Максим Никифорович Воробьев
(1787–1855)
Максим Никифорович родился 6 (17) августа 1787 в Пскове, в семье военного музыканта Никифора Воробьёва, служившего в гимназии Греческого кадетского корпуса (с 1784). Детство его прошло в древнем русском городе, в постоянном наблюдении стен и башен знаменитого псковского кремля, красот реки Великой, в условиях патриархальной городской жизни. Это незаметно, но существенно для юного характера сформировало в нём духовные связи с особенностями русского мира. Мальчик также рос в среде солдатских детей и кадетов, воспринимая мелодии, марши военной музыки.
В 1796 его отец поступил на службу в Императорскую Академию художеств, для обучения её воспитанников музыке. Девятилетним Максим вместе с родителями приехал в Петербург. С этого времени вся его дальнейшая жизнь была связана с этим учебным заведением – Академией «трех знатнейших искусств»: живописи, скульптуры и архитектуры. В 1798 он поступил в Воспитательное училище Академии художеств, которое было открыто ещё в 1764. Юный воспитанник учился в новом здании Академии художеств, к 1790 выстроенном по проекту архитекторов Ж.-Б. Валлен-Деламота и А. Ф. Кокоринова.
После Воспитательного училища он был принят в класс перспективной живописи, где обучался у архитектора Ж. Тома де Томона и живописца Ф. Я. Алексеева. Будучи академистом, работал в новгородском имении А. А. Аракчеева Грузино.
В сентябре 1809 окончил Академию художеств и за исполненную программу «Вид новостроящейся церкви Казанской Божией Матери с околичностями» награжден большой золотой медалью. Это давало аттестат 1-й степени на звание классного художника и право носить шпагу. Она для бывшего академиста являлась символом личного дворянства. Аттестат 1-й степени предоставлял М. Н. Воробьёву право, при поступлении на государственную службу, сразу занять пусть низшее по служебной иерархии, но чиновничье место 14 класса по Табели о рангах. Большая золотая медаль, на основании академического устава, дала возможность награждённому ехать за государственный счет пенсионером за границу «для усовершенствования» в искусстве.
В эти годы Европа была охвачена войной с наполеоновскими войсками. Поэтому Академия художеств не хотела посылать своих питомцев в опасные вояжи. М. Н. Воробьёв не уехал в «чужие края», а остался в Петербурге пенсионером при Академии. Начало Отечественной войны 1812 года застало молодого художника в Москве, где он находился, приехав из тверского края. Получив известия о переходе границ России армиями Наполеона Бонапарта, художник вернулся из Москвы в северную столицу.
В 1814, когда русские победоносные войска стояли в столице Франции, художник исполнил картину «Торжественное молебствие, совершенное русским духовенством в Париже на площади Людовика XV в присутствии союзных войск, также стечении многочисленного народа». За эту картину М. Н. Воробьев был удостоен звания академика.
С весны 1815 М. Н. Воробьёв «как достойный художник» был «употреблён к обучению» учеников родной Академии «перспективному художеству». Став помощником своему учителю Ф. Я. Алексееву, он преподавал ученикам живописного класса архитектуру и перспективу. Профессионально владея техникой акварели, он также должен был «приучать» этих учеников «писанию водяными красками декорации».
Посвятив себя преподаванию в Академии художеств, М. Н. Воробьёв, после смерти в 1824 Ф. Я. Алексеева, стал руководителем перспективного класса, а с 1826 – возглавил объединённый класс живописи пейзажей и перспективы. Сорок лет преподавал живописец в Санкт-Петербургской Академии художеств. Он обучал воспитанников законам перспективы. Она заключалась в умении внимательно смотреть на природу: понимать взаимное расположение пространственных планов, разбираться в строении стволов, веток, листвы, трав. Он обращал внимание учеников на жизнь неба: движение облаков, тени от них на земле. Академисты учились понимать закономерности светового состояния натуры при изменении погодных условий. Немало значили уроки, посвящённые умению правильно «выстроить», изобразить внутренности интерьера скромного или богатого декором жилища. Курс перспективы читался не только воспитанникам руководимого Воробьёвым класса. В число его учеников входили будущие исторические живописцы, портретисты, те, кто выбрал жанр натюрморта, будущие скульпторы. За сорок лет преподавания в Академии (с 1815 по 1855) М. Н. Воробьёв выучил мастерству сотни художников. Академисты успешно руководимого им пейзажного класса и перспективы стали получать высшие награды: большие и малые золотые медали. Они отправлялись в «чужие края» пенсионерами русского Правительства на три, а со временем и на шесть лет. Это были поездки по странам Европы «для усовершенствования», изучения классического и современного искусства. Среди его учеников были как знаменитые живописцы (И. К. Айвазовский, М. И. Лебедев, братья Н. и Г. Чернецовы, С. К. Зарянко) так и ныне малоизвестные мастера. Много времени и сил вложил педагог М. Н. Воробьёв в учеников Общества поощрения художников, которое было создано в 1821 частными лицами в Петербурге.
