Базилика святителя Николая в Бари и ее историко-художественные сокровища

Немногие из существующих памятников обладают таким смысловым богатством как Базилика святителя Николая в Барии. Посетителя может привлечь здесь художественный стиль (романский, на уровне почти примитивного, со скульптурными элементами высокой формальной наполненности), или ее история (гостями бывшего дворца катапана побывали видные исторические личности «местного» и мирового значения), или вера (воплощение в камне того глубокого религиозного чувства, которое было основой средневековой духовности), или же ее экуменическая миссия, все громче заявляющая о себе в современном мире.

1. Норманское завоевание (1071 г.): политический и экономический кризис

Нет сомнения, за плечами у базилики богатое прошлое, истоки которого ведут ко двору катапана, губернатора, главы византийской провинции на территории Южной Италии. И действительно, нужно подчеркнуть, что история города Бари начинается вовсе не со Святителя Николая. Упоминания о городе находим у Горация и Тацита, однако неожиданному его пробуждению в IX веке предшествовал долгий период неизвестности. Только с приходом сарацинского владычества, продолжавшегося тридцать лет (841–871 гг.), город внезапно кивает, налаживается интенсивная торговля с Сирией и Египтом. С возвращением франко-византийцев город превращается в столицу византийского стратига, а затем, после 968 года, резиденцию самого катапана, императорского наместника Лонгобардского округа, то есть, южной Италии.

В период, когда Бари выступал в роли столицы, особенно проявили себя катапаны Василий Месардонит, который в 1011 г. отвоевал город у повстанца Мело, и Василий Бойоаннес, автор провизантийской реконструкции Юга.

В 1071 г. после продолжительной осады город сдался Норманнским наемникам, которые уже в 1053 г. в битве при Чивитате обрели уверенность в своих силах. В 1072 г. герцог Роберт Гвискар вместе с младшим братом Рожером завоевывает Палермо, и выбирает местом жительства Салерно.

Неожиданно Бари, самый богатый город Юга, не только вытесняется с ближневосточных рынков, но и рискует полностью потерять свое влияние в регионе. Предприимчивая городская знать вынуждена была проявить недюженную изобретательность, чтобы выйти из этого трудного положения. Проект, на котором, в конце концов, остановились, заключался в похищении Мощей Святителя Николая. Это должно было дернуть городу если и не статус столицы, то бы значимость религиозного центра. В средневековье такого рода предприятия случались нередко (достаточно вспомнить о святом Марке и Венецианцах, или о святом Варфоломее и жителях Беневенто, или же о святом Матфее и Салернитанцах) и обычно достигали задуманной цели, то есть в результате не только удавалось сплотить горожан у священного символа, но и привлечь иногородних верующих и, таким образом, стимулировать торговлю. И город, позабытый властью (политический центр которой переместился на побережье Тирренского моря), наконец, ожил, забурлил новыми идеями и нашел их достойных исполнителей. Однако чувствовался недостаток в выдающихся личностях. Например, Куркорий, заказавший Никифору написать Слово о перенесении мощей Святителя Николая, упоминается в дошедших до нас документах лишь косвенно. Однако существовал класс, который чувствовал себя достаточно сильным – торговая знать. Несмотря на утерю политического престижа, город не собирался довольствоваться второстепенной ролью.

С достойным восхищения умением сочетать религиозные и коммерческие интересы, таким характерным для Средневековья, барийские горожане продемонстрировали завидную предприимчивость. Похищение мощей какого-нибудь знаменитого святого вернуло бы городу Бари его отчасти потерянное религиозное достоинство (архиепископа все еще называли архиепископом «Канозы и Бари»), и оживило бы паломничество, что в те времена было равнозначно религиозному туризму.

Выбор Святителя Николая был, нужно сказать, закономерным. В Бари, после имени Иоанн, самым распространенным являлось имя Николай (в городе существовало уже три или четыре церкви в его честь). С другой стороны, Миры (Малая Азия), место захоронения Святителя Николая, заполонили турки, так что никто бы не обвинил барийцев в похищении реликвии у восточных христиан. Кроме того, Миры находились на морском пути барийских кораблей, направляющихся в Сирию, поэтому нетрудно было проникнуть в город под видом торговцев без снаряжения специальной экспедиции. Нужно отметить, что Святитель Николай в то время уже являлся самым важным святым христианского календаря, поэтому присутствие его останков в Бари должно было обеспечить оживленное паломничество.

Находясь вне политического поля зрения властей (центры – Салерно, Палермо), а значит, пользуясь отсутствием какой-либо власти, барийские коммерсанты смогли найти решение, удовлетворяющее интересы как духовенства, так и торговых слоев и моряков. Итак, в начале 1087 года три корабля, груженые зерном и продуктами сельского хозяйства, как обычно, взяли курс на Сирию Хотя в народе уже ходили слухи о возможном похищении, однако, даже если и существовал какой-то заговор, то во избежание провала все держалось в строжайшей тайне. Об этом Никифор говорит однозначно: идея похищения пришла в голову некоторым мудрым и влиятельным барийцам во время путешествия в Антиохию на груженых зерном и другими товарами кораблях.

