Русская община в Палестине после Первой мировой войны

Традиция паломничества православных россиян в Святую землю восходит еще к XI в. Столетиями оно было настоящим подвигом во имя веры. Продолжалось паломничество месяцами, а то и годами, и лишь единицы могли отправиться в столь дальний путь. По окончании Крымской войны в 1856 г. ситуация изменилась. Было создано «Русское общество пароходства и торговли» (РОПиТ), которое открыло прямую судоходную линию между Одессой и палестинским портом Яффа. В феврале 1858 г. в Иерусалиме открылось русское консульство, во главе которого был поставлен представитель РОПиТ.

Еще до Крымской войны, в 1842 г., в Иерусалиме была учреждена Русская духовная миссия. 31 января 1858 г. туда прибыла вторая Русская духовная миссия. После войны Оттоманская Порта дала право иностранцам приобретать собственность в ее владениях, и в декабре 1859 г. русские купили земельный участок в 637 кв. м в черте Старого города. Это было первое русское приобретение недвижимости в Иерусалиме и в Палестине в целом.

В мае 1882 г. было создано Императорское православное палестинское общество (ИППО), председателем Совета которого был избран великий князь Сергей Александрович. Согласно уставу, первая и главная функция Общества заключалась в организации паломничества в Святую землю и обустройстве русских паломников в Палестине. Для выполнения поставленных перед Обществом задач необходимы были помещения и участки, так что в мае 1886 г. ИППО купило вблизи уже существовавшего Русского подворья земельный участок и приступило к сооружению своего собственного подворья. Старое подворье, построенное в 1864 г., было рассчитано на 800 паломников. В действительности оно нередко было вынуждено вмещать до 2000 и более человек. К концу же века на пасхальные праздники в Иерусалим стекалось до 7000 тысяч русских богомольцев. Второй не менее важной причиной была острая необходимость в хозяйственных службах на русских постройках, которая стала еще больше ощущаться с увеличением числа паломников. Спустя три года, в мае 1889 г., был поднят флаг Палестинского общества на угловой башне нового подворья, названного Сергиевским в честь великого князя Сергия - первого председателя ИППО. А в ноябре 1890 г. подворье было торжественно освящено и открыто для пользования[1]. ИППО делало многое, чтобы облегчить пребывание паломников в Палестине, благодаря чему паломническое движение стало развиваться еще быстрее. И в 1910-1912 гг. в Палестине находились ежегодно до 10000 русских паломников.

Однако вскоре наступили другие времена. Летом 1914 г. началась Первая мировая война. Поначалу жизнь Русской духовной миссии, сотрудников ИППО и всех русских людей в Иерусалиме, да и на территории всей Палестины, шла сравнительно спокойно. Со стороны турок не ставилось никаких препятствий. Тем временем из Палестины в Россию уходили последние русские пароходы. ИППО, с согласия генерального консула, в августе 1914 г. уведомило паломников, что оно снимает с себя заботу о них, и предложило им выехать из Палестины в Россию. В Мариинском подворье, например, сам управляющий подворьями Г.Н. Селезнев лично обошел все комнаты, сделал перепись проживающих и уговаривал их уезжать. Часть паломников отправилась с этими пароходами на Родину. Но многие остались, надеясь, что войны с турками не будет, а если будет, то будет непродолжительной, более того, они были уверены, что война закончится победой России. Последний пароход (итальянский) с русскими паломниками отошел на Константинополь (Стамбул) 26 августа 1914 г., и с тех пор прямые связи Русской Палестины с Россией были прерваны на несколько десятилетий.

29 октября 1914 г. в войну вступила Османская империя на стороне Германии и Австрии. Русский консул вынужден был покинуть Палестину. Русские люди в Палестине оказались на территории враждебного государства, многие из них были высланы или интернированы. Интересы России было поручено представлять испанскому консулу. В декабре 1914 г. турецкие власти в Палестине потребовали от всего русского мужского населения покинуть Святую землю и выехать в Александрию. Начальник Русской духовной миссии архимандрит Леонид (Сенцов), весь состав миссии, настоятельницы русских женских общин и старшие сестры обителей также были высланы из Палестины. Вместе с ними была эвакуирована и группа русских паломников - всего 95 человек[2]. Руководство ИППО и все российские сотрудники Общества также должны были покинуть Святую землю.

