«За Гроб Господень»: как российско-османский конфликт стал Крымской войной
27 марта 1854 года Великобритания и Франция вступили в русско-турецкое противостояние. Так началась война, которую теперь называют Крымской.
Формальным поводом к войне послужил религиозный конфликт из-за церкви Рождества Христова в Вифлееме в 1850 году. По сложившейся традиции и не без помощи побед Российской империи над османской Турцией в XVIII веке ключи от церкви принадлежали православным иерархам — словом, у них было старшинство.
Прольём же кровь за веру православную!
Это первенство оспаривали католические иерархи, которые заручились поддержкой Франции. У Парижа были большие колониальные планы на Турцию, так что он постарался использовать этот повод, чтобы выставить себя защитником суверенитета султана. В итоге католики получили ключи. Это возмутило императора Николая I, который позиционировал себя как покровителя и защитника христианского населения Османской империи.
Чтобы сделать султанское правительство сговорчивее, летом 1853 года в придунайские княжества Молдавию и Валахию были введены русские войска. Религиозный характер конфликта был чётко зафиксирован в имперском манифесте, выпущенном для обоснования начала боевых действий. Получалось, что Россия начала войну за веру православную и для защиты христианских святынь на Востоке.
Податное христианское население империи встретило войну громкими аплодисментами, быстро переросшими в несмолкающие овации. Не за что-нибудь воюем — за Гроб Господень, за веру православную, и с кем — с папистами и басурманами!
Поддержка войны вылилась в постоянный поток пожертвований и добровольцев в действующую армию. По донесениям властей Орловской губернии, только на помощь раненым морякам и солдатам действующей армии с ноября 1855-го по февраль 1858 года (война закончилась, но раненые остались) была собрана сумма в размере более четырёх тысяч рублей серебром. И это только по одной губернии! Показательно, что деньги несли мещане, мелкие чиновники, купцы, даже крепостные крестьяне.
Однако за фасадом религиозного конфликта стояла жестокая реальность — экономическое доминирование, политическая гегемония в Европе и колониальные захваты на Востоке.
Восточный вопрос
По словам Николая I, его брат, покойный император Александр I, оставил ему ряд вопросов, из которых важнейшим был «восточный». Под этим имелось в виду, что России делать с Турцией, с кем и как её делить? А то, что делить надо, в этом Петербург не сомневался.
В первой трети XIX века уже только ленивый политик не пнул Османскую империю, помянув её скорый развал и что государство прогнило насквозь. Тот же Пальмерстон, который на словах поддерживал османский суверенитет, в личной переписке считал, что «Турция стремительно разваливается на куски».
Так что на раздел турецкого наследства слетелись все ведущие державы Европы. Франция уже в 1830 году начала боевые действия в Алжире, стремясь превратить его в свою колонию. Британия серьёзно осваивала внутренний рынок Турции, постепенно разоряя и уничтожая местную промышленность. В 1833 году Лондон получил право беспошлинной торговли по всей Османской империи. Черноморский порт Трабзон стал перевалочной базой для проникновения британских товаров на иранские рынки. Австрия поглядывала на Балканы и также наращивала своё торговое присутствие в регионе. А Россия пыталась буквально наступать по всем азимутам.
С одной стороны, началось агрессивное проникновение российских товаров на турецкий рынок. Это вызывало столкновения и противоречия с Британией, хотя объём продаж у России вначале был в 43 раза меньше. С другой, Российская империя завоёвывала Кавказ, удерживая за собой черноморское побережье. Это угрожало британским интересам в Иране. Традиционная позиция защитника христианского населения Османской империи путала карты Австрии и Франции.
Проблемы только увеличились после мятежа египетского паши Мухаммеда Али в 1831 году. Войска правителя угрожали взятием Стамбула в 1833 году. И только помощь России спасла султана. Взамен Петербург получил режим максимального благоприятствования в Чёрном море и сам начал полномасштабное колониальное освоение «больного человека Европы».
Все великие державы напряглись: неужели Россия хочет в одиночку проглотить весь Ближний Восток и Балканы?
Однако если у Франции и Австрии были во многом региональные противоречия с Российской империей, то у Британии они приняли континентальный характер. В 1840–1850-х годах Петербург взвинтил темпы своей экспансии по всему азиатскому фронтиру империи. Россия захватывала земли в Средней Азии, что вызывало страх в Лондоне за оборону Индии. В комиссии 1848–1853 годов по урегулированию турецко-иранских пограничных споров, в которую входили представили Британии и России, русские картографы вели военную разведку местностей в Аравии, Ираке и Иране. Россия колонизовала приамурские земли, намереваясь отторгнуть их у Китая. Всё это, включая планы Петербурга по созданию независимых славянских государств на Балканах и проникновение в Иран, не укрылось от внимания Лондона. Конкурента надо было остановить.
