Богородичные праздники в русской поэзии

Праздники Пресвятой Богородицы

1
Вступление

Прости неопытную руку, Дева,
И грешный, ах, сколь грешный мой язык,
Но к клятвам верности я так привык,
Что Ты словам хвалебного напева
Внемли без гнева.

Будь я царем — Тебе моя порфира,
Будь я монах — поклялся б в чистоте,
Но что мне дать в смиренной нищете:
Мое богатство, данное от мира, -
Одна лишь лира.

Слагаю набожно простые строки,
Святая Дева, благостно внемли!
Ты видишь все на небе, на земли,
Тебе известны тайных слез потоки
И смерти сроки.

И как мне петь? откуда взять хвалений?
Что я в юдоли сей? никто, ничто.
Но сердце страстное, оно не заперто,
Оно дрожит и жаждет умилений
В часы горений.


2
Рождество Богородицы

Анна плакала в пустыне:
«Ах, не знать мне благостыни!
Люди, звери, мошка, птица, -
Все вокруг нас веселится,
Мне же, бедной, никогда
Не свивать себе гнезда.

О, неплодная утроба!
Кто проводит к двери гроба?
Мы как грешники в притворе;
Скрыт упрек во всяком взоре.
Всякий чище, всяк святей
Той, что ходит без детей».

Иоаким вдали тоскует,
Ангел с неба возвествует:
«Божий раб, тоска напрасна.
Глаз Господень ежечасно
Скорби праведников зрит
И награду им дарит.

Браки людям не запретны,
Не тужи, что вы бездетны,
А иди к своим воротам -
Анна ждет за поворотом.
Ты жену свою прими,
Сердце грустью не томи!»

Где наш путь? куда, откуда?
Все мы ждем святого чуда,
Кто покорен, кто смиренен,
Тот в пути лишь будет верен.
Претерпевый до конца
Удостоится венца.

Молвит, плача, мать седая:
«Богу верила всегда я,
Он, слезу мою отерший,
Он, покров Свой распростерший,
Не покинет Он меня,
Сладкой вестью возманя!»

Дни и ночи, ближе, ближе,
Анна молит: «О, внемли же,
Милосерд к Своим созданьям,
Не томи нас ожиданьем!»
И в назначенную ночь
Родила Марию дочь.

О Мария, Дева девам,
Ты внемли моим напевам!
Спаса мира Ты носила,
Пусть и мне подастся сила
Песни свято довести
И себя Тобой спасти.


3
Введение

Вводится Девица в храм по ступеням,
Сверстницы-девушки идут за Ней.
Зыблется свет от лампадных огней.
Вводится Девица в храм по ступеням.

В митре рогатой седой иерей
Деву встречает, подняв свои руки,
Бренный свидетель нетленной поруки,
В митре рогатой седой иерей.

Лестницу поступью легкой проходит
Дева Мария, смиренно спеша.
Белой одеждой тихонько шурша,
Лестницу поступью легкой проходит.

Старец, послушный совету небес,
Вводит Ее во святилище храма.
Он не боится упреков и срама,
Старец, послушный совету небес.

Белой голубкою скрылась внутри,
Плотно закрылась святая завеса.
Чуждая злым искушениям беса,
Белой голубкою скрылась внутри.

Что вы, подружки, глядите вослед?
Та, что исчезла белей голубицы,
Снова придет к вам в одежде Царицы.
Что вы, подружки, глядите вослед?


4
Благовещенье

Какую книгу Ты читала
И дочитала ль до конца,
Когда в калитку постучала
Рука небесного гонца?
Перед лилеей Назаретской
Склонился набожно посол.
Она глядит с улыбкой детской:
«Ты — вестник счастья или зол?»
Вещает гость, цветок давая:
«Благословенна Ты в женах!»
Она глядит, не понимая,
А в сердце радость, в сердце страх.
Румяной розою зардела
И говорит, уняв испуг:
«Непостижимо это дело:
Не знаю мужа я, мой друг».
Спасенья нашего начало
Ей возвещает Гавриил;
Она смиренно промолчала,
Покорна воле вышних сил.
И утро новым блеском блещет,
Небесны розы скромных гряд,
А сердце сладостно трепещет,
И узким кажется наряд.
«Вот Я — раба, раба Господня!»
И долу клонится чело.
Как солнце светится сегодня!
Какой весной все расцвело!
Умолкли ангельские звуки,
И нет небесного гонца.
Взяла Ты снова книгу в руки,
Но дочитала ль до конца?


