«Греческий проект» Екатерины II и Сирия

Современное российское военно-политическое присутствие в Сирии заставляет вспомнить о событиях, происходивших там более двух столетий назад. В ходе русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Россия стала первой европейской державой, которая в новое время вторглась на Ближний Восток и даже на короткий период оккупировала часть его территории: г. Бейрут. Повторение Средиземноморской экспедиции русского флота готовилось и во время следующей войны 1787–1791 гг. Одним из ее итогов должно было стать отложение от Османской империи Египта и части Сирии в результате «диверсий» – так в дипломатической переписке именовались тайные соглашения с сепаратистски настроенными местными лидерами. Между этими двумя событиями лежало принятие Екатериной II плана раздела Османской империи, известного как «Греческий проект», вовлечение Россией в сферу своего влияния Крыма, а затем и его аннексия в 1783 г. Данная статья посвящена вероятности повторения Крымского сценария в Сирии, если бы нападение Швеции в 1788 г. не сорвало готовившуюся переброску Балтийского флота в Восточное Средиземноморье.
Ключевые слова: «Греческий проект», Россия и Ближний Восток, Сирия, Ливан, русско-турецкая война 1787–1791, Ахмад Джаззар-паша, Йусуф Шихаб.

В 1780-е годы во внешнеполитической доктрине России произошли кардинальные изменения. После некоторых колебаний императрица Екатерина II согласилась с предлагавшимися А.А. Безбородко1 и Г.А. Потемкиным2 планами активной экспансии в юго-западном

______________
1 Безбородко Александр Андреевич (1747–1799) – статс-секретарь Екатерины II, в 1780-е годы фактически руководивший внешней политикой Российской империи.
2 Потемкин Григорий Александрович (1739–1791) – фаворит Екатерины II, с 1774 г. – один из влиятельнейших людей империи. Автор плана активной колонизации юго-западных окраин, получивших название Новороссии.

направлении. Новый вектор развития далеко выходил за рамки территориальных приращений, ознаменовав, по заключению известного исследователя отечественной истории А.Л. Зорина, «глобальную переориентацию всей российской политики, культуры и самосознания»3
.
Стратегической целью юго-западного разворота северной державы являлось полное вытеснение Османской империи из Европы, включая Северное Причерноморье, Балканы, Грецию и Кавказ, а этапными вехами на этом пути служили «Крымский», «Грузинский», «Греческий» и ряд более мелких проектов, в основном готовившихся в канцелярии Г.А. Потемкина. Таким образом, именно азиатские провинции Порты4: Анатолия, Сирия, Ирак и Аравия, – виделись в Санкт-Петербурге оптимальными пределами владений «дома Османа».

«Стеня по всем странам Азийским,
Рассыпьте страх и трепет свой…
И в Мекку идя и в Медину,
Оплачьте черную годину
И беззакония свои»,

– пророчествовал туркам будущий директор Академии наук С.Г. Домашнев5.

Союзником России в реализации этих проектов стала Австрийская империя, главу которой Иосифа II Екатерина посвятила в свои планы в 1782 г.6 Растянувшийся на пять лет торг Петербургского и Венского дворов касательно будущей принадлежности османских европейских провинций оттенял не требовавшее дальнейших обсуждений согласие о судьбе азиатских владений Стамбула.

Некоторая неопределенность оставалась относительно Египта: позволить ему оформиться в отдельное государство – суверенное, либо пусть даже формально зависимое от султана, наподобие севе-

_____________
3 Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла… Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001. С. 108.
4 Порта (Высокая Порта) – наименование центрального аппарата власти Османской империи.
5 Домашнев С.Г. (1743–1795) – офицер, поэт, директор Санкт-Петербургской Академии наук (1775–1783). В 1770–1773 гг. участвовал в Архипелагской экспедиции А.Г. Орлова, занимался агитацией среди греков и албанцев и формированием албанских наемных отрядов.
6 Хотя формально «Греческий проект» был продекларирован Екатериной II лишь в 1782 г. в знаменитом письме императору Иосифу II, этапы его разработки прослеживаются уже с середины 1770-х годов. См.: Лупанова М.Е. «Греческий проект Екатерины II» // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. № 65.

роафриканских «регентств» Алжира, Туниса и Триполитании, – или расплатиться долиной Нила с Францией за ее отказ от поддержки османов. Возможно, некие планы относительно Египта имелись у Екатерины II уже в 1782 г. Об этом косвенно свидетельствует та категоричность, с которой она отвергла поддержанное А.А. Безбородко предложение австрийского посла в Санкт-Петербурге Л. Кобленцеля «заручиться поддержкой Франции, приняв во внимание ее заинтересованность во владениях Порты, из которых Египет является объектом ее особенного внимания»7. Впрочем, вскоре после этого вдохновитель раздела Османской державы Г.А. Потемкин прозрачно намекнул французскому послу де Сегюру, что Египет мог бы стать Франции наградой за ее союз с Российской и Австрийской империями против Порты: «Вы хотите поддерживать государство, готовое к падению, громаду близкую к расстройству, – убеждал де Сегюра светлейший князь. – ... Согласитесь, что турки – бич человечества. Если бы три или четыре сильные державы соединились, то было бы весьма легко отбросить этих варваров в Азию и освободить от этой язвы Египет, Архипелаг, Грецию и всю Европу»8. Однако успехи французской секретной миссии шевалье де Трюге, подписавшего в начале 1785 г. сепаратные договоры с правившим Египтом мамлюкским дуумвиратом9, вызвали раздражение российского двора. Возобладало мнение о непозволительности дать Франции единолично господствовать в узловом пункте трансконтинентальной торговли10. В феврале 1786 г. императрица в письме российскому посланнику в Стамбуле Я.И. Булгакову указывала на пользу, которую могло бы принести «совершенное и явное … отделение [Египта] от Порты в область независимую»11.

Естественно задать вопрос: если новая парадигма предусматривала захват Константинополя и изгнание османов в Азию, то, осуществись данные замыслы, остановилась бы на том Екатерина и ее становившееся все более амбициозным окружение? Не родился

__________
7 Стегний П. Еще раз о греческом проекте Екатерины II. Новые документы из АВПРИ МИД России // Новая и новейшая история. 2002. № 4. С. 109.
8 Сегюр Л. де. Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II //Россия XVIII века глазами иностранцев Л., 1989. С. 360–361, 373.
9 В 1778–1786 гг. и в 1791–1798 гг. Египет находился под фактической властью двух мамлюкских лидеров Мурад-бея и Ибрахим-бея.
10 Кобищанов Т.Ю. Из Петербурга в порт Петра и Павла: первый проект российской трансконтинентальной торговли через Египет // Восхваление: Исааку Моисеевичу Фильштинскому посвящается… М., 2008.
11 АВПРИ (Архив внешней политики Российской империи), ф. 90/1 «Константинопольская миссия», ед. хр. 973. Л. 68.

бы вслед за «Греческим» новый «Палестинский проект», способный снискать «Северной Минерве» славу освободительницы колыбели христианства?

Ни один из известных нам документов не свидетельствует о намерениях императрицы распространить свою власть на Святые места Палестины. Данное обстоятельство указывает на подлинную подоплеку звучавшего рефреном христианского лейтмотива «Греческого проекта». Религиозная тематика была полностью подчинена политической, храм Святой Софии в Константинополе затмевал храм Гроба Господня в Иерусалиме, а эрзацем последнего могло стать все, что угодно, вплоть до гроба античной героини Ифигении, как следовало из оды «На покорение Крыма» (1784) Г.Р. Державина12.