Основные русские храмы в Иерусалиме были закрыты, Сергиевское подворье, паломнические приюты, другие русские здания в центре Иерусалима были заняты турецкими войсками. Согласно сведениям, доставленным в 1916 г. французскому правительству из Египта и переданным российскому послу в Париже, «русские учреждения на Масляной горе в Иерусалиме (церковь и женский монастырь) не были тронуты, как и учреждение в Гефсимании. Турки не вошли и в Эйн-Карем. Большие здания русских учреждений в Иерусалиме, известные под названием “Москобия”, были заняты военными. Заки-паша, бывший военный губернатор, разместил там свои офисы, а несколько офицеров расположились в больших квартирах. Подпорная стена большой эспланады Москобии была разрушена, чтобы расширить дорогу, ведущую от яффских ворот к итальянскому госпиталю и к большому еврейскому кварталу»[3]. Оставшиеся в Святом Граде, но изгнанные из своих обителей русские монашествующие, паломники и члены Духовной миссии и Палестинского общества терпели большие лишения.

18 декабря 1914 г. Англия объявила, что Египет отделяется от Турции и переходит под английский протекторат. Участие Египта в войне оказало значительное влияние и на русскую общину в Палестине. После вступления Турции в войну в Египет из Палестины хлынул поток беженцев с российскими паспортами, к ним присоединились и высланные турками другие русские. Согласно указу российского военного руководства от 1915 г., военнообязанные россияне должны были либо немедленно вернуться в Россию, либо поступить на службу в войска союзников. Однако для россиян, находившихся в Палестине, и для тех, кто бежал в Египет, возвращение в Россию в условиях войны было практически невозможно.

В 1917 г. в Палестину победоносно вступили английские легионеры во главе с генералом Алленби. Освобождение Иерусалима английским генералом началось с отвоевания у турок стратегического места в центре Иерусалима - русских построек. Согласно 13-й статье Мандатного декрета, мандат на Палестину получила Англия, и соответственно, она приняла на себя покровительство над всеми святыми местами. К тому времени произошли большие изменения на политической карте Ближнего Востока. Германия, а вместе с ней и Турция, потерпели поражение в войне; принадлежавшие Оттоманской Порте области были от нее отторгнуты, и некоторые из них были переданы державам-победительницам как мандатные территории.

По окончании военных действий в 1919 г. в Иерусалим из Египта возвратились члены Духовной миссии, представители ИППО, паломники, а также монашествующие. Россияне, оставшиеся в результате войны в вынужденной эмиграции на Ближнем Востоке, также смогли вернуться в Иерусалим. Однако ситуация в городе совершенно изменилась. В ходе войны и в первые послевоенные годы положение жителей Иерусалима было крайне тяжелым. Город испытывал большие трудности во всем: недостаток в питьевой воде; нехватку продовольствия, грозившую с голодом; недостаток медикаментов, топлива и т.д. Положение русских было особенно тяжелым.

Вследствие революционных событий 1917 г. и гражданской войны связь Русской Палестины с Россией полностью прекратилась, а из-за отсутствия дальнейшего российского финансирования Русская православная церковь в Палестине впала в крайнюю нужду. Заботу о ней и о русских взяли на себя образованное в 1920 г. в Константинополе временное Высшее церковное управление и немногочисленная русская эмиграция.

Иерусалимская администрация ИППО и Управление подворьями Общества во главе с уполномоченным, бывшим вице-консулом В.Е. Антиповым, после войны были восстановлены. Однако администрация ИППО получила у англичан в свое пользование лишь отдельные комнаты в Сергиевском подворье. Большая часть зданий была занята английскими административными органами. На Русском подворье разместились суд британской мандатной администрации, больница, тюрьма, бараки и склады британской жандармерии. Англичане воспользовались безвыходным положением русских учреждений и их беззащитностью и установили для себя мизерную арендную плату. Полученные от аренды средства были направлены на погашение долгов, на поддержку русских людей, оставшихся в Палестине, а главное, на содержание зданий, составлявших русское имущество. Так, согласно смете расходов по ремонту, содержанию и охране имущества ИППО, составленной управляющим подворьями 7 сентября 1919 г., на содержание Александровского подворья выделено 300 египетских фунтов, Вениаминовского - 60, Сергиевского - 520; на охрану Хайфинского подворья выделено 72 египетских фунта, бейт-джалского построения - 72, иерусалимских участков -144, назаретских учреждений - 120. Всего расходы по смете составили 7000 египетских фунтов[4].

В письме русскому посланнику в Египте от 8 сентября 1919 г. с объяснительной запиской о подворьях и русской земле в Иерусалиме Г.Н. Селезнев описал ущерб, который нанесли турецкие солдаты русскому имуществу. Палестинское общество предъявило счет по нанесенным убыткам от германо-турецких бесчинств в Иерусалиме в размере 6 млн. франков. Сумма всех убытков по разным пунктам в Палестине составляла не менее 20 млн. франков[5]. Надо отметить, что Палестинское общество так и не получило этих денег.