5
Успение

Успение Твое, Мати Богородица,
Опозданием Фомы нам открылося.
Святым Духом апостол водится
Далеко от братского клироса.
Покидает он страны далекие,
Переходит он реки широкие,
Горы высокие -
И приходит к братьям апостолам.

Вскричал он, Фома, со рыданием:
«Завела меня пучина понтова!
Вы блаженны последним лобзанием,
А Фома, сирота, он лишен того!
Уж вы дайте мне, рабу покорному,
Поклониться тому месту горнему,
Гробу чудотворному,
Как дано было прочим апостолам».

Между двух дерев холм виднеется,
Красно солнце садится за море,
На холме том гроб белеется,
Гроб белеется беломраморен.
Белы ноги у Фомы подгибаются,
Белы руки у него опускаются,
Очи смыкаются, -
И нашла туга на апостолов.

Снова плач близнеца возносится,
Подымается к небу ясному,
Злая грусть в сердца братьев просится.
«Ах, увы мне, увы мне, несчастному!
Неужели, Мати, в таком загоне я,
Что стал хуже жида — Авфония,
Лишен благовония?
Нелюбимый я среди апостолов!»

И ко гробу Фома подводится,
Подводится ко гробу белому,
Где почила Святая Богородица.
Диво дивное сердцу оробелому!
Расцвели там, большие и малые,
Цветы белые, желтые и алые,
Цветы небывалые.
И склонились святые апостолы.

Вместо тела Богородицы Пречистыя -
Купина цветов благовонная;
Поясок из парчи золотистый
Оставила Матерь Благосклонная
В награду за Фомино терпение,
В награду за Фомино смирение
И уверение.
И прославили Деву апостолы.


6
Покров

Под чтение пономарей,
Под звонкие напевы клироса
Юродивый узрел Андрей,
Как небо пламенем раскрылося.
А в пламени, как царский хор,
Блистает воинство небесное,
И распростертый омофор
В руках Невесты Неневестныя.
Ударил колокольный звон
И клиры праздничными гласами, -
Выходит дьякон на амвон
Пред царскими иконостасами.
А дьякон тот — святой Роман,
Что «сладкопевцем» называется, -
Он видит чудо, не обман,
Что златом в небе расстилается.
Андрей бросается вперед
Навстречу воинству победному
И омофору, что дает
Покров богатому и бедному.
И чудом вещим поражен
Народ и причт, и царь с царицею,
И сонм благочестивых жен
Склонился долу вереницею.
«Даю вам, дети, свой покров:
Без пастыря — глухое стадо вы,
Но пастырь здесь — и нет оков,
Как дым, исчезнут козни адовы».
Горит звезда святых небес,
Мечи дрожат лучом пылающим, -
И лик божественный исчез,
Растаяв в куполе сияющем.
Край неба утром засерел,
Андрей поведал нищей братии,
Что в ночь протекшую он зрел
В святом соборе Халкопратии.


7
Заключение (Одигитрия)

Водительница Одигитрия!
Ты в море движешь корабли,
Звездой сияешь нам вдали,
Далеко от родной земли!
Ведешь Ты средь камней и скал,
Где волны воют, как шакал,
Где рок смертельный нас искал, -
Ты же из бури, пучины, погибели, рева,
Выведешь к пристани нас, Одигитрия Дева!

Водительница Одигитрия!
Ты воинство ведешь на бой,
И ратные — сильны Тобой,
На смерть готов из них любой.
Стучат блаженные мечи!
И воздух жарок, как в печи,
А в небе светлые лучи!
Ты не допустишь детей до последнего срама.
Ты распростерла над ними Свою орифламму!

Водительница Одигитрия!
Ты целым возвратишь царя,
Ты миру — красная заря!
Ты не сгораешь, век горя!
Победа дастся в свой черед:
Как знамя, с нами Мать идет, -
И вражий клонится народ.
Ты нам — охрана, победа, защита и сила,
Оком Своим Ты враждебные рати скосила!