Отсутствие религиозного фанатизма у российской императрицы, в молодости перешедшей из лютеранства в православие, в зрелые годы увлекавшейся античной культурой и мифологией, хорошо подтверждается ее политикой по отношению к подданным-мусульманам. Снятие ограничения на строительство мечетей (1767), издание указа «О терпимости всех вероисповеданий» (1773), сооружение за казенный счет мечетей в Оренбурге и Троицке (1785), печать по высочайшему повелению полного текста Корана (1787) и учреждение первой официальной организации мусульман – Оренбургского магометанского духовного собрания (1788) разительно контрастировали с гонениями елизаветинской эпохи.

Веротерпимое отношение к мусульманам, включение исламских институтов в имперское правовое пространство являлось посланием, адресаты которого находились не только внутри границ, но и за пределами Российского государства13. Как видно из вышеприведенных дат, внимание к исламской проблематике активизировалось в канун и во время русско-турецких войн. В 1785 г. в письме симбирскому и уфимскому генерал-губернатору барону О.А. Игельстрому (1737–1817) императрица признавалась, что основной целью поли-

_______________
12 См: Зорин А.Л. Указ. соч. С. 111.
13 Отечественный исследователь А. Ногманов справедливо отмечал практически полное безразличие, проявляемое в 1780–1790-х годах Санкт-Петербургом к положению мусульман Среднего Поволжья, считавшегося уже достаточно «цивилизованной» частью империи, в отличие от тонкой игры за симпатии мусульманского населения «азиатских» областей. В строительстве мечетей в приграничной зоне императрица видела «действенное средство вовлечения тамошних народов в российское подданство и держания их в повиновении» (Ногманов А. Екатерина II: «...повелеваем... наблюдать, дабы к исправлению духовных должностей Магометанскаго закона употребляемы были люди в верности надежные и доброго поведения» (из указа от 22 сентября 1788 г.) // Эхо веков. 1998. № 1/2).

тики веротерпимости по отношению к исламу было «привлечение симпатий соседних народов»: «Это будет самой сильной мерой для того, чтобы они отказались от своей независимости», – писала Екатерина II14. Во время войны демонстрация религиозной толерантности становилась важным элементом пропагандистской борьбы, ответом Санкт-Петербурга на джихад, традиционно объявлявшийся Стамбулом. Мусульманам как российским, так и иностранным подданным недвусмысленно давалось понять, что война с османским халифом не грозит переродиться в новый крестовый поход.

Еще одним шагом подготовки к реализации плана вытеснения османов в Азию стало развитие российских консульских служб во владениях Порты. В 1783–1785 гг. континентальную и островную Грецию, юг Балкан, важнейшие порты Восточного Средиземноморья покрыла сеть из 15 российских консульств. Помимо выполнения непосредственных обязанностей консулы собирали информацию о военно-политическом состоянии мест своего пребывания, искали потенциальных союзников России на случай грядущей войны. Дипломатические представительства России впервые открывались в Азии и Африке: в Сирии и Египте. 

В Сирии предусматривалось учреждение генерального консульства в Сайде (указ от 1 декабря 1784 г.), а также вице-консульств в Дамаске и Бейруте (указы от 16 мая 1785 г.)15. Выбор этих трех городов был не случаен. Сайдскую провинцию возглавлял самый могущественный правитель Сирии того времени, Ахмад-паша ал-Джаззар16, хорошо знакомый России по предыдущей войне 1768–1774 гг. Дипломатическое представительство в Дамаске должно было способствовать установлению отношений со знатью крупнейшей в Сирии Дамасской провинции, а в Бейруте – с эмиром и друзскими феодалами Горного Ливана. Напротив, Халеб, важнейший центр международной торговли и место пребывания многих европейских дипломатов, не привлек внимания российской Коллегии иностранных дел. Тем самым было очевидно, что при учреждении консульской службы в Сирии Санкт-Петербург руководствовался не экономическими, а политическими задачами. Ни в Иерусалиме,

_________________
14 Цит. по: Семёнов В.Г., Семёнова В.П. Губернаторы Оренбургского края.Оренбург, 1999. С. 119.
15 АВПРИ, ф. 89/8 «Сношения России с Турцией», ед. хр. 1028. Л. 3–3об.
16 Ахмад-паша ал-Джаззар (1721–1804) – мамлюк боснийского происхождения. Привлек внимание османских властей действиями по обороне Бейрута от российской эскадры в 1773 г. С 1776 г. контролировал Сайдскую, а с 1785 г. – и Тарабулусскую провинции. Четырежды (в 1785–1786, 1790–1795, 1799 и 1803–1804 гг.) получал от Стамбула право управлять Дамасской провинцией.8

ни в Яффе, куда прибывала большая часть паломников на пути к Гробу Господню, царская дипломатия учреждать консульства также не собиралась.

Генеральным консулом в Сирии был определен уроженец Тосканы Карло (Шарль) Ферриери. Назначение состоялось еще 1 декабря 1784 г., однако в Сайду новоиспеченный консул прибыл лишь 12 мая 1787 г.17 Не спешили в Сирию и оба других военных, попавших на дипломатическую службу в мае 1785 г. Получивший направление в Дамаск секунд-майор Дмитрий Мазгана18 до Сирии так и не добрался, застряв до лета 1787 г. в Смирне19. Определенный в Бейрут капитан Реджис Коронелли с ноября 1786 г. по май 1787 г. просидел на о. Хиос, где интересы России представлял его брат Антонио. В марте 1787 г. Реджис получил новое назначение в Акку, являвшуюся реальным, а не номинальным центром владений Джаззар-паши20. Впрочем, и туда вице-консул до начала следующей русско-турецкой войны так и не прибыл. Явная неспешность дипломатов выдавала их нежелание приступать к исполнению обязанностей в далекой Сирии и контрастировала со скоростью, с которой устремлялись в свои резиденции их коллеги, получавшие назначения в греческие и балканские города. Очевидно, служба в Сирии считалась неперспективной, непрестижной и неприбыльной.

Жаркий климат, удаленность от Стамбула, произвол местных властей, преимущественно мусульманское окружение, – все отвращало от прибытия в Сирию российских консулов иностранного происхождения. «Вся наша служба в здешней земле по неустройству ея сопряжена с неприятностями, о коих в других и понятия не имеют»21, – так в 1786 г. Я.И. Булгаков выражал сочувствие консулу в Александрии барону Конраду Тонусу, но эти слова в полной мере могли быть обращены и к его коллегам, отправленным в другие

__________________
17 Причиной столь долгой паузы, вероятно, был то, что Карло рассчитывал на более высокое назначение при посредстве своего родственника Пьетро (Петра) Ферриери, с 1783 г. занимавшего пост консула в Салониках и незадолго до того переведенного на аналогичную должность в Смирну. Еще один член семьи Винченцо (Викентий) Ферриери служил российским консулом в Порто-Феррайо (о. Эльба). Амбиции клана Ферриери, очевидно, превосходили их тогдашнее положение. Однако 2 октября 1786 г., после неудавшейся интриги против посланника в Стамбуле Я.И. Булгакова, Пьетро Ферриери был отправлен в отставку, и Карло пришлось отбыть в далекую провинциальную Сирию.
18 Отец декабриста, члена Общества соединенных славян П.Д. Мазгана (1802–1843).
19 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1018. Л. 15-16.
20 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 993. Л. 7.
21 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1002. Л. 126 об.9

арабские провинции. Что касается османских чиновников и местной знати, то их реакция на появление первых российских дипломатов была различной.