В своем письме Г.Н. Селезнев сообщал также, что «40 русских женщин живут в доме Сирианской церкви, против Сергиевского подворья. За это помещение нужно платить 50 египетских фунтов в год. Также много живет народа по монастырям и частным квартирам, переплачивая из своих скудных средств, в общем, большие суммы, которые пригодились бы им на пропитание. Я не имею денег для уплаты за помещения в Сирианском доме» [6]. Именно в то тяжелое время для Русской Палестины и появилось грустное понятие «русские женщины», а затем и «бедные русские женщины».

Большую часть паломников обычно составляли женщины, причем пожилого возраста. Женщины же составляли и значительную часть паломников, оставшихся в Палестине после начала Первой мировой войны, поскольку многие мужчины были захвачены в плен или интернированы. Положение этих женщин было весьма и весьма тяжелым. Свидетельством тому может служить обращение Ольги А. Чуб от 28/19 декабря 1917 г. к российскому посланнику в Египте: 

«Честь имею просить Вас, Ваше превосходительство, помочь нашему бедственному положению. Я, русская женщина, проживаю с дочерью в Иерусалиме (18 лет). В настоящее время нахожусь без куска хлеба. Просим Вас помочь нам. Я обращалась сколько раз в Консульство за помощью, но мне ответили, что не могут помогать мне. Мы без помощи погибаем с голоду. Я имела двух сыновей, которые меня кормили. Они находятся в плену 3 года. Сыновья мои служили на Русской почте, первое время мы имели помощь от консула, но потом консул прекратил нам помогать, помогал нам турецкий паша немного. Но в настоящее время мы погибаем, помогите нам, не дайте погибнуть голодной смертью. Припадаю к Вашим стопам и молю Вас Богом, не оставьте сию просьбу»7[7].

Другим живым свидетельством царившей в Иерусалиме ситуации является обращение 11 русских женщин к российскому консулу в Александрии от 3 мая 1918 г. Приводим это обращение целиком:

«Всепокорнейше просим Вас, Ваше Высокопревосходительство, обратить внимание на бедственное положение русских женщин, проживающих в Иерусалиме, и, если можно, им помочь. На то надеемся, что Вы по своей сердечной доброте не оставите этой просьбы без внимания. Так как г. Иерусалим был центром военных действий, то и был ограблен турками, жители были вынуждены уехать отсюда и по се время не возвратились, а оставшиеся здесь люди так обеднели, что сами ищут себе работы для дневного проживания, и с трудом, а то и вовсе не могут найти. Нам же, русским, тем паче труднее найти себе здесь работу для того, чтобы хотя на хлеб добыть что-нибудь, а об остальном, т.е. о какой-либо жизни, или обуви, или одежде, и говорить нечего. В настоящее время имеются общественные работы, поправка проезжих дорог, но эта работа для женщин, да еще таких слабых, как наши, не идет. Потому что там надо разбивать камни и носить их, но ведь это непосильный труд для женщин, а наши русские поневоле идут и на такую работу, получают в день только 4 пиастра, которые на один только хлеб в день и довольно.

В холодное дождливое время простуживались, заболевали и умирали, потому что не имели хорошей обуви и одежды, а в настоящее время от сильной жары заболевают и тоже умирают. Так что русские женщины желали бы работать, но здесь нет работы для них, а потому всепокорнейше просят Вас разрешить желающих и способных к работе принять в Александрии для приискания себе занятия к существованию.

Хотя до нас дошли некоторые слухи о положении посольства и консульства в Египте по случаю внутренних беспорядков в России, но мы не просим материальной помощи или содержания нас, но только одного разрешения и ходатайства Вашего у иерусалимского губернатора о выезде нашем из Иерусалима. Ожидаем Вашего благосклонного внимания и ходатайства за нас.

При сем прилагаем список русских женщин, желающих выехать»[8].

На ответном документе, датированном 19 мая 1918 г., консул поставил свою резолюцию: «Будут приняты в Православный дом в Александрии».