Водительница Одигитрия!
Помазан не был я царем,
Мне дан лишь жизни злой ярем:
Не сами мы судьбу берем.
Но я, как странник, страха полн,
Грозит разбиться утлый челн,
И как спастись от ярых волн?
Ты приведешь меня в тихую, сладкую воду,
Где я узнаю покорности ясной свободу.

Михаил Кузмин
Февраль 1909

Успенье

Богородицыно Успенье
Нам нетленье открыло встарь.
Возликуйте во песнопеньи,
Заводите красно тропарь.
Во саду Богоматерь дремлет,
Словно спит Она и не спит,
В тонком сне Она пенью внемлет, —
Божий вестник пред Ней стоит.
Тот же ангел благовествует,
Но посуплен и смутен он,
Ветвью темною указует,
Что приходит последний сон.
Наклонилась раба Господня:
— Вот готова я умереть,
Но позволь мне, Господь, сегодня
Всех апостолов вновь узреть. —
Во свечах, во святых тимьянах
Богородицы чтут конец,
Лишь замедлил во Индинианах
Во далеких Фома близнец.
Он спешит из-за рек глубоких,
Из-за сизых высоких гор,
Но апостолов одиноких
Неутешный обрел собор.
Говорит Фома милым братьям:
«Неужели я хуже всех?
Богородицыным объятьям
За какой непричастен грех?
Жажду, братия, поклониться,
Лобызать тот святой порог,
Где Небесная спит Царица
На распутий всех дорог».
Клонит голову он тоскливо,
Греет камни пожаром уст…
Гроб открыли… Святое диво!
Гроб Марии обрящен пуст.
Где Пречистой лежало тело,
Рвался роз заревой поток.
Что ручьем парчевым блестело?
То Владычицы поясок.
О, цветы! о, ручьи! о, люди!
О, небес голубая сень!
О златом, о нетленном чуде
Говорится в Успеньев день.
Ты и Дева, и Мать Святая,
Ты и родина в пору гроз:
Встанет, скорбная, расцветая
Буйным проливнем новых роз!

Михаил Кузмин

Рождество Богородицы

Средь гор, в глубокой котловине,
храня преданья древних лет,
еще красуется доныне
священный город Назарет.

В трудах, молитве непрестанной
здесь доживал свой тихий век
благочестивый человек —
Иоаким с женою Анной.

Уже давно в их волосах
сребрятся старости седины,
давно потух огонь в очах,
чело прорезали морщины.

Слабеют силы; но опоры —
увы, — для старцев честных нет,
и, может быть, придется скоро
бездетным им покинуть свет,

и не увидит поколенье
их дней пришествия Христа,
когда свершится искупленье, —
пророков светлая мечта.

И сердце старцев постоянно
болело тайною тоской,
и слезы горькие порой
лила тоскующая Анна.

Но вот настали дни иные
для бедных старцев — наконец
над ними сжалился Творец, —
у них родилась дочь — Мария.

Младенца чудного рожденье
казалось старцам сладким сном,
как будто райское виденье
их осенило мирный дом.

Казалось, ангелы витали
средь этой мирной тишины
и сердцу тайно навевали
святые, радостные сны.

Их жизнь была, как путь без цели,
пуста, уныла и темна: —
у этой детской колыбели
вдруг изменилася она.

Забыты горе и печали,
забыты скорби прежних дней;
чредою быстрою бежали
теперь их дни, зари ясней.

Свящ. А. Ушаков

Священник Алексей Дмитриевич Ушаков (1864– 20 окт. 1943)
в течение 40 лет служил настоятелем храма святого Георгия Победоносца
в селе Юрьевское Старицкого района Тверской области.
Это был необычайно талантливый человек, пытливый исследователь и краевед,
замечательный писатель, он писал стихи и занимался переводом
с французского стихов Ламартина.


Ниже представлен или другой вариант стихотворения, или более полная версия предыдущего.

