Новый коптский патриарх в новой египетской реальности

Смена эпохи

В начале ноября маленький коптский мальчик с завязанными глазами вытянул фамилию 118-го патриарха Коптской церкви. Им стал 60-летний епископ Тавадрос, помощник епископа Пахомия, исполнявшего обязанности патриарха после того, как в марте с. г. в возрасте 88 лет скончался папа Шенуда III.

Можно смело сказать, что со смертью папы Шенуды ушла в историю более чем 40-летняя эпоха особых отношений коптов-христиан с египетским государством.

Об эпохе Шенуды можно говорить разное. Разумеется, при нем коптам не жилось так вольготно, как это было во времена монархии. Во второй четверти прошлого века, при короле Фаруке I, коптская буржуазия держала в руках фактически половину национальных богатств страны. Христиане-копты занимали ведущие позиции в промышленности, торговле и сельском хозяйстве.

Но в то же время Шенуде удалось наладить более-менее сносные отношения с египетским государством после того, как в результате национализации промышленности и аграрной реформы А. Насера копты лишились большей части своих богатств, а в результате того, что следующий египетский лидер — А. Садат — в 1970 г. сделал исламские законы шариата частью Конституции, и вовсе оказались в униженном положении.

Следует отметить, что с последним папа Шенуда намучился особо. В 1981 г. за свою «христианскую строптивость» по указанию Садата он был отправлен под домашний арест в монастыре, где оставался до 1985 г.

Можно только гадать, о чем именно он договорился со своим освободителем — недавним главой египетского государства Х. Мубараком, но факт остается фактом: начиная с середины 1980-х гг., коптская верхушка во главе с Шенудой III начала проводить политику сближения с правящим в АРЕ режимом, что вызывало (и вызывает по сей день!) особое раздражение среди исламистов.

Симбиоз с Мубараком

До прошлогодних январско-февральских событий египетские официальные власти постоянно подчеркивали, что в целом межконфессиональная обстановка в стране оставалась спокойной, а массовые стычки на религиозной почве в Египте отошли в прошлое. И, действительно, внешне межконфессиональные отношения не выглядели катастрофически.

Официальный Каир эпохи Х. Мубарака постоянно демонстрировал толерантность к представителям различных конфессиональных групп страны, проживающих в АРЕ, а также любым способом стремился снизить межконфессиональное напряжение.

Несмотря на то, что официальной религией Египта, согласно конституции, является ислам, власть носила подчеркнуто светский характер.

Более того, в официальных медийных ресурсах постоянно акцентировалось внимание на то, что христианское население страны пользуется такими же правами, что и мусульманское большинство. В качестве аргумента представители власти нередко упоминали то обстоятельство, что в ноябре 2005 г. губернатором провинции Кена был назначен копт Магди Айуб Искандер.

Кроме того, начиная с 2003 г., праздник Рождества Христова — 7 января (христиане-копты пользуются юлианским календарем), был провозглашен властью Египта общенациональным праздником и, соответственно, выходным днем в стране.

На протяжении последних лет показательным было то, что бывшие главный шейх исламского университета „Аль-Азхар” (один из мощнейших образовательных центров мусульманского мира) Саед Мухаммед Тантауи и коптский папа Шенуда III публично демонстрировали взаимопонимание и взаимоуважение, часто выступая с заявлениями по наиболее актуальным проблемам внутренней и внешней политики.

Так, Тантауи и Шенуда III неоднократно выражали поддержку палестинскому народу и признавали «право палестинцев на отпор израильской оккупации». Хотя здесь следует отметить, что власть, используя подобные заявления представителей христианских общин, стремилась показать, что протест против американского влияния в регионе и израильской оккупации арабских земель носит не исключительно мусульманский характер.

Впрочем, тот, кто регулярно следит за египетской социально-политической жизнью, прекрасно знает, что власть сильно идеализировала межконфессиональную ситуацию в стране. Стычки на религиозной почве случались регулярно.

С победой же «революции» все это заметно обострилось. Чего стоит подавление протеста христиан в октябре прошлого года, приведшее к гибели 25 коптских демонстрантов. Или, скажем, изгнание толпой мусульман, при полном попустительстве правоохранительных органов, десятков коптов-христиан из деревни Шарбат в январе с.г.

Межконфессиональная экономика

То обстоятельство, что во время прошедших парламентских и президентских выборов победили умеренные исламисты, не прибавило оптимизма представителям коптского меньшинства.

Пока внешне все вроде бы остается как и при прежнем режиме. К примеру, в правительстве «брата-мусульманина» Хишама Кандиля христианин-копт отвечает за научные вопросы, а одним из трех ближайших советников президента АРЕ М. Мурси является копт Самр Маркос, занимаюшийся проблемами политического переходного процесса в стране. Более того, проект будущей Конституции Египта предполагает, что личный статус и религиозные дела в этих общинах будут определяться на основе «принципов христианских и иудейских законов».

И все же очевидно, что в ближайшее время следует ожидать дальнейшего обострения межконфессиональной ситуации по межконфессиональной линии „мусульманское большинство-коптское меньшинство”.

Главной причиной этого является социально-экономическая ситуация в стране. Быстрый прирост населения крупнейшей арабской страны превышает темпы экономического роста и не позволяет добиться улучшения жизненного уровня, истощает ресурсную базу Египта, создаёт заметные трудности со снабжением населения продовольствием.

Проблема бурного демографического роста приводит также к повышению уровня безработицы. Кроме того, ситуация усложняется ужесточением иммиграционного законодательства со стороны Евросоюза.

При условии высокого процента бедности, перенаселение страны создаёт условия для роста социальной напряженности, что, в свою очередь, будет способствовать распространению радикальных настроений в египетском обществе.

Уже сейчас наблюдается снижение популярности умеренных исламистов из правящей организации „Братья-мусульмане”, что благоприятно сказывается на проникновении в Египет радикальных исламистских группировок, члены которых получили соответствующую идеологическую подготовку и имеют опыт активной террористической деятельности в различных „горячих точках” Большого Ближнего Востока.

Более того, происходит ползучая радикальная исламизация практически всех эшелонов власти и, что особенно тревожно, внутри армии, где заметно усилилось влияние ваххабитов и салафитов, исповедующих строгую версию ислама, по образцу Саудовской Аравии.

В этой связи, многие коптские активисты указывают на «непропорционально агрессивную» реакцию представителей власти на прошлогодние столкновения коптов с полицией в Гизе и Мукатаме.

Пока в Египте не наблюдается силы, способной радикально изменить экономическую ситуацию. Это значит, что «простые» исламистские рецепты решения проблем будут все легче «ложиться на души» мусульманского большинства. И 25%, которые получили салафиты на последних египетских парламентских выборах — это, как показывает нарастание радикально-исламистской протестной волны, далеко не предел.

А потому коптам во главе со своим новым главой церкви следует готовиться к новым столкновениям и новым испытаниям.

Виталий Николаевич Билан — кандидат исторических наук, эксперт по Ближнему Востоку

20 ноября 2012 г.

Специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»