Крещение Господне в русской поэзии

Клик Иордана

Запрыгал гремучий
Крутой Иордан,
И голос могучий
Река-ураган
В края посылает далеки:
«Сбирайтеся, дети, сюда;
Сбирайтесь, протоки и токи,
От гор и подгорий вода;
Ключи и ручьи отовсюду, —
Долины, равнины свои
Покинув, — в объятья мои,
Летите к великому чуду…
Неслыханный гость к нам идет.
Мы, всею семьею, иорданския воды,
Приветим и встретим Державца природы:
Он радость и сладость с Собою несет,
Он новую душу в природу введет!»…

Слыхал ли кто, от лет и от веков,
Чтоб Он… небесных вод и облаков водитель,
Сошел в сей прах земной и принял зрак рабов?!
И вот теперь, чужих грехов носитель,
Он склонится державною главой,
И у реки Своей попросит омовенья!!.
Непостижим пример сей мировой
Непостижимаго смиренья!..

Летите ж, ласкайтесь
К священным стопам:
Вздымайтесь, сбегайтесь,
Се идет Он Сам!..

И Он сошел к потоку Иордана,
И преклонил державную главу
Под дланию крестящей Иоанна;
И чудное свершилось в вышине:
Таинственно, на самой глубине,
Сафирное вдруг растворилось небо;
И свет блеснул, как отблеск заревой,
И, — под кристальной, дальней синевой,
Явился голубь белый… световой,
И, над драгой Крестимаго главой,
Он плавал в влаге светлоголубой…
И огласилось нечто, как трубой,
Как голосом могучим исполина;
И в первый раз, — в великий миг чудес,
Услышала земля из уст небес
Великое, — святое имя Сына!..

Глинка Федор Николаевич
(1786 -1880)

На Крещение Господне

Крестящуся Тебе, Господь! во Иордане,
Да в освятительной воды и Духа бане
Омоешь от греха словесных естество,
В трех Лицах чтимое явилось Божество:
Отец невидимый, Сый, всяческих Причина,
Тебя провозгласил, возлюбленнаго Сына;
И в виде голубя, примера чистоты,
Дух Божий на Тебя слетев от высоты,
Неложность утвердил Отеческаго слова.
Ты миру в облаке телеснаго покрова
Явился, Свет святый! разгнал греховну мглу,
И верой светлый мир гласит Твою хвалу.
Ко гласу Ты пришел, гремящему в пустыни:
«Готовьте Вышнему путь правды и святыни!»
Жених словесных душ! ко другу Жениха,
Крещения прося не ведущий греха,
Вид рабский восприяв, Господь всея природы!
Увидели Тебя, и убоялись воды;
И трепетен воззвал муж, посланный Творцем,
Муж-ангел, пред Твоим предшествовать лицем:
Как Света просветит светильник неприметный?
Как руку на Царя положит раб нищетный?
Ты вземлешь мира грех, спасаешь смертных род,
Святый! Ты освяти меня и бездну вод.

Ширинский-Шихматов Сергей Александрович (1783-1837)
1823

Крещение Господне

I.
Среди песков пустыни Иордана,
Где высятся ряды угрюмых скал,
Где бродит волк голодный и шакал,
Звучала речь Святая Иоанна,
Как к покаянию народному призыв,
Толпы людей, как волн морских прилив,
Стекалися к убежищу Предтечи
И слушали пророческие речи
Отшельника. Постами изможден,
Питаяся акридами и медом
И власяницею суровой облечен,
Святой Пророк являлся пред народом
И в пламенных, бичующих словах
Учил его и обличал в грехах.
Когда ж избрал, как символ очищенья,
В водах реки Крещенье –
Уверовав в учение его,
Шли многие креститься у него.
Он возвещал пришествие Того,
Кому ремень от обуви Его
Он равзязать по прах не был достоин.
Он говорил собравшимся о Том,
Кто сотворил Крещение огнем
И Духом Пресвятым, о Том – Непогрешимом,
Кто в житницу пшеницу соберет
Лопатою, солому-же сожжет
Он на огне Своем неугасимом.

