RSS
Написать
Карта сайта
Eng

Анонсы

23 марта

Лекция «Прощеное воскресение. Изгнание Адама из Рая», Москва

30 марта

Лекция «Образ святого Димитрия Солунского в византийском и древнерусском искусстве», Москва

30 марта

Лекция «Неделя Торжества Православия», Москва

31 марта

Лекция «Земная жизнь Христа», Москва

3 апреля

Лекция «Закат Древней Руси и образ Христа», Москва

6 апреля

Лекция «Святые Великого поста», Москва

13 апреля

Лекция «Середина Великого поста – Крестопоклонная неделя», Москва

13-15 апреля

55-й весенний симпозиум по византийским исследованиям, тема «Правосудие в Византии», Великобритания

14 апреля

Лекция «События Страстной недели», Москва

20 апреля

Онлайн-конференция «Священные дни в раннем и средневековом христианстве», Крит

28 апреля

Лекция «Воскресение и Страшный суд», Москва

18 мая

Лекция «Салоники – город византийских храмов», Москва

3-4 июня

Конференция «Князья, иерархи и люди Древней Руси между властью, повседневностью и храмом», Санкт-Петербург

Россия на карте Востока

Летопись

19 марта 1884 на общем собрании ИППО казначеем назначен С.Д. Лермонтов

19 марта 1894 в Иерусалиме составлено духовное завещание начальника Русской Духовной Миссии архим. Антонина (Капустина)

19 марта 1895 в Смоленске открыт отдел ИППО

Соцсети


Связи русского монашества Афона и Императорского Православного Палестинского Общества

Во второй половине XIX – начале XX веков существовали многообразные и тесные связи русского монашества Афона с Императорским Православным Пале­стинским обществом (ИППО) и Русской Духовной Миссией в Иерусалиме. Русские святогорцы оказывали существенную помощь в создании новых монастырей и храмов на Святой Земле. Афонский Свято-Пантелеимоновский мона­стырь служил моральной поддержкой для русских организаций на Востоке. Так, вскоре после основания Православного Пале­стинского общества (основано в 1882 г., с 1889 г. — Императорское) его будущий секретарь В.Н. Хитрово 21 ноября 1884 г. писал М.П. Степанову:

«Хотя Пантелеймоновский монастырь не входит в круг деятельности нашего Общества, тем не менее, не только игнорировать мы его не можем, но наоборот, мы должны его поддерживать и ему оказывать содействие всеми нашими силами. Такой монастырь в Святой Земле (если бы был возможен!) был бы все, чего мы могли бы ожидать и желать. Это рус­ский клин, и к тому же единственный, вбитый на Востоке».[1]

Регулярные контакты со старцами Свято-Пантелеимоновского монастыря имел знаменитый многолетний начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин) (с 22 мая 1882 года он был почетным членом ИППО. Прим. Ros-Vos.net), неоднократно приезжавший на Афон. Братия монастыря постоянно посылала в Иерусалимскую Миссию свои издания для библиотеки и распространения среди паломников. Благодаря пожертвованиям брата игумена Руссика о. Макария (он был почетным членом ИППО. Прим. Ros-Vos.net), В.И. Сушкина (со 2 декабря 1882 года он был действительным членом ИППО. Прим. Ros-Vos.net), архимандрит Антонин в 1873 г. приобрел участок земли в Иерихоне для строительства приюта. Кроме того, братия Свято-Пантелеимоновского монастыря оказала денежную помощь Миссии для постройки храма на Елеонской горе.[2]

С 1871 по 1895 гг. Руссик имел своего постоянного представителя в Иерусалиме, которой одновременно служил при Русской Духовной Миссии на Святой Земле – иеродиакона Виссариона (в миру Василия Павловича Картаманева). Он происходил из крестьян Курской губернии, поступил в Свято-Пантелеимоновский монастырь в 1850 г., принял там постриг в мантию и пребывал в Иерусалиме вплоть до своей кончины в середине 1895 г.[3] В монастырском архиве сохранилась его обширная переписка с игуменами и некоторыми другими насельниками Руссика за июнь 1871 – апрель 1895 гг., из которой видно, что братия монастыря постоянно пересылала начальникам Русской Духовной Миссии и духовенству Иерусалимского Патриархата различные пожертвования, печатные издания и т.д.[4] Периодически на Святой Земле пребывали и некоторые другие насельники Руссика, в частности, в монастырском архиве хранятся письма из Иерусалима в обитель ее братий — иеромонаха Моисея за 1871 г. и монаха Валентина (Коптевского) за 1890-1891 гг.[5]

