Создание и оперативные задачи
российского консульства в Иерусалиме
(1858–1859 гг.)
Император Александр II Освободитель.
Худ. Лавров Н. А. 1868
Артиллерийский музей, Санкт-Петербург
Горчаков Александр Михайлович (1798-1883),
князь, канцлер, министр Иностранных дел России (1856-1881).
Литография К. Шульца по фотографии А. И. Деньера.
Государственный исторический музей
19 апреля 1858 г. министр иностранных дел России А. М. Горчаков представил императору Александру II доклад «О назначении В. И. Доргобужинова и. д. консула в Иерусалиме». В докладе министр информировал Его Величество, что Общество пароходства и торговли, занимавшееся перевозкой паломников из Одессы в Яффу и обратно, назначило своим агентом в Иерусалиме сотрудника морского министерства, коллежского советника В. И. Доргобужинова. Данное назначение было согласовано с министерством иностранных дел России. «Я полагал бы возможным,— писал А. М. Горчаков,— впредь до составления штата Консульства в Иерусалиме, поручить г–ну Доргобужинову исправлять должность Консула в Палестине, назначив ему добавочное содержание в 1500 руб. серебром из сметных сумм Министерства Иностранных Дел, на что осмеливаюсь испрашивать Высочайшего Вашего Императорского Величества соизволения»[1].
На полях доклада императором была сделана Высочайшая резолюция «Исполнить». Текст этого документа показывает, что в российском МИДе уже давно планировалось открытие консульского учреждения в Святом Граде. Тому были свои веские причины.
9 августа 1858 г. посланник России в Константинополе А. П. Бутенев составил детальную, подробнейшую инструкцию первому русскому консулу в Иерусалиме В. И. Доргобужинову, в которой помимо всего прочего, мы находим объяснение, почему наряду с консульскими учреждениями в Бейруте и Яффе потребовалось еще одно – в Иерусалиме. С момента доклада А. М. Горчакова императору не прошло и 5 месяцев, а В. И. Доргобужинов уже получил самые ответственные поручения от внешнеполитического ведомства.
Посланник А. П. Бутенев указывал на два вида обязанностей русского консула в Иерусалиме: во-первых, обычные консульские функции; во-вторых, деятельность с учетом существования Русской Духовной Миссии и огромного числа паломников, приезжающих в Палестину. В. И. Доргобужинову предписывалось «оказывать покровительство всем находящимся в Иерусалиме Русским подданным в пределах ввереной Вам [консулу – А.К.] власти»[2]. Искушенный в делах внутренней политики Османской империи А. П. Бутенев раскрывал весьма существенные особенности работы консула по защите интересов русских поданных. Последние, как и подданные других иностранных держав, пользовались в Турции правами экстерриториальности (в лексике 1858 г. – «экс-территориалитета»). Иными словами, они были свободны от действия местных законов и подлежали исключительно консульскому судопроизводству. В случае же каких-либо тяжебных дел между русскими и турецкими подданными дела эти судились местными учреждениями, и консул России обязан был наблюдать над правильностью суда и приговора.
Особым порядком стоял вопрос о том, как должен русский консул относиться к православным, не являющимся подданными России. Многолетняя практика, в частности, в округах деятельности русских консульств на европейской Турции, свидетельствовала о нередких случаях обращения православных к российским дипломатам с просьбой заступиться перед местными турецкими властями. А. П. Бутенев категорически был против «письменных и официальных сношений по таковым просьбам с Пашами». Он рекомендовал заступаться за единоверцев «доверенным образом, и всего лучше при личном свидании. При хороших отношениях Консула к местной Турецкой власти, таковое частное предстательство почти всегда приводило к желанным результатам, тогда как официальная переписка только затрудняла решение дела»[3].