II.
И, вот, когда минуло тридцать лет
Спасителю, оставив Назарет,
Ко проповеди этой и Крещенью,
К суровому и чистому ученью
Пришел и Он.
Пророк не знал Христа,
Но так была безгрешна и чиста
Спасителя Святая красота,
И нечто столь высокое в Нем было
И светлое, что душу поразило
Отшельника величием своим,
Когда Христос явился перед ним
У берегов цветущих Иордана!
Любовь и страх объяли Иоанна,
И он, что был к греху неумолим,
Святой Пророк, кидавший обличенье
в лицо царям, охваченный смущеньем,
Ничтожным вдруг почувствовал себя
Пред Иисусом. Надо от Тебя
Креститься мне, о Господи, и Ты ли
Пришел ко мне? – в волнении твердили
Его уста, его смиренный вид.
Но отвечал Спаситель благодушно:
— Оставь теперь, зане так надлежит
Нам истину исполнить! – И послушно
Он Господа веленье совершил.
Когда ж из волн Спаситель выходил.
В сиянии открылся свод небесный,
И золотом в лазури голубой
Над Ним с небес спустился Дух Святой,
И свыше глас послышался чудесный:
— Сей есть Мой Сын возлюбленный, на Нем
Покоится Мое благоволенье! –
И понял Иоанн: то было откровенье,
И преклонился Он пред Господом Христом!

Ольга Николаевна Чумина (1858–64?–1909),
по мужу Михайлова издавалась под псевдонимом Чюмина,
талантливая поэтесса и переводчица

Крещенская ночь

Темный ельник снегами, как мехом,
Опушили седые морозы,
В блестках инея, точно в алмазах,
Задремали, склонившись березы.

Неподвижно застыли их ветки,
А меж ними на снежное лоно,
Точно сквозь серебро кружевное,
Полный месяц глядит с небосклона.

Высоко он поднялся над лесом,
В ярком свете своем цепенея,
И причудливо стелются тени,
На снегу под ветвями чернея.

Замело чаши леса метелью, -
Только вьются следы и дорожки,
Убегая меж сосен и елок,
Меж березок до ветхой сторожки.

Убаюкала вьюга седая
Дикой песнею лес опустелый,
И заснул он, засыпанный вьюгой,
Весь сквозной, неподвижный и белый.

Спят таинственно стройные чащи,
Спят, одетые снегом глубоким,
И поляны, и луг, и овраги,
Где когда-то шумели потоки.

Тишина, – даже ветка не хрустнет!
А, быть может, за этим оврагом
Пробирается волк по сугробам
Осторожным и вкрадчивым шагом.

Тишина, – а, быть может, он близко…
И стою я, исполнен тревоги,
И гляжу напряженно на чащи,
На следы и кусты вдоль дороги.

В дальних чащах, где ветви как тени
В лунном свете узоры сплетают,
Все мне чудится что-то живое,
Все как будто зверьки пробегают.

Огонек из лесной караулки
Осторожно и робко мерцает,
Точно он притаился под лесом
И чего-то в тиши поджидает.

Бриллиантом лучистым и ярким,
То зеленым, то синим играя,
На востоке, у трона Господня,
Тихо блещет звезда, как живая.

А над лесом все выше и выше
Всходит месяц, – и в дивном покое
Замирает морозная полночь
И хрустальное царство лесное!

Иван Алексеевич Бунин
1886–1901

Крещение Господне

Иисус главой склонился,
В воду по пояс вступил,
Дух, как голубь ниспустился,
Голос с неба возопил:
Вот мой Сын,— моя отрада,
Он по благости Вам дан»…
А над ним десницу поднял
Восхищённый Иоанн!..

