Династия Романовых и Русская Палестина
Приветственное слово Председателя ИППО
д.ю.н., профессора С. В. Степашина
Дорогие друзья!
Мы не в первый раз встречаемся в этом конференц-зале. Открывая заседание нашей научной конференции, хочу с особым удовлетворением подчеркнуть, что сотрудничество Императорского Православного Палестинского Общества и Института российской истории Российской академии наук становится хорошей традицией. И думаю, это не случайно. Мы всегда считали, что Палестинское Общество, его деятельность в Святой Земле, его просветительное служение как в странах библейского региона, так и у себя на Родине, является закономерной и неотъемлемой частью истории России, Русской Православной Церкви, отечественной культуры.
Прошлый год был для нас юбилейным: мы отмечали 130-летнюю годовщину со дня основания нашего Палестинского Общества. Думаю, члены Общества сделали все возможное, чтобы достойно отметить эту дату. Не хочу и не смогу перечислить здесь все, сделанное нами. Достаточно назвать открытие в юбилейном году Центров ИППО в Москве и в Вифлееме, создание в Москве памятника основателю Общества Василию Николаевичу Хитрово, фундаментальную выставку в Манеже летом прошлого года. В ней участвовало 6 ближневосточных государств, с народами которых ИППО активно работало и продолжает сотрудничать сегодня. К открытию выставки нам удалось подготовить и издать целый ряд книг, каталогов, альбомов, посвященных различным аспектам гуманитарно-просветительной деятельности Общества.
Сегодняшняя конференция, которую я имею честь открыть, посвящена другой знаменательной дате российской истории. Четыреста лет назад, в 1613 г., Земский собор в Москве избрал на царство первого представителя династии Романовых — царя Михаила Федоровича. Это было не только завершение Смуты и распада, терзавших Россию в начале XVII в., но и началом нового длительного и плодотворного периода в развитии российской державности. Торжественное празднование этой исторической даты имеет общенациональное значение, будет способствовать восстановлению и утверждению исторической памяти наших сограждан, явится важным и актуальным стимулом дальнейшего возрождения нашего Отечества.
…Есть некие, недостаточно еще, быть может, изученные законы глубочайшей универсальной связи и взаимного соответствия между характером народа – и его религиозной верой, между национальным самосознанием – и историческими формами созидаемой им государственности. «Выбор веры», осуществленный когда-то Владимиром Красным Солнышком и русским народом, всесторонне осмыслен и обоснован в бесчисленных книгах и исследованиях. Гораздо реже, в силу различных причин, мы говорим и вспоминаем о выборе формы государственного устроения – «выборе царства». Нынешний, «романовский», юбилей заставит, будем надеяться, историков серьезней задуматься над тем несомненным фактом, что никакой разговор о России, ее истории и месте, занимаемом в мире, – не возможен вне контекста Православной Империи. Это другой тип государственности Здесь не претензия Москвы (России) на какую-то особую миссию в истории. Суть не в претензии, а в ответственности, в самоотверженном жертвенном служении титульной имперской нации всем большим и малым народам, вовлеченным в ее орбиту, а в конечном счете и всей православной ойкумене.
Для нас, членов Императорского Православного Палестинского Общества, особое значение имеет тот факт, что представители Дома Романовых на протяжении всей 300-летней истории своего служения Отечеству активно участвовали в развитии русско-палестинских связей, а затем и в созидании того удивительного феномена истории и культуры, который мы по праву называем Русской Палестиной. Царь Михаил Федорович лично встречал и приветствовал приезжавшего в Москву патриарха Иерусалимского Феофана, царь Алексей Михайлович лично посылал в Палестину старца Арсения Суханова – за моделью храма Гроба Господня для строительства Нового Иерусалима. С эпохи Петра Великого духовные связи с Иерусалимом и Ближним Востоком органично включаются в систему российских дипломатических отношений.
Во всех русско-турецких договорах XVIII–XIX вв. (а Палестина, напомню, входила в этот период в границы Турецкой империи) особыми статьями подчеркивалась государственная защита личных и имущественных прав русских православных паломников на всех местах поклонения, а также дипломатическое право российских представителей защищать интересы местного православного населения. В 1735 г. императрица Анна Иоанновна подписала разработанные еще при Петре Великом «Палестинские штаты» — регламентирующие порядок регулярной выдачи материальной помощи Иерусалимской Церкви и другим патриархатам, отдельным монастыря и храмам Христианского Востока.
Особого разговора заслуживает — и этому будет посвящен один из докладов конференции — восточная политика императрицы Екатерины Великой. Великий поэт Гавриил Романович Державин был, видимо, близок к пониманию исторических замыслов императрицы, когда призывал ее в оде «На взятие Измаила» (1790)
Отмстить крестовые походы,
Очистить Иордански воды,
Священный Гроб освободить.