В 1894-1899 гг. начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме служил бывший многолетний насельник Свято-Пантелеимоновского монастыря схиархимандрит Рафаил (Трухин) (он был почетным членом ИППО. Прим. Ros-Vos.net). В декабре 1894 г. иеродиакон Виссарион так писал игумену Руссика о. Андрею о начале деятельности схиархимандрита Рафаила на Святой Земле: 

«Батюшка! Утешили Вы меня поздравлением с новым нашим начальником архимандритом Рафаилом, Вы нисколько не ошиблись в том, что, будучи он одного монастыря постриженец, встретил меня как нельзя лучше дружески и отечески, что было всем на удивление, и потом конечно чаще меня никого не бывает у него на беседе».[6]

Русские святогорцы также выделяли деньги на содержание православных школ в Палестине и Сирии. В частности, 9 мая 1902 г. к игумену Руссика схиархимандриту Андрею обратился инспектор северо-сирийских школ Императорского Православного Палестинского общества Иван Спасский с просьбой прислать несколько иерейских облачений для бедных церквей Сирии: 

«Здесь церкви так скудны денежными средствами, что во всех сельских церквах облачения из самого простого и дешевого ситца. Поэтому они будут весьма рады, если Вы благоволите прислать хотя поношенные ризы».[7] Эта просьба вскоре была выполнена.

20 октября 1909 г. за заботу о паломниках, отправлявшихся на Святую Землю, игумен Руссика о. Мисаил (Сапегин) и настоятель Одесского подворья Свято-Пантелеимоновского монастыря иеромонах Кирик (Максимов) были избраны действительными членами Императорского Православного Палестинского общества.[8]

Активность связей между Свято-Пантелеимоновским монастырем и Императорским Палестинским Православным обществом подтверждают многочисленные случаи взаимных подарков. 9 июля 1892 г. уполномоченный Императорского Палестинского Православного общества в Палестине Н. Михайлов в письме игумену Руссика о. Андрею выразил благодарность за высланный ему крест.[9] В 1901 г. заведующий Московским подворьем и настоятель часовни св. вмч. Пантелеимона иеромонах Тит передал от имени Руссика председателю Императорского Палестинского Православного общества великому князю Сергею Александровичу на нужды общества 400 рублей.[10] В том же году иеромонах Тит передал от Руссика великому князю Сергею Александровичу в дар его домовой церкви ладан.[11]

В свою очередь значительное внимание Свято-Пантелеимоновскому монастырю уделял великий князь Сергей Александрович, от имени которого присылались денежные пожертвования Руссику, в частности, в сентябре 1887 г. 1000 рублей — на восстановление пострадавшей от пожара 7 августа 1887 г. обители.[12] В монастырском архиве сохранилась переписка с великим князем и его секретарем за 1892-1894 гг.[13] После убийства Сергея Александровича террористом-эсером покровительство обители взяла на себя его вдова св. мц. великая княгиня Елизавета Федоровна (в монастырском архиве хранится переписка с ней и ее секретарем за 1904-1910 гг.).[14]

Со Свято-Пантелеимоновским монастырем был связан важный проект Императорского Православного Палестинского общества — возобновление храма свт. Николая Чудотворца в Мирах Ликийских на средиземноморском побережье Малой Азии (ныне г. Демре в Анатолийской Турции). В начале 1850 г., возвращаясь из своего второго паломничества в Святую Землю, этот город посетил известный русский путешественник А.Н. Муравьев. Обнаружив на месте древнего монастыря Новый Сион лишь пребывавшие в полном запустении развалины и открытую гробницу свт. Николая Чудотворца, где до 1087 г. покоились мо­щи святого, он обратился у митрополиту Московскому Филарету (Дроздову) с просьбой оказать помощь в восстановлении церкви в Мирах Ликийских и возможном устройстве там русского монастыря. При содействии Владыки Филарета удалось собрать необходимую сумму денег, на которую в 1853 г. при помощи российского вице-консула на о. Родос были куплены развалины церкви и прилегающие к ней участки. В 1858-1865 гг. проводились восстановительные работы — храм очистили от земли, и был возведен свод.