Таким образом, с одной стороны, исключается любая преднамеренность содеянного, а с другой, недвусмысленно подчеркивается барийское происхождение «проекта». Речь идет именно о барийцах, везущих товары на барийских судах, – первейших конкурентах венецианцев. Венецианцы, кстати, тоже подумывали о подобной инициативе. Закончив торговые операции в Антиохии (продажа зерна и покупка тканей) перед отправкой в обратный путь на судно поднимаются два паломника, возвращающиеся из Иерусалима, которых намереваются использовать для разведки обстановки в Андриаке, а также в качестве переводчиков. Как бы то ни было, причалив корабли и оставив на них охрану, 47 моряков со спрятанным под плащами оружием (на всякий случай) проходят около трех километров, отделяющих порт от церкви Святителя Николая (находящейся, в свою очередь, в километре от города Миры), и входят под видом паломников в церковь.

Уже по присутствию св. мира догадываются о местонахождении тела Святителя, а после «оживленной» беседы с четырьмя монахами получают подтверждение своей догадке. Молодой Матвей разбивает крышку гробницы, и, изъяв кости, передает их двум священникам, Лупусу и Гримоальду. Но тут возникает чуть было не испортивший все дело спор: на какое судно грузить мощи. Однако здравый смысл торжествует, и отбиваясь от пытавшихся их остановить жителей Миры, наши герои двинулись к кораблям.

Два барийских хрониста (два других были француз и русский) Никифор, посланник торговой знати, и Иоанн Архидьякон, представитель архиепископа, перечисляют остановки на обратном пути: Кекова, Мегисте, Патара, Пердикка, Макри (на ликийском побережье), Черезанус, Милос (в Эгейском заливе), Стафну (Бонаполла, островок недалеко от Пелопоннеса), Герака, Монемвазия, Метона, Сукея (на греческом поборежье), Сан Джорджо (Св. Георгий), Бари Остановка в порту Сан Джорджо в ночь на 8 мая была вызвана нежеланием входить в порт Бари ночью, а также намерением украсить св. мощи купленными в Антиохии тканями. В воскресенье 9 мая судна отплыли в направлении Бари, однако в порт не вошли. Ожидавшая на причале толпа бесновалась в веселье, а капитаны судов и главные организаторы похищения ожесточенно спорили о месте сохранения мощей. К тому времени они уже знали, что в городе нет никакой имеющей вес власти: ни архиепископа Урсона, ни архидьякона Иоанна, находившихся в Канозе; ни герцога Рожера, отправившегося в Рим на торжества по поводу коронования папы Виктора III; и, по-видимому, отсутствовал и «катапан», наместник Рожера Борса.

Наиболее авторитетной личностью в Бари оказался в тот момент аббат Бенедиктинского монастыря Илия, и именно он взошел на борт корабля и сумел помирить капитанов. Как утверждают, капитаны вручили Илие мощи, и он хранил реликвии до принятия решения об их дальнейшей судьбе.

Выбор Илии в качестве хранителя реликвии оказался удачным, поскольку, когда по прошествии двух дней возвратился архиепископ и с помощью своей вооруженной охраны попробовал овладеть реликвией, народные волнения перешли в настоящее вооруженное восстание. При виде первых жертв и многочисленных раненых аббат Илия решил вмешаться в ситуацию и сумел убедить архиепископа отказаться от своих намерений. Таким образом, Илие было поручено переделать двор катапана в великолепный храм, где должна была покоиться реликвия (находящаяся там и сегодня).

Новость о прибытии в Бари мощей Святителя Николая разлетелась по всей Европе, с абсолютно невероятной скоростью. Молниеносному распространению известия способствовало, по современному выражению, средневековое Норманнское Commonwealth. Древние племена викингов, сошедшие в Европу из Норвегии около 900 года, к тому времени уже основательно укоренились своими многочисленными ветвями сначала в России, затем во Франции и одновременно в Англии (битва при Гастингсе 1066 года) и в Южной Италии (взятие Бари в 1071 г.), не говоря уже о том, что костяк византийской армии состоял из солдат норманнского происхождения, а точнее, варягов, как в России.

Трудно найти хроники того времени, в которых бы не упоминался 1087 год как год прибытия в Бари тела Святителя Николая. Иначе и быть не могло, если учесть, что этот святой, наравне со святыми Иоанном и Георгием, являлся наиболее почитаемым как на Востоке, так и на Западе.

Для Бари открылась новая историческая страница. Раньше этот город был византийской столицей Южной Италии, теперь он становится городом Святителя Николая. Как вызывающе подчеркивает Франко-иерусалимская легенда, в Бари появился новый катапан, гораздо могущественнее прежнего, – Николай Угодник. Благодаря деятельности Илии, которого тем временем единодушно избрали взамен умершего Урсона архиепископом, менее чем за два года работы в крипте были завершены. Первого октября 1089 г. в Бари для вложения мощей в престол (где они находятся и сегодня) прибывает папа Урбан II. Настоящий престол – тот же самый, что девять веков тому назад, как показывают надпииси герцогини Сикелгайта (+1091 г.) и графа Годфреда на внутренних стенках саркофага.

