«Мы знакомим православную общественность в России с тем, что происходит на Святой Земле».
Михаил Якушев в гостях у радио Вера
В гостях у программы “Светлый вечер” был вице-президент фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России Михаил Якушев, действительный член Императорского Православного Палестинского Общества.
Наш гость рассказал об истории создания и деятельности фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России, а также об осуществляемых программах по доставке в Россию великих христианских святынь, Благодатного огня из Иерусалима и об организации прямой трансляции пасхального богослужения из храма Гроба Господня.
Ведущая: Лиза Горская
— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», в студии Лиза Горская. Сегодня у нас в гостях Михаил Якушев, кандидат исторических наук и первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России. Здравствуйте, Михаил!
— Здравствуйте!
Наше досье:
Михаил Якушев — историк-востоковед, кандидат исторических наук, действительный член Императорского Православного Палестинского Общества и вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России. Фонд Андрея Первозванного был основан в 1992 году, его проекты и программы ориентированы на единую цель — сохранение православной веры. За 22 года своего существования Фонд организовал множество крупных церковно-общественных мероприятий, в которых приняли участие миллионы людей. Это и крестные ходы, и принесение в Россию великих христианских святынь.
— Михаил Ильич, давайте сначала расскажем нашим радиослушателям о вашем Фонде, чем он занимается, зачем нужен.
— Фонд Всехвального Апостола Андрея Первозванного был создан в 1992 году после распада Советского Союза с целью укрепления и восстановления духовных традиций российского общества. А в 2002 году на базе этой организации была создана другая организация под названием «Центр национальной славы», который в своих уставных целях записал «укрепление государственных основ Российской Федерации», то есть здесь есть и духовные, и государственные. И обе эти организации существуют и как одно целое, и иногда выступают в отдельности. Но в принципе руководство единое у них, президентом Фонда является Михаил Юрьевич Байдаков, председателем попечительского совета — это высший орган наших двух организаций, является Владимир Иванович Якунин. Надо сказать, что Фонд Андрея Первозванного гораздо более известен, чем Центр национальной славы, хотя по количественному составу людей в Центре работает побольше человек, но программы, которые осуществляет Фонд, они у всех как бы на слуху, на устах, и телевидение регулярно освещает эти программы.
— Какие, например?
— Прежде всего, ежегодная программа «Просите мира Иерусалиму», которая началась с 2003 года — это молитва о Святой Земле, в Иерусалиме, с присутствием Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского и всея Палестины, вместе с делегацией Фонда Андрея Первозванного. И принесение Благодатного огня в Россию с дальнейшим распространением его по епархиям Русской Православной Церкви.
— А это вы этим занимаетесь?
— Этим занимаемся непосредственно мы. Я руководитель рабочей группы этой программы. Вы знаете, когда я работал, служил дипломатом на Святой Земле с 1994 года по 99-й год, когда ты присутствуешь на богослужениях или на церемонии Благодатного огня, то дипломатический статус даёт тебе возможность стоять более спокойно, чем когда ты приходишь туда в составе паломнической делегации. А с каждым годом, особенно в 2003 году, если помните — тогда и началась первая прямая трансляция церемонии, происходящей в храме Воскресения Христова в Иерусалиме, — и с каждым годом эта тема стала интересовать не только православную общественность, но и заинтересовала армян… в Армении, в Грузии… Христиане увлеклись этой темой.
— Телетрансляцией именно?
— Именно темой — то, что происходит…
— А, самим схождением.
— Да. Тем, что происходит в Великую Субботу. И количество делегаций из этих стран, и из Америки, и из других государств очень много… Храм, который вмещает в себя чуть больше 10 тысяч человек, он уже переполнен настолько, что ходить там невозможно, если занял место, стоишь и стой — маленькие проходы для полиции, для священнослужителей. Поэтому, с одной стороны, вроде мы сделали благое дело, когда знакомили православную общественность в России и знакомим до сих пор, что происходит на Святой Земле.
— А с другой стороны, так просто не посмотришь уже.
— А с другой стороны, мы создали вот этот ажиотаж, который сейчас уже заставляет менять каноны. Каноны, которые гласили, что, если ты с ночи занял место в храме, храме Воскресения Христова, то утром ты там уже полноправный стоятель, хозяин, тебя никто не прогонит.
— Сейчас уже могут прогнать?
— Теперь уже израильская полиция, по-моему, в течение последних 6-7 лет, с утра полностью очищает храм Воскресения Христова. Чтобы потом уже начать организованный вход делегаций, которые проходят по специальным пропускам, выдаваемым с благословения Патриархий — Иерусалимской Православной Церкви, Армянской Апостольской Церкви, других конфессий, которые там присутствуют; для того, чтобы присутствовать на этой главной церемонии. У католиков есть своя церемония, поскольку Пасхи наши расходятся по календарям с 1581 года, «благодаря» Папе Римскому Григорию был создан такой новый церковный календарь, по которому сейчас служит практически большинство христианских церквей, только вот…
— Известный как «григорианский».
— Да-да. Григорий XIII, по-моему, был этот Папа. Но вот Русская Православная Церковь и Иерусалимская, Афон, Грузинская и…
— Болгары?