Учреждение российского генерального консульства в Сирии прошло без затруднений. Позиции вали22 Сайдской и фактического главы соседней Тарабулусской провинции Ахмад-паши ал-Джаззарак тому времени сильно пошатнулись, он утратил власть в Дамасском пашалыке, наместником которого пробыл всего год. В июне 1786 г. его давний недруг, могущественный командующий османским флотом капудан-паша23 Хасан ал-Джазаирли (1713–1790), по приказанию султана, предпринял вторжение в Египет и вернул эту непокорную провинцию под прямое управление Высокой Порты. В Сайде не исключали, что следующим шагом центрального правительства могла стать экспедиция во владения Ахмад-паши. В этих условиях ал-Джаззар мог только приветствовать появление в городе российского консула и попытаться использовать его в политической игре.

Напротив, попытка открыть диппредставительство в Дамаске оказалась неудачной, натолкнувшись на противодействие местных мусульман. Получив от Ферриери все необходимые документы об учреждении в городе вице-консульства, наместник провинции Хусайн-паша Баттал (1786–1787) оказался в сложном положении. Сопротивляться воле Порты чиновник не мог, но не осмеливался они нарушить традицию, согласно которой Дамаск являлся городом, свободным от европейского присутствия. Выход был найден в том, что наместник самоустранился от исполнения указа, отдав его насуд местного дивана – совещательного органа, объединявшего крупнейших провинциальных служащих, мусульманских богословов ипредставителей влиятельных городских семей. Специально собравдиван, паша выступил с прочувственной речью, сокрушаясь, что «снабженного бератом24 и фирманом25 от Порты российского консула

____________
22 Вали – глава османской провинции-эялета. Обладал титулом паши, из-за чегопровинции иногда назывались пашалыками.
23 Капудан-паша – главнокомандующий военно-морскими силами Османской империи.
24 Берат – в османской юридической практике означал лицензию или право на занятие какой-либо деятельностью. В XVII–XVIII вв. бератами стали называться документы, выдававшиеся европейскими дипломатами «консульским работникам» из числа местных уроженцев и даровавшие последним привилегии в соответствии с подписанными Османской империей капитуляциями.
25 Фирманом назывался любой указ, заверенный султанской подписью. В отличие от хатт-и шарифа фирман не обязательно составлялся или корректировался самим османским правителем.

принужден он будет не только принять, но и приискать ему дом,а если надобно, за неимением онаго уступить ему и собственный дворец»26. Реакция дамасской знати была единодушно негативной. Ее глашатаем выступил муфтий, заявивший, что Благородный Дамаск – это «врата в Каабу»27, т.е. «священное место, [свободное] от неверных»28. Баттал-паша показно смирился, попросив лишь письменно зафиксировать мотивационную часть решения дивана для отправки начальству.

В Бейруте ситуация развивалась противоположным образом. Вскоре после прибытия Фериерри в Сайду встречи с ним стал активно искать правитель Горного Ливана эмир Йусуф Шихаб (1748–1791). Его положение к 1787 г. было крайне неустойчивым. Правящий клан Шихабов уже несколько лет сотрясала междоусобная распря, в которую активно вмешивался сайдский наместник, подогревая конфликт, вымогая у противоборствующих сторон деньги и усиливая собственное влияние в Ливане. Незадолго до описываемых событий эмир Йусуф был схвачен агентами ал-Джаззара и лишь за огромный откуп в 1 млн. курушей29 сумел вернуть себе свободу и недолговечное благоволение Ахмад-паши. Ближайший советники катхода30 эмира маронит31 Са‘ад ал-Хури умер в заключении32. Эмир искал союзников и покровителей, способных защитить его от произвола сайдского наместника, и не мог не попытаться воспользоваться появлением в Сирии российского генерального консула. За 14 лет до того, во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг., Йусуф Шихаб перешел на сторону враждебной османам коалиции и вместе с моряками и десантными войсками российской эскадры участвовал в осаде и штурме Бейрута. Более того, 1 января 1774 г. владыка Горного Ливана обратился к графу Орлову с прошением о распространении на него подданства Екатерины II. «Снимаю с себя все достоинства над моими людьми и над моею землею и Ея

____________
26 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1470. Л. 24.
27 Ал-Мунаййир, Хананийа. Ад-дурр ал-марсуф фи тарих аш-Шуф (Нанизанные жемчуга истории [округа] Шуф). Бейрут, 1984. С. 57–58.
28 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1471. Л. 17.
29 Кирш (мн. ч. куруш) – одна из основных османских денежных единиц, евро-пейцами обычно именовался пиастром. 1 кирш равнялся 40 пара.
30 Катхода (кахья) – слово персидского происхождения, в османских реалияхобозначавшее управляющего делами какого-либо значительного лица.
31 Марониты – крупнейшая в Ливане этноконфессиональная община христиан.С 1736 г. маронитский патриархат находится в полном подчинении Ватикану.
32 Ал-Мунаййир. Указ. соч. С. 54.

Величество да располагает оными по Ея соизволению»33, – писал ливанский правитель. Прошение осталось без удовлетворения, российский флот ушел из Средиземноморья, но эмир мог надеяться, что его предыдущие заслуги и демонстрация лояльности не забыты в далекой «Московии».

В конце июня – начале июля 1787 г. при посредничестве настоятеля находившегося близ Сайды греко-католического монастыря Св. Спасителя (араб. Дейр ал-Мухаллас)34 состоялась первая встреча консула с эмиром Йусуфом и его катходой Гандуром ал-Хури (сыном замученного Са‘ада), а несколько дней спустя еще одна, «секретная», в которой с ливанской стороны участвовал только управляющий делами эмира. На последнем свидании, помимо выражения жалобна «тиранство» Джаззар-паши, Гандур ал-Хури попросил отдать ему вакантную должность российского вице-консула в Бейруте. Получение этого статуса должно было вывести катходу из османского судебно-правового поля и стать «охранной грамотой», защищавшей от посягательств сайдского вали. В полном славословий в адрес «царицы Екатерины II» прошении Гандур ал-Хури давал обязательства «вечно быть верным и усердным слугой Ее Величества»35. В ответ генконсул мог только выразить сочувствие к страданиям собеседников и переправить прошение российскому посланнику в Стамбул36. В комментариях Фериерри указывал на выгоды, которые могло бы дать назначение на должность вице-консула человека, «обладающего властью над другими шейхами и народом»37.

Дальнейшие события развивались стремительно. Османская империя 13 августа 1787 г., наконец, объявила войну России. Посланник Я.И. Булгаков был заключен в стамбульскую крепость-тюрьму Едикуле, пребывавшие в провинциях российские дипломаты бросились спасаться бегством. Генеральному консулу в Сирии повезло: сайдский паша в противоположность обычной манере пользоваться

_________________
33 Цит. по: Смилянская Е.Б., Смилянская И.М., Велижев М.Б. Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. М., 2011. С. 705.
34 В указанное время настоятелем монастыря и греко-католическим епископом Сайды был Афанасий IV Джаухар (мелькитский патриарх в 1759–1764, 1765–1768 и 1788–1794 гг.).
35 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1475. Л. 6 (араб. текст).
36 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1470. Л. 24. Донесение Ш. Фериерри Я.И. Булгакову от 9 июля 1787 г.
37 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1471. Л. 16. Ливанский хронист, подчеркивая влияние и авторитет Гандура ал-Хури среди потомственной друзской знати, отмечал, что «эмир Йусуф и прочие эмиры писали ему: господин дорогой брат!» (Ал-Мунаййир. Указ. соч. С. 54).

любым предлогом, чтобы пополнить казну, известил Ферриери об объявлении войны и позволил беспрепятственно уехать со всем своим имуществом38. Очевидно, Ахмад ал-Джаззар допускал возможность вновь увидеть русский флот у сирийских берегов и предпочел не отрезать заранее пути для переговоров.