У хрониста Никифора встречается фраза, заставляющая предположить, что Дворец катапана был снесен и на его месте была построена новая Базилика. Тем не менее, многочисленные асимметрии (различного стиля башни, арки над порталами со смещенным центром, северная стена на два метра длиннее, напольные мозаики алтаря и колонны кивория не гармонируют друг другом) и довольно своеобразный декор центрального портала (быки, сфинксы) указывают, скорее всего, на перестройку резиденции катапана с использованием строительного материала прежней структуры, а также ее скульптурных элементов.

К периоду ранее 1087 года восходят многие архитектурные памятники, хранящиеся в верхних галереях (особенно, во внешних) и в матронео, как, впрочем, и многие другие вещи, которыми можно любоваться в верхней Базилике. Среди последних нужно упомянуть плиту с эпиграфом Василия Месардонита (1013 г.). Надпись на ней рассказывает на греческом языке о работах по укреплению и расширению двора катапана), мозаику пресвитерия {с мусульманским декором, навеянным монограммой Аллаха, с кольцами и грифоном), плиту саркофага греческого аристократа Василия Мерсиниота (1075 г.) и, пожалуй, плиту с изображением ангела-учителя (каталожный No. 5). Предполагается, что сама крипта Святителя Николая являлась залой дворца катапана, судя по византийским капителям большинства колонн (особенно, капители, украшенные виноградными лозами И растительно-цветочными мотивами). К византийскому периоду относятся также около пятидесяти пергаментов (датируемых периодом начиная с 939 г.), три из которых до сих пор имеют свинцовую печать (два пергамента катапанов Икеякона – каталожный № 3 – и Евстафия Палатина, и третий – папы Николая II). Почти все пергаменты написаны на латыни, так как Бари, даже будучи греческой столицей, был заселен, по большей части, латино-лангобардами.

В Бари начали прибывать со всех концов света паломники, а аббат Илия продолжал строить верхнюю Базилику.1096 г. перед тем, как отправиться на завоевание Иерусалима, по лестнице крипты спускались лучшие представители европейского средневекового рыцарства (Уго из Вермандуа, Роберт из Фландрии, Стефан из Блуа, Роберт, Дрого из Несле, Вильгельм Плотник и Кларамбальд из Дандэил), к которым присоединились князь Барграда Боэмунд и его племянник Танкред, оба являющиеся героями Тассо (Освобожденный Иерусалим). Известный хронист Первого Крестового похода Фулькерий из Шартр, с восхищением рассказывая о великолепном действе, не только описал визит крестоносцев в Бари, но и отметил почтение, оказанное рыцарями мощам Святителя Николая.

Первый Крестовый Поход, возможно, был подходящим поводом для учреждения Сокровищницы святого Николая. Никаких документальных свидетельств на этот счет не существует, однако кажется вполне закономерным, что с появлением и увеличением числа разрозненных подношений как, например, по обету в благодарность за полученные милости, уже в ту эпоху начали подумывать о месте (например, ризница), где можно было бы хранить литургическую утварь, дары и реликварии.

В 1098 г. в Базилику прибывает уникальный дар: роскошный шатёр вождя сарацинов Кербога, побежденного Боэмундом в исторической битве при Антиохии. К сожалению, в архиве Базилики нет никакого упоминания об этом шатре, о котором, однако, рассказывают хронисты Крестового похода. А вот подробнейшие записи о подношении реликвий были произведены в 1102 г. никем иным, как самым известным барийским автором Иоанном Архидияконом.

Дары, о которых упоминает Архидиякон, автор Hisloria Translations Sancti Nicolai (Слово о перенесении мощей Свт. Николая), были подарками рыцарей и епископов, направляющихся в Святую Землю В частности, он описывает как архиепископ Илия получил ревиквии святого Апостола Фомы и Великомученика Викентия. В связи с этим должны были бы упомянуть и реликвию святого Лонгина, тесно связанную с драматическими событиями первого крестового похода. В период с XII века по XIII век среди указанных выше реликвий реликвия Апостола Фомы пользовалась в Бари наибольшим почтением, превзойденным только лишь в начале XIV века реликвией Святого Шипа. Крестовый Поход оставил отпечаток и на скульптурном оформлении Базилики. Помимо некоторых сцен поединков людей и животных, наиболее характерный след того особенного исторического момента находим на архитраве Портала Львов. В верхней части центрального поля видим замок с закрытыми воротами, охраняемыми несколькими воинами. Со всех сторон к замку устремляются вооруженные всадники, готовые к атаке. Можно было бы интерпретировать подобный сюжет как желание новых захватнических войн со стороны Норманнов, которые менее чем двадцатью годами раньше освободили Сицилию от продолжительного сарацинского засилия, или же, как прямой намек на недавнее завоевание Антиохии (1098 г.) Боэмундом из Алтавиллы. однако деятельность Евстафия отражена в надписи на верхней ступеньке фронтальной стороны пресвитерия. Речь идет о мистическом приглашении смиренно взойти по ступеням алтаря, следуя примеру аббата Илии: Подобно отцу Илие, основателю этого храма, который сейчас Евстафий преображает и которым правит.

Работа Евстафия (+1123 г.) продолжалась и во время кровопролитных междоусобных сражений на улицах города, вплоть до 1119 г., когда на сцене событий появляется Гримоальд, тот самый, кого в красивом голубом пергаменте именуют: Grimoaldus Alferanites, gratia Dei et bead Nikolai, Barensis Princeps (каталожный No. 2), т. e. Гримоальд Альферанит, милостью Божией и Свт. Николая князь Барграда.

