Смысл паломничества в Святую Землю в пастырском богословии архимандрита Антонина (Капустина)
Почти 30 лет из жизни о. Антонина с 1865 по 1894 годы были отданы служению на Святой Земле - служению Русской Церкви и паломникам из России. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, которую архимандрит Антонин возглавлял все это время, по своему прямому назначению должна была осуществлять духовное руководство и окормление русских богомольцев. Но духовное руководство, - казалось бы вполне прикладная задача, - была связана с колоссальной нравственной ответственностью начальника Миссии перед русскими паломниками на Святой Земле. В рамках этой задачи и этой ответственности архимандрит Антонин задумывает и создает на Святой Земле особое сакральное пространство для русских поклонников Святого Гроба, с особой же духовной средой и бытом внутри него, получившее поэтическое название: Русская Палестина.
В Иерусалиме, в 1864 году, за год до прибытия о. Антонина, распахнули двери Русские постройки: грандиозный по тому времени ансамбль зданий, расположенный у стен Святого Града вблизи Яффских ворот. Инициированный братом царя великим князем Константином Николаевичем Иерусалимский проект России в Палестине стал первым камнем и одновременно образом будущего русского паломнического пространства в Святой Земле. Обнесенные каменной стеной с величественным пятиглавым Троицким собором в центре, зданием Миссии (с домовым храмом во имя царицы Александры Мученицы), женским и мужским приютами, к которым в последствии прибавились здания больницы и консульства, с собственными цистернами и хозяйственными сооружениями Русские постройки в Иерусалиме были как бы целым миром с собственными порядками который управлялся по собственным законам. Но как часто бывает скоро выяснилось, что законы для этой Палестинской Московии и Нового Иерусалима, как именовали Русские постройки местные жители, были написаны в Санкт-Петербурге, дописаны в Константинополе, а управление ими оказалось в руках русского консула - чиновника Министерства иностранных дел, действия которого часто противоречили прямым нуждам и даже цели, для которой была устроена Русская Духовная Миссия в Иерусалиме. В итоге атмосфера на Русских постройках сложилась довольно специфичная. Паломниками по протекции консулов занимались смотрительницы, составлявшие в свою очередь протекцию тем, кто мог быть им полезен. Начальник Миссии не мог по их представлению вмешиваться даже в нравственную жизнь на Русских постройках. И консулы и администрация на постройках стремлись ограничить влияние начальника Миссии на паломников только формальной стороной: исповедь, отправление треб и богослужение - вот границы, в которых местные русские чиновники соглашались терпеть Русскую Миссию на Русских постройках. А поскольку для представителя Русской Церкви в Святой Земле такое ограничение было просто не выполнимо, произошло по сути выдавливание деятельности Русской Духовной Миссии в Иерусалиме за ту самую хорошо известную каменную ограду Русских построек. Но выйдя за ограду деятельность Миссии оказалась как бы в ином юридическом поле, не достижимом для консулов и чиновников от построек. В этом пространстве уже были русские люди, можно сказать, что там параллельно к Русским постройкам жил целый русский мир, русский Иерусалим, почти не видимый из-за каменный ограды. Именно с этой поры и в этих условиях начальник Миссии архимандрит Антонин (Капустин) начинает реализацию собственного проекта по созданию новой паломнической инфраструктуры и вместе с тем раскрытию значения Святой Земли и паломничества к Святому Гробу, при чем труд этот был предпринят с пастырским рвением как для русских паломников в Иерусалиме, так и для православных людей в России. К последним обращены были напечатанные о. Антонином проповеди.
Первая опубликованная проповедь иерусалимского периода «Наставление поклонникам Святого Гроба» появилась в 1870-му году , на следующий год после покупки отцом Антонином участка с Мамврийским дубом в Хевроне. Последние же его «Слова» были напечатаны в марте и в мае 1893-го года . Меньше чем через год архимандрита Антонина не стало.
Издание проповедей, произнесенных для русских паломников в Святой Земле, представляет собой не частый случай в русской церковной литературе, хотя время от времени такие «Слова» и появлялись в соответствующих духовных журналах, где традиционно помещались материалы о Православном Востоке и русских поклонниках на Святых местах. Выявление подобного материала — дело будущего. Для примера можно указать на книгу, изданную в городе Изюм в 1883 году и на «Беседы» с русскими паломниками архимандрита Иоанна (Верюжского) . Обычно подобные «поучения» говорились по случаю, в конкретный отрезок времени, в определенных обстоятельствах. Это и отличает их от «Слов» архимандрита Антонина, которые систематически произносились и публиковались в течение более чем 20-летнего периода с 1870 по 1893 годы. Многое изменилось за этот отрезок времени и в деятельности самой Миссии, и в русском паломничестве ко Святому Гробу, и в русском политическом представительстве на Православном Востоке. Неизменным оставался лишь глас русского пастыря, начальника Русской Духовной Миссии архимандрита Антонина, обращенный к русским паломникам, можно сказать, с вершины Голгофы, где Иерусалимским Патриархом был образован своеобразный удел для совершения русских служб в храме Воскресения Христова. Образ Святой Голгофы как лейтмотив пронизывает всю иерусалимскую гомилетику архимандрита Антонина. Значение и уроки, подаваемые этим местом, должны были открывать смысл и служить оправданием предпринятого паломниками труда. Через этот образ, осененный Животворящим Крестом, открывал отец Антонин богословский смысл паломничества, обретенную в Святом Крещении потребность православных людей побывать на Святой Земле, поклониться Святому Гробу. В этом его проповеди будут актуальными всегда; они могли бы звучать для нас и сегодня на Святой Земле, в Иерусалиме, на Святой Голгофе, везде, где есть молящиеся у Святых мест паломники из России.