Что касается эмира Йусуфа Шихаба, то под угрозой утраты единственного канала связи с российскими властями, он решился на крайне рискованный шаг. 31 августа им было составлено и через того же настоятеля монастыря39 вручено Ферриери письмо на имя посланника Булгакова. В нем ливанский владыка выражал готовность «передать себя, своих детей и своих потомков под могущественное покровительство императрицы… Катерины II, тени Аллаха на земле»40. Весьма показательно, что эмир Йусуф употребил имперский титул шахиншахиня, тогда как двумя месяцами ранее в послании Булгакову Гандур ал-Хури именовал ее только ал-малика (араб. «королева», «царица»)41. Перенесение на Екатерину II титулатуры османского падишаха, являвшегося также халифом («тенью Аллаха на земле»), было для эмира Горного Ливана символическим жестом.

Текст письма весьма краток, намного лаконичнее аналогичного послания 13-летней давности. Документ явно составлялся в спешке, эмир торопился уведомить враждебную османам державу о своей лояльности. Соответственно никаких условий перехода под российский протекторат Йусуф Шихаб не обговаривал, ограничившись общими терминами химайа (араб. «защита», «покровительство») и ‘ахд ‘убудиййа (араб. «обет преданности», «договор служения»). Понятие химайа было распространено в арабо-османском официальном и бытовом вокабуляре, охватывая широкий спектр взаимоотношений: от «крышевания» вооруженными формированиями торговцев и ремесленников или «охраны» бедуинскими племенами проходивших по их территории караванов до «вассалитета» по отношениюк султанской власти. Этот же термин использовали эмир Йусуф и

________________
38 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1475. Л. 1.
39 Витиеватость стиля Ферриери и использование им безличной формы “il me parvint” (фр. «до меня дошло») сразу после упоминания имени ал-Джаззара заставили отечественных исследователей ошибочно считать сайдского пашу посредником в передаче данного письма и даже сделать вывод, что таким образом тот намеревался прибегнуть к контактам с Россией. Однако, очевидно, что ливанский эмир вел переписку с российскими властями втайне, доверяя лишь доверенным лицам: Гандуруал-Хури и Афанасию Джаухару.
40 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1475. Л. 5.
41 Там же. Л. 6.

его союзник шейх Дахир ал-‘Умар42, заявляя в предыдущую русско-турецкую войну о своей готовности перейти под протекцию России. По справедливому мнению И.М. Смилянской, указанные арабские правители под «покровительством» или «подданством» понимали смену сюзерена – султана на российскую императрицу при установлении более благоприятных форм зависимости и обеспечении защиты от внешних врагов43. Тем самым эти понятия имели смысл не политико-юридический, а репрезентативно-протекционистский44.

Послание эмира не было доставлено по назначению. Только в сентябре 1791 г., незадолго до окончания войны, Шарль Ферриери якобы, проводя «ревизию бумагам»45, обнаружил забытое письмо, велел перевести его с арабского и отправить в Коллегию иностранных дел. Сам дипломат объяснял свою забывчивость «долгой болезнью», и вслед за И.М. Смилянской остается лишь гадать «небрежностью или умыслом»46 объясняется подобная легкомысленность. В пользу первого предположения говорит то, что письмо было все-таки не выброшено, а отправлено, пусть и с четырехлетним опозданием; в пользу второго – ссора клана Ферриери с Я.И. Булгаковым и обида на принявшую сторону последнего императрицу, а также возможные опасения, что, окажись, послание доставлено, генконсулу может быть поручено вернуться в Ливан налаживать отношения с новым союзником47.

Тем временем в Санкт-Петербурге по получении известия об объявлении войны, 20 октября 1787 г. был издан указ о подготовке основных сил Балтийского флота к новой Архипелагской экспеди-

_______________
42 Дахир ал-‘Умар аз-Зайдани (ок. 1690–1775) – выходец из крестьянского клана, успешный землевладелец. В 1720–1760-е годы расширил наследственные владения в Палестине, овладев городами Акка и Хайфа. В 1771–1774 гг. в союзе с изгнанным главой Египта ‘Али-беем и командующим русской эскадрой графом А.Г. Орловым вел успешные военные операции против османских пашей. Погиб летом 1775 г., окруженный в Акке силами турецкого флота и объединенных войск наместников соседних провинций.
43 См.: Смилянская Е.Б., Смилянская И.М., Велижев М.Б. Указ. соч. С. 409.
44 Там же.
45 АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 1475. Л. 1. Донесение Шарля Ферриери от 18 сентября 1791 г.
46 Смилянская Е.Б., Смилянская И.М., Велижев М.Б. Указ. соч. С. 702.
47 Подобное поручение было дано коллеге Ферриери, генеральному консулу в Египте барону Конраду Тонусу. Трагическая история этого первого российского дипломата на Ближнем Востоке и его неудавшейся «диверсии» по отторжению Египта от Османской империи детально проанализирована современной отечественной востоковедной наукой (см.: Кобищанов Т.Ю. Из Петербурга в порт Петра и Павла, Meyeriana… ; Смилянская И.М. Политическая интрига Екатерины II в Египте в войну 1787–1791 гг.: Конрад Тонус, Россия в Средиземноморье... С. 729–745).

ции. План похода был разработан еще в начале 1783 г., в преддверии аннексии Крыма48, и часть новейших 100-пушечных кораблей специально проектировались и строились с учетом прохода из Балтики в Средиземное море49. Стратегической целью операции являлась блокада Проливов, овладение Дарданеллами, с тем чтобы, как указывала Екатерина в послании командующему флотом адмиралу С.К. Грейгу, «когда победы сухопутных войск распространят общую панику, – подойти к столице Порты и увенчать славою великое дело покорения Константинополя»50.

Флоту был придан сводный десантный корпус. Всего в Средиземноморье предполагалось отправить более 13,5 тыс. «флотских, артиллерийских и солдатских команд»51. Однако опыт предыдущей Архипелагской экспедиции, когда, по словам Г.А. Потемкина, турки «с тремястами человек гоняли наши большие десанты»52, заставили российское командование сменить тактику, сделав ставку на добровольческие и наемные отряды из числа местного населения.

По мере приближения даты выступления военно-морских сил из Балтики в новый поход вокруг Европы Россия активизировала сношения с возможными союзниками в Средиземноморье. Весной 1788 г., по приказу Екатерины II, в качестве будущего командующего российскими десантными силами был направлен в Италию генерал-поручик И.А. Заборовский (1735–1817). Его первейшей задачей являлось установление тайных сношений с желавшими свергнуть османское владычество греческими, славянскими, албанскими и иными подданными полиэтничной империи, дабы, как говорилось в

__________________________
48 Примерно к тому же времени относится и «Проект удаления турок от Черного моря», составленный находившимся на русской службе британским военным инженером Вильгельмом Этоном. План предусматривал атаку Александрии, Смирны, Акки, Сайды, Бейрута и Триполи Сирийского силами всего лишь трехлинейных кораблей (приобретенных у Ост-индской компании). Этон, располагавший «планами упомянутых гаваней», хорошо знакомый с реалиями их жизни, предполагал, что уничтожение важнейших портов повергнет османскую столицу в ужас и принудит Порту вывести большую часть флота из Черного моря и рассредоточить его для защиты своих афро-азиатских владений (Этон В. Средство принудить турецкий флот удалиться с Черного моря и уничтожение гаваней на Архипелаге и Средиземном море. Сообщ. А. Туган-Мирза-Барановский // Русская старина. 1875. Т. 13. № 7.С. 443–446).
49 См.: Гребенщикова Г.А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. Документы, факты, исследования. СПб., 2007. С. 537.
50 Петров А.Н. Вторая турецкая война в царствование императрицы Екатерины II (1787–1791). Т. 1. СПб., 1880. С. 121–122.
51 Гребенщикова Г.А. Указ. соч. С. 537.
52 Екатерина II и Г.А. Потемкин: Личная переписка (1769–1791). М., 1997. С. 243.