По окончании десятилетнего правления Гримоальда зарождается Сицилийское Королевство, и к власти приходит князь Рожер II, который становится первым королем новой монархии (1130 г.). Рожер Норманнский на правах победителя ссылает Гримоальда в цепях на Сицилию и в 1132 г. заменяет панель на архитраве Базилики, приказав вмонтировать эмаль, изображающую сцену коронования его, Рожера, святым Николаем. Таким образом, и Апулия вошла в орбиту Сицилийского Королевства норманнов (каталожный No. 9). Кроме этой ценной эмали, в Зале Сокровищницы хранятся доски от ящика, в которой моряки перевозили мощи Святителя Николая из Миры в Барград, епископский посох из слоновой кости Аббата Илии (каталожный No. 6), железная церемониальная корона Рожера II (каталожный No. 8), а также металлические диски для крепления дверных «молотков» со старого портала церкви (каталожный No. 10).

К периоду правления Рожера II восходят, по-видимому, две внешние галереи на уровне матронеев (внутренних боковых коридоров), созданные в различных стилях. Северная галерея состоит из длинных рядов колонн с капителями, украшенными человеческими головами и головами животных. Южная галерея построена по аналогии с северной. Тем не менее, головы на капителях северной галереи выражают примитивные тенденции к чудовищному, ужасному, в то время как в головах южной галереи замечается, на первый взгляд, некая невозмутимость и спокойствие: маленькие рты крепко сжаты, но порыв вовне придает им торжественность и энергичность.

В 1098 г. Бари все еще был в центре внимания. Величайший мыслитель того времени Ансельм Кентерберийский, прибывший сюда вместе с его секретарем Эдмером для участия в Барийском Соборе, созванном по настоянию папы Урбана II, почтил святые мощи Свт. Николая. Среди участников собора находился также будущий папа Пасхалий II. Собор, на котором присутствовали 185 епископов (как со стороны латинского, так и греческого населения Южной Италии), должен был разрешить «дело» Ансельма, сосланного в изгнание королем Англии Вильгельмом Рыжим, но потом занялся вопросом vexata quaestio о Filioque, латинское дополнение в Никейско-Константинопольском Символе Веры о происхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына.

На фоне этих событий, документированных в мельчайших подробностях и часто описанных непосредственными очевидцами, развивал свою деятельность аббат Илия, тот самый Илия, которому было поручено перестроить в христианский храм дворец катапана и который с февраля 1089 г. являлся архиепископом Бари. И как Портал Львов связан с Первым Крестовым Походом, так же Собор 1098 года ассоциируется со знаменитым троном аббата Илии, что и подтверждается документально. Барийский Аноним (1120 г.), переработав предыдущую хронику Лупуса Протоспафария (1102 г.), пишет так:

Год 1099 (по византийскому летоисчислению, а значит, 1098 г.). Утром третьего октября прибыл папа Урбан II в сопровождении многих архиепископов, епископов, аббатов и князей. Въехали в Бари и были встречены с большим почетом. Господин Илия, наш архиепископ, приказал изготовить по этому случаю великолепную кафедру (mirifiсат sedem) в церкви блаженнейшего Николая, Христова угодника. И папа держал здесь собор в течение недели. Речь идет о цельном куске камня, верхняя часть которого украшена в византийской традиции, а нижняя – явно в романо-норманнской. Скульптурные композиции необыкновенно красивы. Искаженные от гнева и боли лица двух рабов-сарацинов, поддерживающих кафедру, контрастируют со спокойствием центральной фигуры паломника, который с благодарностью смотрит на идеальную личность, восседающую на троне. Вероятно, символический смысл указанной сцены заключается в выражении благодарности аббату Илие, который своей деятельностью способствовал успешной организации Крестового Похода, обезопасившего, наконец, путь в Иерусалим.

Деятельность Илии, умершего 23 мая 1105 г., была продолжена аббатом Евстафием, предприимчивым основателем монастыря Всех Святых в Валенцано, что в нескольких километрах от Бари. Как только ему удалось получить одобрение архиепископа Бари, благодаря ходатайству Боэмунда перед папой Пасхалием II, Евстафий приступил к созидательной работе, украсив в первые двадцать лет XII века Центральный Портал и Киворий главного престола верхней базилики великолепным скульптурным декором. Хотя о начальном периоде существования Базилики не сохранилось никаких повествований, по прошествии года после смерти Рожсра II, то есть в 1155 г., город решает выйти из-под юрисдикции Норманнов Сицилии и призывает греческий контингент. Однако, король Вильгельм Злой не мог позволить себе потерять крепость такого уровня. В июне 1156 г. он встал с войском под стены города и дал жителям два дня сроку с тем, чтобы покинуть город со всем своим скарбом. Затем разрушил город до основания, не пожалев даже церкви. Спаслась только Базилика, потому что она была последним бастионом для норманнов и, кроме того, являлась местом, глубоко почитаемым норманнами всей Европы.