Однако в этих наставлениях есть и еще один пласт: личные взгляды архимандрита Антонина на значение и смысл православного паломничества в Святую Землю, в которых коренятся и подлинные мотивы его многочисленных приобретений в Палестине. Покупки земельных участков были вызваны не только потребностью закрепиться, создать для самого архимандрита Антонина независимый от Святейшего Синода и МИДа «якорь» в виде оформленной на него собственности, удерживающий его на Святой Земле; не только заботой об укреплении русского имени и русского дела на Православном Востоке; не только патриотической «конкуренцией» православного с католиками и протестантами; не только археологическими и научными интересами. В первую очередь приобретение и обустройство участков обусловливалось необходимостью создать нормальные условия для правильного и благотворного паломничества русских людей ко Святым местам, в чем и состояла главная задача русского духовного представительства на Святой Земле в XIX веке.
Именно простым русским паломникам предназначал свои «Поучения» отец Антонин. Они продуманы и сказаны теми словами и в той форме, как этого хотел автор. Знакомясь сегодня с его гомилетикой, невольно попадаешь под обаяние языковых форм в обращениях к паломникам, на то, как красиво, емко и четко формулируется мысль. Но вместе с тем отец Антонин особенно заботился о том, чтобы быть понятым теми, к кому он обращался. Пастырская речь проста и последовательна. Она наполнена элементами народного языка, но литературно обработана, что придает ей легкость. Появляется ощущение, что в «Словах» отца Антонина старый спор о языке между карамзинистами и шишковцами окончился их примирением и гармонией.
Рассматривая богословские взгляды о. архимандрита о паломничестве ко Святым местам, мы будем опираться на тот прямой текст его проповеди, в котором смысл слов и их употребление прежде всего соответствуют их общепринятому значению в XIX веке, каким оно зафиксировано Словарем живого великорусского языка В. И.Даля.
Что такое Святая Земля и почему подобает поклонение Святым местам?
Святая Земля! В русских библейских словарях и энциклопедиях отсутсвует ее богословское определение. Единственная встречающаяся характеристика – географическая. Так называется Палестина, земля, освященная жизнью Господа Иисуса Христа 5, или еще конкретнее: это «географически и исторически определенная территория, связанная с земной жизнью Христа Спасителя и евангельскими событиями» 6. Действительно, Святая Земля – это место рождения, проповеди и крестной смерти Спасителя мира, место, где произошло единственное в своем роде откровение и совершилось единственное же в своем роде таинство – упразднение смерти – воскресение Господа нашего Иисуса Христа и дарование жизни вечной через покаяние и оставление грехов всем уверовавшим в него людям через покаяние и оставление грехов. Но там же находятся святыни, с которыми связаны ветхозаветные обетования Бога человечеству и их исполнение. Туда стремятся не только христиане или иудеи, но и мусульмане. Что ищут и что хотят обрести там все эти, столь разно верующие люди?
Учеными-богословами признается тот факт, что хотя бы в историческом смысле, но для Бога Вышнего небезразлично само место, где Он открывается человеку. Иными словами, на земле есть места, избранные Богом и указанные Им человеку. На этой земле происходили все ключевые события в промысле о человеке его Создателя. «Если не все библейские сказания, - говорил архимандрит Антонин, - относятся прямо к Святой Земле, то все они завершаются ею, венчаются ее Иерусалимом» 7. Поэтому земля Палестины – священна (С. 5). Естественное чувство благоговения во все времена побуждало людей к поклонению ее святыням, ее Святым местам. Такое поклонение было и остается не просто потребностью, но и обязанностью верующего человека. Святым местам подобает поклонение. И первым таким «безотходным» поклонником, примером для всех последующих паломников Святой Земли, стал Адам (С. 6), имя которого обозначает и собирательно все человечество и любого человека в отдельности. Глава Адама оказалась промыслительно скрытой под всемирным жертвенником – у подножия Святой Голгофы, на арамейском языке обозначающей «место черепа». Поэтому Голгофа есть символ и оправдание паломничества, символ духовного устремления человека на пути ко спасению.