высочайшей инструкции, «когда флот наш появится в Средиземном море, могли бы они тотчас возстать против неприятеля, и … возжечь огонь повсеместный»53.

В посланиях, адресуемых жителям Балкан, императрица не скупилась на религиозную риторику, провозглашая, например, «великое … желание исторгнуть народы, верующие во Иисуса Христа, избавить церкви православныя, греческия, от неистоваго ига Агарян, их угнетающаго»54, или «поднятие оружия [славян, албанцев и греков. – Т.К.] противу врага имени Христианского …в освобождении народов православных от рабства Турецкаго»55. Однако в той же инструкции Заболоцкому Екатерина весьма прагматично наставляла его: «…во всех делах с тамошними народами надлежит всемерно сообразовываться их умоначертанию, удаляясь от всего, что их оскорбить может»56. В полной мере это относилось и к мусульманским подданным Стамбула, например, к скутарийскому наместнику Мехмет-паше, кого императрица рекомендовала подбить на открытый мятеж57, либо к правившим Египтом мамлюкским беям, к которым с аналогичной миссией был отправлен барон Конрад Тонус58.

Ставка на сепаратные соглашения с провинциальной османской элитой была абсолютно обоснованной. Во второй половине XVIIIстолетия большая часть империи находилась в фактическом владении отдельных правителей и целых династий из числа местной знати, укрепившихся провинциальных чиновников и дорвавшихся

______________________
53 Инструкция генерал-поручику Заборовскому при отправлении его в Средиземное море // Русский архив. Историко-литературный сборник. СПб., 1866. Вып.7. С. 1384.
54 Послание боярам и духовенству Дунайских княжеств // Цит. по: Петров А.Н. Вторая турецкая война… С. 123.
55 Инструкция генерал-поручику Заборовскому… С. 1378. Своеобразным ответом Стамбула на российскую религиозную пропаганду стало назначение валашского господаря, христианина греческого происхождения Николаоса Мавроени (1735–1790) командующим смешанными военными силами, включавшими не только местное ополчение, но и мусульманские части, – явление, до тех пор не имевшее прецедентов в османской истории.
56 Там же. С. 1383.
57 Там же. С. 1380.
58 В составленном по повелению Екатерины «Проекте Секретнаго наказа Генеральному консулю Барону Тонусу» отдельно оговаривалась необходимость заключить с мамлюкскими беями «конвенцию в словах общих и ясных о признанииими себя независимыми» (АВПРИ, ф. 89/8, ед. хр. 980. Л. 3). В обмен императрица обещала «помогать им войском и военными орудиями, а при заключении мира изходатойствовать им совершенную вольность и независимость» (АВПРИ, ф. 48/2,ед. хр. 48. Л. 77 об).

до власти авантюристов. Стамбул зависел от своевременных выплат ими налогов и поставок продовольствия, в военное время они должны были самостоятельно проводить мобилизацию, снабжая войска снаряжением, боеприпасами, провиантом и обеспечивая их переброску к месту боевых действий. Все эти правители стремились к большей или меньшей степени самовластия, тяготились обязанностями перед Портой, наиболее могущественные из них позволяли открыто игнорировать приказы из столицы и проявлять неповиновение перед самим султаном. Британский османист Кэролайн Финкель охарактеризовала данный период жизни османской державы как «эпоху власти провинций»59. 

В Сирии естественным союзником русских мог стать Ахмад-паша ал-Джаззар, и российская сторона принялась искать пути к сближению. Уже в первые месяцы после начала войны отечественные дипломаты в официальных отчетах начали подчеркивать христианское прошлое Ахмад-паши: дескать, он, хотя «в младенчестве»,был обращен «в музульманы»60, но до сих пор «в душе почти христианин»61. Граф Иван Войнович62, во время предыдущей войны осаждавший ал-Джаззара в Бейруте, отмечал, что его бывший противник «изыскивает токмо случая, дабы отложиться от него [османского султана. – Т.К.] явным образом, и довольно бы малейшего позыва для побуждения его к оному»63. Граф напоминал Коллегии иностранных дел о своем давнем знакомстве с сайдским пашой и предлагал услуги в качестве посредника в переговорах.

__________________
59 Finkel C. Osman’s Dream. The Story of the Ottoman Empire, 1300–1923. N.Y.,2007. P. 372–412.
60 АВПРИ, ф. 89 оп. 8, т. II, Генеральное консульство в Архипелаге, ед. хр.1015. Л. 17. Донесение генерального консула в Архипелаге [гр. Ивана] Войновичав государственную коллегию иностранных дел об использовании Россией противТурции восстания скутарийского и боснийского пашей и недовольства египетскихбеев. 18/29 декабря 1787 г.
61 АВПРИ, ф. 89, оп. 8, т. I, ед. хр. 677. Л. 23.
62 Войнович И.В. (ум. 1791) – выходец из знатного сербского рода, переселившегося в Далмацию. В последней трети XVIII в. – начале XIX в. Василь Войнович, его сыновья (включая Ивана) и внуки проявили себя на российской военной и дипломатической службе. В 1769–1774 гг. И.В. Войнович участвовал в военных действиях на Средиземном море, в том числе в штурмах Бейрута. В 1779–1788 гг. служил генеральным консулом Российской империи на Ионических островах, в Триесте и Далмации.
63 АВПРИ, ф. 89, оп. 8, т.II, ед. хр. 1015. Л. 17. Донесение генерального консулав Архипелаге [гр. Ивана] Войновича в государственную коллегию иностранных дел об использовании Россией против Турции восстания скутарийского и боснийского пашей и недовольства египетских беев. 18/29 декабря 1787 г.

В Стамбуле также опасались измены Джаззар-паши в случае появления у сирийских берегов российской эскадры, и в начале 1788 г. Порта приняла решение о его снятии со всех занимаемых постов. Был назначен новый правитель Сайды и Тарабулуса, в окрестностях османской столицы начал формироваться экспедиционный корпус, призванный обеспечить переход власти. В ответ Джаззар предложил великому визирю альтернативу: вступить в бой с подчиненной ему 20-тысячной армией либо пролонгировать его наместничество за единовременную выплату полумиллиона пиастров64. Отчаянно нуждавшиеся в пополнении казны столичные власти предпочли получить деньги, нежели открывать второй фронт боевых действий, и отказались от планов отправить в Сирию войска.

Сам сайдский наместник с начала войны готовился к обороне побережья, в частности, покупая купеческие корабли и устанавливая на них пушки65. Однако Ахмад ал-Джаззар должен был понимать,что его флот из семи небольших судов66 сможет в лучшем случае отразить набег греческих корсаров, но окажется беспомощен перед основными силами российской эскадры. В связи с этим, когда в 1789 г. Заборовский в качестве дружеского жеста решил предоставить ал-Джаззару 20-пушечную поляку67 «Святой Лука» из состава воевавшей под Андреевским флагом каперской флотилии Ламброса Кацониса68, сайдский паша с благодарностью принял этот дар69. Передача военного корабля наместнику враждебной державы являлась беспрецедентным шагом, символизировавшим готовность сторон заключить, как минимум, сепаратный мир после того, как российские суда войдут в Средиземное море.