— Нет, они перешли. По-моему, Сербская Православная Церковь, остались на позициях традиционного старого православного или Восточного календаря. В общем, сейчас это целая такая боевая операция: чтобы войти в храм, присутствовать — где-то около четырёх часов стояние происходит; и потом выйти из храма, переполненного людьми, и успеть с Благодатным огнём сесть на автобусы, прилететь в Москву, вручить Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси, и остаться ещё, так сказать, целым и невредимым.
— А мы его здесь получаем!
— C Божьей помощью! Потому что, вы знаете, поскольку 2-3 рабочие поездки необходимо с начала года сделать, чтобы обо всём договориться, быть понятыми правильно и получить необходимую помощь. Но каждый год, когда мы приезжаем вновь, все эти договорённости часто не действуют, потому что вмешиваются какие-то метафизические обстоятельства, которые мешают исполнению того, что было договорено. Но промыслительным образом, в конце концов всё нормализуется, в конце концов мы попадаем в этот зал, правда, с большими, очень большими искушениями, и с такими же искушениями возвращаемся сюда, в Россию, в Москву, где ждут уже в храме Христа Спасителя частицы огня для передачи.
— Как вы возвращаетесь? На военном самолёте специальном?
— Нет-нет, самолёт нормальный, гражданский. Но торопимся, хотим как можно быстрее прилететь. А поскольку скорость ограничена, где-то 850 километров в час, а нам нужно 900, бывает, не меньше, то был такой случай, когда лётчики сказали: «Вы нам дайте лампаду с огнём», — такая вакуумная колба, в которой олимпийский огонь возят, — «и мы поставим у себя на цоколе, на нашу панель». И мы видели, когда поставили вот эту лампу, то мы вышли на скорость 900 километров в час. Не знаю уж, что они там подтопили. Но чудеса не заканчиваются, и мы прилетаем в Москву; председатель попечительского совета Владимир Якунин даёт интервью вместе с благословлённым Патриархом Московским и всея Руси епископом или архиепископом, митрополитом, и резко вот эта группа первых машин выезжает в храм Христа Спасителя, при помощи ГАИ, «зелёная волна».
Но мы, когда везём домой, в свои храмы огонь, если раньше мы первые, кто привозил это, то сейчас настолько быстро уже люди — многотысячные массы людей встречают нас в аэропорту, давка такая, в хорошем смысле этого слова, — они уже быстро прибывают в те места, куда мы приезжаем, и мы уже далеко не первые. О чём это говорит? О том, конечно, что уже эта традиция, не каноничная, которая нигде не была записана, теперь она стала традиционной в Русской Православной Церкви. И часто Патриарх Московский и всея Руси Кирилл любит подшучивать: «Надо же, не каноническая, так сказать, традиция стала уже доброй традицией». Поэтому, Бог даст, и далее эта традиция будет продолжаться.
— Расскажите подробнее, как происходит схождение. Вы сказали что-то вскользь про то, что так просто не увидишь. Хотя бы атмосферу, наверное, можно передать?
— Вы знаете, когда это уже цифра заходит за 15, то понимаешь, что каждый раз таинство схождения происходит по-своему. И ощущения у всех разные. Кто первый раз на этом присутствует, это, конечно, в основном, неверие: «ну, не может такого быть, это явно что-то там подстроено». Тем более в некоторых записках, в том числе и наших священников, и Порфирий Успенский в своих дневниках писал, что там что-то химичат греки, и, в общем, относился к этому скептически. Но когда ты присутствуешь и ждёшь, то тебя охватывает такое чувство волнения, трепета даже, испуга. Но когда огонь сходит это даже не просто радость, это можно сравнить с состоянием эйфории, то есть перехлёстывает радость, и люди начинают открытым пламенем водить себе по лицу, по волосам, по бороде.
— И правда не горит ничего?
— Ну, во всяком случае, в первые секунды не горит. Хотя я бы не советовал увлекаться этим, потому что те, кто увлекаются, бывает, могут подпалить кое-что себе.
— Не искушать Бога.
— Да. Но эйфория, она создаётся, прямо в храме, знаете, ощущение праздника. И ещё в России Пасха не началась, а все, кто присутствуют в храме, они все в восторге выходят, у людей даже слёзы бывают от радости, умиление, понимаете? — слёзы текут, радуются, размазывают их, не стесняясь. И эти ощущения трудно передать, потому что в нашем богослужении мы не испытываем таких вот торжеств или такого ликования, потому что у нас или не принято это… И многие удивляются, кто первый раз присутствуют там, в Иерусалиме, стоит в соборе, они удивляются — почему радуются. Там ликование, радость, шум, гам. И вот с этой радостью мы прилетаем сюда. И люди, которые прилетели из Иерусалима, они очень отличаются — горят глаза, улыбки, хорошее настроение. Машины, на которых мы едем, они едут на зелёный огонёк, светофоры все наши — дорога открыта. И ты это чувствуешь, удивляешься: «надо же, почему так?». Но вот где-то в течение недели Светлой Седмицы ты сам становишься светлый. Все люди, которые с тобой общаются, они говорят: «Что-то в вас есть!» Конечно, есть, потому что тот заряд… я бы даже сказал не заряд, а благодать Божья на тебя спадает, и ты начинаешь её передавать людям. И чем больше ты её передаёшь, тем больше в тебе этой благодати. То есть удивительное состояние души. Это то, что, повторяю, на наших богослужениях… там другое состояние — это Пасха, это Воскресение Христово. Ещё у нас Пасха не наступила, а мы уже отмечаем и говорим уже «Христос Воскресе!» с первыми язычками пламени. Но понять это чудо и не надо и докапываться не следует. Потому что нас просили учёные, в том числе из России, физики, чтобы в составе делегации прошли и замерили эти вот…
— Свечения?
