Инициатор создания Императорского Православного Палестинского Общества Василий Николаевич Хитрово умер 5/18 мая 1903 г. в Гатчине, под Петербургом, на 69-м году жизни, отдав из них 21 год служению на посту помощника Председателя, а затем секретаря основанного им Общества. За неделю до смерти он был удостоен Высочайшего рескрипта императора Николая II, в котором были отмечены его заслуги. Но за этим стояли годы борьбы за свою идею, противодействия интригам, равнодушию и непониманию. По традиции предоставим слово документам. 

Василий Николаевич!

Из отчетов, представленных Мне Августейшим Председателем Императорского Палестинского Общества, Его Императорским Высочеством Великим Князем Сергием Александровичем, Я с отрадным чувством убедился в выдающемся успехе деятельности названного Общества. Основанные им в Святой Земле подворья для паломников и заведения учебные и врачебные вполне удовлетворяют своему полезному назначению; число православных паломников возросло до десяти тысяч в год; для ознакомления с историей и современным положением Палестины Обществом предпринят целый ряд ученых и общедоступных изданий. Столь блестящие результаты достигнуты благодаря пожертвованиям и постоянным заботам подвизающихся на пользу Общества ревнителей веры и благочестия, в ряду коих вы заняли видное место вашими свыше двадцатилетними плодотворными трудами в званиях Помощника Председателя, члена Совета и Секретаря Общества.

Сердечно сочувствуя возвышенным целям Православного Палестинского Общества, коему вы так много послужили, Я считаю справедливым за изъясненные заслуги ваши объявить вам Мое благоволение.

Пребываю к вам благосклонный.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано: НИКОЛАЙ.

Правда бьешься, из себя выходишь, суетишься, среди всеобщей апатии, и иногда – ох, как часто – руки опускаются, овладевает не скажу отчаяние, а просто сознание своего бессилия… Как вдруг неожиданно все завертелось, все засуетилось (если я говорю это, примените это, только к ближайшему, меня окружающему, и по вопросу к Палестине). Этим вихрем оказался, Вы даже улыбнетесь, если Вы его знаете, и я Вам его назову, – граф Е. В. Путятин, который тогда только что вернулся из Иерусалима, где провел Пасху прошлого года. Я его, если знал раньше, то только по имени, и потому был крайне удивлен его посещением… Смысл слов Путятина, сказанных мне, заключался приблизительно в следующем: мне с лишком 70 лет, я член Государственного Совета, и именно потому я не могу многое сделать из того, что можете сделать Вы, а потому соединимся вместе и будем действовать сообща. Иными словами, куда нужно будет поехать, кого попросить, где замолвить слово, это брал граф на себя, писать ли придется, это возлагалось на меня. Вы можете себе представить, как я обрадовался такому союзнику, который, несмотря на свои лета, поражает еще своею энергиею и живостью.

… имею честь представить при сем проект Устава частного Православного Палестинского Общества.

В личных разговорах, которых Вам угодно было меня удостоить, а равно и письменно, позволил я себе изложить Вам мое глубокое убеждение в необходимости и пользе учреждения подобного Общества. Вернувшись из Святой Земли <1880 г.>, я еще больше вынес сознание о потребности в таком Обществе, так как многое в Палестине невозможно сделать прямым вмешательством правительства и легко достигнуть частному Обществу или правительству через подобное Общество.

… установление особого знака для членов Общества, сделавших единовременный взнос (ст.31), наподобие подобных же знаков Святой Нины и Красного Креста, мною предложено, чтобы доставить Обществу известный капитал от лиц, придающих значение подобным знакам.

… заранее подчиняюсь Вашему решению. Для меня учреждение подобного Общества важно лишь в том отношении, что в нем по-моему мнению, образуется центр почитателей Святой Земли…

Палестинское дело идет, но чем дальше в лес, тем больше дров, тем подъем все круче, а силы слабеют… 

Что приходится бороться против инославных — это в порядке вещей. Но что приходится бороться со своими, как высшими, так и низшими, это тяжело…

Чем обусловливается борьба с высшими? Одним дело надоело, они считают, что достигли гораздо большего, чем предполагали, и махнули рукой. А без них не обойдешься, обращаешься и видишь на лице написанное: опять этот Хитрово надоедает. Другие, благо дело приняло большие размеры, желали бы из него вынести лучезарные выгоды, а тут поперек дороги им стоит тот же Хитрово.