Однако вторая Архипелагская экспедиция так и не состоялась. 21 июня 1788 г. на Россию внезапно напала Швеция; боевые действия на Балтике длились по лето 1790 г. Сейчас возможно только предпо-

______________________________
64 Cohen A. Palestine in the 18th Century. Patterns of Government and Administration. Jerusalem, 1973. P. 59.
65 Три таких судна было приобретено им в 1788 г. (Cohen A. Palestine in the 18th Century… Р. 290–291)
66 Volney. Voyage en Syrie et en Egypte. 3e édition, 1799. Œuvres. Tome troisième. P., 1998. P. 289.
67 Поляка (полякра) – быстроходное трехмачтовое судно Средиземноморского бассейна второй половины XVIII в. с вооружением от 16 до 24 пушек; широко использовалось для разведывательной и крейсерской службы.
68 Ламброс Кацонис (1752–1805) – национальный герой Греции. Во время войны 1787–1791 гг. командовал добровольческой греческой флотилией на Средиземном море, формально входившей в состав российского флота.
69 См.: Пряхин Ю.Д. Греки в истории России XVIII–XIX веков. Исторические очерки. СПб., 2008. С. 178.

лагать, какова была бы судьба Санкт-Петербурга, если бы шведский король Густав III выждал пару месяцев, за которые основные силы балтийского флота далеко ушли от столицы, обогнув Европу70.

Тем не менее Восточное Средиземноморье было для османов спасено. Нет сомнения, что российский флот к югу от Проливов, как это произошло на Черном море, подавил бы турецкие военно-морские силы, установив господство во всем Архипелаге. Одним из твердых намерений Екатерины II являлось приобретение по окончании войны, как минимум, одного острова в Эгейском море, что позволило бы России контролировать всю акваторию. Невозможность перебрасывать войска и вести торговлю по Средиземному морю могла стать катализатором распада Османского государства; «эпоха власти провинций» подошла бы к своему логическому концу. Египет мамлюкских беев, прибрежная Сирия ал-Джаззара, Горный Ливан эмира Йусуфа с высокой степенью вероятности отложились бы от Стамбула, перейдя под российский протекторат. Возможно, амбиции Ахмад-паши толкнули бы его на завоевание Дамаска.

Но время шло, и ближневосточные лидеры разуверились в том,что российские военные корабли появятся у их берегов71. Похоже, что единственным потенциальным союзником, не утратившим надежду увидеть суда под Андреевским флагом, оставался Йусуф Шихаб. К концу 1789 г. его положение стало критическим. В сентябре того года Ахмад ал-Джаззар передал титул эмира Горного Ливана его дальнему родственнику Баширу Шихабу, который при поддержке отрядов друзского клана Джумблат, а также албанских и магрибинских наемников ал-Джаззара одержал вверх над войсками Йусуфа. 

В этих обстоятельствах Йусуф Шихаб предпринял последнюю отчаянную попытку добиться российской поддержки. В январе 1790 г. он отправил к российскому поверенному в Тоскане графу Мочениго72 своих уполномоченных: христиан из Газы братьев Ханну и Йусуфа Ильясов. Из соображений секретности послание

______________
70 Одной из причин, проявленной Густавом III нетерпеливости, являлось желание получить щедрые османские субсидии, обещанные ему в случае открытия «второго фронта» против России. Впрочем, эти деньги так и не были выплачены (Finkel C.Osman’s Dream… P. 389).
71 В сентябре 1789 г. в Каире мамлюкские беи приказали убить барона Тонуса, тем самым положив конец странной двойной игре, вызывавшей нервную реакцию османских властей.
72 Граф Дмитрий Мочениго (ум. 1801) – выходец из знатного венецианско города, из личных средств оказывал значительную поддержку Архипелагской экспедиции графа Орлова. С 1776 г. российский консул в Пизе, с 1782 г. – поверенный, а с 1785 г. – полномочный посол в Великом герцогстве Тоскана. 

от эмира уполномоченные нанесли на бумагу уже по прибытии в Италию, но важность его показалась российскому дипломату столь значимой, что 7 февраля 1790 г. он приказал перевести арабский текст на итальянский и отправил братьев к князю Г.А. Потемкину73. На путь в Россию у уроженцев Газы ушло более месяца, и 14 марта сотрудник канцелярии Потемкина просил светлейшего «оказать им благосклонность и поспешествовать сколько может окончанием их миссии ибо сия то заслуживает». Впрочем, прибавлял он: «Все хотят услуги давать Государыне, но все делают их превратно»74.

Весьма интересно сопоставить данное прошение с аналогичным посланием эмира от 1 января 1774 г.75, куда более развернутым и содержательным, нежели краткое обращение 1787 г. Впрочем, первое письмо наиболее объемно из всех трех документов, не в последнюю очередь за счет того, что содержит экскурс в политическую ситуацию в Ливане и объяснения Йусуфа Шихаба, каким образом он из противника России на Ближнем Востоке стал ее союзником. 

Цель посланий одинакова: просить Россию принять Ливан под свой протекторат в обмен за военно-политическую помощь. Однако детали свидетельствуют о значительных переменах, произошедших, прежде всего, в положении самого эмира. В 1774 г. 26-летний Йусуф представлял себя как признанного главу правящего «дома» Шихабов, насчитывавшего «более … 50 князей»76. Эмир выступал перед императрицей в качестве сильного правителя, контролировавшего ситуацию в своих владениях. Максимум, чего следовало ему

_________ 
73 В сопроводительном письме граф Мочениго упоминал, что «нельзя терять времени, если … будет принято решение воспользоваться их предложением, дабы предпринять мощную диверсию и воспользоваться нашими сторонниками и отправить несколько тысяч албанцев в их страну… Этот добровольный дар, – продолжал поверенный, – на который нашему Имперскому Двору не придется потратить ни гроша, станет полезной диверсией, подобно той, которую предполагается предпринять в Египте, и станет еще более выгодным … в виду легкости удерживать эту страну, завладеть которой можно только с одной стороны, поскольку со всех остальных она окружена горами и пустынями» (РГВИА [Российский государственный военно-исторический архив], ф. 52, оп. 2 [Бумаги канцелярии князя Потемкина-Таврического], д. 59. Л. 4–5).
74 Там же. Л. 9.
75 Послание эмира Йусуфа от 1 января 1774 г. дошло до нас только в переводе ситальянского на русский и хранится в Российском государственном архиве Военно-морского флота (РГА ВМФ. Ф. 188 «Фонд контр-адмирала А.В. Елманова», оп. 1,д. 92. Л. 71–73). Его текст опубликован И.М. Смилянской в качестве приложения к коллективной монографии: «Послание эмира Юсуфа аш-Шихаба графу А.Г. Орлову 1 января 1774 г.». Смилянская Е.Б., Смилянская И.М., Велижев М.Б. Указ. соч.С. 701–705.
76 Послание эмира Юсуфа аш-Шихаба… С. 704.

опасаться в отношении подвластной ливанской знати – это мятеж, на который соседние османские паши могли подбить «несколко вероломных началников»77, в основном из числа друзских феодалов. За последовавшие 16 лет Йусуф Шихаб утратил поддержку большинства членов своего клана: часть родственников была им казнена, другая –погибла в междоусобицах, третья – отвернулась от него в пользу иных претендентов на власть. В связи с этим в обращении 1790 г. эмир выступал не в качестве главы «фамилии Шехаби», а уже только от своего собственного имени и от «всего ливанского народа»78.