После окончания войны часть русских женщин, бывших паломниц, надеялась вернуться в Россию. За помощью они обращались к управляющему русскими подворьями в Иерусалиме Г.Н. Селезневу. Он пытался помочь им. 23 сентября 1919 г. Селезнев направил управляющему русскими делами в Константинополе Б.С. Серафимову письмо за № 6 со следующим текстом: 

«Несколько десятков русских женщин, застигнутых войною в Иерусалиме, желают ныне возвратиться в Россию, но, не имея средств на оплату за переезд на пароходе, просят перевезти их до Новороссийска или Одессы бесплатно. У Управления подворьями совершенно нет денег, и помочь им в этом отношении мы ничем не можем. Покорнейше прошу Вашего содействия к перевозу русских из портов Яффы или Хайфы до ближайшего русского порта транзитом через Константинополь». Г.Н. Селезнев даже предложил способ отправления их. «Порты Палестины регулярно посещают итальянские и греческие пароходы, на которых можно было бы отправить наших паломниц до Константинополя, а оттуда уже на русских пароходах в Одессу или Новороссийск. Если их нельзя забрать всех на одном пароходе, то можно отправить на каждом отходящем в Константинополь пароходе группами от 5 человек. Выезд будет разрешен только лицам, приехавшим из местностей, освобожденных от большевиков».

Заявили о своем желании выехать в Россию около 100 человек, но, как отмечал Селезнев в письме Управляющему русскими делами в Константинополе Б.С. Серафимову, наверно поедут меньше: «кто заболел, кто не успел собраться, кто раздумал, а в Великороссию нетрудоспособных и мы не пустим. Вещей при них будет мало, преимущественно ручной багаж»[9]. В ответ на это письмо Б.С. Серафимов написал, что предложенный Селезневым «способ перевозки паломниц постепенно, небольшими группами, возможен только в случае восстановления по сирийскому побережью рейсов русских пароходов. Ни одно иностранное пароходное общество не согласится на бесплатную перевозку»[10].

Управляющий русскими подворьями в Иерусалиме Г.Н. Селезнев докладывал и российскому посланнику в Египте А.А. Смирнову о тяжелом положении русских женщин и пытался защитить их интересы. В обращении к Смирнову от 16 сентября 1919 г. Селезнев напомнил, что 

«в Иерусалиме находятся русские паломницы, внесшие до войны в кассу конторы Управления подворьями ИППО деньги на сбережение. Эти вклады до сих пор не возвращены владельцам денег по разным причинам. Ныне они обращаются ко мне с просьбою вернуть принятые на хранение деньги, и, указывая на свое бедственное положение, просят выдать их хоть частями, достаточными для поддерживания их существования. Принимая во внимание бедственное положение этих престарелых женщин и обязательства ИППО возвратить вклады по первому требованию вкладчиков, внесших суммы на хранение, я покорнейше прошу Ваше Превосходительство о передаче Управлению подворьями в Иерусалиме суммы ИППО, находящиеся на учетах и хранении российского консула в Александрии»[11].

В письме в Управление иностранных дел при Главном командовании вооруженных сил Юга России (вероятно, после 2/15 июля 1920 г.) Селезнев докладывал, что «в Иерусалиме проживают около 450 русских женщин; в том числе в Горнем - 70, на Елеоне - 20, в Вениаминовском подворье - 35, 40 человек в частном доме против Сергиевского подворья, нанятом для них еще в 1915 году. Остальные разместились в греческих монастырях и на частных квартирах. В Александрии в отдельном нанятом для них доме помещается 60 человек, и человек 20 у разных лиц в прислугах. За время войны русские женщины перенесли в Иерусалиме массу всяких невзгод: голодали, зябли, распродали последние вещи, одежду, белье. Работали каменщиками на шоссейных дорогах, в рабочих артелях Американского красного креста. В доме Сирианского монастыря из 70 женщин в один год умерло 20, и много скончалось в греческих монастырях и на частных квартирах, главным образом вследствие истощения как результата хронического недоедания»[12].

Летом 1920 г. в Константинополе были освобождены многие русские пленники. Прибывший в Турцию Г.Н. Селезнев писал, что «большинство освобожденных пленных состоит из служащих подворий, надеющихся возвратиться в Иерусалим. Некоторые успели выехать в Россию по приезде в Константинополь, некоторые умерли в плену. Перенося бедствия плена, служащие подворий Общества продолжали находиться в тяжелых материальных условиях»[13]. Но руководство Общества не могло оказать им всю необходимую помощь. Согласно архивным материалам ИППО, управляющий подворьями только с 15 мая по 15 июля 1921 г. выдал из средств общества пособия 119 бедным русским женщинам, которые проживали в Иерусалиме. ИППО выдавало также Русской духовной миссии средства для раздачи пособия бедным женщинам, проживавшим тогда на Елеоне и в Горнем[14].