Получивший признание среди любителей изящного, своих коллег-художников, М. Н. Воробьёв был замечен и царем. В 1817 он вызван «для снятия видов» в Москву. Осень 1817 и зиму 1818 в ней находился Александр I и царский двор. Художник выполнил виды послепожарной Москвы, отразил картины её восстановления. Торжества, проходившие в это время в древней русской столице, были запечатлены им в графических техниках: карандашом, перовом рисунке, акварели. По ним, позднее, он исполнил живописные произведения.
На протяжении всей своей жизни М. Н. Воробьев писал пейзажи своего любимого города Санкт-Петербурга и его окрестностей. Появление в нём новых зданий, набережных, мостов, оград – всё, что украшало и превращало северную столицу российской империи в прекрасный классический город, с восхищением и талантом было запечатлено в его картинах. Нередко одно и то же место, архитектурный мотив он изображал в разное время суток или года, при разной погоде. Его произведения сохраняли величавость облика города. Они были тщательно продуманы по композиции. Уравновешенность отношений неба и земли, водных просторов и архитектурных масс между собой создавала у зрителей впечатление гармонии, красоты. Естественной поэзии реального мира. В то же время живописец едва ли не впервые в русской живописи объединил всё изображаемое пространство в своих картинах единством тонально-цветового решения. Мягкие серебристые, голубоватые оттенки неба включались мастером в изображения воды, стен зданий, в тона зелени. Подобное ощущение северного русского пейзажа являлось новаторским для того времени.
Целый год, с весны 1820 по весну 1821, М. Н. Воробьёв провел в путешествии по Ближнему Востоку. Как архитектор и живописец он вошел в состав дипломатической миссии Д. В. Дашкова, направленной во владения Оттоманской империи. В составе миссии посетил Константинополь, острова греческого Архипелага, города малоазиатского побережья (Смирна и др.), Сирию и Палестину, принадлежащие турецкой империи. Внимание художника привлекли новые виды, так непохожие на родные северные просторы. Впервые попавший за границу, Воробьев с любопытством, интересом зарисовывал новые пейзажи, многолюдные восточные города, селения, их жителей, бытовые сценки и официальные сцены жизни русской дипломатической миссии, писал портреты. Художник открыл для себя лазурные просторы Эгейского и Средиземного морей, сияние неба, глубокие темные южные ночи. В творчестве Воробьева впервые появляются ночные пейзажи и морские виды.
Главной целью в этом путешествии для Воробьева было, во-первых, посещение Святой Земли – Палестины и главного её города Иерусалима и его окрестностей (Вифлеем, Елеон, Вифания, Гефсимания). Современники художника в России хотели увидеть изображенные «с точностью и с соблюдением истины» места, связанные с жизнью Иисуса Христа, где ожидалось второе пришествие Христово «в силе и славе»; места, «на которых столько великих событий, столько чудес совершилось». Вторым заданием было «снятие видов и планов» храма Гроба Господня в Иерусалиме.
М. Н. Воробьев «несмотря на ревнивую и зоркую бдительность турок» снял план и вид Иерусалимского храма Воскресения Христова, в котором находится Гроб Господень, сумел зарисовать все важнейшие христианские святыни. Для этого он «почти безвыходно находился в храме и, делая земные поклоны, мерил его карманным аршином», зарисовывал образа, «исчислял иконы и лампады каждого исповедания».
Воробьев максимально старался запечатлеть древние памятники, их фрагменты, надписи на них. Во время путешествия исполнил множество рисунков, акварелей, живописных этюдов.
Вернувшись на родину, Воробьев представил свои труды – «портфель с собранием рисунков» – Александру I. Картины, связанные с пребыванием на Святой Земле: пейзажи, виды монастырей, храмов и их интерьеры, были исполнены им в петербургской мастерской и показаны на выставках в Академии художеств. Наибольшим успехом пользовались виды Иерусалима, в том числе ночные, интерьеры церквей. Неизменным интересом зрителей пользовался и «Вид Константинополя», неоднократно повторенный автором. В 1823 за картины «Вход в храм Воскресения Христова в Иерусалиме» и «Вид Невы с набережной, со стороны Троицкого моста, при лунном свете» получил звание профессора перспективной живописи. В первом полотне мастер блестяще справился с передачей неглубокого пространства перед храмом. Умело выбрав взаимные масштабы стен, внутреннего пространства двора он добился впечатления образной мощи, монументальности всех частей старинной постройки. При этом тепло-коричневым теням в его картинах была свойственна серебристость, т. е. учёт естественности освещения. Современники ценили также его произведения, внимательно и верно передающие красоты моря.
