Книга А.С. Норова «Иерусалим и Синай. Записки второго путешествия на Восток»

Передача «У книжной полки» телеканала "Союз" рассказывает о книге А.С. Норова «Иерусалим и Синай. Записки второго путешествия на Восток».

Представление россиян 19 века о Святой земле во многом основывалось на паломнических записках Авраама Сергеевича Норова. Герой Бородинского сражения, государственный чиновник, министр просвещения, писатель и путешественник, один из первых иссле­дователей Востока, он дважды, в 1834 и 1861 годах, совершил путешествие в Палестину. Являясь пытливым ученым, который может считаться зачинателем русской библейской архео­логии, Норов нашел духовное утешение в том, чтобы «...лобызать следы Спасителя мира, на самых тех местах, где Он совершил тайну искупления человечества». И посетив один раз Святую Землю, он не мог не мечтать о том, чтоб вернуться туда опять. И он вернулся, о чем свидетельствует книга, которую сегодня мы предлагаем вашему вниманию. Она называется – «Иерусалим и Синай. Записки второго путешествия на Восток». Книга вышла в Издательстве ОЛМА Медиа Групп в серии «Духовный путь» и заняла свое место на нашей книжной полке. 

***

В предисловии, которое написано от лица Василия Николаевича Хитрово в 1878 году, говорится: «Имя Авраама Сергеевича Норова, для большинства его современников, тесно связано со священными име­нами Иерусалима, Иордана, Вифлеема и Назарета. Невольно, при упоминовении о сих последних, восстает в памяти столь из­вестный его современникам почтенный об­лик Авраама Сергеевича. Тепло и сердечно относился он, несмотря на свои седины, ко всему хорошему, высокому и светлому, являясь одним из последних представителей того поколения, о которых с сожалением приходится сказать, — они были. Разбирая при­чины этой связи, следует сознаться, что их следует искать ни в новости предмета его изысканий, ни в особой учености, ни в блестящем изложе­нии, ни в великолепном издании. Ее следует искать в том религиозном чувстве, в той беспредельной любви к Свя­той земле, которые неразрывно жили в нем, наполняли всю его жизнь и инстинктивно чувствуются на каждой странице его книги.

Мысль о путешествии в Святую землю и Египет, о посещении священных берегов Иордана и Нила зародилась у Авраама Сергеевича едва ли не впервые годы его молодости. Летом 1820 г. он, 25-тилетний тогда гвардейский полковник, потерявший ногу на полях бородинских, провел некоторое время на мызе Шварценбек близ Ревеля, одновременно с бароном (впоследствии графом) М. А. Корфом, который отметил в своих записках под 17 июлем того же года: «Полковник (Норов) сообщил мне план пу­тешествия, которое он с несколькими моло­дыми людьми предполагал совершить прошлою зимою и которое не состоялось по непредвиденным обстоятельствам. Начав Одессою, они хотели посетить Константинополь, Морею, Архипелаг, затем Иерусалим, развалины Пальмиры, древний Тир, часть Египта и вернуться в Россию через Италию, Францию и Германию. Как жалко, что такой прекрасный план не осуществился. Чего бы не дал я, чтоб когда-нибудь осуществить что-либо подобное, в особенности в обществе человека, похожего на любезного Норова».

Как отмечает Хитрово, «мысль о подобном путешествии, в особен­ности для того времени когда она была задумана, представляет явление совершенно новое. До 1812 г. то незначительное число русских, переступавших за границы своего отечества, составляли или поклонники, направлявшиеся в Святую землю, Синай и на Афон, или туристы, ехавшие на запад, в Европу, посмотреть тамошнюю жизнь. План же предположенного путешествия Авраама Сергеевича не носит ни того, ни другого характера; в нем выразились оба влияющие тогда на него настроения. Одно из них была его любовь к греческим и римским классикам, творения которых он читал в подлиннике. Это настроение влекло его в Грецию, куда манили его, по собственному его выражению, поэтические мечты юношества, глубоко запавшие в его воображение. Другое, которым он платил дань общепринятому тогда духу современ­ного общества, заключалось в его любви и предпочтении, отдаваемым им француз­ской литературе....

И вполне возможно, что первую мысль в Аврааме Сергеевиче к путешествию на Восток и в Грецию заронил бывший тогда в апогее своей литературной славы — Шатобриан и в особенности описание его путешествия из Парижа в Иерусалим. Книга эта, незабытая со временем только благодаря имени ее автора, пользовалась, именно около 20 годов 19-го столетия большою известностью даже у нас в России, где в 1816 г. одновре­менно изданы были два ее перевода. Начавшиеся вслед затем греческое вос­стание и замешательства в Турции надол­го отстранили осуществление заветной цели Авраама Сергеевича. Хотя он в 1821-22 годах посетил Италию и большую часть Европы, но уехал, не посетив Греции. И только через 14 лет ему удалось в первый раз посетить Египет и Святую землю. Эти 14 лет не прошли бес­следно для самого путешественника.