Положение Русской духовной миссии (РДМ), за помощью к которой также обращались русские женщины, было весьма сложным. В 1918 г. в Москве скончался начальник РДМ архимандрит Леонид, должность начальника Миссии временно исполнял иеромонах Мелетей. В 1920 г. Высшее церковное управление утвердило его в должности в.и.о. начальника Миссии в сане иеромонаха, затем игумена. 13 апреля 1921 г. полномочным представителем Высшего церковного управления в Иерусалиме был назначен архиепископ Анастасий. В 1921 г. сформировалась Русская православная церковь за границей (РПЦЗ). Представители РДМ в Иерусалиме и ИППО признали РПЦЗ правопреемницей Русской церкви за пределами России, а Собор ее епископов -высшим церковным авторитетом.

Установившаяся с 1922 г. Британская мандатная администрация в Палестине, со своей стороны, признала законным статус заграничной церкви, а Палестинское общество - самостоятельной общественной организацией. 17 апреля 1924 г. митрополит Антоний - основатель и первый Предстоятель РПЦЗ - посетил Иерусалим. Его письма дают достаточно грустную картину не только состояния миссии того периода, но и положения русских женщин в Палестине. 

«Почти все огромные и многочисленные корпуса подворья, равно и помещения его бывшего начальника, заняты английскими правительственными учреждениями. А квартирная плата за них составляет единственную доходную статью русской миссии, состоящей ныне из 10-12 лиц в священном сане и монашеском чине. Вся паства нашей миссии состоит из двух женских монастырей... и еще 300 старых женщин, задержанных в Палестине войной 1914 года, а затем революцией. Эти старушки, а равно и монахини обеих обителей, содержатся более на средства нашей миссии, чем на собственные труды. Хотя и трудятся очень усердно, но трудятся на камне среди чужих людей, иноверцев, боящихся переплатить лишнюю копейку в пользу бедной поденщицы или продавщицы своих ручных изделий»[15].

В другом своем письме митрополит Антоний писал: 

«Богослужение в часовне Св. Гроба начинается в полночь православной утреней и непосредственно следующей за ней литургией; затем служатся литургия армянская, католическая и т. д. Но еще за пять часов до утрени, т.е. в семь часов вечера, ротонда, посреди которой стоит часовня, наполняется русскими женщинами, остающимися здесь до конца литургии, т.е. до трех часов полуночи. Они-то, после целодневных трудов, всю ночь посвящают молитве: беспрерывно поют и читают каноны и акафисты, а затем утреню и литургию. Эти женщины поклонницы живут в великом подвиге и в великой нужде; это своего рода обитель неусыпающих»[16].

Нестабильная ситуация в духовной миссии не могла не повлиять на настроение русских в Иерусалиме. Поэтому своим архипастырским визитом в Святую землю митрополит Антоний внес духовно ободряющую струну не только в души 400 членов миссии и насельников монастырей, но и всех русских в Святом Граде.

В российском дипломатическом корпусе за рубежом по-разному реагировали на событий в России и на Октябрьскую революцию. Так, российский посланник в Египте А.А. Смирнов и его подчиненные отказались признавать Советскую власть и были уволены со своих постов приказом Наркома иностранных дел от 9 декабря 1917 г.[17] Поскольку Советскую власть не признавало и правительство Египта, то официальные отношения между двумя странами были прерваны и, как оказалось впоследствии, более чем на четверть века. Египтяне еще шесть лет продолжали считать бывших царских дипломатов законными представителями России. Правда, они больше выполняли консульские функции, чем политические, защищали интересы русской общины в Египте и в Палестине. К тому же в консульстве в Александрии находились денежные средства ИППО и РДМ. Более того, Российская миссия в Египте вправе была распоряжаться русскими казенными суммами, хранившимися в испанском консульстве в Иерусалиме.

6 октября 1923 г. правительство Египта заявило об отказе и далее признавать российские дипломатические и консульские представительства и о прекращении выплаты заимообразных пособий на их содержание. Более того, оно объявило об отмене капитуляционных прав в отношении российских граждан[18]. Таким образом, находившимся в Палестине русским людям практически не к кому было более обращаться за помощью и защитой. До Константинополя, где находилось ближайшее российское консульство, было очень далеко. Волей-неволей часть русских постепенно стала устраивать свою жизнь в Палестине. Но не всем им сопутствовала удача. Большинство русских женщин, бывших паломниц, продолжало бедствовать.