Побуждение к паломничеству и его благословление Богом
Каждый человек должен прийти к своей голгофе – точке соединения со Христом, совершить, «паломничество» Адама. Путь этот – путь духовный, не требующий обязательного посещения Святой Земли. Благодать Божия, очищающая и обновляющая человека, одинаково действует в любом месте, в любой стране. Поэтому архимандрит Антонин прямо заповедывал паломниками не стараться искать такое «как бы привилегированное на земле место явления силы Божией» (С. 74). Но иногда, чтобы совершить духовное обновление человека, промысел Божий поселяет в его сердце стремление увидеть тот самый земной Иерусалим, поклониться Святому Гробу, дотронуться, подобно апостолу Фоме, до овеществленного Слова, которым является Святая Земля, и удостоверившись, что перед ним воскресший Спаситель, затем свидетельствовать о Его воскресении миру. «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1Кор. 15, 22).
Для человека потребность общения с Богом – естественна. Он был создан что бы быть собеседником Творцу. И Святая Земля подобно Евангелию есть слово Божие о Сыне Человеческом, обращенное к людям. Господь ожидает услышать от нас что-то в ответ. Для этого он призывает к себе человека, и тот должен встать и сказать «Вот я, Господи!». Намерение увидеть Святую Землю, по слову отца Антонина, посещает человека по благодати Божией и благославляется Богом. Это есть Божий зов к человеку. Когда в первый раз разгорается в душе паломника желание посетить Святые места, на нем уже пребывает благословение Господне (С. 12), а образ Святой Голгофы и Животворящего Креста Господня были в русской народной душе побуждающим мотивом к паломничеству в Святую Землю. Знакомый с детства этот образ «внушал», «влек», «благословлял», «руководил» и в конечном счете приводил русских паломников в Иерусалим (С. 68).
Блаженство паломников в период их пребывания на Святой Земле
Отец Антонин, обращаясь к паломникам в Иерусалиме, называет их «блаженными» обитателями Святого Града (С. 5), «блаженными посетителями богошественной Земли» (С. 10). Само их пребывание на Святой Земле — «блаженно» (С. 13). Как это понимать и с чем это может быть связано? Блаженство «усваивается разными лицами в разных обстоятельствах и состояниях, иногда только относительно внешних земных благ, а большей частью относительно благ духовных и вечных» 8. Паломничество — это духовный труд и плод его тоже духовный. Без духовного напряжения паломничество ни чем не отличается от обычного путешествия, служащего к удовлетворению естественной любознательности ума. Но и в этом случае, простое пребывание на Святой Земле закладывает в человеке очень важную основу для восприятия Библии, особенно Евангелия, позволяет «схватить» то, что невозможно понять в Священном Писании, другим образом, не побывав там, где совершались описанные события. Насколько же больше пользы получает в таком случае человек верующий, обладающий личным религиозным опытом, каковым по определению должен был быть паломник. Паломник или поклонник, как его называли в XIX веке, старался сосредоточить свой ум, старался в окружавшей его обстановке увидеть Христа. Только на Святой Земле паломник мог воспользоваться «неоцененным преимуществом близости» к Священной истории, в буквальном смысле видимой их глазами. Такое невозможно больше нигде в другом месте (С. 5). «Яснее видим здесь, живее чувствуем отчетливее представляем, легче разумеваем и глубже напечатлеваем в себе те предметы, о которых говорилось в назидание наше…, чем это могли бы сделать там вдали у себя» 9. Ум и сердце паломника, умягченные трудом покаяния, нередко именно возле Голгофы становятся восприимчивее к Евангельскому слову Спасителя и к тем поучениям, которые предлагает ему Святая Церковь.
Человек перестает зависеть от внешних обстоятельств, он внезапно для себя самого впускает в душу Христа. Если это произошло, значит он победил не только смерть, но и жизнь, потому что он перестает скорбеть, достигает блаженства, которое заключено в соединение сердца человека с благодатью Божией 10. Такое состояние ярко описал С. П. Шевырев: «Помню, помню это чувство; оно сладко, неизъяснимо. В душе остается какая–то светлота, полнота; все желания удовлетворены, все чувства яснее; в эту минуту, кажется, все разгадал я... Ни одна страсть не говорит в душе; все земное ей чуждо; в ней, как в этой реке, отражается тогда одно светлое, лучезарное небо. Назови это довольством, блаженством, как хочешь; для меня это рай земной» 11.
Подобное духовное состояние можно заметить глядя на лицах людей, выходящих из храма после литургии; то же происходит и у паломников на Святой Земле. Они одухотворены благодатью Божией, озаряющей их изнутри. «Светлые лица ваши, ваш ясный взор и умиленный вид говорят ясно, что благословение Господне, действительно, почиет на вас», — такими словами описывает отец Антонин русских поклонников Святого Гроба (С. 12-13). В этом просветленном состоянии паломники служат образцом «теплоты веры, глубины молитвы, мужества, терпения, смирения, злострадания, самоотвержения и множества других боголюбезных свойств и чувств»; они сами становятся примером и для мирян, и для пастырей (С. 15).