Следует особенно отметить два эпизода периода швабского правления: освящение Базилики в 1197 г. и первый судебный конфликт с Кафедральным Собором. Первое событие, которому была посвящена (организованная Исследовательским Центром Свт. Николая) итальянско-немецкая конференция по случаю 800-летнего юбилея (отчет о которой был опубликован), следует рассматривать в свете третьего крестового похода, омраченного, как известно, смертью Фридриха Барбароссы (1190 г.). В последующие годы германцы много рал пытались довести до конца дело, начатое легендарным императором, направляя туда многочисленные экспедиции. Одной из последних и был Крестовый поход сына Барбароссы, императора Генриха VI. Его полномочный представитель в Италии, епископ Конрад Гильдесхайм, еще до отплытия кораблей из Мессины, приказал всем рыцарям прибыть в Бари для церемонии освящения величественной Базилики (22 июня 1197 г.). Об этом событии рассказывается в большой надписи на главном фронтале, а внешние и внутренние стороны стен Базилики по всему периметру были украшены крестами, которыми можно любоваться и в наши дни.

Второе событие, упомянутое выше, восходит ко времени великого императора Фридриха II, о котором заговорили в последнее время в связи со вскрытием его гробницы в Палермо. Несмотря на повсеместно известную «светскость» его позиции по отношению к римской церкви, в конфликте, вспыхнувшем в 1226 г. между новым архиепископом Бари (Марино Филанджери) и настоятелем Базилики (Бландимиром), Фридрих воздержался от принятия чьей-либо стороны. В качестве «королевской капеллы» Базилика могла претендовать на защиту своей автономности от власти архиепископа, но существовало одно обстоятельство, которое заставляло Фридриха занять нейтралитет: дело в том, что архиепископ Бари являлся его самым доверенным послом при папском дворе (по крайней мере, до Собора 1245 года). Ожесточенное противостояние, даже с применением таких мер со стороны архиепископа, как отлучение клира Базилики от церкви, закончилось только после смерти последнего и с восшествием на епископский престол племянника Энрико Филанджери (1255 г.), который смог добиться согласия между капитулами Базилики Святителя Николая и Кафедрального собора.

С приходом анжуйской династии (1266 г.) для Базилики начался ее «золотой век». Если при Карле I Базилика смогла вернуть себе все.свои прежние владения, то благодаря щедрым яодношениям Карла II, она достигла своего наибольшего расцвета. Такая щедрость короля объяснялась убежденностью в том, что он был обязан жизнью святому Николаю. Будучи взятым в плен в 1284 г. и приговоренным X смертной казни на Сицилии, в ночь перед экзекуцией монарх вознес молитвы к святому Николаю, а на рассвете следующего дня узнал об отмене приговора. Он был освобожден по соглашению Канфранка (4 октября 1288 г.),. заключенному при посредничестве Эдуарда I Английского, но смог вернуться во Францию только 29 октября после того, как его сыновья (Луи и Робер) заняли его место в качестве заложников Альфонса Кастилийского. Карла II короновали в Риети 29 мая 1289 г., а в начале июля он уже входил в Неаполь, Частично по причине своего миролюбивого характера, частично из-за того, что его сыновья все еще были заложниками Альфонса, Карл II не особенно старался отвоевать Сицилию, как того хотел Папа. В любом случае, с самого начала своего появления в Неаполе он принялся посылать Базилике, где покоились останки его «спасителя», всякого рода подношения.

Поток щедрот в адрес Базилики резко интенсифицировался в связи с двумя событиями: освобождением сыновей Карла и началом понтификата Бонифация VIII. От этого последнего в 1295 г. Карлу II удается получить для Базилики богатый монастырь Всех Святых со всем его имуществом. В 1296 г. монарх направляет Базилике 23 ценных литургических чиновника (служебника) с указанием справлять литургические службы на манер парижской королевской церкви (Сэнт Шапель), что и выполнялось с 1304 г. по 1603 г. (каталожный No. 13). В том же году к казне Базилики Свт. Николая присоединилась протопресвитерство Альтамуры, т. е. казначей Базилики становился также и проторесвитером Альтамуры. В 1300 г. Король добился у архиепископа Ромуальда Гризоне выведения Базилики святого Николая из-под юрисдикции архиепископа Бари. В 1301 г. он посетил с визитом свою «королевскую капеллу», и, возможно, именно по этому случаю преподнес большую часть ценных реликвий, помещенных в такие же ценные реликварии. В 1304 г. он передал Базилике три феода: Рутильано, Санникандро и Грумо, которые, вместе с монастырем Всех Святых, давали доход в целых 400 золотых унций. К тому же году относится составление церковного устава для управления жизнью каноников, распределявшего дневные часы между Мессами и Службами. Устав также регулировал выплату денежных вознаграждений. В 1309 г. Карл добился от архиепископа Бари передачи Базилике византийской церкви святого Григория, находившейся во дворе напротив Базилики. Вот восемь инициатив, одна значительнее другой, оказавших влияние на судьбу Базилики в период до принятия законов, способствовавших падению феодализма в 1806 г.