Долгие годы Палестинское общество и принадлежавшие ему подворья оставались единственным местом, где многие русские женщины Палестины могли получить помощь и укрытие. В начале Второй мировой войны бедные русские пополнили состав монастырей Русской духовной миссии. Управление подворьями продолжало поддерживать и русских женщин, переехавших в монастыри. Так, например, 12 июня 1940 г. было выдано Русской духовной миссии в Иерусалиме для раздачи пособия бедным русским женщинам, проживавшим на Елеоне и в Горнем, с 15 июня по 15 июля 1940 г. 37600 палестинских фунтов[19].

Много такта и дипломатического искусства требовалось от руководителей Духовной миссии и Палестинского общества, чтобы научить простых, порой не молодых русских паломниц беречь русское имущество в Палестине. Проживание в подворьях было бесплатным, но вместе с тем оно было организовано четко и корректно. Были установлены общие правила пользования жильем во всех подворьях.

Согласно этим правилам, право на проживание в зданиях подворий Православного палестинского общества выдавалось «Конторою Общества». Без такого разрешения никто не мог быть допущен в общежитие даже на одну ночь.

При получении разрешения на поселение в подворье все были должны дать расписку, которая подтверждала их проживание в том или ином подворье и их обязательство выполнять установленные Обществом правила. Нарушавшие эти правила могли быть выселены из помещения. Для примера приводим расписку Елены Раствинской[20]: 

«Я, нижеподписавшаяся, Елена Раствинская, настоящим подтверждаю, что я занимаю часть комнаты № 18 в здании, известном под именем Вениаминовского подворья с разрешения и допущения Православного Палестинского Общества, полученного мною от управляющего подворьями в Иерусалиме, и что я буду отведенное мне помещение содержать в чистоте и надлежащем порядке и буду выполнять установленные и могущие быть установленными в будущем Православным Палестинским Обществом правила относительно пользования помещением и порядка в общежитии.
Иерусалим, 15/28 мая 1940 г. (подпись)»

Распределение коек между жильцами проводилось конторой Общества. Все жильцы должны были соблюдать тишину, порядок, чистоту и опрятность. В каждой из общих комнат устанавливалось ежедневное дежурство по уборке комнаты. В комнатах воспрещалось: стирать, готовить еду, кипятить воду и т.д. Для этих целей были отведены специальные места.

Подворья запирались в 8 вечера и открывались в 8 утра. К восьми утра помещения должны были быть убраны.

В течение долгих лет русские женщины продолжали получать от Палестинского общества разные виды пособий. Так, например, за период с 15 мая по 15 июня 1937 г. по иерусалимским спискам 128 женщин получили пособия в сумме 53200 палестинских фунтов (п.ф.). По Елеонскому списку пособия получили 34 женщины - 12350 п.ф., по Горненскому списку 21 женщина -8700 п.ф., сохранились еще более 20 отдельных расписок на общую сумму в 8200 п.ф.[21]

На бедственное положение русских указывают сохранившиеся в архивах многочисленные прошения о помощи, которые они подавали[22].

Из дневника кассы Управления подворьями ППО в рубрике «Помощь бедным» мы узнаем о разных видах помощи, которую оно оказывало русским. Кроме оказания материальной помощи, Палестинское общество оплачивало посещение врачей бедными больными русскими женщинами, оказанную им медицинскую помощь, проведенные в больницах операции, оплачивало расходы на выписанные врачами лекарства и т.д. Управляющий подворьями в помощь русским людям по возможности создавал для них рабочие места, обеспечивавшие их заработной платой. В Управлении работали бухгалтер Управления, секретарь-администратор, секретарь Управления, письмоводитель, постоянный рабочий при конторе, уборщица конторы и т.д.

За помощью в Палестинское общество обращались не только женщины. Приводим текст прошения Семена Кожурова[23]: 

«По обстоятельствам настоящего времени я не могу иметь постоянной и хорошо оплачиваемой работы, почему нахожусь в довольно тяжелом положении, так как заработки носят чисто случайный характер, и мне с женой и дочерью Марией 9 лет приходится нуждаться, ввиду чего прошу Управление общества помочь к праздникам Пасхи приобрести дочери Марии ботинки, платье и что-либо из белья, так как, повторяю, мои заработки едва достаточны только на пропитание, а уж об одежде и обуви не приходится и рассчитывать. К сему добавляю, что дочь моя Мария учится в еврейской школе, так как русских или других христианских пока нет, и ей необходимо быть чисто и по форме одетой, на что у меня нет никакой возможности, почему и прошу Управление подворьями пойти мне на помощь и оказать соответствующую поддержку.
Иерусалим, 15.4.49. (Подпись)».