Значительное участие в этом деле принял российский посол в Константинополе Н.П. Игнатьев, заинтересованный в деле создания русского монастыря в Мирах Ликийских, как по политическим соображениям, так и из личного почитания своего небесного покровителя. В 1868 г. Н.П. Игнатьев обратился к игумену Руссика о. Макарию с предложением взять на себя заботу об этом владении и послать туда несколько монахов. Игумен Макарий в начале 1870-х гг. послал в Миры Ликийские двух монахов, которые поселились вблизи церкви и приняли ее в свое заведование. После этого они обратились к Н.П. Игнатьеву с просьбой ходатайствовать перед Святейшим Синодом о разрешении сбора пожертвований в России для дальнейшего устройства церкви.[15]

Указ Святейшего Синода о разрешении сбора пожертвований в течение одного года был издан в начале 1875 г. Командированные в Россию иеромонах Афанасий и монах Варсонофий получили паспорта и сборные книги только в середине 1876 г., незадолго перед началом русско-турецкой войны. Они привезли с собой частицы мощей св. вмч. Пантелеимона, свт. Николая Чудотворца, часть Животворяще­го Древа Господня и список афонской чудотворной иконы Божией Матери «Скоропослушницы».[16] Время для сбора оказалось очень неудобным, и все же в сентябре 1877 г. сборщики передали в Хозяйственное управление при Синоде 3605 рублей, собранных за это время. После окончания войны, в 1878 г., пребывавший тогда по прежнему в Александро-Невской Лавре, иеромонах Афанасий обратился с ходатайством о возобновлении сбора пожертвований и получил соответствующее разрешение.

Еще до начала русско-турецкой войны, в 1876 г., отцы Афанасий и Варсонофий пожелали использовать для увеличения предпринятого ими сбора в пользу мирликийскго храма недостроенную часовню в Санкт-Петербурге, в Рождественской части на перекрестке 2-й Рождественской) улице, Калашниковского проспекта и Мытнинской улицы. Часовня была заложена осенью 1870 г., когда торговцы Старо-Александровского рынка решили построить ее в память спасения императора Александра II при покушении на не­го 25 мая 1867 г. в Париже. В 1872 г. был утвержден проект шатровой часовни во имя св. кн. Александра Невского в русском стиле и в следующем году началось строительство. Однако собранной купцами суммы оказалось недостаточно, и жертвователи согласились на предложение иноков Руссика приписать часовню к мирликийскому храму, чтобы «доходы ее шли на его восстановление». Часовня должна была стать своего рода подворьем, представлявшим в столице Российской империи родной город святителя Николая.[17]

28 августа 1878 г. игумен Макарий и о. Иероним написали Н.П. Игнатьеву о получении разрешения по ходатайству посла иметь «для Мир-Ликии» в Санкт-Петербурге часовню.[18] На собранные монахами Руссика средства часовня св. кн. Александра Невского была достроена и 6 декабря 1879 г. освящена митрополитом Санкт-Петербургским Исидором (Никольским). Ее настоятелем (заведующим) был назначен иеромонах Афанасий, весной того же году написавший и опубликовавший в Санкт-Петербурге «Сказание о Александро-Невской часовне».[19]

Отцы Афанасий и Варсонофий передали в Александро-Невскую часовню все привезенные ими со Святой Горы святыни. После ее открытия афониты стали регулярно совершать молебны перед ними, в том числе пред образом Божией Матери «Скоропослушницы». Однако уже в августе 1880 г. вследствие возникших разногласий строители часовни попросили отозвать иеромонаха Афанасия обратно на Афон.[20] В 1881 г. отцы Афанасий и Варсонофий вернулись в Свято-Пантелеимоновский монастырь. Тем ни менее сборы на храм в Мире Ликийской в часовне продолжались и ежегодно приносили 2-3 тысячи рублей.

Осенью 1885 г. в Александро-Невской часовне произошел пожар, в результате которого она сгорела дотла. Однако бедствие послужило прославлению иконы Божией Матери «Скоропослушницы», которая была обретена нетленной на пепелище. Это чудесное событие способствовало увеличению сбора пожертвований на храм в Мирах Ликийских. Общая сумма собранных в 1885 г. средств составила свыше 70 тысяч рублей. Они были переданы Императорскому Православному Палестинскому обществу, основанному в 1883 г. и располагавшемуся поблизости — на Мытнинской ул., 10. В ведение этого общества в 1888 г. была передана и восстановленная после пожара Александро-Невская часовня. Председатель Палестинского общества великий князь Сергей Александрович принял на себя звание почетного ктитора часовни. Управление ее хозяйственной частью было возложено на особое попечительство во главе с ктитором часовни графом Н.Ф. Гейденом. После гибели от руки террориста-эсера Каляева великого князя Сергея Александровича, ча­совню расшири­ли, сделали на ней главки и преобразовали в храм свт. Николая Чудотворца и св. кн. Александра Невского, освящение которого произошло 30 ноября 1905 г., но про­стояла эта временная церковь недолго.[21]