Особенно представляется важным упомянуть здесь о создании Сокровищницы Святителя Николая, до этого момента с трудом управляемой канониками. С учреждением должности Казначея, второй по значимости в Базилике после должности Настоятеля, каноники начали не только следить за отчетами о доходах с аллодиальных и феодальных владений, но также и за хранением ценных даров в виде литургической утвари и архивом сочинений (исторических, литературных, юридических и медицинских) в пергаментах, которые обогащали Базилику, начиная с XII века (и от которых сегодня ничего не сохранилось). До нас дошли, по крайней мере, восемь из 23 литургических сборников, подаренных Карлом II Анжуйским, и приблизительно такое же число реликвий в драгоценных реликвариях. Только некоторые из них были переделаны в стиле барокко во время двадцатилетнего правления (1600–1620 гг.) настоятеля Фабио Гризоне. Восемь анжуйских литургических уставов (XIII век) из Архива Базилики представлены двумя Требниками (2/87 и 4/88), двумя Бревиариями (1/7 и 3/81), Антифонарием (13/96), Евхологионом (6/88), Эпистоларием (9/91) и Евангелиарием (16/). Служебник «parvum», по традиции приписываемый Карлу II Анжуйскому, имеет, по всей видимости, апулийское происхождение (судя по присутствию святого Сабина и отрывку из Иоанна Архидиякона) и датируется несколькими десятилетиями позднее, периодом настоятельства Пьетро де Морериис.

Реликварии 1301 года представлены анжуйским Крестом, «Храмом» святого Себастьяна готическим «Собором» (каталожный Na 18), Святым Шипом, Зубом Магдалины. К более позднему периоду относятся памятники, приписываемые Карлу II Анжуйскому: реликвия святого Власия, реликвия соратницы святой Урсулы (реликварий в виде храма для публичных церемоний), реликвия святого папы Урбана, святого Григория Двоеслова, святого Апостола Иакова и других. Нужно заметить, однако, что «готический Собор» представляет элементы, заставляющие думать о настоятеле Пьетро де Морериис (+1346 г.) как заказчике, и поэтому фигура Карла II, в этом смысле, представляется сомнительной, и в любом случае, относительной. А вот канделябры из горного хрусталя являются, несомненно, его даром (каталожный No. 17).

Что касается архитектуры, то в этот начальный период анжуйского правления имели место два важных захоронения барийских канцлеров Роберта Кюрлия (около 1275/80 гг.) и Спарано из Бари (в 1294/96 гг.). В виду того, что захоронения внутри Церкви были запрещены, эти господа постарались обеспечить себе наиболее престижные места вне базилики, то есть, под арками порталов церкви. Мало осталось следов от живописного декора Базилики. До нас дошла только фреска Распятия в правой абсиде (капелла святого Мартина). Это очень красивая фреска, свидетельствующая об усилиях апулийских художников соединить византийский опыт с современными им открытиями Джотто в Тоскане. Художник Иоанн из Таранто работал здесь в 1304 г. Автор и дата известны из письма, которое художник направил Неаполитанскому королю В письме он рассказывал о совершенном на него нападении при возвращении в Таранто после выполнения работы в Базилике Свт. Николая. Письмо является подтверждением юридического статуса Базилики как палатинской капеллы.

Однако настоящего расцвета в архитектуре Базилика достигла при Роберте Мудром (1309–1343 гг.). Внешние арки были замурованы и с внутренней стороны были построены фамильные капеллы. Так, в течение XIV в. интерьер Базилики радикально изменился. Боковые стены с их внутренней стороны потеряли монотонность и плоскость и украсились рядом богато убранных капелл. Как видим, внутренняя привлекательность была достигнута за счет внешнего обеднения архитектуры, которая от стройного ритма арок перешла к монотонности стен, по большей части, плоских.

Именно в этот магический момент великих перестроек прибывают в Бари дары Сербских царей. Некоторые частичные свидетельства позволяют думать о наличии даров уже с начала Дуеченто, но первое, неопровержимо задокументированное, подношение представляло собой большой серебряный престол Стефана Уроша II Милутина (1282–1321 гг.), основателя великой Сербии. Престол был воздвигнут над захоронением Святого и оставался там до 1684 года, когда, в результате повсеместного «наступления» барокко, был отправлен в Неаполь для переплавки и перегравировки в новом стиле (каталожный No. 31).

Вторым подношением (из дошедших до нас) была большая икона Уроша III Дечанского, вначале помещенная в сокровищнице, а затем за гробницей Святого (каталожный No.20). Недавняя реставрация иконы открыла захватывающий мир созданных ранее рисунков. Дело в том, что художники не уничтожали уже существующие изображения, а писали поверх их или сбоку. Можно сказать, что икона представляет собой идеальную модель для иллюстрации работы реставратора, а также рассказывает нам, сколько живописных богатств может таиться в одной и той же большой иконе.

Третьим подарком является пергамент Стефана Душана. Датированный Скопье 1346 годом, пергамент содержит дарственную в пользу Базилики на часть доходов, которые город Рагуза (Дубровник) отдавала сербскому монарху. В последующий за этим период не зарегистрировано никаких даров. Дело в том (и это – одна из причин), что после исторической битвы под Косовым Полем (1389 г.) центр Сербии сместился из Косова к северу, там где сейчас находится Белград.

К 1359 году восходит первое упоминание о чудотворной колонне, которая сегодня находится в металлической решетке, в углу справа от входа в крипту. Она упоминается в завещании Николо Аччаюоли, могущественного советника королевы Иоанны, согласно которому сам Святитель Николай при помощи двух ангелов поместил ее туда вечером накануне освящения крипты папой Урбаном II (1 октября 1089 г.).