Низшие служащие — тут другое зло. Дисциплина русским не известна. Все непременно хотят разыгрывать генералов. Начальство служит только для перемывания ему костей, а между тем у самих нет ни знания, ни образования, ни любви к делу, и все это перемывание грязного, к несчастью, русского белья приходится делать на глазах у инославных, у которых каждое действие такое служит к умалению русского престижа. Вы знаете пословицу: дурак камень уронит, семеро умных не вытащат.

Вот на эту-то борьбу уходят большие и лучшие силы…

Это, скажете вы мне в утешение, всегда и везде в русских делах, а между тем дело делается. Верно, но на то, на что можно употребить один день, приходится употреблять месяцы, если не годы, и в конце концов мы всегда опаздываем. И вы не можете себе представить, как больно разыгрывать роль Кассандры.

Это уже не воображение, а действительность. Прошло 18 лет борьбы, и я все-таки стою один — одни не могут, другие не хотят, третьи не понимают. Ни школы, ни ученика даже я не сумел приобрести за это время. Меня в этом обвиняют, но, дорогой мой, всему один человек удовлетворить не может и, имея способность для одного, нельзя от него требовать всего.

В прошлом году мы приняли в Иерусалиме с лишком 8 тысяч паломников, число небывалое в русских паломнических летописях, а в наших школах от Хомса (Сирия) до Бет-Сахура (под Вифлеемом) учатся до 10 тысяч детей, и на этих цифрах, Бог даст, не остановимся. Но это далеко не наши результаты, а результат деятельности прошлого полустолетия: Порфириев, Кириллов, Мансуровых, Антонинов, и среди них мы только последние.

И замечательно в палестинской летописи: Кумани презрительно относился к Порфирию, который тем же платил ему, Мансуров гнал Кирилла, и догнал, и только не по своей охоте не сделал того же с Антониной. Антонин всю жизнь боролся с Мансуровым и умер с убеждением, что Мансуров все-таки лучше Хитрово, которого он сам вызвал к жизни. Как и чем это объяснить? Я толкую это одним: все это допущено для того, чтобы все они не возмечтали, что творили свое дело, а не Божье. Умру я, и из 100, с которыми приходилось, приходится и будет приходится иметь дело по Палестине, 99 внутренне скажут: уф, слава Богу! Спасибо заранее тем, которые без этого восклицания скажут: помяни его, Господи, во царствии Твоем.

Что меня больше всего мучительно трогает — это исподтишка интрига подпольная и это озлобление против меня, прикрытое трогательными словами любви, преданности и уважения… Могу прямо сказать, что весь год с августа прошлого года и по август нынешнего мне пришлось провести в такой утомляющей и нервирующей борьбе, делая действительное дело только между прочим…

Короткая эпитафия на надгробии В. Н. Хитрово, обращенная к нам, его последователям на поприще русского дела в Святой Земле, не теряет актуальности и по сей день: «Духа не угашайте».

Полностью слова апостола Павла звучат так: «Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте. Все испытывайте, хорошего держитесь». Дух внутри души, внутри самого благого дела можно возжигать, а можно и гасить. Основатель ИППО, сам прошедший через горнило испытаний, оставил нам завет — не опускать руки, не сворачивать с верного пути, не отступать от служения Святой Земле, все терпеть и верить. Дух гасит земное — лукавые помыслы, нечистая жизнь, забота о собственном эго или лучезарных выгодах, пусть даже и прикрытых красивыми словами.

Кто помнит интриганов или гонителей Василия Николаевича Хитрово? А детище его до сих пор живет, и памятник ему в Москве украшает вход в Центр ИППО.

Будем же достойны своего основателя и поддержим новыми благородными делами горение его благородной идеи «ради Иерусалима и ради Сиона». Не распыляя силы на пустое и немилостивое, от чего гаснет свет.