Далее в инструкции, А. П. Бутенев раскрывал обязанности консула в связи с работой РДМ в Иерусалиме.«Главною причиною, побудившею наше Правительство к учреждению, кроме Духовной Миссии, и Консульства в Св. Граде,— откровенно признавал посланник,— было избавить нашего Епископа [начальника РДМ – А.К.] от несовместимых с его духовным саном как полицейского надзора над пребывающими там Русскими поклонниками, так и непосредственных сношений с Турецкими властями и иностранными Консулами в Иерусалиме…»[4]. Начальником миссии с 1857 г. служил епископ Мелитопольский Кирилл (Наумов), доктор богословия, стремившийся не просто поднять статус РДМ, но и действительно сделать Палестину местом отдохновения и сугубой молитвы паломников. Однако после 6 лет успешной работы, в результате межведомственных, в т. ч. с консульством, трений, зависти и подозрений владыка Кирилл был отозван из Иерусалима [5].
Владимиру Ипполитовичу Доргобужинову вменялось в обязанность наблюдать «за наружным порядком и благочинием между всеми поклонниками». Консул имел власть временно арестовать «ослушников», сокращать сроки пребывания неспокойных паломников в Иерусалиме и даже обратно высылать их в Россию через консульство в Яффе. А. П. Бутенев особо подчеркивал: «Во всех этих случаях Вы должны действовать в полном согласии с Начальником нашей Духовной Миссии и оказывать ему все ваше содействие»[6]. В другом абзаце Инструкции посланник вновь напоминал В. И. Доргобужинову о необходимости согласованности действий с начальником РДМ: «Вы должны быть ему послушным сотрудником и оказывать ему полное содействие по его востребованию и усмотрению…Вам предоставляется облегчать труды его, служить ему посредником в сношениях его с посторонними лицами»[7]. На практике такая согласованность действий, к сожалению, не всегда имела место.
Епископ Кирилл Наумов (1823-1866),
начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме с 1857 по 1863 гг.
«Епископ Кирилл Наумов,— отмечала И. А. Воробьева,— был рад увидеть в Иерусалиме русского консула, полагая, что он станет надежной опорой для Русской духовной миссии. Но дружеские отношения исчезли очень быстро». Новый консул стал активно вторгаться в сферу интересов РДМ. Полномочия миссии были ограничены до нравственного наблюдения за русскими паломниками и совершения богослужений. Владыка Кирилл не соглашался с таким положением вещей. Он продолжал заботиться о русских паломниках: нанимал специальные дома для них в Пасхальные и Страстные седмицы, устроил больницу для паломников на 10 кроватей. В это же время и консул В. И. Доргобужинов и начальник РДМ направляли в Санкт-Петербург письма, жалуясь друг на друга[8]. Подобные «нестыковки» вкупе с наветами и клеветой в адрес владыки Кирилла привели к отставке последнего. Из этого конфликта видно, что наш консул в Иерусалиме по-своему интерпретировал указания из Константинополя.
Инструкция ставила перед новым консулом и политические задачи, тесно связанные с духовными вопросами. На первом месте здесь стояли отношения с местным турецким пашой, о котором русские дипломаты в Константинополе имели довольно ценную информацию. В этой связи посланник А. П. Бутенев отмечал: «Нынешний Суррея-Паша Иерусалимский, хотя и находится в номинальной зависимости от Саидского Генерал-Губернатора Худмир-Паши, пребывающего в Бейруте, но имеет сан бейлер-бея Румелийского (т. е. несколько ниже Мушира) и выходит из общего ряда обыкновенных Каймакамов (Губернаторов) второстепенных провинций, состоящих в полной зависимости Начальников Санджаков (Генерал-Губераторов). Он послан в Иерусалим непосредственно из Министерства иностранных дел для наблюдения за вероисповедными распрями…и для донесения обо всем прямо в Порту». Учитывая необычное влияние Суррея-Паши, посланник рекомендовал В. И. Доргобужинову войти с пашой в дружественные отношения, «ибо доказано опытом, что личная приязнь между Оттоманскими властями в провинциях и агентами иностранных Держав много помогали всегда интересам и достижению целей этих Держав»[9].