В тот период Базилика находилась в довольно затруднительном экономическом положении, о чем свидетельствуют произведенные одна за другой продажи серебряных и золотых изделий. До нас дошел документ 1347 года, из которого ясно, что настоятель и каноники для того, чтобы выручить деньги для реставрационных работ, решили продать Андреа Сиенскому серебряных изделий на 26 римских фунтов, получая 31 унцию от продажи этих серебряных изделий, подаренных по обету. Упоминаются образки, руки, большие берцовые кости, ступни, зубы, глаза, грудные железы, фигура коленопреклоненного мужчины, маленький золотой образок – все то, что каноники-хранители Святого Престола (Свт. Николая) имели на их попечении.

Другая распродажа вотивных предметов и литургической утвари произошла в 1353 году с целью выкупа замка Санникандро, потерянного, возможно, во время войны с Венгрией. На этот раз инициатором сделки выступил новый казначей Дионисий де Мерлино, который в описи говорит о iocalia et vasa, как-будто речь шла о каких-то малоценных анонимных предметах. В действительности же, под первым пунктом значится статуя Свт. Николая величиной почти в 25 см, с митрой и епископским золотым посохом, особенно ценная, так как была украшена 11 сапфирами, двумя большими изумрудами, 12 шпинелями и 14 изумрудами меньшего размера, стоимостью в 1 римский фунт и 7 унций. Статуя была подарена герцогиней и герцогом Калабрии. Хотя на этот счет нет никаких прямых указаний, однако, очевидно, что речь идет о Карле, сыне короля Роберта, побывавшего в Базилике в 1320 г., и о Марии де Валуа, которая посетила Базилику несколькими годами позже.

Также выдающимся лицом были преподнесены четыре лампады из серебра с серебряными цепочками, три из которых имеют эмали с изображением Свт. Николая и короля Рашки с соответствующим родовым гербом, в то время как на четвертой видим изображения ангелов с надписью «Cesar Gregorius me fecit» (Царь Григорий сделал меня) общим весом в двадцать римских фунтов.

В 1361 г. тем же самым Дионисием де Мерлино была составлена внушительная инвентарная опись сокровищницы святого Николая – пергаментный свиток длиной почти пять метров (самый длинный свиток в десять метров является «протоколом» процесса 1299 года о десятинах Альтамуры, которые должны были быть выплачены либо епископу Гравины, либо казначею Базилики Свт. Николая). В этой ценной описи имена дарителей указаны в общем, как, например, когда говорится ad arma regalia, имея в виду королевский анжуйский герб, без указания имени определенного короля (каталожный No. 14).

Великолепный крест, подношение Карла II Анжуйского, заключает в себе часть креста Иисуса (происходящего, что почти точно установлено, из Константинополя): Cruces due magne de argento deaurato cum pedibus ereis deauratis ad arma regalia ornate magnis lapidibus preciosis grossis quatraginta novem in quarum una in medio repositum est de sanctissimo ligno dominico et sunt in ipsa xmalti octo ad arma regalia. Реликварий в форме готического собора также является даром Карла II: Tabernaculum unum de argento deaurato cum campanili et crucifixo et in capite cum ymaltis tribus in cruce ex parte ante et ex parte post cum ymaltis quinque et in summitate campanilis ad arma Ungarie el intus in eodem campanili cum ymagine beate Virginis tenentis filium in brachiis, ymaginibus duabus, una a dextris et altera a sinistris ymaltatis per totum cum fenestris quatuor cristallinis, qui ymalti sunt in circulo inferiori cum ymaginibus sanctorum et lapidibus viginti quatuor elevatum et positum supra quatuor leones de argento cum losingijs octo ad arma dicti quondam domini Petri de Moreriis, ponderis librarum tredecim et unciarum novem (CDB XVIII, pp. CLXI, 132). Как можно видеть из этих примеров, речь идет о подробных описаниях изделий. В документах указываются также и последующие пожертвования. Реликварий в виде кафедрального собора, действительно, был преподнесен в дар по инициативе жены Карла II Марии Венгерской (дочери Белы IV), ревниво относящейся к своим правам на это королевство. По прошествии приблизительно тридцати лет крест был реставрирован и обогащен казначеем Пьетро де Морериис (+1346).

Королевские гербы можно видеть не только на этих двух крестах, но и на изображении из позолоченного серебра, на серебряном одеянии в виде колокола и на серебряном скипетре, на ампулах и на большом потире с серебряным дискосом, на четырех ризах, на епитрахиле (с манипулой и цепью) и на мантии.

Большим почитанием пользовался Святитель также у герцога и герцогини Калабрийских (Карла и Марии). Эта последняя, кажется, по случаю своего паломничества в Бари в 1331 г., преподнесла в дар образок из чистого золота. Карл же пожертвовал серебряный потир с дискосом, покрывало из золототканного сукна.

Среди других королевских даров упоминаются дары королевы Санча, святого Луи IX, короля Франции, королей и королев Венгерских, Сербских царей и одного болгарского царя.