— Да. Свечения. Но мы отказались, потому что они не получили благословения в Иерусалимской Церкви. И на свой страх и риск они сделали это где-то года два…
— Подпольно?
— Подпольно. Но их результаты шокировали самих физиков, и удивили народ маловерный. Поскольку объём мощности всплеска при схождении огня был настолько мощным, как будто там электростанции стояли. И они природу этого огня так и не смогли понять. Только отметили, что что-то происходит такое непонятное — то есть спичкой чиркнуть и зажечь лампады не получается. Потому что в наблюдениях богомольцев, даже ещё в средние века, наши богомольцы писали, что бывает так, и у нас это тоже произошло, свидетельствовал один член нашей делегации: что шло от Кувуклии, пламя прямо, знаете, у всех загорается справа честно…
— Кувуклия — это?
— Это часовня, в которой находится грот или гроб, ложе, на которое было положено тело Христа. Святой Иосиф Аримафейский, Никодим, мы их вспоминаем. Святой Иосиф Аримафейский свою гробницу, ту, что купил для себя, он передал для погребения Христа. И здесь огонь с правой части шёл и с левой от алтаря Кафоликона Иерусалимской православной церкви Греческой Патриархии, и сходился одновременно в центре, над куполом в Воскресенском храме, который называется «Пуп Земли».
— Вот где он — Пуп Земли!
— Да, Пуп Земли! У меня знакомые видели, когда свечи загорались у стоящего вдалеке, который стоял и смотрел на Кувуклию, когда выходит Патриарх. И в тот момент, когда Патриарх вышел с зажжёнными свечами, у него, в стороне стоящего, вспыхнули свечи. Так он стал их задувать, потому что ему надо было от Патриарха получить тот огонь, который дошёл бы оттуда. Хотя говорят, что это большая благодать, когда сходит огонь на свечи молящихся, и не обязательно монашествующих, это могут быть и светские лица.
— Михаил, мы поняли, кто нам который год организует доставку Благодатного огня из Иерусалима.
— С 2003 года.
— Уже больше 10 лет, в прошлом году был юбилей. Какие ещё проекты у Фонда Андрея Первозванного?
— «Просите мира Иерусалиму» — как я уже сказал, ежегодная программа. Если вы помните в 2003 году была очень известная программа «Принесение стопы Андрея Первозванного с Афона».
— Помню.
— Дальше мы приносили святыни: десницу Иоанна Крестителя в 2006 году из Черногории, Цетинье. Там находятся три святыни, которые назывались в своё время «палестинскими», потом «родосскими», потом «мальтийскими», потом «петербуржскими», а потом Мария Фёдоровна вывезла их после революции и передала сербскому королю. И они в бывшей Югославии долго хранились, во время оккупации Германией были спрятаны.
Честная десница Иоанна Крестителя вместе с частью Честного Древа Креста Господня хранится в Цетинском монастыре у митрополита Амфилохия. В Черногории есть город Цетинье, который раньше был столицей Черногории, там даже было наше посольство, Российской империи, в эпоху имперской России, императорской.
А третья святыня — Виленская икона Божьей Матери письма апостола Луки, отдельно хранится в Цетинском государственном музее и находится под защитой государства, и доступ к ней ограничен, она под защитным стеклом… Эти три святыни, они… Орден Иоанна Крестителя или орден иоаннитов из Иерусалима, после того как крестоносцы были выбиты со Святой Земли, Палестины, они осели на Родосе. А после того, как османы в 1522 году во главе с Сулейманом Великолепным захватили силой остров Родос, он позволил рыцарям, которые показали свою доблесть в обороне своего острова, вывезти на корабле всё, что они считали нужным. И вот они вывезли эти святыни и привезли на Мальту. А когда Наполеон в 1798 году решил захватить и Мальту, то император российский Павел был выбран орденом иоаннитов, мальтийским орденом, который владел этими тремя святынями, бывшими палестинскими и родосскими — самый считался благочестивый монарх в Европе, лучше, благочестивей Павла не нашлось.
— Это по каким параметрам, простите?
— По всем параметрам! Павел Первый был действительно православный христианин, которых ещё поискать.
— Европа. Нет, я понимаю. Европа как его оценивала, по каким критериям?
— Оценивала не по принадлежности к Католической Церкви или Православной, именно как христианин — соблюдение постов и …
— То есть это было известно про него?