Перечень оперативных политических задач включал развитие отношений с коллегами-консулами. «Вы должны,— писал посланник В. И. Доргобужинову,— преимущественно и с самого начала войти в дружелюбные и доверительные отношения с пребывающим в Иерусалиме Французским агентом». Русско-французское сближение, очевидно, распространялось и на территорию Османской империи. Неслучайно А. П. Бутенев напоминал о циркуляре МИД Франции своему консулу в Турции, призывавшему консулов России и Франции поддерживать на территории Османской империи «совершенное единство видов и действий того и другого Правительства по всем прочим политическим вопросам». Русский посланник в Константинополе справедливо полагал, что и французский консул будет дорожить союзом с представителем России, так как «Австрия смотрит с завистью на духовное преобладание Франции в Иерусалиме и между всеми Католическими державами происходит скрытая борьба»[10].
Консулу предписывалось быть на православных праздниках в храме, выступая представителем Державы, покровительствующей всем единоверцам на Востоке без различия национальностей. И вновь А. П. Бутенев напоминал, что в сношениях с чужими духовными властями в Иерусалиме (греко-православные, армяно-григориане, католики) следовало «руководствоваться советами и местной опытностью начальника нашей Духовной Миссии». Из Инструкции следовало, что статус консульства в Иерусалиме предполагает быть очень высоким. МИД решило, чтобы консульство не находилось в прямой зависимости от генерального консульства России в Бейруте, В. И. Доргобужинов был обязан решать все вопросы непосредственно в самом Иерусалиме «по соглашению с Епископом». Консул становился прямо подотчетным Миссии в Константинополе, хотя и должен был отправлять копии своих донесений генеральному консулу в Бейруте статскому советнику Мухину, советоваться с генконсулом по сложным политическим вопросам. Новацией было и предписание А. П. Бутенева вице-консулу в Яффе исполнять все указания консула в Иерусалиме: теперь в руках В. И. Доргобужинова сосредоточились все вопросы приема, отправки и устройства русских паломников. Инструкция заканчивалась словами надежды на то, что новый Консул выполнит задачу – «поднять в Св. Граде значение и достоинство Русского имени для наибольшей пользы Православной Церкви и единоверцев наших на Востоке»[11].
4 декабря 1858 г. был составлен новый доклад министра иностранных дел А. М. Горчакова о консульстве в Иерусалиме. Доклад получил одобрение Александра II в виде резолюции «Исполнить». Прочтение текста доклада свидетельствует о развертывании активной деятельности В. И. Доргобужинова. Консул просил МИД разрешить наем секретаря консульства. Министр испрашивал у императора дозволения принять на работу некоего господина Кривошеина, который и выполнял бы обязанности секретаря с месячным содержанием в 75 рублей серебром, выделяемых из сметы МИД[12]. 13 декабря 1858 г. был составлен проект штата Консульства в Иерусалиме, из которого видно, что консул получал годовой оклад в 3000 рублей серебром, а секретарь — 1200 рублей. МИД тратило также еще 500 рублей в год на аренду дома и переписку. Проект князя А. М. Горчакова получил Высочайшую резолюцию «Быть по сему»[13].
По всей видимости, русский консул в Иерусалиме развил действительно бурную деятельность. В 1859 г. уполномоченный российского правительства Б. П. Мансуров сообщал Председателю Палестинского Комитета великому князю Константину Николаевичу: «С 1858 года все в Иерусалиме изменилось в отношении к Русским делам». Б. П. Мансуров настаивал на реализации идеи МИД о необходимости подчинить Яффского вице-консула иерусалимскому консулу[14].
Общий вид на русские постройки в Иерусалиме.
Кон.1880-х-нач.1890-х гг. Фотограф монах Тимон.
Фотоальбом, посвященный Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
Вид на Свято-Троицкий собор и здание Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
Кон.1880-х-нач.1890-х гг. Фотограф монах Тимон.