Оценочная характеристика подданных в посланиях также разнится. Пожалуй, совпадают в обоих письмах только приводимые эмиром демографические данные. В 1790 г. Йусуф Шихаб сообщал, что «область содержит до 200 тысяч душ народа»79; в 1774 г. – что Ливанские горы «могут всегда поставить более 60 000 человек», имея в виду, как следует далее из текста, взрослое мужское население, что в совокупности с женщинами, детьми и стариками дает примерно те же 200 тыс. жителей. При этом мобилизационную численность и в 1774, и в 1790 гг. эмир оценивал в 30 тыс. воинов, которых «ежечасно в состоянии без затруднения поставить»80. Далее начинаются отличия. В первом своем послании эмир Йусуф, казалось, стремился если не принизить, то без прикрас описать боевые и моральные качества своих подданных, «почти ничего не наученых воинскому искуству, но весьма храбрых, естли не помышляют измены». Половина жителей Ливана, писал он, – христиане, вторая – «друзы, кои болея доброжелателствуют туркам, нежели христианом»; сами же горы «недостаточествуют богатствами»81. Спустя 16 лет преподносимая эмиром картина расцветает новыми красками. Подвластная Шихабам страна оказывается «весьма изобильна шелком, деревьями, маслом, вином и пр.» Ее население уже не разделено по этноконфессиональному признаку, а единодушно устами уполномоченных эмира обещает Екатерине II «пролить кровь свою до последней капли за честь оружия Вашего»82. 

Показательна и эволюция того, как Йусуф Шихаб видел военно-политическое взаимодействие с Россией во время первой и второй русско-турецких войн. В 1774 г. эмир с соблюдением всех необхо-

__________________
77 Там же.
78 РГВИА, ф. 52, оп. 2, д. 59. Л. 6.
79 Там же. Л. 7.
80 Послание эмира Юсуфа аш-Шихаба… С. 705.
81 Там же. С. 704.82 РГВИА, ф. 52, оп. 2, д. 59. Л. 6.21

димых формул, велеречиво и красочно, «как сын к отцу» изъявлял готовность «вступить в число верных рабов Ея Величества императрицы всероссийской», но контуры вассалитета очерчивались им весьма неясно. Правитель Горного Ливана отправлял Екатерине II чистый лист бумаги, подписанный им и скрепленный печатью, «дабы Ея Величество предписала … законы по Ея изволению»83, а также просил прислать советников и некоторое число войск и амуниции. Кто должен был оплачивать возникавшие в связи с этим расходы, эмир не уточнял. В 1790 г. Йусуф Шихаб был более конкретен. Подтверждая готовность перейти под российский сюзеренитет, он просил о поставке пушек и боеприпасов, а после войны – о размещении в его владениях 10-тысячного российского военного контингента «для защиты противу неприятелей». При этом в послании рефреном повторяется готовность эмира оплатить военные поставки, снабжать войска продовольствием «от собственных … имений», а после окончания войны и «покорения всея Ливанской горы под высочайшую Вашу [Екатерины II. – Т.К.] державу» содержать российский корпус «доходами публичными» и «на выстройку и снаряд крепостей, нужных к соблюдению области … наложить на себя поборы для уплаты издержек»84.

Христианские мотивы в последнем послании также претерпели существенную трансформацию. В 1774 г. эмир Йусуф писал о благосклонном отношении к христианам со стороны его самого, его «предшественников и предков», упоминал о носимом им на груди «кресте Христовом», «как многие из … афицеров видели»85, и связывал дальнейшую судьбу ливанских христиан со своей личной. В послании 1790 г. религиозный акцент был усилен. В нем впервые появляются негативные коннотации мусульман, звучат чаяния избавления «от тиранства агарянского, от врага христианского», а грядущие совместные боевые действия в Сирии изображаются как борьба с «супостатами» «всего роду христианского»86. Таким образом, эмир подчеркивал не столько политическую составляющую союза, как в первом своем послании, сколько религиозную.

Если резюмировать, то в конце войны 1768–1774 гг. Йусуф Шихаб выглядел уверенным в себе правителем, тайно исповедовавшим христианство, но опиравшимся на многоконфессиональное ливанское общество, готовым перейти под общую протекцию России, но

__________________
83 Послание эмира Юсуфа аш-Шихаба… С. 705.
84 РГВИА, ф. 52, оп. 2, д. 59. Л. 7.
85 Послание эмира Юсуфа аш-Шихаба… С. 704.
86 РГВИА, ф. 52, оп. 2, д. 59. Л. 7.

не очень заинтересованным ни в чрезмерном иностранном военном присутствии, ни в излишнем вмешательстве в свои внутренние дела. В конце же следующей войны 1787–1791 гг. эмир стремился использовать все аргументы, способные убедить Екатерину начать интервенцию на Ближний Восток: храброе, дружелюбно настроенное к россиянам население, отсутствие материальных издержек, получение контроля над богатой областью и, главное, богоугодное дело освобождения единоверцев от «несносного и безчеловечного ига» мусульман. Этим же целям служила и приложенная к посланию «Карта региона Ливанских гор», охватывавшая не только малоинтересный России Горный Ливан, но и всю Большую Сирию: от Газы на юге до Александретты на севере, включая Дамасскую и Халебскую провинции87. В центре этого региона располагалась Палестина с Иерусалимом.

Таким образом, эмир Йусуф и его советники предвосхищали следующий, еще не планировавшийся императрицей, но, очевидно, извне казавшийся логичным и неизбежным политический шаг России: установление протектората над Святыми местами Палестины вслед за поднятием креста над храмом Святой Софии. Вероятно, в Сирии и Ливане по-своему понимали цели российской экспансии в Средиземноморье. В Санкт-Петербурге желаемым итогом войны виделось расчленение Османской империи на несколько «независимых» государств (в т.ч. Дакию, Грецию (Византию), Египет и собственно владения «дома Османа» в Азии), которые Россия могла бы подчинять своей воле, опираясь на базирующийся в Эгейском море средиземноморский флот. В Ливане же полагали, что следующими неизбежным шагом станет присоединение перешедших под «протекцию» России территорий, как это произошло с Крымом.

«Крымский сценарий» – образование в 1774 г. «независимого» ханства и его последующая аннексия в 1783 г. – был реализован в период между первым и последними прошениями Йусуфа Шихаба о переходе под российский протекторат и неизбежно повлиял на их содержание. Утрата Крыма, территории с преимущественно мусульманским населением, потрясла османское общество88 и, несомненно, обсуждалась и в окружении ливанского эмира. На фоне исходившей из Стамбула пропаганды89 и объявления джихада – «священной

_______________________
87 Там же. Л. 8.
88 Finkel C. Osman’s Dream… P. 381–383.
89 Одним из ее элементов стало изменение на реверсе османских монет места чеканки с Константинополя на Стамбул в форме «Исламбол» (Finkel C. Osman’sDream… P. 383).

войны» против «неверных», у эмира и его христианских советников должны были формироваться ложные представления о религиозных лейтмотивах движения России на юг. Соответственно, Йусуф Шихаб стремился упредить события.

Впрочем, история распорядилась по-своему. Потрепанный в сражениях балтийский флот, даже после подписания в августе 1790 г. мира со Швецией, не решился оставить без защиты столицу и совершить длительное плавание в Средиземное море. Война на два фронта истощила финансы империи. Екатерина и ее окружение стремились уже не к захвату Стамбула, а к скорейшему заключению с ним мирного договора.