Петербург находился в зените своего могущества. Российская империя становилась безусловным военным гегемоном Европы. Однако после подавления ею венгерской революции 1848 года и поддержки консервативных правителей Германии общественное мнение испытывало к ней неприязнь. Николая I считали тираном, а саму Россию — чем-то вроде азиатской деспотии, которая держит в крепостном рабстве большую часть своего населения. С последним не могли спорить даже самые верноподданные пропагандисты императора.
Поэтому во время конфликта вокруг христианских святынь в Палестине Петербург оказался в дипломатическом и идеологическом одиночестве в Европе.
От локального столкновения — к континентальному
Перспектива воевать со всеми великими державами Европы не улыбалась петербургскому двору. Поначалу Николай I и его дипломатия пытались ограничить надвигающийся конфликт только Турцией. Князь Меньшиков был послан в 1853 году в Турцию с дипломатической миссией, чтобы по-быстрому договориться о статусе святынь. Британии Николай I предлагал Грецию и Крит в обмен на невмешательство. Австрию и Пруссию пытались удержать в состоянии благожелательного нейтралитета, но всё было тщетно.
Австрия после введения русских войск в придунайские княжества начала военную мобилизацию, сосредоточив на своих восточных границах 200-тысячную группировку войск. Петербургу пришлось сосредоточить на западной границе до 300 тысяч войск, ослабив защиту крымского побережья.
Вторая и первая морские державы мира, Франция и Британия, заключили между собой союз уже в 1853 году. Это стало неприятным сюрпризом для Петербурга.
Впрочем, военное командование считало, что военных сил у Парижа будет немного — не более 45 тысяч, пригодных для десанта. Разведка очень сильно ошибалась. Пруссия по своим дипломатическим каналам объяснила Франции, что та может снимать войска со своей восточной границы. В результате уже к середине 1855 года Париж суммарно перебросит под Севастополь 310 тысяч человек.
Военные и дипломатические просчёты Российской империи и её изоляция в Европе в конечном итоге привели к поражению в 1856 году. При этом война обрушила финансы Петербурга, так что довоенной устойчивости банковская система империи достигла только в начале 1870-х годов. Но был и серьёзный плюс. Отставание империи в промышленном и экономическом развитии, когда из-за отсутствия железных дорог на Украине переброска войск под Севастополь занимала огромное время, стимулировало буржуазные реформы. В 1861 году император Александр II отменил крепостное право. Пожалуй, это было самым значимым итогом российского поражения.
Фарид Мамедов
News.ru
Формальным поводом к войне послужил религиозный конфликт из-за церкви Рождества Христова в Вифлееме в 1850 году. По сложившейся традиции и не без помощи побед Российской империи над османской Турцией в XVIII веке ключи от церкви принадлежали православным иерархам — словом, у них было старшинство.
Прольём же кровь за веру православную!
Это первенство оспаривали католические иерархи, которые заручились поддержкой Франции. У Парижа были большие колониальные планы на Турцию, так что он постарался использовать этот повод, чтобы выставить себя защитником суверенитета султана. В итоге католики получили ключи. Это возмутило императора Николая I, который позиционировал себя как покровителя и защитника христианского населения Османской империи.
Чтобы сделать султанское правительство сговорчивее, летом 1853 года в придунайские княжества Молдавию и Валахию были введены русские войска. Религиозный характер конфликта был чётко зафиксирован в имперском манифесте, выпущенном для обоснования начала боевых действий. Получалось, что Россия начала войну за веру православную и для защиты христианских святынь на Востоке.
Податное христианское население империи встретило войну громкими аплодисментами, быстро переросшими в несмолкающие овации. Не за что-нибудь воюем — за Гроб Господень, за веру православную, и с кем — с папистами и басурманами!
Поддержка войны вылилась в постоянный поток пожертвований и добровольцев в действующую армию. По донесениям властей Орловской губернии, только на помощь раненым морякам и солдатам действующей армии с ноября 1855-го по февраль 1858 года (война закончилась, но раненые остались) была собрана сумма в размере более четырёх тысяч рублей серебром. И это только по одной губернии! Показательно, что деньги несли мещане, мелкие чиновники, купцы, даже крепостные крестьяне.
Однако за фасадом религиозного конфликта стояла жестокая реальность — экономическое доминирование, политическая гегемония в Европе и колониальные захваты на Востоке.
Восточный вопрос
По словам Николая I, его брат, покойный император Александр I, оставил ему ряд вопросов, из которых важнейшим был «восточный». Под этим имелось в виду, что России делать с Турцией, с кем и как её делить? А то, что делить надо, в этом Петербург не сомневался.
В первой трети XIX века уже только ленивый политик не пнул Османскую империю, помянув её скорый развал и что государство прогнило насквозь. Тот же Пальмерстон, который на словах поддерживал османский суверенитет, в личной переписке считал, что «Турция стремительно разваливается на куски».