Фотоальбом, посвященный Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
Уже в начале 1859 г. В. И. Доргобужинов докладывал поверенному в делах России в Константинополе князю А. Б. Лобанову-Ростовскому о благополучном приобретении большого участка земли на Мейдаме близ Иерусалима. Земля была куплена за 284 тысяч пиастров у драгомана тамошнего английского консульства араба Тануса. Процесс заключения сделки потребовал 4 месяцев усилий русского консула, причем, иерусалимскому паше Суррея был дан бакшиш в размере 76 тысяч пиастров. В. И. Доргобужинов, продвигая сделку, убеждал пашу в необходимости согласиться на продажу земли и запросить у Порты соответствующий фирман (указ), поскольку в Иерусалиме уже существовали «обитель безмятежных» (Мишкенот Шаананим), построенная лондонским благотворителем М. Монтефиоре, и протестантская школа «Талита куми» в Западном Иерусалиме[15]. Так было продолжено приобретение земельных участков, входящих ныне в район «Москобие» («Русские постройки», «Постройки на площади Рас-Мейдан»), начатое еще в1857 г.
Документы из Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют о программе значительных приобретений земли и домов в Палестине, разработанной правительственным Палестинским Комитетом. На первого консула в Иерусалиме были возложены задачи скорейшего устройства земельных участков и помещений для паломников в Рамле, Яффе, Назарете, Хайфе и продолжать создавать странноприимные дома в Иерусалиме[16].
Создание русского консульства в Святом Граде означало стремление Российской империи усилить свое влияние в Палестине для защиты, во-первых, множества русских паломников; во-вторых, православных Сирии, Ливана, Палестины и Заиорданья. Если Русская Духовная Миссия занималась духовным окормлением соотечественников, консульское учреждение создавало политические, административные и материально-бытовые условия массового паломничества из России. В. И. Доргобужинову предписывалось также заниматься приобретением и арендой земельных участков и зданий, внимательно следить за растущим проникновением миссионеров католических и протестантских церквей и поддерживать сбалансированные отношения с местными турецкими властями. Центр палестинской политики Санкт-Петербурга, таким образом, переместился из Яффы в Иерусалим и даже Бейрут, на наш взгляд, несколько утратил свое прежнее значение. Иерусалимское консульство должно было стать неформальным центром обращения православных арабов с различными просьбами и жалобами и покровительствовать, хотя и не так пока отчетливо, всем единоверцам Святой Земли. К сожалению, негативными аспектами работы консульства сказалась несогласованность действий и «хронические» противоречия с РДМ, что приводило к плохой координации деятельности внешнеполитических учреждений империи в Палестине.
______________
Примечания:
[1]. Всеподданнейший доклад Министра Иностранных Дел князя А. М. Горчакова о назначении В. И. Доргобужинова и.д. Консула в Иерусалиме. С-Петербург. 19 апреля 1858 г. // Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Том I. – М.: Международные отношения, 2000. – С.55.
[2]. Инструкция посланника в Константинополе А. П. Бутенева первому русскому консулу в Иерусалиме В. И. Доргобужинову. Буюкдере. 9 августа 1858 г. // Там же. – С.57.
[3]. Там же. – С.57–58.
[4]. Там же. – С.58.
[5]. Лисовой, Н. Н. Русское духовное присутствие в Святой Земле в XIX – начале XX в. / Н. Н. Лисовой // Россия в Святой Земле. – С.21.
[6]. Инструкция посланника в Константинополе А. П. Бутенева – С.58.
[7]. Там же. – С.60.
[8]. Воробьева, И. А. Русские миссии в Святой Земле в 1847–1917 годах / И. А. Воробьева. – М.: ИВ РАН, 2001. – С.71–72.
[9]. Инструкция посланника в Константинополе А. П. Бутенева. – С.59.
[10]. Там же. – С.59–60.
[11]. Там же. – С.61–62.
[12]. Всеподданнейший доклад министра иностранных дел князя А. М. Горчакова об устройстве Российского Императорского Консульства в Иерусалиме. С-Петербург. 4 декабря 1858 г. // Россия в Святой Земле. – С.63.
[13]. Проект штата Консульства в Иерусалиме // Там же.
[14]. О переподчинении вице-консульства в Яффе консульству в Иерусалиме и об учреждении вице-консульства в Хайфе. Выписка из донесения В. П. Мансурова Председателю Палестинского Комитета Великому Князю Константину Николаевичу. С-Петербург. 1859 г. // Россия в Святой Земле. – С.64–65.