XIX век становится временем активного возрождения древнего, почти забытого за реалиями русско-турецких войн, феномена русского паломничества. Между тем православное паломничество являлось одной из характерных черт личного народного благочестия. Постепенно оно превращается в государственно организованное массовое движение – вид народной дипломатии, состоящей под непосредственным Высочайшим патронатом. Это сделалось мощным средством укрепления духовных связей с Востоком и русского присутствия на Востоке. Русские цари и члены Императорского Дома Романовых оказывали личную поддержку проектам и начинаниям на Святой Земле, реализация которых привела к созданию Русской Палестины.
Значение и роль самодержца, главы государства, особенно ярко раскрывается в планировании и осуществлении внешней политики. В концепции и на практике самодержавной монархии внешняя политика единолично определялась императором. Безудержный централизм российской бюрократии, особенно, что касалось внешнеполитических решений, проводился с такой последовательностью, что можно только удивляться, какие только третьестепенные и еще менее важные вопросы не «возносились» на высочайшее благоусмотрение. Царь лично просматривал и утверждал все штаты и сметы зарубежных представительств, все акты, касающиеся создания или преобразования тех или иных российских светских или церковных учреждений, весь дипломатический и консульский персонал, все архитектурные и художественные проекты оформления российских зарубежных церквей. Все хоть сколько-нибудь значащие вопросы представлялись государю во всеподданнейших докладах министра иностранных дел, в официальное наименование российских посольств и консульств непременно входил титул «императорское».
Тем более вся система дипломатических связей и отношений европейских держав, с неизменно высоким удельным весом династического родства и личного общения монархов, в XIX – нач. XX вв. предполагала постоянный учет и использование семейных и религиозных традиций. Любая зарубежная поездка высочайших персон, особенно любое из августейших паломничеств в Святую Землю было связано с задачами внешней политики, каждое влекло за собой длинный шлейф политических, экономических и гуманитарных последствий,— то, что академик Ф. И. Успенский, председатель Палестинского Общества в 1920-х годах, назвал в свое время «конкуренцией народов на Ближнем Востоке».
Большое значение среди факторов русской политики на Востоке несомненно имели личные религиозные убеждения. Когда император Александр II, создавая в 1859 году Палестинский Комитет, предшественник Палестинского общества, сказал: «C'est une question de coeur pour Moi».— Это для меня вопрос сердца»,— он выразил общее отношение Романовых к Святой Земле.
Наибольшее значение в ряду так назывемых «августейших» паломничеств имело, как известно, паломничество в Иерусалим в 1881 году великого князя Сергия Александровича с братом Павлом Александровичем и кузеном Константином Константиновичем, впоследствии президентом Академии Наук, знаменитым поэтом, печатавшимся под инициалами «К.Р.». Именно заинтересованное отношение Сергия Александровича к русско-палестинским проблемам позволило в следующем, 1882 году организовать в Петербурге Православное Палестинское Общество под его председательством и покровительством. Пройдет несколько лет – и все русские учреждения в Святой Земле войдут в единую систему ИППО, с его земельными участками, школами и учительскими семинариями, больницей и амбулаториями, храмами и паломническими приютами, научно-издательскими и археологическими проектами.
…Когда я думаю о Русском Иерусалиме, когда удается посетить, как было в последнюю мою недавнюю поездку, его архитектурные памятники, до сих пор определяющие исторический облик Святого Города, невольно бросается в глаза, что это, в сущности,— Иерусалим романовский. И не только по эпохе и архитектурным стилям, но и по топонимии. Имена лучших представителей династии доныне звучат в названиях замечательных памятников отечественной культуры и искусства.
Так, самая первая русская церковь в Святой Земле — домовый храм Русской Духовной Миссии в Иерусалиме — была освящена в 1864 г. во имя царицы-мученицы Александры – в память об императрице Александре Федоровне, супруге Николая I. Памятником императрице Марии Александровне, жене Александра II, осталась церковь Марии Магдалины в Гефсимании. Память о ней же хранит Мариинское подворье. Имя ее сына, вел. кн. Сергия Александровича, носит Сергиевское подворье, построенное Палестинским Обществом в 1886–1890 гг., имя его супруги Елизаветы Федоровны — Елизаветинское подворье.
Построенный в память о великом князе Константине Николаевиче дом на русском Гефсиманском участке, близ храма Марии Магдалины, и сегодня называется «Домом Великого князя». Церковь во имя святого Александра Невского над Порогом Судных Врат на Александровском подворье была освящена в 1896 г. в память императора Александра III — создателя Императорского Православного Палестинского общества; Николаевское подворье, освященное 6 декабря 1905 г., носит имя последнего российского самодержца.
И ведь, между прочим, этот романовский Иерусалим, наверное, никогда не возник бы, не будь в истории Земского Собора 1613 года, 400-летию которого посвящена наша конференция. Не все Романовы были одинаково выдающимися людьми, были среди них великие государственники и реформаторы, были святые страстотерпцы, были и просто неудачники. Не все их деяния были одинаково значимы с точки зрения истории Российской державы, Русской Церкви и русско-палестинских культурных связей. Но каждое в череде царствований, в преемственном продолжении внешней политики и дипломатии, было уникально и составляло фрагмент той многоцветной мозаики, из которой складывается цельная картина русского присутствия в Святой Земле и на Ближнем Востоке.