Так что на раздел турецкого наследства слетелись все ведущие державы Европы. Франция уже в 1830 году начала боевые действия в Алжире, стремясь превратить его в свою колонию. Британия серьёзно осваивала внутренний рынок Турции, постепенно разоряя и уничтожая местную промышленность. В 1833 году Лондон получил право беспошлинной торговли по всей Османской империи. Черноморский порт Трабзон стал перевалочной базой для проникновения британских товаров на иранские рынки. Австрия поглядывала на Балканы и также наращивала своё торговое присутствие в регионе. А Россия пыталась буквально наступать по всем азимутам.
С одной стороны, началось агрессивное проникновение российских товаров на турецкий рынок. Это вызывало столкновения и противоречия с Британией, хотя объём продаж у России вначале был в 43 раза меньше. С другой, Российская империя завоёвывала Кавказ, удерживая за собой черноморское побережье. Это угрожало британским интересам в Иране. Традиционная позиция защитника христианского населения Османской империи путала карты Австрии и Франции.
Проблемы только увеличились после мятежа египетского паши Мухаммеда Али в 1831 году. Войска правителя угрожали взятием Стамбула в 1833 году. И только помощь России спасла султана. Взамен Петербург получил режим максимального благоприятствования в Чёрном море и сам начал полномасштабное колониальное освоение «больного человека Европы».
Все великие державы напряглись: неужели Россия хочет в одиночку проглотить весь Ближний Восток и Балканы?
Однако если у Франции и Австрии были во многом региональные противоречия с Российской империей, то у Британии они приняли континентальный характер. В 1840–1850-х годах Петербург взвинтил темпы своей экспансии по всему азиатскому фронтиру империи. Россия захватывала земли в Средней Азии, что вызывало страх в Лондоне за оборону Индии. В комиссии 1848–1853 годов по урегулированию турецко-иранских пограничных споров, в которую входили представили Британии и России, русские картографы вели военную разведку местностей в Аравии, Ираке и Иране. Россия колонизовала приамурские земли, намереваясь отторгнуть их у Китая. Всё это, включая планы Петербурга по созданию независимых славянских государств на Балканах и проникновение в Иран, не укрылось от внимания Лондона. Конкурента надо было остановить.
Петербург находился в зените своего могущества. Российская империя становилась безусловным военным гегемоном Европы. Однако после подавления ею венгерской революции 1848 года и поддержки консервативных правителей Германии общественное мнение испытывало к ней неприязнь. Николая I считали тираном, а саму Россию — чем-то вроде азиатской деспотии, которая держит в крепостном рабстве большую часть своего населения. С последним не могли спорить даже самые верноподданные пропагандисты императора.
Поэтому во время конфликта вокруг христианских святынь в Палестине Петербург оказался в дипломатическом и идеологическом одиночестве в Европе.
От локального столкновения — к континентальному
Перспектива воевать со всеми великими державами Европы не улыбалась петербургскому двору. Поначалу Николай I и его дипломатия пытались ограничить надвигающийся конфликт только Турцией. Князь Меньшиков был послан в 1853 году в Турцию с дипломатической миссией, чтобы по-быстрому договориться о статусе святынь. Британии Николай I предлагал Грецию и Крит в обмен на невмешательство. Австрию и Пруссию пытались удержать в состоянии благожелательного нейтралитета, но всё было тщетно.
Австрия после введения русских войск в придунайские княжества начала военную мобилизацию, сосредоточив на своих восточных границах 200-тысячную группировку войск. Петербургу пришлось сосредоточить на западной границе до 300 тысяч войск, ослабив защиту крымского побережья.
Вторая и первая морские державы мира, Франция и Британия, заключили между собой союз уже в 1853 году. Это стало неприятным сюрпризом для Петербурга.
Впрочем, военное командование считало, что военных сил у Парижа будет немного — не более 45 тысяч, пригодных для десанта. Разведка очень сильно ошибалась. Пруссия по своим дипломатическим каналам объяснила Франции, что та может снимать войска со своей восточной границы. В результате уже к середине 1855 года Париж суммарно перебросит под Севастополь 310 тысяч человек.
Военные и дипломатические просчёты Российской империи и её изоляция в Европе в конечном итоге привели к поражению в 1856 году. При этом война обрушила финансы Петербурга, так что довоенной устойчивости банковская система империи достигла только в начале 1870-х годов. Но был и серьёзный плюс. Отставание империи в промышленном и экономическом развитии, когда из-за отсутствия железных дорог на Украине переброска войск под Севастополь занимала огромное время, стимулировало буржуазные реформы. В 1861 году император Александр II отменил крепостное право. Пожалуй, это было самым значимым итогом российского поражения.
Фарид Мамедов
News.ru