[15]. Донесение консула в Иерусалиме В. И. Доргобужинова поверенному в делах в Константинополе князю А. Б. Лобанову-Ростовскому. Иерусалим. 27 января / 8 февраля 1859 г. // Россия в Святой Земле – С.223–225.
[16]. О мероприятиях, запланированных для консула В. И. Доргобужинова см. документ: Программа, оставленная для консула в Иерусалиме В. И. Доргобужинова Б. П. Мансуровым. Иерусалим. 9/21 мая 1859 г. // Россия в Святой Земле. – С.226–227.
На полях доклада императором была сделана Высочайшая резолюция «Исполнить». Текст этого документа показывает, что в российском МИДе уже давно планировалось открытие консульского учреждения в Святом Граде. Тому были свои веские причины.
9 августа 1858 г. посланник России в Константинополе А. П. Бутенев составил детальную, подробнейшую инструкцию первому русскому консулу в Иерусалиме В. И. Доргобужинову, в которой помимо всего прочего, мы находим объяснение, почему наряду с консульскими учреждениями в Бейруте и Яффе потребовалось еще одно – в Иерусалиме. С момента доклада А. М. Горчакова императору не прошло и 5 месяцев, а В. И. Доргобужинов уже получил самые ответственные поручения от внешнеполитического ведомства.
Посланник А. П. Бутенев указывал на два вида обязанностей русского консула в Иерусалиме: во-первых, обычные консульские функции; во-вторых, деятельность с учетом существования Русской Духовной Миссии и огромного числа паломников, приезжающих в Палестину. В. И. Доргобужинову предписывалось «оказывать покровительство всем находящимся в Иерусалиме Русским подданным в пределах ввереной Вам [консулу – А.К.] власти»[2]. Искушенный в делах внутренней политики Османской империи А. П. Бутенев раскрывал весьма существенные особенности работы консула по защите интересов русских поданных. Последние, как и подданные других иностранных держав, пользовались в Турции правами экстерриториальности (в лексике 1858 г. – «экс-территориалитета»). Иными словами, они были свободны от действия местных законов и подлежали исключительно консульскому судопроизводству. В случае же каких-либо тяжебных дел между русскими и турецкими подданными дела эти судились местными учреждениями, и консул России обязан был наблюдать над правильностью суда и приговора.
Особым порядком стоял вопрос о том, как должен русский консул относиться к православным, не являющимся подданными России. Многолетняя практика, в частности, в округах деятельности русских консульств на европейской Турции, свидетельствовала о нередких случаях обращения православных к российским дипломатам с просьбой заступиться перед местными турецкими властями. А. П. Бутенев категорически был против «письменных и официальных сношений по таковым просьбам с Пашами». Он рекомендовал заступаться за единоверцев «доверенным образом, и всего лучше при личном свидании. При хороших отношениях Консула к местной Турецкой власти, таковое частное предстательство почти всегда приводило к желанным результатам, тогда как официальная переписка только затрудняла решение дела»[3].
Далее в инструкции, А. П. Бутенев раскрывал обязанности консула в связи с работой РДМ в Иерусалиме.«Главною причиною, побудившею наше Правительство к учреждению, кроме Духовной Миссии, и Консульства в Св. Граде,— откровенно признавал посланник,— было избавить нашего Епископа [начальника РДМ – А.К.] от несовместимых с его духовным саном как полицейского надзора над пребывающими там Русскими поклонниками, так и непосредственных сношений с Турецкими властями и иностранными Консулами в Иерусалиме…»[4]. Начальником миссии с 1857 г. служил епископ Мелитопольский Кирилл (Наумов), доктор богословия, стремившийся не просто поднять статус РДМ, но и действительно сделать Палестину местом отдохновения и сугубой молитвы паломников. Однако после 6 лет успешной работы, в результате межведомственных, в т. ч. с консульством, трений, зависти и подозрений владыка Кирилл был отозван из Иерусалима [5].