Рождество Девы Марии

Однажды в поздний час молился
В своей пещере Иоаким,
И лучезарный серафим
Пред ним во мгле ночной явился,

«Как воин средь житейской битвы,
Ты силы духа не терял,
Твои услышаны молитвы», -
Небесный гость ему сказал. -

«Забудь все скорби и отсюда
Под мирный кров свой уходи;
Когда свершится Божье чудо,
Не унывай и с верой жди.

Господне слово неизменно,
Настанет день тот или ночь,
Когда, на радость всей вселенной,
Господь вам даст святую дочь.

Еще давно до дня рожденья,
Для мира грешного она
На безпримерное служенье
Царем небес обречена»…

Вдруг лучезарный небожитель
Взмахнул сверкающим крылом,
И старца грустная обитель
Вновь тонет в сумраке ночном.

Он вновь один в угрюмой келье,
Все та же мгла со всех сторон,
Но в сердце тайное веселье
Почуял вдруг нежданно он.

Его надежда, что несмело
В душе лишь искренно жила,
Все осветило и согрела,
Как день весенний расцвела.

Ему казалось мгла полночи
Сквозь сон лепечущий ручей,
Небес сияющие очи
Глядят приветней и ясней.

Весь мир казался в свете новом,
Как будто камень спал с души…
И снова он под мирным кровом
В уединенье и тиши.

И вот настали дни иные
Для бедных старцев, наконец
Над ними сжалился Творец,
И родилась у них Мария.

Младенца чудного рожденье
Казалось старцам сладким сном,
Как будто райское виденье
Их осенило мирный дом.

Казалось ангелы витали
Средь этой мирной тишины
И сердцу тайно навевали
Святые, радостные сны.

Их жизнь была как путь без цели,
Пуста, уныла и темна.
У этой детской колыбели
Вдруг изменилася она.

Забыты горе и печали,
Забыты скорби прежних дней,
Чредою быстрою бежали
Теперь их дни, зари ясней.

Все в доме старцев ликовало,
Конца, казалось, счастью нет…
Но время грустное настало
Исполнить тягостный обет.

Печально вновь из Назарета
Пришел блаженный Иоаким
С безценной жертвою обета
В священный град Иерусалим.

Одеждой белою одета,
В венке цветов вокруг чела,
Пред храмом Дева Назарета
Обряда грустного ждала.

Вот слышно пенье за стеною…
С свечами тихо по двору
Шли девы стройною толпою,
Встречая новую сестру.

Они поют… Их голоса
Нежнее жаворонка трели
У врат обители звенели
И ввысь неслися, – в небеса.

“О как возлюбленны селенья
Твои всесильный щедрый Бог!
Горит душа от восхищенья,
Вступая в твой Святой чертог.

И сердце радостью объято;
Ты всем защита и покров;
И бедной горлице крылатой
Дает приют Твоя любовь.

О, сколь душа моя блаженна,
Избрав жилищем Твой чертог;
Да будет в век благословенна
Твоя десница, щедрый Бог!”

Как в стае горлиц белоснежной,
Меж дев Святая Дева шла,
Как ангел чистый, безмятежный,
Она среди подруг была.

И, гостью новую встречая,
В волненье странном ахиерей,
Как бы того не замечая,
Вошел в Святых Святая с ней…

Мария юная отныне
Покинуть отчий дом должна
И здесь, под сению святыни,
Нашла приют себе она.

Введение во храм

Бог наставляет на путях
Земных, запутанных, убогих,
Но Богом данное Дитя
Посвящено должно быть – Богу.
Закон, что с древности храним,
Не выполнить – путь святотатства…
И ждали Анна, Иоаким,
Когда придет пора – расстаться
С Марией, что в просторный храм
Войдет… И выйдет голубицей,
Той Девою, Которой дан Путь –
Вести вняв, уже смириться
Рабою Божией. Уму –
Откроется чудесно-рано,
Что в храм вошла Она к Тому:
Кому Сама же – станет Храмом…

Алексей Васильевич Кольцов
(1809 — 1842) 

К празднику Введения Богородицы

Дева дивится, как деревце,
веским небесным дарам.
Вводится царственно Девица
в Ерусалимский храм.

Вслед по ступеням зыблется
свет от высоких лампад.
Деве сквозь время видится
Вечности детский взгляд.