Императорскому Православному Палестинскому обществу, несмотря на все попытки, не удалось разрешить «мирликийский вопрос» и добиться разрешения у турецких властей полностью возродить древний храм. В 1910 г. собранные средства реше­но было употребить на постройку русского подворья в итальянском городе Бари (по-русски – Барграде), так как там находились мощи свт. Николая Чудотворца. В 1911 г. Императорское Православное Пале­стинское общество учредило Барградский комитет для постройки храма в Бари, которому передали 246, 5 тысяч рублей, собранных на церковь в Мирах Ликийских (храм свт. Николая Чудотворца в основном построили в 1913-1916 гг.).[22] Небольшую столичную церковь свт. Николая Чудотворца и св. кн. Александра Невского заменили построенным в 1913-1915 гг. более обширным зданием Никольско-Александровского (Барградского) храма, в котором по прежнему пребывала афонская икона Божией Матери «Скоропослушницы».[23]

Ее почитателями были царственные мученики, особенно императрица Александра Федоровна. Так 1 апреля 1916 г. она писала императору Николаю II, находившемуся в то время в ставке главнокомандующего:

«Мой родной и милый!.. Мы ездили в новую маленькую церковь Бари во имя Скоропослушницы и видели там дивную икону — такой чудный, кроткий лик, и во время молитвы перед ней охватывает такое хорошее чувство… Посылаю тебе маленький образок, привезенный мною оттуда». В дальнейшем эта «дивная икона» еще несколько раз упоминалась в письмах императрицы.[24] 

7 марта 1932 г. Никольско-Александровский (Барградский) храм был за­крыт и 20 мая того же года взорван. Привезенная с Афона монахами Руссика чудотворная икона Божией Матери «Скоропослушницы» в настоящее время находится в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры и пользуется большим почитанием верующих.

В начале XX века при содействии Императорского Православного Пале­стинского общества русскими святогорцами был устроен монастырь на Святой Земле. Этот проект был осуществлен в результате покупке древней Лавры св. Харитона настоятелем афонской Крестовоздвиженской келлии Каракальского монастыря иеросхимонахом Пантелеимоном (в миру Петром Ивановичем Важенко). В 1903 г. он приобрел в восьми верстах от Иерусалима частично пребывавшую в развалинах Фаранскую Лавру преп. Харитона Исповедника, которую в свое время не удалось приобрести даже архимандриту Антонину (Капустину), и населил ее русским братством из семи человек. Приобретение монастыря преп. Харитона активно поддерживали российские дипломаты, так как оно не только укрепляло русское влияние на Вос­токе, но и способствовало борьбе с католической пропагандой в Па­лестине. Покупка была совершена с согласия Иерусалимского Патриарха Дамиана, отправившего соответствующее послание Святейшему Синоду Российской Православной Церкви.[25]

При помощи Императорского Православного Пале­стинского общества русские святогорцы также создали свой монастырь в Ливане. 12 июля 1912 г. в Дамаске было заключено соглашение между Антиохийским Патриархом Григорием и уполномоченным Крестовоздвиженской келлии на Афоне о. Геннадием, о сдаче в аренду пребывавшего в запустении патриаршего монастыря св. пророка Илии в Шуайя под Бейрутом. Игуменом монастыря был назначен настоятель Крестовозд­виженской келлии иеросхимонах Пантелеимон (Важенко). Согласно договору, братия мог­ла пользоваться имуществом монастыря на вечные времена и всеми правами, допущенными вакуфом, т.е. строить новые здания и ре­монтировать старые, приобретать новые владения и пр. В управле­нии обителью настоятель получал возможность ввести общежи­тельный устав и принимать в монашество всех православных, как русских, так и сирийцев, а также удалять всех не оказывающих пови­новение. В Бейруте предоставлялось помещение для приезжающих туда монахов. Патриарх Григорий сохранял за собой право жить в монастыре в летнее время и получать от монастырских виноградников 500 ок церковного вина. За аренду братия должна платить ежегодно от 200 до 400 наполеонов.

Пересылая копию этого документа обер-прокурору Святейшего Сино­да, российский консул в Дамаске князь Шаховской писал: 

«Можно только приветствовать этот почин Крестовоздвиженского скита на Афоне распространить свою деятельность на Сирию, для каковой здесь самое обширное поле. Появление здесь именно афонских монахов наших, отличающихся энергией, деятельностью и хозяйственно­стью, может принести большую пользу Антиохийской патриархии и сирийскому православию, помимо того, что это будет выгодно и для монастыря». 