Владимиру Ипполитовичу Доргобужинову вменялось в обязанность наблюдать «за наружным порядком и благочинием между всеми поклонниками». Консул имел власть временно арестовать «ослушников», сокращать сроки пребывания неспокойных паломников в Иерусалиме и даже обратно высылать их в Россию через консульство в Яффе. А. П. Бутенев особо подчеркивал: «Во всех этих случаях Вы должны действовать в полном согласии с Начальником нашей Духовной Миссии и оказывать ему все ваше содействие»[6]. В другом абзаце Инструкции посланник вновь напоминал В. И. Доргобужинову о необходимости согласованности действий с начальником РДМ: «Вы должны быть ему послушным сотрудником и оказывать ему полное содействие по его востребованию и усмотрению…Вам предоставляется облегчать труды его, служить ему посредником в сношениях его с посторонними лицами»[7]. На практике такая согласованность действий, к сожалению, не всегда имела место.
Епископ Кирилл Наумов (1823-1866),
начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме с 1857 по 1863 гг.
«Епископ Кирилл Наумов,— отмечала И. А. Воробьева,— был рад увидеть в Иерусалиме русского консула, полагая, что он станет надежной опорой для Русской духовной миссии. Но дружеские отношения исчезли очень быстро». Новый консул стал активно вторгаться в сферу интересов РДМ. Полномочия миссии были ограничены до нравственного наблюдения за русскими паломниками и совершения богослужений. Владыка Кирилл не соглашался с таким положением вещей. Он продолжал заботиться о русских паломниках: нанимал специальные дома для них в Пасхальные и Страстные седмицы, устроил больницу для паломников на 10 кроватей. В это же время и консул В. И. Доргобужинов и начальник РДМ направляли в Санкт-Петербург письма, жалуясь друг на друга[8]. Подобные «нестыковки» вкупе с наветами и клеветой в адрес владыки Кирилла привели к отставке последнего. Из этого конфликта видно, что наш консул в Иерусалиме по-своему интерпретировал указания из Константинополя.
Инструкция ставила перед новым консулом и политические задачи, тесно связанные с духовными вопросами. На первом месте здесь стояли отношения с местным турецким пашой, о котором русские дипломаты в Константинополе имели довольно ценную информацию. В этой связи посланник А. П. Бутенев отмечал: «Нынешний Суррея-Паша Иерусалимский, хотя и находится в номинальной зависимости от Саидского Генерал-Губернатора Худмир-Паши, пребывающего в Бейруте, но имеет сан бейлер-бея Румелийского (т. е. несколько ниже Мушира) и выходит из общего ряда обыкновенных Каймакамов (Губернаторов) второстепенных провинций, состоящих в полной зависимости Начальников Санджаков (Генерал-Губераторов). Он послан в Иерусалим непосредственно из Министерства иностранных дел для наблюдения за вероисповедными распрями…и для донесения обо всем прямо в Порту». Учитывая необычное влияние Суррея-Паши, посланник рекомендовал В. И. Доргобужинову войти с пашой в дружественные отношения, «ибо доказано опытом, что личная приязнь между Оттоманскими властями в провинциях и агентами иностранных Держав много помогали всегда интересам и достижению целей этих Держав»[9].
Перечень оперативных политических задач включал развитие отношений с коллегами-консулами. «Вы должны,— писал посланник В. И. Доргобужинову,— преимущественно и с самого начала войти в дружелюбные и доверительные отношения с пребывающим в Иерусалиме Французским агентом». Русско-французское сближение, очевидно, распространялось и на территорию Османской империи. Неслучайно А. П. Бутенев напоминал о циркуляре МИД Франции своему консулу в Турции, призывавшему консулов России и Франции поддерживать на территории Османской империи «совершенное единство видов и действий того и другого Правительства по всем прочим политическим вопросам». Русский посланник в Константинополе справедливо полагал, что и французский консул будет дорожить союзом с представителем России, так как «Австрия смотрит с завистью на духовное преобладание Франции в Иерусалиме и между всеми Католическими державами происходит скрытая борьба»[10].