Как явствует из резолюции, просителю было выдано 5 фунтов.

Из приведенного прошения видно, с какими трудностями сталкивались русские семьи. Другой пример - это обращение за помощью П. Фатнева от 20 апреля 1949 г. Он был обвинен в убийстве, вернее, нанесении увечий эмигранту из СССР А. Габриели при превышении самообороны. П. Фатнев был судим и в обеих инстанциях оправдан безусловно. Он обратился к Управлению Общества с просьбой оказать ему единовременную помощь и взять его на службу постоянным рабочим при Управлении подворьями [24].

О том, что в Палестине проживают русские люди, советскому руководству было известно. Так, в проекте памятной записки Народного комиссариата иностранных дел посольству Великобритании в мае 1943 г. говорится, что «согласно имеющимся в распоряжении Народного комиссариата данным, в Палестине проживают в настоящее время около 400 советских граждан. Отсутствие в указанной стране советского консульства и невозможность поддержания личного контакта с ближайшим консульским учреждением СССР (генконсульство СССР в Стамбуле) создали такое положение, при котором большинство советских граждан в Палестине не имеет должным образом оформленных документов о совгражданстве»[25]. Еще в октябре 1941 г. посол СССР в Турции т. Виноградов выдвигал в телеграмме от 04.10.41 предложение об открытии в Палестине советского консульства. На что заместитель Народного комиссара иностранных дел СССР В.Г. Деканозов ответил, что «постановка этого вопроса по нашей инициативе нам не выгодна, так как англичане могут попросить разрешение на открытие консульства в Баку или во Владивостоке»[26].

В 1945 г. представитель Уполномоченного Совета Министров СССР по делам репатриации майор Семин учел 206 человек, подлежащих репатриации в СССР[27]. Среди этих людей были и паломницы, которые не потеряли надежду вернуться на родину. Но вопрос об их репатриации принял затяжной характер, требовавший разрешения дипломатическим путем. Майор Семин был отозван, а работа по выявлению и репатриации советских граждан была возложена в 1946 г. на посланника в Египте т. Щиборина.

Ситуация на Ближнем Востоке накалялась. На повестке дня мирового сообщества стоял вопрос о будущем Палестины. Отсутствие прямой связи между Русской Палестиной и Россией сохранялось. Война между арабами и Израилем коснулась и русских, проживавших в Палестине. Из письма одной из монахинь Гефсимании, отправленного в Духов день 1948 г., мы узнаем, что «в первые дни войны между Израилем и арабами погибло 8 русских людей, мужчин и женщин, которые остались в так называемом “Русском дворе”. Их бомбили арабы, приняв их за евреев... Теперь, после ранений и увоза на допрос, вернулось пятеро уцелевших. Все они совершенно разбиты нервно». Спустя несколько дней она пишет: «Сейчас перемирие и обмен пленных. Надеемся и мы выручить своих из Русской миссии, где м. Феофилат уже умер от ран и еще двое раненых. В богадельне тоже заведующая и одна из старушек ранены. Добиваемся повсюду, но Красный Крест трудно заинтересовать. А за наших русских кто вступится? И за места наши?»[28] 14 мая 1948 г. было провозглашено государство Израиль. Палестина была разделена. Разделена оказалась и Русская Палестина. В результате первой арабо-израильской войны 1948-1949 гг. Иерусалим стал разделенным пограничным городом.

Сразу после провозглашения государства Израиль СССР признал новое государство де-юре и установил с ним дипломатические отношения. Советское государство и Московская патриархия были признаны израильским правительством владельцами той части русской собственности, которая находилась на территории Израиля. Значительная часть русских владений, монастырей и храмов, расположенных в Восточном Иерусалиме (в том числе в Старом Городе), оказалась на территории, управляемой Иорданией. Они остались в ведении Зарубежной Русской Православной Церкви. С судьбой русского имущества и русских владений неразрывно были связаны судьбы их обитателей - священнослужителей, монахинь, бывших российских граждан, в том числе и русских паломников.

Накануне провозглашения независимости Израиля управляющий подворьями Антипов в панике переселился на Александровские подворье. Опека и охрана Сергиевского подворья были поручены члену Совета, и.о. секретаря Общества В.А. Самарскому, который в 1948 г. в одиночестве остался на подворье. Вскоре на русское подворье в Иерусалим пришли новые арендаторы - представители израильских административных и военных структур. 20 мая 1948 г. израильские власти назначили уполномоченного по делам русского имущества на территории Израиля, в том числе и в Иерусалиме. Им был И. Рабинович. На деле он занимался не столько вопросами самого имущества, сколько проблемами русских, большинство из которых проживало в русских подворьях, а также других русских, приехавших в Палестину и сохранивших связи с русскими учреждениями. Многие еще имели на руках просроченные царские паспорта.