Святые места оказывают вразумляющее действие и возгревают в паломниках дарование веры
Святые места могут оказывать «вразумляющее» действие на людей (С. 15). Но что значит вразумить человека? Ответ на этот вопрос содержится в словах Покаянного канона: «даждь ми, Господи, ум, да плачуся дел моих горько». Вразумление это дар покаяния. Мы знаем из житий святых, что чем ближе они приближались к Богу, тем сильнее становилась в них потребность покаяния. Покаяние вообще чисто религиозное понятие. Оно не возможно перед самим собой, но бывает лишь перед кем-то другим: или перед людьми, или перед Богом. Тогда человек должен выйти и встать перед тем, к кому он обращается. Но встать перед Богом, лицом к лицу, просто так, по своей воле человек не может. И тогда Бог идет на встречу человеку. В Иерусалиме, в виду «безмолствующей» Голгофы, этой «всемирной школы нравственности» как называл ее архимандрит Антонин (С. 69), происходит встреча паломников со Христом, но замечает ее лишь тот, кто в этот момент жаждет покаяния больше жизни, кто для этого пришел на Святую Землю. Покаяние – это ключ к смыслу предпринятого паломничества. В душе человека оно предшествует подлинной апостольской вере. И здесь проявляется в полной мере та задача, которую Святая Голгофа призвана «всесветно» исполнять «своим именем, своим видом и одним уже своим бытием», а именно — возгревать, по слову апостола Павла (2 Тим 1: 6), в своих поклоннках дарование веры (С. 68).
Смысл пребывания в Святой Земле
Посещение Святой Земли и Святых мест пробуждает в человеке особое одушевляющее его чувство, которое способствует его покаянию, пробуждает в нем дарование веры. Это чувство не сиюминутно, оно может стать постоянной составляющей человека, перейти, так сказать, в его качество. Поэтому все, что паломник слышит, видит, в чем воочию убеждается и над чем «стократно умиляется сердцем», он должен постараться навсегда запечатлеть в своей памяти (С. 10-11), сохранить в себе для других. От паломника требуется вобрать в себя «врачующее и спасающее веяние Земли Обетованной» (С. 13), все, чем по благодати Божией способна напитать его Святая Земля.
Время, проведенное в паломничестве, как и сама эта возможность, даруется человеку Богом. Поэтому он не должен терять его даром и, совершая многочисленные хождения по Святым местам, богомолец не имеет права «спать умом» или, предаваясь мечтательности, «уноситься им в напрасные воспоминания своей собственой, неглубокой и часто совсем не поучительной древности», состоящей «из тесного круга родного дома, родного села, всего родного по плоти, а не по духу». Его задача, напротив, «раздумывать и рассуждать о многознаменательных случаях из жизни народа Божиего и всего человечества, <…> вдумываясь в них, стараться ставить себя на место всякого, о ком повествует древнее бытописание, и спрашивать себя: как бы мы сами поступили в том или другом случае?» (С. 36-37). «Искупуйте (т.е. берегите) время, ибо дние вообще лукави суть», — пишет отец Антонин о тех быстротекущих днях и неделях, которые отпущены паломникам на Святой Земле (С. 13).
Пребывание на Святых местах особенно располагает к «богомыслию», а вся история Обетованной земли доставляет в то же время «множайшие, несочтомые» уроки. И в первую очередь паломник обязан учиться покаянию и направлять ум к богопознанию, поскольку для этого у него появляеются все необходимые, а вернее уникальные условия. «О, на Святой Земле есть чему поучиться благочестивому поклоннику! И есть о чем вспомнить ему, сидя у себя дома» (С. 8). «Возблагодарим же Бога за это преимущество», – продолжает отец Антонин 12. А когда придет время отъезда, паломник увезет с собой плоды своего труда – запас «благоговения, богомыслия и того ведения, которого ищет в христианах апостол» (С. 68-69).
Как вести себя во время паломничества по Святой Земле?
Святая Земля – особое место в силу уже того, что к ней прикованы интересы многих стран, крупнейших мировых держав и религий: христианской, мусульманской и иудейской. На Святой Земле паломник находится под пристальным наблюдением сотен глаз, он как бы весь на виду, поэтому каждое свое действие лучше поверять простым вопросом: а не повредит ли оно русскому имени или Православию? Ведь даже неосторожное слово сразу навлекает хулу не только на самого паломника, но и на всю Церковь. «Нас обличают почти так же строго, как пророк обличал дщерь Сиона» – предупреждает отец Антоин (С. 18). «О, как внимательным следует быть и нам, особенно здесь перед чужими и иноверными, ко всему, что делают руки наши, произносит язык и высматривает глаз…(С. 19).
Поводов для соблазна во время паломничества всегда достаточно. «Хам не жил здесь, но потомство его первое населило Святую Землю, и дела его пали на нее злым семенем. Если и вы встретили здесь что-либо, показавшееся вам достойным осуждения, то не разносите худой молвы, но покройте (и всегда покрывайте) «срам искреннего, вспять зря возвратившися» (С. 6). Святая Земля – прообраз небесного отечества. Хула на нее непростительна, учитывая и то обстоятельство, что паломник вряд ли в состоянии правильно оценить соблазнительные для него явления. «Перед нами столько совершается странных и поистине уму непостижимых вещей, что можно потеряться в суждении о них» (С. 84). «Есть множество случаев услышать что-нибудь про кого-нибудь блазненное и смущающее». Поэтому нужно твердо стоять «на страже своих мыслей и своего слова, чтобы не смешать того, что случилось или случается с тем, что о нем передается. Не напрасно такое смешение у нас зовется сплетением. Доверившись ему, мы как бы чем-то оплетаемся до того, что делаемся невольными вестниками всякой лжи». (С. 85). Чтобы не в пасть в подобное искушение и не распространять сплетни паломникам лучше «не ловить, так сказать, с ветра такое или иное заключение о том, что у нас пред глазами, а всматриваться и вдумываться в то надписание, которым всеуправляющий промысл Божий на том или другом языке, часто не говоримом, но совершенно внятном, дает нам уразумевать смысл своих намерений и дел» (С. 84).