«Пройдя половину пути жизни», говорит он в пре­дисловии к описанию первого своего пу­тешествия в Святую землю, «я узнал, что значит быть больным душою. Волнуемый каким-то внутренним беспокойством, я искал душевного приюта, жаждал утешений, нигде их не находил и был в положении человека, потерявшего путь и бродящего ощупью в темноте леса... Мысль о путешествии в Святую землю давно таилась во мне, я не чужд был любопытства видеть блестящий Восток; но Иерусалим утвердил мою решимость — утешение лобызать следы Спасителя мира, на самых тех местах, где Он совершил тайну искупления чело­вечества, заставило меня превозмочь мно­гие препятствия». Прочитывая эти слова, которые так верно изображают тогдашнее состояние духа Авраама Сергеевича, на что он сам указывает в описании второго свое­го путешествия на Восток, Хитрово невольно приходит к мысли, что это не тот уже молодой артиллерийский полковник, с которым он познакомился на мызе Шварценбек.

Байронизм 20-х годов, по словам Василия Николаевича, наложил на Норова свою печать, но, платя так сказать наружно, дань современному настроению общества, его задушевная черта — глубокая религиоз­ность, не знавшая и не допускавшая никог­да даже малейшего сомнения, выступает на первый план. Не с пытливым умом учено­го, не с идеальными стремлениями поэта едет уже Авраам Сергеевич в Святую зем­лю, а с верующим сердцем православного паломника, с искреннею теплою верою к Тому, Кто для искупления человечества не отступился от смерти — смерти же крест­ной. И в октябре 1834 года Норов совершает свое первое путешествие. Казалось, заветные стремления и много­летняя цель Авраама Сергеевича были до­стигнуты: он видел Иерусалим, он лобызал гроб Господень.

Но тут именно с ним про­изошло то, что происходит с большинством посетивших Святую землю, с какою бы це­лью ни было совершено ими это странство­вание: для ученых ли исследований, для по­клонения ли Святым местам или, наконец, просто для прогулки. Только побывав в ней, начинаешь ее действительно любить; толь­ко покинув ее, начинаешь чувствовать же­лание вновь вернуться и посетивший ее раз, испытывает, если можно так выразиться, болезнь по Святой земле, как швейцарские уроженцы — болезнь по Родине. Общей уча­сти не избегнул и Авраам Сергеевич, с воз­вращения его в 1835 г. в Россию и до самой его смерти в 1869 г., в течение 34 лет, глав­ным мотивом его жизни становятся Пале­стина, Иерусалим. Обстоятельства, жизнь, года разыгрывают свои вариации; но среди этих вариаций звучит постоянно неизменно один мотив, одна струна — это глубокое религиозное чувство, нашедшее олицетворение в любви к Святой земле, в желании ее изучить, ее вновь посетить.

Вскоре после своего возвращения Авраам Сергеевич женился. Насколько был счастлив этот брак, видно из того благоговейного вос­поминания к памяти жены, которым дышит каждая страница настоящей книги. В 1853 г. он был назначен Министром Народного Просвещения. Время его министерства со­впадает со временем восточной войны, когда едва ли представлялось возможным сделать многое для образования. В 1858 году Норов уходит в отставку по причине болезни любимой жены, которая умирает спустя два года. Трое детей его умерли в малолетстве. И вот он, как и 25 лет назад, стоял опять один на пути жизни; но ни прежних надежд, ни прежних желаний благ земных для него более не су­ществовало. Одно только привязывало его к земле, это — желание еще раз поклониться живоносному гробу Господню, еще раз на­сладиться с Елеонской горы величественно-грустной панорамой Иерусалима. Это последнее желание старца, покончившего свои расчеты с жизнью, ему удалось исполнить в 1861 году.

*** 

В это второе путешествие, описание которого составляет предмет настоящей книги, Авраам Сергеевич посетил только Иерусалим с его ближайшими окрестностями и через Египет - Синай, который ему не удалось посетить в первое свое путешествие. Прощаясь с Святой землей, «он чувствовал», по собственному его выражению, «как что-то оторвалось от сердца». И он был прав; у 66-тилетнего одинокого старца порвалась последняя нить, привязывавшая его к земле; последнее желание его было удовлетворено, и убежденный, что в третий раз ему не удастся посетить земной Иерусалим, он обратил все свои помыслы к Иерусалиму Небесному. И в течение последних семи лет его жизни он постоянно трудился над описанием своего второго путешествия, о котором и рассказывается в данной книге.

Союз