В октябре 1791 г. скончался Г.А. Потемкин – главный идеолог геополитического превращения северной «полнощной державы» в «державу полуденную». Два с половиной месяца спустя был подписан Ясский мир, зафиксировавший крайне незначительные территориальные приобретения России сверх того, чем она обладала до начала войны. Османская империя вернула себе практически все занятые российскими и австрийскими войсками земли на Балканах, подведя черту под планами императоров Екатерины II и Иосифа II (умер в феврале 1790 г.) отбросить турок в Азию. Естественно, что о Ближнем Востоке в договоре даже не упоминалось. К тому времени союзников у России в Сирии не осталось. Летом 1791 г. в Акке по приказу Джаззар-паши были последовательно убиты Гандур ал-Хури и эмир Йусуф Шихаб90. А в ноябре 1796 г. не стало и самой Екатерины II. Ее сын и наследник Павел I, в противоположность линии матери, взял курс не на расчленение Османской империи, а на вовлечение ее целиком в орбиту российского влияния. Особых действий на Ближнем Востоке вести не предполагалось. Впрочем, и местные арабские властители надолго утратили интерес к России.

_____________
90 Ал-Мунаййир. Указ. соч. С. 70.

Список литературы

1. Гребенщикова Г.А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. Документы, факты, исследования. СПб., 2007.
2. Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла… Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001.
3. Кобищанов Т.Ю. Из Петербурга в порт Петра и Павла: первый проект российской трансконтинентальной торговли через Египет // Восхваление: Исааку Моисеевичу Фильштинскому посвящается… М., 2008.
4. Кобищанов Т.Ю. Крест над Бейрутом: российская экспедиция в Восточное Средиземноморье 1769–1774 гг. в восприятии сирийских современников // Вестн. Моск. ун-та. Сер.13. Востоковедение. 2009. № 1–2. 
5. Лупанова М.Е. Греческий проект Екатерины II // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. № 65.
6. Петров А.Н. Вторая турецкая война в царствование императрицы Екатерины II (1787–1791). Т. 1. СПб., 1880.
7. Пряхин Ю.Д. Греки в истории России XVIII–XIX веков. Исторические очерки. СПб.,2008.
8. Семёнов В.Г., Семёнова В.П. Губернаторы Оренбургского края. Оренбург, 1999.
9. Смилянская Е.Б., Смилянская И.М., Велижев М.Б. Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. М., 2011.
10. Соколов А.П. История Архипелагския кампании, 1769–74 года // Записки гидрографического департамента морского министерства. Ч. VII. СПб., 1849.
11. Стегний П. Еще раз о греческом проекте Екатерины II. Новые документы из АВПРИМИД России // Новая и новейшая история. 2002. № 4.
12. Cohen A. Palestine in the 18th Century. Patterns of Government and Administration. Jerusalem,1973.
13. Finkel C. Osman’s Dream. The Story of the Ottoman Empire, 1300–1923. N.Y., 2007.

Taras Y. Kobishchanov 
THE “GREEK PLAN” OF CATHERINE II AND SYRIA
Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 11999

The actual Russian military-political presence in Syria makes to reveal theevents happened there more than two centuries ago. During the Russian-Ottomanwar of 1768–1774 Russia became the first European country that invaded to the Middle East in the Modern times and even for the short time occupied the part of it: the city of Beirut. The repetition of the Russian navy’s Mediterranean expeditionwas preparing during the next war of 1787–1791. One of its results should be theseparation of Egypt and the part of Syria from the Ottoman Empire as a result of‘diversions’, as in the diplomatic correspondence were named the secret agreementswith the separatist-minded local leaders. The approval by Catherine II of the OttomanEmpire’s partition project known as “Greek Plan”, the involvement of Crimea intoRussian’s infl uence area and its further annexation in 1783 are laying between twothose events. The presented article analyzes the chances for the Crimean scenario tobe repeated in Syria if the Sweden aggression in 1788 would not thwart the preparedtransfer of the Baltic navy to the Eastern Mediterranean.

Key words: “Greek Project”, Russia and the Middle East, Syria, Lebanon,Russian-Turkish war of 1787–1791, Ahmad Djezzar-pasha, Yusuf Shihabi.About the author: 

Taras Y. Kobishchanov – PhD (History), Assistant Professor at the Chair of History of the Near and Middle East’ Countries, Institute of Asian and AfricanStudies, Lomonosov Moscow State University (e-mail: kobischanov@mail.ru).

REFERENCES

1. Grebenshhikova G.A. Baltijskij fl ot v period pravlenija Ekateriny II. Dokumenty, fakty, issledovanija[The Baltic Fleet during the Reign of Catherine II. Documents, Facts, Researches].Saint Petersburg, 2007. (In Russ.)
2. Kobishhanov T.Y. Iz Peterburga v port Petra i Pavla: pervyj proekt rossijskoj transkontinental’noj torgovli cherez Egipet [From Saint Petersburg to the Port of Peter and Paul: the First Projectof the Russian Transcontinental Trade via Egypt], Voshvalenie: Isaaku Moiseevichu Fil’shtinskomu posvjashhaetsja… [The Praising: to Isaak Moiseevich Filshtinsky Dedicated…]Moscow, 2008. (In Russ.)
3. Kobishhanov T.Y. Krest nad Bejrutom: rossijskaja jekspedicija v Vostochnoe Sredi-zemnomor’e1769–1774 gg. v vosprijatii sirijskih sovremennikov [Cross Hoisting in Beirut: Russian Expeditionof 1769–1774 to Eastern Mediterranean in Perception of Syrian Contemporaries], Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 13. Vostokovedenie. 2009. № 1–2. (In Russ.)
4. Lupanova M.E. Grecheskij proekt Ekateriny II [The Greek Plan of Catherine II], Izvestija Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. № 65. 2008.(In Russ.)
5. Petrov A.N. Vtoraja tureckaja vojna v carstvovanie imperatricy Ekateriny II (1787–1791) [The Second Turkish War during the Reign of Empress Catherine II]. Vol. 1. Saint Petersburg, 1880. (In Russ.)
6. Prjahin Ju.D. Greki v istorii Rossii XVIII–XIX vekov. Istoricheskie ocherki [The Greeks inthe Russian History of XVIII–XIX Centuries. Historical Essays]. Saint Petersburg, 2008. (In Russ.)
7. Semjonov V.G., Semjonova V.P. Gubernatory Orenburgskogo kraja [The Governors of the Orenburg Province]. Orenburg, 1999. (In Russ.)
8. Smiljanskaja E.B., Smiljanskaja I.M., Velizhev M.B. Rossija v Sredizemnomor’e. Arhipelagskajaj ekspedicija Ekateriny Velikoj [Russia in the Mediterranean. The Archipelago’ Expedition of Catherine the Great]. Moscow, 2011. (In Russ.)
9. Sokolov A.P. Istorija Arhipelagskija kampanii, 1769–74 goda [The History of the Archipelago’Campain of 1769–74]. Zapiski gidro-grafi cheskogo departamenta morskogo ministerstva. Part.VII. Saint Petersburg, 1849. (In Russ.)
10. Stegnij P. Eshhe raz o grecheskom proekte Ekateriny II. Novye dokumenty iz AVPRI MIDRossii [Once again on the Greek Project of Catherine II], Novaja i novejshaja istorija. № 4.2002.
11. Zorin A.L. Kormja dvuglavogo orla… Literatura i gosudarstvennaja ideologija v Rossii v poslednejtreti XVIII – pervoj treti XIX veka [Feeding the Double-headed Eagle… The Literatureand the State Ideology at the Last Third of XVIIIth – the Fiest Third of XIXth Centuries]. Moscow, 2001. (In Russ.)
12. Cohen A. Palestine in the 18th Century. Patterns of Government and Administration. Jerusalem, 1973.
13. Finkel C. Osman’s Dream. The Story of the Ottoman Empire, 1300–1923. N.Y., 2007.

Кобищанов Тарас Юрьевич – кандидат исторических наук, доцент кафедры истории стран Азии и Африки ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: kobischanov@mail.ru). Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»119991, Москва, Ленинские горы, 1

Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. 2017. № 2  Апрель–июнь. С.3-25