Николай Васильевич Реморов (1875–1919),
священник с 1904 г.
Печатался в Тамбовских епархиальных ведомостях

На Иордане

Под небом знойным Палестины
Красив священный Иордан,
Когда поднимется туман
От тихо дремлющей равнины
И в зыбь хрустальную, нежна,
Посмотрит южная луна.
Чаруют воды Иордана
Своей святыней мировой,
Крещенье принял над Собой
В них Иисус от Иоанна.
Раскрыло небо свой чертог,
И явлен Триединый Бог.

И. Лебединский
Это стихотворение вошло в книгу
С. Успенского «Катехизис в рассказах»,
вып.2–3 “Молитва Господня. Таинства”,
последнее дореволюционное издание
(вып.4-5) которого вышло в 1914 г.

В день Крещения
(См. 2-й тропарь 2-го канона на Богоявление И. Дамаскина)

Принимая смиренно крещение Иоанново,
В Человечестве Своем Господь
Торжественно посвящается на спасение человечества
Голосом бога Отца.
А человечество освящается в Богочеловеке
На соучастие в деле Его,
По возведению к совершенству
Человеческого существа.

Александр Солодовников
После 1960 г.

Богоявление Господне
(Святое Евангелие от Матфея, гл. 3, ст. 1)

Глас вопиющего в пустыне
Всех к покаянию завет,
Он говорит: «Христос идет,
Ему пути готовьте ныне».
Толпой безчисленной народ,
Внимая гласу Иоанна,
Стремится к берегу Иордана
Принять Крещенье в лоне вод.
И видит с светлых облаков,
Под видом голубя сходящий,
Господень Дух животворящий,
И слышен глас Творца миров,
Которым тайны объясненье
Дает Вселенной Властелин:
«То Сей возлюбленный Мой Сын,
На Нем Мое благоволенье».
Хвала Тебе, о Божий сил!
Наш милосердный Искупитель!
Ты снова райскую обитель
Нам недостойным отворил!
О, дай, чтоб мы от колыбели
До гроба шли Твоей стезей,
О, дай для нас воде купели
Быть иорданскою струей!

Василий Бажанов,
протопресвитер (1800-1883)

Крещенскій Сочельникъ

Крещенскій Сочельникъ, пушистый и бѣлый.
Глядитъ сквозь промерзшія стекла окна.
Сгущается въ комнатѣ сумракъ несмѣлый,
И дремлетъ беззвучно кругомъ тишина.
Мерцаетъ лампада въ углу у Распятья,
И тѣни недвижно лежать на полу...
А тамъ, за стѣною, народъ съ водосвяты
Идетъ торопливо отъ стужи къ теплу...
На сердцѣ спокойно и тихо, какъ прежде,
Въ мечтательномъ дѣтствѣ, исчезнувшемъ сномъ.
Вотъ скрипнули двери, и въ темной одеждѣ
Прислуга вошла, осѣняясь крестомъ.
Въ рукѣ пузырекъ со святою водою,
Лицо отъ мороза, какъ въ яркомъ огнѣ,
И, съ улицы холодъ внося, предо мною
Проходитъ и брызжетъ водой по стѣнѣ...
А двери и окна всѣ въ крестикахъ мѣломъ,
Въ защиту отъ бѣдъ, навожденья и зла.
И кажется: тайно въ умѣ охладѣломъ
Колышутся снова приливы тепла...
Смотрю, умиляясь забытой картиной,
И трогаютъ сердце прошедшіе сны.
И снова плывутъ вереницею длинной
Преданья далекой родной старины...
И снова мнѣ чудится: тайны и тѣни
Меня обступаютъ, какъ въ дѣтскіе дни.
И хочется вѣрить въ приходъ привидѣній,
Въ могущество чаръ и гаданій огни.
О, сколько красы и поэзіи въ этомъ!
Но время умчало былые года,
Какъ милые сны съ обаятельнымъ свѣтомъ.
Чтобъ ихъ не вернуть, не вернуть никогда!

Леонидъ Афанасьевъ.

"Нива", No 1, 1918