В 1828 во время Русско-турецкой войны М. Н. Воробьёв был прикомандирован к Главной квартире 2-й армии на Дунае (Болгария). Он находился в расположении русских войск, на кораблях военного русского флота, присутствовал при взятии черноморской крепости Варны. По возвращении с театра военных действий исполнил ряд картин. Так, «Вид в окрестностях Смирны» отображает пейзажное пространство в непривычно для живописи того времени светлых, солнечных красках. Этот и другие этюды, выполненные живописцем с натуры и для себя, раскрывают М. Н. Воробьёва как тонкого колориста, порой в живописных пленерных решениях обогнавшего своё время.
Всё же, от признанного мастера нередко ждали более официально трактованных сюжетов. Поэтому в картине, посвященной осаде Шумлы в 1828 году, на фоне этой турецкой крепости он изобразил участников осады: императора Николая I в окружении генералов и себя (в синем академическом мундире). Другое полотно, изображающее корабль, на котором находился царь во время бури на Чёрном море, также имела успех. Это одно из первых изображений шторма отечественным художником. Произведение оценил и сам Николай I, благоволивший Воробьёву.
За участие в военной кампании, (и за произведения свои), художник награжден серебряной медалью «В память заключения мира с Турцией в 1829 году» на Георгиевской ленте.
Лето 1834 и 1835 годов художник провёл в Эстляндии: «снимал виды» между Нарвой и Ревелем. Тогда же посетил знаменитую виллу графа А. Х. Бенкендорфа – мызу Фалль. На вилле в коллекции живописи графа были картины Воробьева (виды Московского Кремля, Смирны, Иерусалима, С. Петербурга (от Горного Корпуса), алтаря Св. Храма в Иерусалиме).
Второе путешествие за границу М. Н. Воробьев совершил на склоне лет. В 1845–1846 он посетил Италию – «царицу искусств». В этот же раз он проездом был в Чехии, Германии и Швейцарии. Вновь дорожные альбомы признанного мастера наполнились видами местностей, через которые лежал путь в Рим. Его рисунки отличались не только точностью, но и способностью передавать в них живописный образ местности. Они помогли работать в мастерской над картинами и по сделанным графическим эскизам, и по памяти. Виды Вечного города, Неаполя, городов Сицилии, её пейзажи были по возвращении в Петербург воплощены в картинах. Тональность, колорит каждой работы отличались друг от друга. Особенно публика академической выставки отметила картину «Маяк в Палермо», в которой с предельной выразительностью обыгран романтический контраст облачного ночного освещения и теплого, искусственного света, зажжённого человеком. Живописцем учтены все особенности ночи: тускло-оранжевый огонь маяка, легшие от луны отсветы на воде, общая прозрачность воздуха. Поэтическое состояние итальянской природы, прочувствованное немолодым уже художником, вновь было отображено мастерски и талантливо. Картина, как и другие, более ранние полотна мастера, невольно вызывала в памяти зрителей стихи русских поэтов-романтиков (К. Батюшкова, А. Майкова и др.).
В 1843 М. Н. Воробьёв за свою педагогическую деятельность удостоен звания заслуженного профессора. Жизнь Максима Никифоровича Воробьёва была богата на события, многообразной. Его творческая деятельность охватывает почти 60 лет. Одаренность замечательного русского художника выражалась также в способностях к музыке. Он пробовал свои силы в гравировании и лепке, писал портреты.
Максим Воробьёв – талантливый представитель романтического течения в русской пейзажной живописи. Он – создатель топографически верных видов и эмоционально окрашенных лиричных пейзажей. Не меньшее значение полотен живописца в том, что он запечатлел те местности и виды, внешний облик которых в настоящее время не сохранился или сильно изменён. В его творчестве встречается и редкий для той поры аллегорический пейзаж («Буря. Дуб, раздробленный молнией»).
Скончался замечательный живописец 29 августа (10 сентября) 1855 в Петербурге. Творчество, педагогический дар художника М. Н. Воробьева не были забыты. В ноябре 1864 торжественно отмечался вековой юбилей Императорской Российской Академии художеств. Была выпущена медаль «В память 100-летия Императорской Академии художеств». На лицевой стороне медали среди других имен знаменитых русских художников вписано имя Максима Никифоровича Воробьева. В историю отечественного искусства живописец вошел как один из основоположников национального пейзажа. Будучи воспитателем русских пейзажистов, он выучил сотни художников, плодотворно работавших в первой половине и середине XIX века. Эта школа со временем стала носить имя Максима Воробьева.