Консулу предписывалось быть на православных праздниках в храме, выступая представителем Державы, покровительствующей всем единоверцам на Востоке без различия национальностей. И вновь А. П. Бутенев напоминал, что в сношениях с чужими духовными властями в Иерусалиме (греко-православные, армяно-григориане, католики) следовало «руководствоваться советами и местной опытностью начальника нашей Духовной Миссии». Из Инструкции следовало, что статус консульства в Иерусалиме предполагает быть очень высоким. МИД решило, чтобы консульство не находилось в прямой зависимости от генерального консульства России в Бейруте, В. И. Доргобужинов был обязан решать все вопросы непосредственно в самом Иерусалиме «по соглашению с Епископом». Консул становился прямо подотчетным Миссии в Константинополе, хотя и должен был отправлять копии своих донесений генеральному консулу в Бейруте статскому советнику Мухину, советоваться с генконсулом по сложным политическим вопросам. Новацией было и предписание А. П. Бутенева вице-консулу в Яффе исполнять все указания консула в Иерусалиме: теперь в руках В. И. Доргобужинова сосредоточились все вопросы приема, отправки и устройства русских паломников. Инструкция заканчивалась словами надежды на то, что новый Консул выполнит задачу – «поднять в Св. Граде значение и достоинство Русского имени для наибольшей пользы Православной Церкви и единоверцев наших на Востоке»[11].
4 декабря 1858 г. был составлен новый доклад министра иностранных дел А. М. Горчакова о консульстве в Иерусалиме. Доклад получил одобрение Александра II в виде резолюции «Исполнить». Прочтение текста доклада свидетельствует о развертывании активной деятельности В. И. Доргобужинова. Консул просил МИД разрешить наем секретаря консульства. Министр испрашивал у императора дозволения принять на работу некоего господина Кривошеина, который и выполнял бы обязанности секретаря с месячным содержанием в 75 рублей серебром, выделяемых из сметы МИД[12]. 13 декабря 1858 г. был составлен проект штата Консульства в Иерусалиме, из которого видно, что консул получал годовой оклад в 3000 рублей серебром, а секретарь — 1200 рублей. МИД тратило также еще 500 рублей в год на аренду дома и переписку. Проект князя А. М. Горчакова получил Высочайшую резолюцию «Быть по сему»[13].
По всей видимости, русский консул в Иерусалиме развил действительно бурную деятельность. В 1859 г. уполномоченный российского правительства Б. П. Мансуров сообщал Председателю Палестинского Комитета великому князю Константину Николаевичу: «С 1858 года все в Иерусалиме изменилось в отношении к Русским делам». Б. П. Мансуров настаивал на реализации идеи МИД о необходимости подчинить Яффского вице-консула иерусалимскому консулу[14].
Общий вид на русские постройки в Иерусалиме.
Кон.1880-х-нач.1890-х гг. Фотограф монах Тимон.
Фотоальбом, посвященный Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
Вид на Свято-Троицкий собор и здание Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
Кон.1880-х-нач.1890-х гг. Фотограф монах Тимон.
Фотоальбом, посвященный Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
Уже в начале 1859 г. В. И. Доргобужинов докладывал поверенному в делах России в Константинополе князю А. Б. Лобанову-Ростовскому о благополучном приобретении большого участка земли на Мейдаме близ Иерусалима. Земля была куплена за 284 тысяч пиастров у драгомана тамошнего английского консульства араба Тануса. Процесс заключения сделки потребовал 4 месяцев усилий русского консула, причем, иерусалимскому паше Суррея был дан бакшиш в размере 76 тысяч пиастров. В. И. Доргобужинов, продвигая сделку, убеждал пашу в необходимости согласиться на продажу земли и запросить у Порты соответствующий фирман (указ), поскольку в Иерусалиме уже существовали «обитель безмятежных» (Мишкенот Шаананим), построенная лондонским благотворителем М. Монтефиоре, и протестантская школа «Талита куми» в Западном Иерусалиме[15]. Так было продолжено приобретение земельных участков, входящих ныне в район «Москобие» («Русские постройки», «Постройки на площади Рас-Мейдан»), начатое еще в1857 г.