Паломник не может допустить праздого состояния ума. Это ведет его к двум грехам: греху «невнимания в вещах великой важности», и греху «легкомыслия, от которого открытый путь ко всему нехорошему» (С. 85). На Святых местах человек как бы постоянно пребывает в реальности евангельских событий. Поэтому как возможность прощения, так и возможность осуждения максимально приближены к нему. Ведь все, кто приходил к Спасителю за помощью – получали ее, но далеко не все возвращались, что бы поблагодарить за нее. И как много было тех, кто видел совершавшиеся чудеса и не уверовал, но наоборот злословил и злоумышлял на Него. Много было и таких, которые в страшный день распятия в силу обыденных забот и не внимания без особой злобы праздно посмеивались над умиравшим Христом. Евангельские мимоходящие!
Поэтому на Святой Земле важно иметь сосредоточенность ума. Она не место прогулки. Тут можно идти только двумя путями: ко Христу или от Него.
Грех ложного патриотизма
И еще один урок дает паломникам отец Антонин – не ходить в Святую Землю согласно пословице «со своим уставом», не предъявлять к ней требований по меркам собственного быта, не осуждать «чужое» только потому, что оно кажется нам не похожим на свое, родное, стараться не в пасть в грех ложного патриотизма, в основе которого корениться не любовь к своей стране а непризнающая границ человеческая гордыня. «Патриотизм — предмет достойный уважения, но ничто так легко не выходит за свои естественные пределы, как он. Место, где мы стоим и во имя которого говорим, не знает и не признает никакого отечества, кроме Царства Божия, и ни на какую исключительность — народную, язычную, племенную, кастовую, служебную и подобную не дает своего изволения и благословения. Голгофа не для патриотов (во время Христово звавшихся «зилотами»), и патриоты не для нее, что бы ни говорили мимоходящие и мимомудрствующие. Ины овцы имам, яже не суть от двора сего, и тыя Ми подобает привести (Ин. 10: 16). — Так произносил в тугий слух и в тупый смысл патриотов своего времени Пастырь Добрый, положивший здесь душу свою за овцы от всякого двора, — за все человечество…» (С. 85-86). Такими словами и такими примерами вразумлял отец Антонин русских поклонников Святого Гроба.
О покаянии и исповеди
В проповедях архимандрта Антонина содержится довольно цельный фрагмент, относящийся к условиям участия паломников в таинстве исповеди. Этот текст свидетельствует не только о требованиях, предъявлявшихся Русской Духовной Миссией к соблюдению паломниками богослужебных норм Русской Православной Церкви, но и отражает существовавшие в паломнической среде искушения и отклонения от такой практики.
Вот этот отрывок: «Разлученные по необходимости каждый с своим привычным духовником, вы можете встретить затруднение при выборе его здесь. Имея дело с тайником совести, открытым единому Богу, не дерзаем ни посоветывать, ни отсоветывать вам в этом случае, а только укажем на утвердившийся здесь порядок. Поклонники исповедуются обыкновенно или здесь, в церкви, у определенных на то духовников, или в городе — у кого кто хочет — невозбранно. Об одном мы при этом просим вас, — чтобы где кто исповедывался, там и причащался Святых Таин, или, если пожелает приобщиться здесь, то доставлял нам уверительную записку о своей исповеди от духовника. Этого требует порядок дел наших. Что еще? Излишне напоминать вам при сем, что всякое разрешение духовническое, — от кого бы оно ни исходило, от простого ли иерея, или от самого высшего из святителей, — имеет совершенно одинаковую силу, а равно и то, что не может быть препятствием, равно и побуждением к выбору духовника ни его возраст, ни степень образования, ни жизнь, ни нрав, ни род и племя, наконец. Достаточно, чтобы он был законно поставлен, знал свое дело, учил и жил по духу и уставам православной Церкви и разумел беседу исповедывающегося. Вот и все, что долг звания нашего заставляет нас сказать вам в настоящие минуты!..