— Это было известно, и это на самом деле было так. Кстати, для меня было неожиданностью узнать, что накануне Первой мировой войны серьёзно обсуждался в Синоде вопрос о канонизации Павла Первого. Что уж в нашей историографии, особенно в советской, об этом и подумать было нельзя. Поэтому это ещё раз говорит, что к истории надо относится более трепетно и глубже, нежели чем использовать те клише, которые нам были привнесены в нашей историографии, в советской особенно, которая очерняла, пытается очернить всё, что было в нашей Российской империи. Хотя достижения и строения, мы гордимся ими, в основном, которые были созданы в эпоху Российской империи.
Но вот эти святыни, о которых мы говорим, они находятся сейчас, все три, в Черногории. После раздела, по-моему, это было в 2006 году — мы обратились тогда с просьбой передать эти святыни, в июне 2006 года, по благословению патриарха Алексия, — и тогда Сербия и Черногория разъединялись. На основании этих намерений нам во многом пытались чинить препятствия в передаче этой святыни, одной из трёх, потому что считали, что мы как бы пытаемся способствовать воссоединению или недопущению этого раскола. Но это было делом уже решённым, поэтому в Сербию нам не разрешили завозить эти святыни, только из Подгорицы, это нынешняя столица Черногории вывезти прямиком в Москву.
Надо сказать, что были ещё известные программы — «Принесение частиц мощей святого благоверного великого князя Александра Невского в Минск и в епархии Русской Православной Церкви», «Принесение пояса Пресвятой Богородицы с Афона», «Принесение честнаго Креста Андрея Первозванного из Патр» в прошлом году, как главным событием празднования 1025-летия крещения Руси. Вы помните, что тогда мы из Патр привезли в Санкт-Петербург крест и потом в Москву, где в сонме Патриархов Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на поезде доставил крест в Киев, а из Киева крест направился… Да, он потом был установлен в Киево-Печерской Лавре и все восемь президентов православных стран во главе с Путиным, Януковичем подходили к кресту, прикладывались в Лавре. И дальше крест путешествовал уже в Минск, и оттуда мы перевезли его опять, вернули в Патры, где он хранится по сей день, в церкви святого Андрея Первозванного. Это те программы, которые наиболее были известны.
— Почему это так важно, почему вы этим занимаетесь, и в чём вообще смысл этого. Потому что, вы же знаете, много споров про эти очереди: стоит стоять, стоит прикладываться или не стоит? Зачем?
— Вы знаете, перед нами вопрос этот так не стоит в том контексте, в котором вы сейчас его задали. Потому что сейчас в условиях довольно накладных, больших затрат при перемещении из города в город, из страны в страну, понимаешь, что невозможность для людей приложиться к святыни — это одна проблема. Вторая проблема — это то, что бывает так, например, что частица мощей святого, которого мы привозим, а это общехристианские святыни, могут находиться не только где-то в московском храме или санкт-петербургском или где-то ещё. Но сам подход к святыне — это пробуждение происходит в каждом сознании человека, который чувствует потребность, особенно пояс Богородицы. Что движет этими людьми? Не могу сказать, но люди, которые не чувствовали себя воцерковлёнными, вдруг пожелали приблизиться к поясу. И отмечено уже много у нас случаев и исцелений, и зачатия, то есть женщины, которые имели проблемы в этой области, в семейных отношениях, таким вот чудодейственным образом…
— Вы это как-то фиксировали?
— Да. Я могу сказать, что у нас очень много знакомых, которые потом рассказывали, и это было радостно и отрадно. И даже наш руководитель Владимир Иванович Якунин, у него в аппарате несколько девушек, женщин, которые понесли во чреве своём. Они так радовались и были благодарны: «Никогда бы и не думали, почему так произошло. Вот не было, не было, а тут…». И приближение вообще к святыне необязательно — вот почему это святыня. Хотя принесение пояса Пресвятой Богородицы мы официально не заявляли как бы цель. Но она возникла тогда, когда наш руководитель приехал на Афон, и ему рассказали, что, когда греки увозят на греческие острова эту святыню, в общем, там происходят чудеса с деторождаемостью. И это подтолкнуло его к тому, чтобы в развитие программы «Святость материнства» — программы нашего Центра национальной славы и Фонда Андрея Первозванного, она уже стала всероссийской программа, — принести, чтобы переломить удручающую ситуацию для России в демографическом отношении.
— То есть цель практическая получается?
— Вы знаете, одна из целей, одна из целей. А что вы думаете? Если мы с вами будем обращаться к цифрам, то удручающая драматическая ситуация для судьбы России через 20-30 лет. И мы с вами будем в таком положении. Во-первых, ещё не все доживут, а вот что касается с чадородием, то здесь у нас очень большие проблемы. И эти проблемы, они не решаются медикаментозными средствами, они решаются совсем другими обстоятельствами. Посмотрите, если вы скажете, что экономическая ситуация удручающая, инфляция, жилищные условия — мы это всё прекрасно понимаем. Но вот цифры, допустим, накануне Первой мировой войны в Османской империи, в Российской империи — количество детей было приблизительно равное, по 7, по 8 детей.
— В семье?
— В одной семье. И у мусульман, и у христиан равное количество. А сейчас у мусульман цифры остаются те же, а у христиан 1-2 ребёнка в семье, и на Ближнем Востоке, и у нас в России. Что произошло, почему?