Вводится Дева по лестнице -
лествице без перил…
Вестник видится Вестнице -
будущий Гавриил.

По горней дороге вводится,
в горницу, в крылья дверей…
Будущую Богородицу
славит седой иерей.

Дева ведется вдоль линии
вечно горящих свечей.
Свет внутри будущей Скинии
светится — все горячей…

Михаил Кузмин 

Введение во Храм

Когда мир дольний погибал
И всюду грех в нем ликовал, —
В стенах смиренных Назарета
Явилося спасенье света:
Святая Дева Мариам,
Ветвь венценосного пророка,
Предстала в юной жизни там,
Как утро светлое Востока.
Недолго, средь родных,
Она Была в семействе украшеньем, —
Особым Неба устроеньем
Она в храм Божий введена;
И дщерь святая Иоакима,
Своей младенческой стопой,
Как бы на крыльях Херувима,
Вступила в Божий дом святой.
В Ней запылал дух жизни новой,
Покрылось радостью чело,
И на главу Ее сошло Благословенье Иеговы.
И в храме жизнь Ее текла,
Как райской день, тиха, светла,
Занятий в исполненье строгом —
Между трудом и дивным Богом.
Храня покой святой тиши,
Она, как чудный перл, сияла,
И мыслью девственной души
Всегда на небе пребывала.
Любила также в час иной,
Полна молитв и упованья,
Пророков тайные сказанья
Читать с смиренною душой;
И в них, в восторге чувств отрадном,
Встречала те места Она,
Где о Мессии благодатном
Приподнималась пелена,
Глубоко в сердце их хранила,
Их смыслом занимала ум,
И много слез, и много дум
Она им, втайне, посвятила.

Александр Огильви
поэт 1830-х годов или авт. брош. «Опыт» (изображение главных событий жизни Пресвятой Богородицы), СПб., 1862?
Из книги «Религиозно-нравственные стихотворения, относящиеся преимущественно к земной жизни Господа Иисуса Христа, Божией Матери и Святых», г. Санкт-Петербург, 1903

Покров Пресвятой Богородицы

В святом Царь-граде творит патриарх
Во храме Влахернском моленье;
С ним молится вместе Лев, мудрый монарх,
Прося от врагов избавленья.
Пред ликом Пречистой там к полу приник
Главою Андрей юродивый,
И с ним Епифаний, его ученик,
В молитве стоит молчаливо.
Вдруг храм озарился небесным огнем,
В нем велие чудо свершилось:
Среди херувимов в величье святом
Пречистая Матерь явилась.
Молящихся в храме усердно людей
Покрыла Она омофором…
«Ты видишь ли, видишь ли?»  — вскрикнул Андрей
С блистающим радостью взором.
И молвил ему Епифаний в ответ:
«Да, отче: Пречистая Дева
Покровом Своим нас спасает от бед,
От вражьего страшного гнева!»
И, бросивши лагерь свой, злой сарацин
Бежал из-под стен Царя-града —
Набегу неверных свирепых дружин
Предстала незримо преграда…
Издревле Христов непреложный закон
Принявши из рук Византии,
И мы с незапамятных древних времен
Все молимся Деве Марии.

Н. Кельш
Кельш Николай Петрович
поэт, писатель, переводчик 19 века 

Покров 

Покров сегодня.
Во Влахернском храме
Андрей юродивый и Епифаний,
Принесшие другим благую весть.
Открылась их благочестивым взорам
Заступница с небесным омофором,
Молившаяся вместе с ними здесь.
Покров сегодня.
Путь в Константинополь
Душой преодолев в мгновенье ока,
И я молюсь. Да будет омофор
Пречистой Девы простираться ныне
Над грешными, погрязшими в гордыне,
Рабами, сознающими позор
Своей ничтожной жизни!
Век двадцатый
За отступленье на Кресте распятый,
Уходит. Богородица, спаси!
Не по делам, по вере, покаянью.
А также по великому стоянью
Подвижников Святой Твоей Руси.

Н.К.
Под псевдонимом Н.К. скрывался Кельш Николай Петрович,
поэт, писатель, переводчик
В «Словаре псевдонимов» И. Ф. Масанова (М.: Изд-во Всесоюз. кн. палаты, 1956—1960. Т. I—IV)
указано, что в 1890 г. публиковался в «Русском листке» как Н. К. (Т. 4. С. 226). 

