный оборот. В их числе — почти век проведшая в запасниках Третьяковки и ни разу прежде не выставлявшаяся икона Воскресения Христова. По своим художественным достоинствам она ничем особенным не выделяется: это типичное, весьма среднего изобразительного уровня арабское письмо. Но ее уникальность в другом: больше двух столетий она провела в вифлеемском храме Рождества Христова. Извлекли ее оттуда в 1886 году, а двумя годами позднее иерусалимский Патриарх благословил ею Сергея Александровича и преподнес ее августейшему гостю в молитвенную память пребывания на Святой земле (как гласит надпись на оборотной стороне). Впервые демонстрируется еще одна поднесенная великому князю в 1888 году икона из Святой пещеры Рождества Христова — Спас Великий Архиерей. Позднее она находилась в усыпальнице Сергея Александровича, а на выставку ее предоставил петербургский Государственный музей истории религии.

Впервые экспонируется и документальная предыстория сооружения Барградского подворья ИППО. В течение долгих десятилетий наши предки собирали деньги на подворье в Мирах Ликийских. Но после русско-турецкой войны местные власти под предлогом того, что давно выделенный под застройку земельный участок пустует, отобрали его. «К началу ХХ века стало ясно: в Мирах Турция нам ничего никогда не даст построить, — рассказывает Громова. — И, приняв эстафету от супруга на посту председателя ИППО, Елизавета Федоровна решает пустить собранные средства (их оказалось 70 тыс. рублей) на сооружение подворья в другом связанном со Святителем Николаем месте — в итальянском Бари. По всей России она организовала несколько кружечных сборов, и весьма скоро собранная сумма умножилась до 243 тыс. рублей, причем 10 тысяч выделил лично император Николай II. Зодчий Андрей Щусев, правда, оценивал всю смету в 300 тысяч, и тем не менее подворье удалось возвести. Одна из документальных реликвий нашей выставки — никогда прежде не выставлявшийся эскиз иконостаса с щусевским автографом».

«Во время первого паломничества в 1881 году Сергей Александрович, осматривая елеонские святыни, услышал от возглавлявшего Русскую духовную миссию в Иерусалиме архимандрита Антонина (Капустина) о выставленном на продажу в Гефсимании участке земли, — продолжает куратор выставки Рита Бутова. — Великий князь, недавно потерявший обоих родителей, то паломничество посвящал молитвенной памяти своей матери. И он решил купить эту землю и поставить там храм во имя небесной покровительницы своей любимой мамы — равноапостольной Марии Магдалины. Ведь императрица Мария Федоровна, как никто из своих предшественниц, благоволила Святой земле. Достаточно сказать, что в Иерусалиме до сих пор известна построенная на ее деньги “русская больница”, а под Вифлеемом в возведенной на ее средства школе и сейчас учатся дети. Популярно даже мнение, что Мария Федоровна хотела, чтобы ее погребли на Святой земле».

В возведении гефсиманского храма во имя Марии Магдалины участвовала вся августейшая семья. С благословения игумении женского монастыря Святой Марии Магдалины, в который ныне входит храм, из его ризницы на выставку мы получили четыре однотипные иконы: святителя Алексия, святого благоверного Александра Невского, преподобного Сергия и Святителя Николая. Знаменитый художник Василий Верещагин написал их по заказу великих князей — сыновей Александра II и Марии Федоровны. 

Конечно, не осталась в стороне от этого храмоздательного проекта и Елизавета Федоровна. На выставке можно видеть две бархатные хоругви, некогда вышитые ею вместе с придворными дамами золотным шитьем, и гигантский 12-метровый ковер. «Ковер — личный вклад Елизаветы Федоровны в храм Марии Магдалины, — рассказывает Анна Громова. — Он вышит крючком шерстяной ниткой. Конечно, в одиночку Елизавета Федоровна с ним бы не справилась: ей помогали фрейлины, и, скорее всего, работали над ковром параллельно несколько вышивальщиц. И ковер, и обе хоругви тоже прибыли в Москву в критическом состоянии. Пока мы демонстрируем их в том виде, который успели в ходе экспресс-реставрации придать им специалисты ГОСНИИРа. Надеемся, после окончания выставки нам удастся завершить этот процесс, и в Иерусалим эти реликвии вернутся в гораздо лучшем виде».