Не знаю, как кто назовет хоть следующее рассуждение человека, идущего на исповедь: «Покаяться необходимо нужно. Но каяться перед тем, с кем встречаешься ежедневно, неловко. Сделаю так: найду духовника, который меня вовсе не знает и после исповеди никогда не увидит». Что примечается в подобном рассуждении? Не похоже ли оно на противозаконную сделку с совестию? В нем как бы слышится из-за каждого слова вот какая мысль: «Исповедаюсь, но не покаюсь». Бывает и иначе. Желающий покаяться рассуждает таким образом; «Исповедаться надобно. Но объяснить всего на духу невозможно. Что же сделать? Найду духовника какого-нибудь простенького, или недужного (например давно оглохшего), или чем-нибудь слишком занятого, или, еще лучше, известного своею рассеянностию и скорым исповедыванием, а еще и того лучше, — мало разумеющего мою речь…» Что сказать и об этом рассуждении? Оно похоже, кажется, уже на богопротивную сделку с самим Таинством, — все равно как бы кто так говорил: «Достану прощение, а не исповедуюсь». Вот как лукавствует иногда сердце! И горе тому, кто не ищет обличить его!..
Зная, с кем и для чего мы ведем беседу, мы не неуместным находим заметить, что иное дело сходить на дух, как мы выражаемся иногда, иное исповедаться и совсем иное покаяться… Пусть кто хочет размыслит о нашем различении вещей сходных; а мы повторим его кратце: 1) от своего отца идти к чужому значит, большею частию, лукавить; 2) достать разрешение грехов нельзя ни хищением, ни обманом, ни, так сказать, ненароком, как бы с ветру; 3) насколько кто раскаялся, настолько и оправдался пред Богом. Верьте сему! Бог поругаем не бывает, никакое лукавство не скроется от Него» (С. 16-17).
О грехах и страстях во время паломничества
Посещение Святой Земли и Святых мест само по себе не делает паломника другим, не освобождает его от страстей автоматически. Скорее именно тут его старые и закоренелые привычки, обычные и незаметные дома, вдруг обостряются и вырастают до размера греха. В этих пороках нет ничего нового, но на Святых местах они становятся нестерпимы. Человек может истово и горячо творить «поминутно крестное знамение, ставить свечки перед каждою святою иконою, кланяться всякому священному месту и лицу, ходить непременно ко всем и всяким службам Божиим, проводить по 40 ночей у Гроба Господня, и многое другое...», но «все это теряет цену, если, например, на тысячу крестных знамений окажется хотя один жестокий толчок, данный тою же крестящеюся рукою соседу, который занял в церкви наше место, или перебил нам дорогу к Святому Причастию, или к подножию Креста Христова. Вот лик святой иконы сияет от нашей свечки, а на душе нашей, может быть, темно от вражды к ближнему, с которым живем в одних стенах, под одним сводом и несли один крест поклонничества. Что, если, не пропуская ни одной службы Божией, но также не пропускаем и ни одного случая послужить врагу Божию злословием, пустословием и другими многими исчадиями богопротивного языковредия? Что, если 40 ночей бодрствуем у Гроба Господня, а 40 дней спим глубоким сном беспробудного самолюбия? А это ли одно? Не разносятся ли зачастую печальные слухи, что там или здесь случилась между поклонниками пропажа вещей и денег, что того или другого богомольца подняли на улице, среди посмеивающейся толпы, бесчувственно пьяного, что тот благочестивец подрался, а этот «убогий калека» за буйство посажен под замок, — и Бог весть, что еще! Думать ли, что подобного рода люди сегодня искренно и прочно покаются? Дай Бог! …» (С. 18-19). «Что это за явления, встречаемые зачастую на стогнах Святого Града и в пределех его? – вновь обращается отец Антонин к паломникам. Что они знаменуют собою? Во всяком случае, — не подобие Мелхиседека — Xристова подобия!» (С. 39).
Суеверие, гордыня, гнев, ложь, пьянство, воровство, даже блуд не были редкостью в паломнической среде. Эти и многие другие человеческие пороки порождались чувством непривычной для простого русского человека свободы от домашней, общественной и административной опеки, которой он был постоянно окружен дома, в России. С болью, вырвалась как-то у архимандрита Антонина фраза: «О Русь…держать бы тебя где-нибудь дома в чулане и не показывать никому!» Но посадить Русь в чулан было невозможно. Она по прежнему с упорством стремилась на Святую Землю, ко Гробу Господню, во Святой Град Иерусалим. И поэтому вновь и вновь звучал со Святой Голгофы голос начальника Русской Духовной Миссии: «Воздохните из глубины души, воззовите из глубины сердца, безместное не мыслите, беззаконное не дейте, не досаждайте сосуду плоти вашей, не будьте высокоглаголиви и жестоки сердцем вотще и всуе, бойтеся ловления, трезвитеся, молитеся на всякий час Богу!» (С. 11).
Что выносит паломник из Святой Земли?
Возвращение паломников на родину происходит также по благословению Божию, оно сопутствет и хранит их на обратном пути «в чающие возврата вашего дома ваши» (С. 5). Они, вобрав в себя «врачующее и спасающее веяние Земли Обетованной» (С. 13), как наполненные сосуды несут в себе благодатные духовные дары Святой Земли, запасшись там «благоговением, богомыслием и тем ведением, которого ищет в христианах апостол» (С. 69).