— Что произошло?
— Вот эти вопросы для учёных, а у нас свой вопрос: почему мы вырождаемся? И это очень печально. И очень пугает, я думаю всех нас, в условиях того, что происходит, допустим, на Востоке. Посмотрите, в Турции, в Египте они уже догоняют, скоро нас догонят, в Японии. Мы с японцами сравнялись. Представляете, эта крошечная…
— Островная страна.
— А уж Китай и Индия — что там происходит. И почему такая ситуация у нас? Эти вопросы, они, конечно, наверное, для учёных, для социологов, для политиков, которые только сейчас стали обращаться к этой теме. Повторяю, в прошлом году Центр национальной славы и Фонд Андрея Первозванного провёл международный форум, посвящённый семейным ценностям и многодетным семьям. И сколько было недовольства на Западе по этому поводу, что вот те, приезжали кто с Запада, они, в общем, должны были представлять не свои организации, в которых они состоят, а именно только себя. И их запугивали и сказали: «Куда вы едете — Россия под санкциями», и, в общем, видно было, что здесь они испытывали серьёзное давление. Но когда они приехали и увидели что, о чём здесь говорят, как здесь об этом говорят, то они говорят: «Ведь нас же большинство, но, единственно, те законы, которые принимаются у нас на Западе, мы за них не голосовали». И это проблема, которая уже поразила западные страны, пока ещё азиатские страны держатся, но Россия стоит тоже как бы перед выбором, потому что вот эти тенденции, однополые браки — и это очень большая социально-общественная проблема для нашей страны.
— Михаил Ильич, я знаю, что ровно 10 лет назад ваш фонд инициировал посещение России мощами преподобномученицы великой княгини Елисаветы Фёдоровны.
— И инокини Варвары. Надо сказать, что в начале 2004 года Фонд приступил, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, к программе восстановления Марфо-Мариинской обители. И он попросил тогда Владимира Ивановича Якунина, чтобы он организовал сбор средств и собрал попечителей для восстановления Марфо-Мариинской обители к 100-летию со дня её возрождения. Марфо-Мариинскую обитель создала на свои собственные средства великая княгиня Елизавета Фёдоровна, вдова великого князя, дяди российского императора Николая II, Сергея Александровича Романова, родного брата императора Александра III. Елизавета Фёдоровна была родной сестрой супруги императора Николая II Александры Фёдоровны. И тогда, когда мы столкнулись с этой проблемой, как же восстановить Марфо-Мариинскую обитель, которая нуждалась в капитальном ремонте.
— А что с ней было тогда?
— Тогда это были мастерские Игоря Грабаря. Сама церковь и территория церкви, она была во многом урезана близлежащими домами и использовалась не по назначению. То есть люди старого, пожилого возраста ещё помнили, что это когда-то была Марфо-Мариинская обитель, для многих жителей Москвы это были реставрационные мастерские Грабаря.
И вот тогда задача была поставлена Святейшим Патриархом попробовать восстановить её.
Надо сказать, что за 2 года до этого королевская семья Великобритании провела в Лондоне благотворительный концерт с участием Гергиева и руководства Марфо-Мариинской обители тогдашнего и собрала около полумиллиона фунтов стерлингов для восстановления Марфо-Мариинской обители. И эти деньги, в основном, пошли на восстановление лечебного медицинского корпуса. Но этого было крайне не достаточно, и в 2004 году был собран совет будущих попечителей.
Но в основу восстановления Марфо-Мариинской обители была положена идея попытаться попросить Зарубежную Церковь, с которой тогда не было у Московского Патриархата молитвенного и евхаристического общения, то есть дипломатических отношений, светским языком говоря, попросить принести эти мощи в Россию. Хотя бы на неделю нам дали, и этого бы было достаточно. Такое письмо написал Владимир Якунин Первоиерарху Зарубежной Церкви митрополиту Лавру. И там было воспринято это с большим воодушевлением. И сказали: «Неделя — это слишком мало, месяц мало. Давайте это будет полгода!» Реально около семи месяцев святые мощи этих двух святых путешествовали по епархиям Московского Патриархата, по инициативе и при организации непосредственно Фонда Андрея Первозванного. При поддержке, естественно, Русской Православной Церкви, потому что это был тогда первый, мы его представили как первый совместный проект Московского Патриархата и Зарубежной Церкви. При содействии, так скромно отошли в сторону, при содействии Фонда Андрея Первозванного.
— Первый проект за какой период времени?
— Первый совместный проект вообще! Потому что… по карте мы сделали территорию бывшей Российской империи, обнесли всё — от Итурупа, где крестили мощами военнослужащих, и Магадан, и до Китая, кроме Узбекистана и Украины.
— То есть полноценная миссионерская поездка.
— Да, конечно! Это десять с половиной миллионов приложилось.
— Людей.
— Мы маленькие иконки раздавали. И мы посчитали по розданным иконам. И, надо сказать, что когда люди стали узнавать о подвиге Елизаветы Фёдоровны, о её житии, это производило впечатление мощное, незабываемое на всех людей. Потому что даже в Азербайджане, где торжественно встречали святые мощи, приходили и мусульмане, и иудеи, таты, горные евреи спускались и со своим раввином приходили.