Документы из Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют о программе значительных приобретений земли и домов в Палестине, разработанной правительственным Палестинским Комитетом. На первого консула в Иерусалиме были возложены задачи скорейшего устройства земельных участков и помещений для паломников в Рамле, Яффе, Назарете, Хайфе и продолжать создавать странноприимные дома в Иерусалиме[16].
Создание русского консульства в Святом Граде означало стремление Российской империи усилить свое влияние в Палестине для защиты, во-первых, множества русских паломников; во-вторых, православных Сирии, Ливана, Палестины и Заиорданья. Если Русская Духовная Миссия занималась духовным окормлением соотечественников, консульское учреждение создавало политические, административные и материально-бытовые условия массового паломничества из России. В. И. Доргобужинову предписывалось также заниматься приобретением и арендой земельных участков и зданий, внимательно следить за растущим проникновением миссионеров католических и протестантских церквей и поддерживать сбалансированные отношения с местными турецкими властями. Центр палестинской политики Санкт-Петербурга, таким образом, переместился из Яффы в Иерусалим и даже Бейрут, на наш взгляд, несколько утратил свое прежнее значение. Иерусалимское консульство должно было стать неформальным центром обращения православных арабов с различными просьбами и жалобами и покровительствовать, хотя и не так пока отчетливо, всем единоверцам Святой Земли. К сожалению, негативными аспектами работы консульства сказалась несогласованность действий и «хронические» противоречия с РДМ, что приводило к плохой координации деятельности внешнеполитических учреждений империи в Палестине.
______________
Примечания:
[1]. Всеподданнейший доклад Министра Иностранных Дел князя А. М. Горчакова о назначении В. И. Доргобужинова и.д. Консула в Иерусалиме. С-Петербург. 19 апреля 1858 г. // Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Том I. – М.: Международные отношения, 2000. – С.55.
[2]. Инструкция посланника в Константинополе А. П. Бутенева первому русскому консулу в Иерусалиме В. И. Доргобужинову. Буюкдере. 9 августа 1858 г. // Там же. – С.57.
[3]. Там же. – С.57–58.
[4]. Там же. – С.58.
[5]. Лисовой, Н. Н. Русское духовное присутствие в Святой Земле в XIX – начале XX в. / Н. Н. Лисовой // Россия в Святой Земле. – С.21.
[6]. Инструкция посланника в Константинополе А. П. Бутенева – С.58.
[7]. Там же. – С.60.
[8]. Воробьева, И. А. Русские миссии в Святой Земле в 1847–1917 годах / И. А. Воробьева. – М.: ИВ РАН, 2001. – С.71–72.
[9]. Инструкция посланника в Константинополе А. П. Бутенева. – С.59.
[10]. Там же. – С.59–60.
[11]. Там же. – С.61–62.
[12]. Всеподданнейший доклад министра иностранных дел князя А. М. Горчакова об устройстве Российского Императорского Консульства в Иерусалиме. С-Петербург. 4 декабря 1858 г. // Россия в Святой Земле. – С.63.
[13]. Проект штата Консульства в Иерусалиме // Там же.
[14]. О переподчинении вице-консульства в Яффе консульству в Иерусалиме и об учреждении вице-консульства в Хайфе. Выписка из донесения В. П. Мансурова Председателю Палестинского Комитета Великому Князю Константину Николаевичу. С-Петербург. 1859 г. // Россия в Святой Земле. – С.64–65.
[15]. Донесение консула в Иерусалиме В. И. Доргобужинова поверенному в делах в Константинополе князю А. Б. Лобанову-Ростовскому. Иерусалим. 27 января / 8 февраля 1859 г. // Россия в Святой Земле – С.223–225.
[16]. О мероприятиях, запланированных для консула В. И. Доргобужинова см. документ: Программа, оставленная для консула в Иерусалиме В. И. Доргобужинова Б. П. Мансуровым. Иерусалим. 9/21 мая 1859 г. // Россия в Святой Земле. – С.226–227.