Императрице Марии Федоровне не суждено было упокоиться на Святой земле. А вот Елизавета Федоровна лежит под сенью храма Марии Магдалины, для благоукрашения которого так много сама потрудилась. И здесь же, буквально в метре выставочного пространства, — другая погребальная святыня. Вышитая золотной нитью по шелку пелена из Андреевской церкви Чудова монастыря покрывала гроб Сергея Александровича в первый год после его гибели, пока в обители не соорудили специальный храм-усыпальницу во имя Преподобного Сергия. В России она демонстрируется впервые: прежде Музеи Московского Кремля выставляли ее только в 1990 году в американском Сиэттле. Несет в себе пелена и загадку. На обороте — надпись, свидетельствующая о том, что пелена приносится в дар Вознесенским, Алексеевским, Рождественским, Ивановским и Казанским монастырями, а также В.М. Васнецовым (художник расписывал ее), М.Н Еромоловой (великая русская актриса пожертвовала деньги на ее изготовление) и еще двумя лицами — Н.И. Иваненко и В.Г. Сапожниковым. Второй из них, скорее всего, потомственный почетный гражданин, владелец фамильного торгового дома парчовых и шелковых тканей мануфактур-советник Владимир Сапожников, а вот первого специалистам-историкам еще предстоит атрибутировать. В соседней витрине можно видеть предметы, извлеченные из гробницы в 1985 году (образки, кольца и Георгиевский крест 4-й степени) и десятью годами позднее, когда гроб с останками Сергея Александровича перезахоранивали в Новоспасском монастыре (икона преподобного Сергия и опаленные взрывом пуговица и часть эполета от мундира).

«Мы долго думали, чем завершить эту выставку, — говорит Громова. — Решили собрать вместе иконы всех святых, с которыми во время своей земной жизни общалась Елизавета Федоровна, вместе с которыми молилась, которых просила о помощи в своих начинаниях. Большинство из них — новомученики нашей Церкви, кровью которых обагрена Московская земля. И сама великая княгиня — мученица, встретившаяся с ними на небесах. Нет лучшей ей памяти, чем собранные вместе эти лики…»

Созвездие преподобномученицы Елисаветы

Святые Церкви Русской, с которыми молитвенно общалась великая княгиня Елизавета Федоровна

Священномученик Владимир (Богоявленский; 1848–1918). Назначен митрополитом Московским по ходатайству великого князя Сергея Александровича. С ним связано множество событий в духовной жизни Елизаветы Федоровны.

Святитель Макарий (Невский), митрополит Московский и Коломенский (1835–1926). Нередко посещал МарфоМариинскую обитель милосердия и проповедовал там. 13 апреля 1916 г. совершил там Божественную литургию и благодарственный молебен по случаю 25-летия вступления великой княгини в лоно Православной Церкви.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский (1829–1908). Неоднократно встречался и общался с великокняжеской четой. Давал ей духовные советы в тяжелые жизненные моменты.

Преподобноисповедник архимандрит Сергий (Серебрянский; 1870–1948). Духовник и сподвижник великой княгини Елизаветы Федоровны. С 1908 г. — духовник Марфо-Мариинской обители милосердия, настоятель ее Покровского собора. После ареста и гибели великой княгини продолжал духовно окормлять сестер обители.

Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России (1865–1925). На третий день Пасхи 1918 г. посетил Марфо-Мариинскую обитель, где возглавил Божественную литургию и молебен, а после богослужения долго беседовал с настоятельницей и сестрами. После его последнего благословения и отъезда великая княгиня была арестована.

Священномученик Иоанн Восторгов (1864–1918). Активный деятель Московского отделения ИППО, настоятель Покровского собора на Рву. Сподвижник великой княгини, участвовал в закладке Барградского подворья ИППО.

Священномученик Сергий Махаев (1874–1937). Настоятель церкви при Московской иверской общине сестер милосердия Красного Креста, почетными попечителями которой были августейшие супруги.

Преподобный Анатолий II Оптинский младший (Потапов; 1855–1922). Елизавета Федоровна познакомилась с ним во время паломничества в Оптину пустынь в 1914 г. Исповедовалась у него и неоднократно беседовала с ним.

Преподобный Гавриил Седмиезерный (Зырянов; 1844–1915). Духовник Елизаветы Федоровны. Часто принимал великую княгиню у себя в Седмиезерной пустыни и приезжал к ней в Марфо-Мариинскую обитель.

Преподобный Алексий Зосимовский (Соловьев; 1846–1928). Оказывал Елизавете Федоровне духовную поддержку во время создания Марфо-Мариинской обители.

Выставка открыта до 22 февраля 2016 г.
Адрес: Москва, Красная пл., 1.

_____________
Примечания

[1] Письмо великого князя Сергея Александровича. Пароход «Кострома» (Средиземное море, между
Яффой и Порт-Саидом), 6 октября 1888 г.
[2] Письмо иеромонаха Симеона к секретарю ИППО В.Н. Хитрово от 12 августа 1889 г. // Архив внешней политики Российской империи МИД РФ.

Дмитрий Анохин
Фото автора и Владимира Ештокина

Журнал Московской Патриархии №2   2016. С.72-77.