— А почему?
— А потому что августейшая особа святая, и не важно, что она христианка была. Это всё же бывшие подданные Российской империи, и у людей есть всё-таки историческая память, она возрождается, восстанавливается от той амнезии. И люди понимают, что значит святой человек — подвигом своей смерти человек показал свою святость.
— И жизнью своею показал свою святость.
— Да, и жизнью, и смертью. Потому что жить можно смело, а умереть бесславно. А здесь и жила — живой человек, благочестивая женщина, супруга, вдова, основательница Марфо-Мариинской обители после гибели мужа, простившая убийцу своего мужа.
— Это вот удивительно, меня это поражает. Я не могу это вместить. Простите, она же собственными руками собирала куски тела своего мужа, который погиб от террористического акта.
— Это представить невозможно!
— Я не могу это представить. А потом она ходила и просила помиловать убийцу, вот этого террориста, который убил князя Сергия.
— Николай II не помиловал убийцу, Каляева. Это христианка. Вообще, кто читает о ней… Есть, я знаю, люди, в Англии есть общество друзей Марфо-Мариинской обители, возглавляет его принц Чарльз, и там есть одна женщина, у которой было видение Елизаветы Фёдоровны, и она из англиканок обратилась в православную, и приезжала сюда на торжества по случаю 100-летия Марфо-Мариинской обители. И она как раз и говорит, что любой, кто познакомился с житием Елизаветы Фёдоровны, по другому начинает смотреть на жизнь и относиться к памяти этой женщины, подвигу этой женщины. И мы это видели по тому количеству людей, которое приходило поклониться или прикладываться к мощам и великой княгини Елизаветы Фёдоровны, и инокини Варвары, которая не оставила свою подругу и осталась с ней до конца дней, до своей смерти. Надо сказать, что мы привезли в конце июля мощи из Иерусалима в Москву, а уже в середине августа, на Архиерейском Соборе в храме Христа Спасителя Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий…
— Это мы с вами ещё в 2004 году находимся?
— Да, мы ещё в 2004 году, ещё тогда, когда Зарубежная Церковь и Московский Патриархат не могли, не имели права молиться в одном и том же храме, если священник той или иной Церкви приходил.
— И причащаться.
— Причащаться — это ещё сложнее, даже молиться! И вот была такая ситуация, когда Владыка Бостонский Михаил, который привёз эти мощи на себе из Америки к нам в Москву, а потом они уже пошли в Иерусалим; он нёс эти мощи, а митрополит Минский и всея Беларуси Филарет говорит: «Владыка, давайте сейчас переоблачаться, будем служить». И представитель Зарубежной Церкви, Владыка Михаил, напомнил митрополиту Белорусскому, что не имеют права они этого делать, поскольку нет у них общения. И это послужило сигналом для Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, чтобы на этом Архиерейском Соборе объявить о восстановлении молитвенного общения между представителями двух Церквей — Зарубежной и Московским Патриархатом. Повторяю, это август 2004 года. В 2005 году, в феврале, мы возвращаем мощи Зарубежной Церкви, а 17 мая 2007 года в храме Христа Спасителя был подписан акт о каноническом общении между двумя частями Русской Православной Церкви. Де-юре Церковь объединилась с Зарубежной Церковью, Московский Патриархат. И с тех пор уже мы говорим о единой Русской Православной Церкви. Хотя собственность, находящаяся в ведении Зарубежной Церкви по-прежнему остаётся у них.
Да, надо сказать, что тогда же, в августе 2004 года Святейший Патриарх Алексий снял все претензии в международных судах в отношении Зарубежной Церкви, которые имелись у Московского Патриархата. Это был очень ответственный серьёзный шаг, направленный на восстановление единства Русской Православной Церкви. И вот тогда уже в 2007 году, 17 марта, повторяю, в присутствии Президента России Владимир Владимировича Путина, был подписан этот акт о каноническом общении. И это был сигнал для восстановления русского мира, который был расколот революцией 17-го года и Гражданской войной.
И оттуда последовали уже дальнейшие шаги на сближение русского мира. Через год, ровно год спустя, 17 мая 2008 года Центр национальной славы, Фонд Андрея Первозванного инициировал воссоздание мемориального комплекса русской армии в Галлиполи и членам их семей, которые в 1920 году покинули Крым и через Турцию отправились в рассеяние, создавая институт русской эмиграции первой волны. И воссоздавая этот мемориал, это был сигнал русскому зарубежью, что нам необходимо восстанавливать теперь не только церковное общение, но и общественные связи, воссоединиться русскому миру, уврачевать раны, нанесённые революцией 17-го года и Гражданской войной.
— Получается?
— Получается. В 2010 году мы организовали совместный поход с Зарубежьем из Туниса, где был затоплен русский флот, который отправился из Севастополя через Константинополь, в Бизерте был конечный пункт нашего флота. Оттуда мы, помолившись на кладбище русских моряков, через Мальту, Лемнос, Галлиполи, Константинополь, вернулись в Севастополь, аккурат 27 июля 2010 года в День Военно-морского флота России. Исторически беспримерный поход потомков тех, кто уходил из Крыма, и тех «красных», которые относят себя к представителям тех, кто остался в России. В общем, «белые» и «красные» вместе вернулись уже в Севастополь, который в этом году вернулся опять в Россию.