Поклонник покидает Святую Землю преображенным, обновленным, наделенным духовным знанием. Его жизнь должна измениться, она просто не может остаться прежней. Но, чтобы все духовные посевы паломничества проросли и принесли плоды, отец Антонин заповедал «как свои пять пальцев крестотворных» сохранять и соблюдать пять заветов Святой Голгофы, заветов совершившегося обновления паломника: 1) — упражнять чело свое в неленостном богомыслии о Христе распятом, 2) — преклоняться им, рабски смиренно, безропотно и непостыдно перед волею Божией, 3) — не напрягать его к отыскиванию какого-нибудь, как бы привилегированного, на земле места явления силы Божией, 4) — не опускать его малодушно и безнадежно, при изучении судеб Божиих, 5) — не поднимать его бесстрашно в лицо Божественной Истине. (С. 74).
Жизнь паломника после возвращения со Святой Земли
Паломники, посетивши Святые места однажды, поклонившись Святому Гробу и Святой Голгофе, должны стараться мысленно видеть перед собой ее образ всегда, «уясненный» и «умноженный» (С. 68), «неотлучно, везде, где есть крест Христов, где есть кающееся у подножия его сердце, и где есть приемлющий покаяние служитель Распятого». (С. 71). В свою очередь и паломники, удостоившиеся «видеть, осязать, лобызать, орошать слезами умиления покланяемое место смерти Господней» (С. 68-69) призываются возгревать дарование веры в других. В этом их долг, на это они получают духовную силу, знание и благословение. «Будьте и неучившимися, но наученными, проповедниками дела Голгофы» (С. 68). Этот же духовный опыт дает паломнику нравственное право учить других покаянию на примерах Священной истории, которая и переживается на Святой Земле по особеному, и сама является прообразом не только таинственного промысла Божия о человеке, но и прообразом самого человека, его жизни, деятельности, помыслов, страстей и подвигов. Отец Антонин считал, что паломник может учить других покаянию «если не письмом, то словом», рассказывая им «и об Адаме, и об Аврааме, и о царе Давиде, и о всех прочих», — так, как если бы они их сами видели, посетив места, где они «жили, грешили, каялись и спасались» (С. 5).
Память о Святой Земле останется с паломником и будет с ним всю его жизнь. Образ Иерусалима и совершившихся в нем событий пронизывает все православное богослужение. На каждой литургии церковь молится о его стенах. Память Святых мест Иерусалима определяет и всю жизнь христианина, и даже смертный его час озаряет Гроб Господень – символ воскресения и победы над смертью. «Всякий раз, как будете приступать к таинству Покаяния и Причащения, вспоминайте Иерусалим. Поминайте его и во всякое другое время. Он усладит вас в самые горькие, умилит в самые жестокие, поддержит в самые трудные минуты жизни вашей. Но... и жизнь проходит. Благословение Господне на вас — сугубое — да почиет в неотвратимый и неумолимый час смертный… О, тогда вспомяни, душа тревожная, тихий и лучезарный Гроб Господень, припади, прильни к нему устами веры, ухватись за него всею крепостию надежды и плачь плачем любви, как Мироносица в виду неузнаваемого Пакибытия. (С. 13-14).
Послесловие
Святую Землю иногда называют пятым Евангелием, в котором сама земля и все что на ней — благовествуют о Христе. Сподобившись прежде слышать слово Господне, паломник, прибыв в Палестину, получает теперь возможность увидеть евангельское слово. Вообще, способность чувственно видеть и осязать Бога — исключительно новозаветное качество. В Ветхом Завете Бог предпочтительно обращался к людям с повелением: «Слушай, Израиль!» Облекшись в плоть, Спаситель сделал Бога видимым, осязаемым и историческим. Его стало возможно запечатлеть в образе, что явилось основой для иконопочитания. В этом смысле и Святая Земля есть многочастная икона — зримое Евангелие Царства Божия в центре которого — воскресший Спаситель.
Поклонники Святой Земли имеют внутренний побудительный мотив к паломничеству; само это намерение благословляется Богом. Паломничество, таким образом, и устраивается Богом и направляется Его благодатью. Внешней же логичной причиной паломничества служит христианское воспитание и евангельские образы свершившегося на Святой Голгофе таинства, усвоенные христианским сознанием с раннего детства. Голгофа же есть знаковый образ и символ паломничества.
По благодати Божией в период паломничества человек духовно прозревает, и на таком духовно зрячем человеке открывается величие замысла Божия о нем. Но архимандрит Антонин не преувеличивает значение паломничества в Святую Землю. Само по себе оно не является необходимым условием христианской веры. Это духовный труд, и плоды этого труда могут быть различны. Польза от затраченных человеком усилий в руках самого человека. Святая Земля есть место, вразумляющее человека к покаянию и воспламеняющее его веру по особой милости Божией. Тепло этой веры способно возгревать веру других. Паломник, впитав в себя благодатное веяние Обетованной Земли, приносит его на свою далекую родину как опыт богопознания и милости Божией к кающемуся человеку. В этом сакральный смысл предпринимаемых трудов поклонничества ко Святому Гробу. К сожалению, человек в своих духовных устремлениях может просто пройти мимо Святых мест. Когда в сердце паломника нет покаяния, тогда он не принесет домой ничего, кроме праздной усталости и утомленного любопытства. Он уподобляется евангельским мимоходящим, смотрящим но не видящим, слушающим, но не слышащим, которые сами подвергают себя осуждению за свое легкомысленное злоречие и равнодушие.