Установление дипломатических отношений между Советским Союзом и Израилем и прибытие советских дипломатов воспринималось представителями сохранившейся, но разделенной русской общины неоднозначно. Дипломаты занимались, прежде всего, вопросами, касающимися отношений между двумя странами. Другой проблемой, которая занимала их, было возвращение русской собственности. Судьба бывших паломников и российских граждан не стояла на повестке дня. Сами русские с трудом могли обращаться в советское консульство, поскольку оно находилось в Тель-Авиве, а большинство русских обитало в Иерусалиме. Следует учесть и тот факт, что все они были пожилыми, нередко больными и нетрудоспособными. Изучая их личные карточки, составленные Самарским в 1949 г., мы видим, что на учете в подворьях, находившихся на территории Израиля, было около 50 русских, из них большинство женщин в возрасте от 65 до 82 лет. Кроме того, зная о статусе Православной церкви в СССР, они достаточно сдержанно отнеслись к новому советскому главе Духовной миссии.

О переезде этих людей на родину не могло идти и речи. Во-первых, состояние их здоровья ставило под сомнение возможность такого переезда. Во-вторых, после стольких лет разлуки у них не было никакой информации о своих близких в России. В-третьих, они были настолько бедны, что не могли бы осуществить такой переезд. Таким образом, русские паломники, оставшиеся в Палестине после Первой мировой войны, доживали свой век далеко от России и от своих родных и нашли свой последний покой в земле Палестины.

_____________
Примечания 

[1] Хитрово В. Н. Русские паломники Святой земли. Издание Императорского православного Палестинского Общества. С.-Петербург. 1905, с. 29.
[2] Архив внешней политики Российской империи (далее АВПРИ), ф. 317, оп. 820/1, д. 657, л. 129 об.
[3] АВПРИ, ф. 797, оп. 17, д. 8, л. 1.
[4] АВПРИ, ф. 317, оп. 820/3, д. 250, л. 11-12.
[5] Там же, л. 13-15.
[6] Там же, л. 17.
[7] Там же, д. 249, л. 4.
[8] Там же, л. 22.
[9] Государственный архив Израиля. Ф. 837/2 -П. Письмо Г.Н. Селезнева Управляющему русскими делами в Константинополе Б.С. Серафимову, № 6, от 23 сентября 1919 г.
[10] Государственный архив Израиля. Ф. 837/2 -П. Письмо Б.С. Серафимова Селезневу Г.Н. № 2442 от 3 ноября 1919 г.
[11] Там же. Письмо российскому посланнику в Египте от 16 сентября 1919 г.
[12] Государственный архив Израиля. Ф. 837/2 -П.
[13] Государственный архив Израиля. Ф. 837/2 - П. Состояние имущества ППО после 1-й Мировой войны 06.10.1919 - 02.11.1923. Письмо Г.Н. Селезнева в Управление иностранных дел (без даты).
[14] Государственный архив Израиля. Ф. 839/12-П.
[15] Потапов Виктор, протоиерей. Русская Православная Церковь за границей и судьба Русской Палестины: 1921-1948 гг. // http://rp.orth-ost.ni/ippo/rp/l
[16] Там же.
[17] Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1959, с. 43^4.
[18] АВПРИ. Ф. 317, оп. 820/3, д. 201, л. 25.
[19] Государственный архив Израиля. Ф. 837/7-П. Дневник кассы Управления подворьями ППО 01.06.40 - 31.05.41. Л. 3. Помощь бедным.
[20] Там же, ф, 839/11 -П.
[21] Там же, ф. 839/12 - П. Выдача пособий V-VIII. 1937.
[22] Там же, ф. 839/11 -П.
[23] Там же.
[24] Там же.
[25] АВП РФ, ф. 0118, оп. 6, п. 3, д. 1, л. 4-5 // Советско-израильские отношения. Сборник документов. Том 1, 1941-1953. Книга 1, 1941 - май 1949. М., 2000, с. 73.
[26] Там же.
[27] Трагедия Русской духовной миссии в Палестине (письмо из Гефсимании) // http://rp.orth-ost.rU/rdm/ra/4
[28] Там же.

Н.А. Семенченко

Восточный архив. Выпуск № 25 / 2012. С.53-62.