Понимаете, какие связи? Русский мир, Русская Православная Церковь, воссоединение. Могу сказать, что Крымская война, мы знаем, что отмечали две конференции в 2004 и в 2006 годах, посвящённых 150-летию начала Крымской войны и 150-летию её окончания. Сейчас уже 161-я годовщина, столько лет прошло, но я могу сказать, судя по тому, что сейчас происходит, Крымская война не закончилась в 1856 году на Парижской мирной конференции. Потому что то, что мы видим сейчас — это можно отнести не к горячей войне, но к холодной войне это точно. Только слепой может не увидеть связи с тем, что происходило более полутора веков тому назад.
— Михаил Ильич, а что изменилось за 10 лет с тех пор, как вы привозили в Россию мощи преподобномученицы великой княгини Елисаветы и инокини Варвары? Когда многие люди, которые приходили поклониться, зачастую даже могли не знать, что это за святые и какова была их жизнь. Что с тех пор изменилось?
— Если вы придёте в Марфо-Мариинскую обитель сейчас, то увидите много молодых женщин с детьми, они там гуляют, отдыхают и отрадно видеть, что восстановленная в полном объёме Марфо-Мариинская обитель зажила новой жизнью. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий малым чином освящение совершал, а большой чин освящения совершал после смерти Святейшего Патриарха Алексия уже Патриарх Кирилл. И Патриарх Алексий сказал, что это «жемчужина Москвы» — возрождённая Марфо-Мариинская обитель. Сейчас она действует и влияет даже на людей, которые туда приходят. Там очень хорошо, отрадно там находиться.
Надо сказать, что поменялось отношение не только к Елизавете Фёдоровне, но и ко всей семье Романовых. И 400-летие дома Романовых, и та выставка, которую организовал архимандрит Тихон (Шевкунов) в Манеже, и сейчас выставка, посвящённая Рюриковичам, говорит о том, что мы поменяли своё отношение к русской истории, мы заговорили… Два года тому назад в Великом Новгороде организовали наши фонды и Московский государственный университет, вместе с Петербургским университетом, международную конференцию, посвящённую 1150-летию русской государственности. Причём она называлась официально «российской государственности», но это не совсем точно. Русская государственность. И, говоря о русской государственности, мы говорим о том, имеем здесь в виду и то, что сейчас называется «Украина» — бывшая Малая Россия и Южная Россия. И в этом смысле… Белоруссия — Белая Русь, Белая Россия; Великая Россия и Малая Россия. Эти торжества ещё раз напоминали, что мы говорим о единстве русской истории, которая началась не с 1917 года и не с 1991 года, как приходилось нам слышать.
Отношение к Елизавете Федоровне поменяло отношение к вере, люди пришли к вере, увидели, что это за человек. Не русский человек, ни капли русской крови, но она воспринимается как русская, она осталась в России. Когда Мирбах, посол Германии в России, предложил ей покинуть большевистскую Россию, она сказала: «Я останусь со своим народом». Со своим народом! Когда она сказала: «Я не могу принять помощь от страны, воюющей с моей Родиной». Родина теперь была не Германская империя, а Россия. И мы сейчас, когда были в Дармштадте, что было важно, мы увидели, как местное население не очень хорошо понимает и помнит о своей святой герцогине Гессенской — Елизавете Фёдоровне.
— Интересуется хотя бы?
— И перестало интересоваться. И мы предложили назвать одну из улиц Дармштадта её именем, повесить доску.
— Согласились?
— Ну, думают. Задумались. Там не однозначно относятся к нашей истории. И были даже слышны некоторые высказывания недовольные, типа: «Ну, о чём мы говорим? Это же законно убиенный император». «Законно убиенный император»… Представляете?
— Зато у них со своей историей всё в порядке.
— У них всё нормально в этом смысле. Но Дармштадт показал, что русский мир существует и там, потому что Николай II построил для своей супруги Александры Фёдоровны на её родине, на Гессенской земле, и для Елизаветы Фёдоровны, родной сестры Александры Фёдоровны, потрясающий храм, на самой высокой точке Дармштадта. Я бы ещё что сказал, что воспитывались эти две женщины…
— Александра и Елизавета.
— Александра и Елизавета воспитывались, конечно, не для того, чтобы быть царицами и императрицами. Они воспитывались в благочестивой обстановке у благочестивых родителей. Они были и скромные, и рачительные, вышивали, делали всё своими руками. И это, когда начинаешь знакомиться с их жизнью ещё в Гессенских землях, то понимаешь, конечно, что приезд в Россию и знакомство с Российской империей на них произвело неизгладимое впечатление. А уж знакомство с православием… Елизавета Фёдоровна, которая могла бы остаться, будучи великой княгиней, в лютеранском вероисповедании, она, вопреки воле своего отца и старшего брата, она сказала, что хочет принять православие.