Святые места есть ориентир Царства Божия, требующий внимательного, умного и благоговейного приложения его каждым человеком к самому себе для выбора собственного верного пути. Возможно, поэтому Святые места Иерусалима не были скрыты от нас под обломками древнего Израильского царства. Повинуясь наказу Господа, первые христиане, живые свидетели евангельских событий, перед началом осады города римскими войсками в 70-м году по Рождестве Христовом бежали в Пеллу: город на восточном берегу реки Иордан, не принимавший участия в иудейском восстании. Вернувшись уже после разрушения Иерусалима, они стали тем связующим звеном, которое достоверно сохранило память о подлинной топографии Святых мест среди общего разрушения и запустения. Промыслом Божием было устроено так, чтобы гонители христиан сами обеспечили сохранность важнейших святынь христианства: Голгофы и Гроба Господня в Иерусалиме и Пещеры Рождества в Вифлееме. Император Адриан засыпал их землей, а сверху воздвиг языческие храмы. Благодаря этому Святые места были не только сохранены, но даже их местоположение оказалось точно и надолго зафиксировано. После восстановления и украшения Святых мест царями Константином и Еленой, ничто уже не могло стереть в человечестве память об их значении. Лишь в XIX веке представителями христианской Европы была сделана попытка опровергнуть вековую традицию почитания Святых мест. Европейские историки, археологи и филологи делали поразительные «открытия», доказывая, что тексты Евангелий восходят к более позднему времени, их главного действующего лица Иисуса Христа на самом деле никогда не было в истории, а если бы Его распятие и воскресение произошли на самом деле, то место где это случилось следовало бы искать совсем в другой стороне Святого Града. Некоторые ученые и сам Иерусалим считали неподлинным, намеревались отыскать следы его даже в горах Ливана. Сегодня представители науки в основном лишь подтверждают своими данными правду евангельского повествования и предания Церкви. Почитаемые же православными христианами Святые места и до сего дня сохраняются промыслом Божием и доступны для поклонения в отличие от других, навсегда исчезнувших священных реликвий, как, например, Ковчег Завета древнего Израиля.
Святая Земля и Святые места на ней являются материальной, физически ощутимой благой вестью Нового Завета, его свидетельством, его воплощением и его благовествованием в мире. Святая Земля это место обретенного покаяния. Святая Земля это радость единения со Христом.
_____________
1. К этому времени труды по гомилетики архимандрита Антонина уже были хорошо известны в России. Его перу принадлежал огромный комплекс проповедей, первая часть которого, объемом более 400 страниц, была издана в Киеве в 1850-м году и называлась «Круг подвижных праздников Церкви. Собрание слов бесед и поучений». Затем в Москве в 1867 году вышли две части по 424 и 532 страницы соответственно, озаглавленные «Проповеднический круг подвижных праздников Церкви. Слова и беседы на воскресные, праздничные и другие, особенно чествуемые дни Постной и Цветной Триоди». В наше время книга вновь увидела свет в издательстве Сретенского монастыря но в сильно сокращенном варианте.
2. См.: Слово по прочтении Великого Канона. М., 1893. (Отдельный оттиск из журнала «Душеполезное чтение». 1893. № 3. Цензурное разрешение от 25 февраля) и Слово в Великий Пяток. М., 1893. (Отдельный оттиск из журнала «Душеполезное чтение». 1893. № 5. Цензурное разрешение от 28 апреля). В библиографии С. И. Пономарева эти работы о. Антонина не учтены.
3. Анисимов А., священник. Глас русского пастыря в Святой Земле или речи и поучения, сказанные поклонникам в разных местах Палестины, паломником, Харьковской губернии священником Александром Анисимовым. Изюм, 1883
4. Иоанн (Верюжский), архимандрит. Девять бесед с русскими богомольцами на Святой Земле. СПб., 1898; 2-е изд. СПб., 1910
5. Молотков С.Е. Практическая энциклопедия православного христианина. СПб., 2004. С. 163
6. Словарь православного паломника. М., 2007. С. 124
7. А.А. [Архимандрит Антонин]. Слово по прочтении Великого канона. М., 1893. С. 1
8. Никифор (Баженов), архимандрит. Библейская энциклопедия. М., 2006. С. 121
9. А.А. [Архимандрит Антонин]. Слово по прочтении Великого канона. М., 1893. С. 1-2.
10. См.: Протоиерей Дмитрий Смирнов. Проповеди. М., 2007. Т. 2. С. 116, 120.
11. Шевырев С.П. Теория изящных искусств // Московский вестник. Ч.1. М., 1827. N 1. С. 44.
12. А.А. [Архимандрит Антонин]. Слово по прочтении Великого канона. М., 1893. С. 2.
К.А. Вах. Смысл паломничества в Святую Землю в пастырском богословии архимандрита Антонина (Капустина) // Иерусалимский православный семинар. Сборник докладов. 2008–2009.М.: "Индрик", 2010.