***
Чую радуницу Божью —
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.

Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок
Мне мерещится Иисус.

Он  зовет меня в дубровы,
Как во царствие Небес,
И  горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.

Голубиный дух от Бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Заглушил мой слабый крик.

Льется пламя в бездну зренья,
В сердце — радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В Богородицын Покров.

Сергей Есенин
1914 

Тебе 

Тебе, Владычица, Мария Приснодева,
Немолчная Заступница земли,
Мы, распростертые во мраке и пыли,
Несем свои звенящие напевы.

Пречистая, рабам Твоим внемли
И  отврати от нас мольбою чашу гнева,
Прими хвалений наших чистые рубины,
Наш светлый гимн, наш голос лебединый.

Как в литургийный час  нетленные Дары
Благоухают в блещущем Потире,
Так в плоте девственной, как в царственной порфире
Хранился Тот, Кем держатся миры.

И  как святители родной земли собором
Творят свои мольбы у алтаря,
Так у Престола Вечного Царя
Ты осеняешь нас Пречистым омофором.

Руно молитв Твоих — как багряница,
Как радостно блистающий покров.
Ты  —  ароматней  всех земных цветов,
Ты неба и земли нетленная Царица!

Прими ж, Всепетая Владычица и Мать,
От нас. Твоих рабов, созвучные размеры.
В них дерзновенье нашей светлой веры,
И наших слез святая благодать.

И  в час, когда нездешнею стопой
Проходишь Ты нездешними полями,
Нас озари Своей любви лучами
И осени десницей всеблагой.

Свящ. А Жураковский
1917

Священник Анатолий Евгеньевич Жураковский (1897- 1937)
принял сан в разгар гонений на Церковь.
Много лет скитался по лагерям, где и был расстрелян.

Величие Богоматери
К празднованию дня Собора Богоматери
(26 декабря)

Весь объятый изумленьем
Пред величием творенья,
Полн глубоких дум,
Жаждет полного познанья
Тайн вечных мирозданья
Наш пытливый ум.
Зрит он солнца и планеты
И следит пути кометы,
Зрит небес покров,
Неисчетные громады,
Мириады, мириады,
Бездны звезд-миров!
И, исполненный сомнений,
Вековых недоумений,
Задает вопрос:
Для кого сей необъятный,
Полон тайны непонятной,
Сотворен колосс?
Те безбрежные пучины
Есть начало иль кончина,
И предел, и грань,
Что премудро возродила
К жизни творческая сила,
Зиждущая длань?
Цель какая сих созданий,
Что числа им, и названий,
И пределов нет?
Жизнь там творческая дышит
Или смерть царит? И слышит
Библии ответ:
Этот мир в начале века
Сотворен для человека —
Так судил Творец!
Но со дня грехопаденья
Снят с него за преступленье
Царственный венец.
Но иной есть мир у Бога,
Превосходнее он много
Видимых миров.
Беспредельный и безмолвный [1],
Неподвижных тайн полный,
Мир святых духов.
В нем есть также мириады,
Светоносные громады,
Солнца там горят!
Бога высшие творенья —
Все они Его веленье
С трепетом творят.
И над этим царством света,
Царством мира и привета,
Царством чудных сил
Бог вознес Отроковицу,
И навеки, как Царице,
Царство то вручил.
И облек ее в порфиру,
Превознес превыше мира
Ангельских умов.
И нам, падшим и гонимым,
От мятежных сил боримым,
Даровал в покров!
Помню годы я былые —
Годы детства золотые;
Горе и печаль
Неизведаны мной были;
Люди счастье мне сулили,
А мечты вперед манили
В радужную даль.
Помню город я далекий,
Древний кремль его высокий,
Помню чудный храм.
Есть икона в нем святая,
На ней риза золотая,
И пред ней, благоухая,
Вьется фимиам.
И пред ликом свет лампады…
Помню, как, ища отрады,
Я пред ней стоял…
И мечты, и упованья,
Свои скорби и страданья,
Сердца жаркие желанья
Ей тогда вверял.
Как на лик Ее чудесный,
Полный кротости небесной,
Устремлял я взор.
Как, смирясь пред горькой долей,
Я предался Божией воле…
Много лет, как ветер в поле,
Пронеслось с тех пор.
Помню храма звон пустынный
И молитв напев старинный,
Сладкозвучный хор;
Сумрак сводов, колоннаду,
Фрески, купола громаду,
И — души моей усладу —
Иноков собор.
О Заступница благая!
Зришь Ты, Дева Пресвятая,
Скорбь моей души.
Даруй слезы умиленья,
Сердцу — чувство сокрушенья
И страстей моих волненье,
Бурю утиши.
Даруй силу обновленья,
Целомудрие, терпенье,
Даруй сердцу мир.
Потреби державной силой
Ты в душе моей унылой,
Страстной, злой, самолюбивой
Гордости кумир.
Испроси грехов прощенье
И с Всевышним примиренье
Милостью покрой.
Да храня Его уставы,
Совершаю путь я правый;
Со святыми в Царстве Славы,
В лике их устрой!..