Мы можем сказать, что после Дармштадта была поездка и в Сербию в рамках визита Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. И нас пригласили войти в состав делегации именно с тем, что мы предложили, ещё два года тому назад, Московской Патриархии освятить мемориальную бронзовую доску митрополиту Антонию Храповицкому, как бы Предстоятелю Зарубежной Церкви. Которого во многом обвиняли в Русской Православной Церкви Московского Патриархата — в раскольничестве и недостойных деяниях. Что было неправда, и об этом необходимо было сказать открыто. И то, что Святейший Патриарх вставил в программу своего визита установление и освящение доски, посвящённой митрополиту Антонию Храповицкому, это является и признанием заслуг этого великого зарубежного архиерея Русской Православной Церкви. Очень важная составляющая в визите. Потому что мы говорим о том, что после подписания акта о каноническом общении произошла как бы реабилитация руководства и иерархов Русской Православной Церкви за рубежом. Потому что это позволит ещё больше сблизиться двум ветвям Русской Православной Церкви, уже после подписания акта о каноническом общении в 2007 году. Это очень важно.
— Сейчас идёт Рождественский пост, и было бы странно, с вами, знатоком Святой Земли, не поговорить о месте Рождества Христова — о Вифлееме.
— Надо иметь в виду, что Вифлеем — это часть Иерусалима, исторического Иерусалима. То есть вифлеемцы ходили пешком каждое воскресенье 8-10 километров из своих деревень и селений в Иерусалимский округ молиться в Воскресенском храме, именно в воскресенье. Поэтому то, что Вифлеем отделён сейчас стеной от Иерусалима, — это удручающее для всех, и христиан, и мусульман, явление. Поскольку и гробница Рахиль, которая находится в Вифлееме, она тоже закрыта для доступа мусульманам и христианам, теперь только иудеи имеют возможность туда проникать, что нарушает статус-кво многовековой.
Вифлеем — это всегда Рождество, это праздник. Но печально то, что, большинство теперь, уже несколько лет, там мусульманское, и христианское население вымывается, к сожалению. Когда-то и в Назарете большинство было, при мне ещё, христианское православное, теперь большинство, более 10 лет, мусульманское население. Есть проблемы между ними, хотя они говорят на едином арабском языке. И нельзя сказать, что с приходом Палестинской национальной администрации в Вифлеем и получения контроля над городом, улучшилась обстановка с безопасностью. Мы помним, несколько лет назад израильские войска обстреляли Рождественский храм, погибли люди, и стреляли они, к сожалению, с территории нашей гостиницы, которая…
— Как так получилось?
— Как получилось? Просто они сломали ворота и забрались туда, испортили и помещение и мебель, это была проблема, не хотели ещё платить. Не знаю, смогли ли они погасить свои долги перед Русской духовной миссией в Иерусалиме, это было тогда, несколько лет назад, большой проблемой.
— Но сейчас можно поехать в Вифлеем с паломнической поездкой?
— Конечно! Конечно, можно поехать. И надо обязательно ехать туда, чтобы и познакомиться с местом Рождества Христова, вообще, почувствовать благодать. И обязательно нашим радиослушателям рекомендую посетить лавру Саввы Освященного, что в 30-и минутах езды на такси или на микроавтобусе. Это единственная оставшаяся лавра на Святой Земле, в Палестине.
— Только женщин, насколько я знаю, туда не пустят.
— Женщин не пустят, но они к воротам могут подойти и получить оливки и маслице оливковое, и получить миро, источаемое Саввой Освященным. Это великий православный святой, мощи которого долгое время находились в Ватикане, похищены католиками-латинянами, потом были возвращены опять в лавру Саввы Освященного.
Болеющие люди и женщины, особенно страдающие от бесплодия, от онкологических заболеваний, да и мужчины, прикладываются как раз к этому миру, которое раздаётся страждущим. Поэтому женщины могут стоять прямо близ храма. Но обязательно надо посетить это место, если хотите понять, что такое монастырь в первозданном таком стиле, виде, который был в раннем христианстве, — можно говорить как раз об этом монастыре, об этой лавре Саввы Освященного близ Вифлеема.
Мы помним, что с Вифлеема начиналась проблема, война, о которой мы сегодня говорили — Крымская война. Именно в 1847 году была сорвана звезда с места Рождества Христова, с православного алтаря. И это привело к тому, что в 50-ом году возникла в Константинополе вспышка требований восстановить статус-кво на святых местах Палестины. И это привело к началу Крымской войны, которая известна на арабском Востоке, как «война за святые места Палестины». Это надо обязательно помнить нам, потому что в своё время, даже в советское время, мы всей правды об этом не говорили. Вы говорили о книге, вот в этой книге одну из глав я посвящаю теме «Как начиналась Крымская (Восточная) война — война за святые места Палестины».
— Книга «Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е — начало 20 века», о которой мы ещё раз поговорим отдельно, потому что это целая большая, интересная тема. Сейчас, к сожалению, наше время заканчивается. Я напоминаю дорогим радиослушателям, что в гостях «Светлого вечера» первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного, Центра национальной славы России, кандидат наук Михаил Якушев. Спасибо вам огромное, Михаил Ильич! Всего доброго!
— Спасибо! До свидания!
Радио Вера, эфир от 17.12.2014