Пример хорошо устроенной обители, по мне­нию дипломата, могло дать толчок к возрождению монашества в Сирии, которое находилось в упадке.[26] Уже вскоре монастырь св. пророка Илии заселили 40 русских монахов. Эту обитель планировалось расширить, но помешали события Первой мировой войны, в ходе которых русский монастырь в Ливане прекратил свое существование.[27]

Разнообразные связи русского монашества Афона с Императорским Православным Пале­стинским обществом продолжались вплоть до вступления в 1914 г. Османской империи в Первую Мировую войну и последующей революции 1917 г. в России.
_____________
Примечания

[1] Герд Л.А. Русский Афон 1878-1914 гг. Очерки церковно-политической истории. М., 2010. С. 23; Дмитриевский А.А. Императорское православное палестинское общество и его деятельность (1882-1907). Историческая записка, составленная по поручению Общества. СПб., 1907.

[2] Архив Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (АРПМА). Оп. 10. Док. 359. Л. 7.

[3] Монахологий Русского Свято-Пантелеймонова монастыря на Афоне. Святая Гора Афон, 2012. С. 42.

[4] АРПМА. Оп. 34. Д. 2. Док. 1261. Л. 7-233.

[5] Там же. Д. 1. Док. 1704. Л. 1-3; Д. 3. Док. 1262. Л. 1-7.

[6] Там же. Д. 2. Док. 1261. Л. 228.

[7] Там же. Оп. 44. Д. 16. Док. 3813. Л. 21-22.

[8] Там же. Оп. 10. Д. 106. Док. 129. Л. 30об.

[9] Там же. Оп. 44. Д. 16. Док. 3813. Л. 10.

[10] Там же. Д. 22. Док. 3825. Л. 12.

[11] Там же.

[12] Там же. Д. 16. Док. 3813. Л. 1-2.

[13] Там же. Оп. 41. Д. 851. Док. 1948. Л. 1-48.

[14] Там же. Д. 942. Док. 1947. Л. 1-22.

[15] Герд Л.А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном востоке (1878-1898). М., 2006. С. 360-395; Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX — начале ХХ вв. М., 2006. С. 271-280.

[16] Антонов В.В., Кобак А.В. Святыни Санкт-Петербурга. Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 283.

[17] Там же.

[18] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 730. Оп. 1. Д. 3026.

[19] См.: Иеромонах Афанасий. Сказание о Александро-Николаевской часовне: Записка о часовне, устрояемой в С.-Петербурге на Песках. СПб., 1879.

[20] ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 3026.

[21] Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 188. Д. 2401; Ф. 797. Оп. 40. Д. 130а; Оп. 75. Д. 243; Ф. 799. Оп. 26. Д. 11, 1376; Ф. 1287. Оп. 40. Д. 802; Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга. Ф. 787. Оп. 17. Д. 251; Ф. 796. Оп. 153. Д. 1626.

[22] Русские храмы и обители в Европе. СПб., 2005. С. 147-148.

[23] Юшманов В.Д. Закладка храма во имя свт. Николая Чудотворца. СПб., 1913; Поселянин Е. Краткое описание Барградского Николо-Александровского хра­ма в Петрограде. Пг., 1916; Освящение Барградского Николо-Александровского храма в Петрограде. Пг., 1917; Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. 1916. Т. XXVII. С. 184-203.

[24] См.: [Электронный ресурс] Режим доступа: URL:http://ippo.ru/history/bari/3/2/ (дата обращения 25 января 2015 г.)

[25] Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX – XX веках. М., 2002. С. 231-232; РГИА. Ф. 796. Оп. 185. VI отд. I ст. 1904 г. Д. 5786.

[26] Герд Л.А. Русский Афон 1878-1914 гг. С. 114; РГИА. Ф. 796. Oп. 195. VI отд. I ст. Д. 1116. Л. 2-3, 4-4об.

[27] Козлов В.Ф. Святая Гора Афон и судьбы ее русских обителей // Дипломатический вестник. 1990. М., 1992. С. 244.

СПбДА

Шкаровский М.В., профессор, доктор исторических наук

Доклад М.В. Шкаровского на конференции «Синод в истории российской государственности» в Президентской библиотеке 26 мая 2016 г.

Тэги: Афон, Святая Земля, ИППО, РДМ, Макарий (Сушкин), Антонин (Капустин), Хитрово В.Н., Степанов М.П., Игнатьев Н.П., афонские подворья для паломников, Кириак (Максимов), Барградский комитет, вел.кн. Сергей Александрович, вел.кнг. Елизавета Федоровна

Пред. Оглавление раздела След.
В основное меню