Преподобный Варсонофий Оптинский
Оптина пустынь
1. Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 42.

Об авторе. К преподобному оптинскому старцу Варсонофию (1845-1913) приезжали со всей страны для облегчения душевных и телесных страданий. Батюшка не просто исцелял, но и указывал прихожанам на грехи, которые привели к недугу.
Известен случай исцеления глухонемого юноши. Отец Варсонофий объяснил матери несчастного, что его болезнь связана с тяжким проступком, который он совершил в детстве. Батюшка прошептал что-то больному отроку на ухо, юноша кивнул и после исповеди и причастия был полностью исцелен.

Успение

Ее спеленутое тело
Сложили в молодом лесу.
Оно от мук помолодело,
Вернув бывалую красу.

Уже не шумный и не ярый,
С волненьем, в сжатые персты
В последний раз архангел старый
Влагает белые цветы.

Златит далекие вершины
Прощальным отблеском заря,
И над туманами долины
Встают усопших три царя.

Их привела, как в дни былые,
Другая, поздняя звезда.
И пастухи, уже седые,
Как встарь, сгоняют с гор стада.

И стражей вечному покою
Долины заступила мгла.
Лишь меж звездою и зарею
Златятся нимбы без числа.

А выше, по крутым оврагам
Поет ручей, цветет миндаль,
И над открытым саркофагом
Могильный ангел смотрит в даль.

Александр Блок
Сполето, 4 июня 1909

Успенье

Богородицыно Успенье
Нам нетленье открыло встарь.
Возликуйте во песнопеньи,
Заводите красно тропарь.
Во саду Богоматерь дремлет,
Словно спит Она и не спит,
В тонком сне Она пенью внемлет, -
Божий вестник пред Ней стоит.
Тот же ангел благовествует,
Но посуплен и смутен он,
Ветвью темною указует,
Что приходит последний сон.
Наклонилась раба Господня:
— Вот готова я умереть,
Но позволь мне, Господь, сегодня
Всех апостолов вновь узреть. -
Во свечах, во святых тимьянах
Богородицы чтут конец,
Лишь замедлил во Индинианах
Во далеких Фома близнец.
Он спешит из-за рек глубоких,
Из-за сизых высоких гор,
Но апостолов одиноких
Неутешный обрел собор.
Говорит Фома милым братьям:
«Неужели я хуже всех?
Богородицыным объятьям
За какой непричастен грех?
Жажду, братия, поклониться,
Лобызать тот святой порог,
Где Небесная спит Царица
На распутий всех дорог».
Клонит голову он тоскливо,
Греет камни пожаром уст…
Гроб открыли… Святое диво!
Гроб Марии обрящен пуст.
Где Пречистой лежало тело,
Рвался роз заревой поток.
Что ручьем парчевым блестело?
То Владычицы поясок.
О, цветы! о, ручьи! о, люди!
О, небес голубая сень!
О златом, о нетленном чуде
Говорится в Успеньев день.
Ты и Дева, и Мать Святая,
Ты и родина в пору гроз:
Встанет, скорбная, расцветая
Буйным проливнем новых роз!

Михаил Кузмин
1916