К периоду Арагонского правления относятся три арочных пролета, возведенные для укрепления структуры после сильного землетрясения 1456 года. Центральный пролет, на котором хорошо виден змей, или большой уж, династии Сфорца из Милана, был построен по приказу Людовика Моро, известного мецената знаменитых художников Леонардо и Браманте. К той же эпохе восходят триптих Андрея Рицо из Кандии (1451 г.) (каталожный No. 22), с явными византийскими тенденциями, и прекрасная картина в нише алтаря Варфоломея Виварини (1476 г.) (каталожный No. 23), известного венецианского художника, работавшего в Апулии.

При настоятеле Франциске де Аренис Базилика вновь вступила во владение феодами (и доходами) в Рутильяно и Санникандро. Его преемник Франциск Караччиоло в 1485 году отдал распоряжения запротоколировать постановления собраний каноников в соответствующих книгах, получивших название Капитулярных Заключений (один из самых ценных источников Архива Свт. Николая).

Но именно в эти годы Сокровищница святого Николая подверглась двум серьезным опустошениям, сначала со стороны короля Ферранте, вынужденного реквизировать золотые и серебряные изделия церквей для освобождения города Отранто, захваченного в 1480 г. сарацинами, затем в 1495 г., когда Ферранте II вознамерился избавить Королевство от французского засилья.

XVI век открывается работами по облицовке деревянных хоров (не дошла до наших дней) и созданием красивого саркофага Джакомо Бонджованни, расположенного сразу же у правого входа главного фасада. Он был не только учителем Боны Сфорцы (дочери герцогини Изабеллы Арагонской), но и деканом школы при Базилике. В ту эпоху по причине отсутствия государственных школ Базилика, на правах одного из самых важных кафедральных соборов мира, проводила уроки, состоящие, по большей части, в изучении Библии. Вот почему вышеуказанный Бонджованни приказал поместить над своим захоронением большую картину, изображающую святого Иеронима, покровителя католической школы.

К шестнадцатому веку относится реконструкция свода, по крайней мере, судя по следам фресок в стиле Возрождения. Но самым значительным вмешательством, несомненно, было установление в центральной абсиде мавзолея Боны Сфорца (1593 г.), дополненного несколькими годами позже живописными произведениями, которые покрыли всю поверхность абсиды изображениями святых и польских королей. Главный скульптор памятника Андреа Сарти из Каррары не обладал выдающимся талантом, но, без сомнения, был самым популярным скульптором Неаполя конца шестнадцатого века. Бона Сфорца, герцогиня Бари и могущественная королева Польши, умершая в Бари в 1557 г., была похоронена в Кафедральном соборе. Однако ее дочь, королева Анна добилась разрешения у Папы перенести тело в Базилику Святителя Николая.

Что касается Сокровищницы, то сделать новый учёт приказал в 1578 г настоятель Паоло Олива. Его примеру последовали также и его приемники, включая уже упомянутого Фабио Гризоне, издавшего «Пастырские ВИЗИТЫ в 1602 и 1618 годах. Более того, Гризоне, как было сказано, приказал создать новые реликварии в стиле барокко для лучшего сохранения ценных реликвий.

Все также в стиле барокко были проведены реставрационные работы деревянного амвона, в то время как в 1660 г. в крипте Никола Глири расписывал люнеты сценами из жития Святителя. В 1684 г. был полностью переделан древний серебряный алтарь Уроша II Милутина, и новый барочный «чехол» покрыл престол крипты.

Однако главной работой семнадцатого века остается большой позолоченный свод центрального нефа и трансепта художника Карло Роза из Битонто, который со своей мастерской работал там в течение десяти лет (1661–1671 гг.). Сцены из жития Святителя перемежаются со сценами из народной традиции. В центральном нефе, начиная от входа, видим большое изображение Василия (Адеодата), сына Агрикова, мальчика похищенного сарацинами и возвращенного родителям Свт. Николаем. Затем идет сюжет о Непорочном Зачатии и сцена спасения моряков Свт. Николаем. И, наконец, святой Николай на Никейском соборе объясняет Арию догмат Святой Троицы, показывая что единство Бога не противоречит Троичности Лиц (Отец, Сын, Святой Дух), точно как единство кирпича не противоречит троичности его структуры (земля, вода, огонь). Здесь же присутствует император Константин. Три большие центральные сцены окружены четырьмя меньшего размера и, более или менее, одной сюжетной линии, а также изображениями различных персонажей, связанных с догматом о Непорочном Зачатии, официально принятым в 1854 г., нашедшим, однако, среди испанских королей своих верных сторонников уже веками раньше.

Центральное изображение Трансепта посвящено не святому Николаю, а Богу Отцу, окруженному патриархами. Святитель Николай появляется на фреске как левого (центральная сцена: Святитель, который пророчествует в Бари: Здесь упокоятся мои кости), так и правого трансепта (Урбан II торжественно возлагает мощи в гробницу крипты). Сцены, окружающие это второе изображение, рассказывают о возникновении Базилики.

В последние годы XVII в. все чаще встречаются следы русского паломничества, о чем свидетельствуют оставленные некоторыми паломниками (например, генералами Петра Великого: Борисом Шереметьевым и Петром Толстым) путевые заметки. С началом XVIII в. паломническое движение заметно усилилось (Алексей, сын Петра Великого, в 1717 г., Василий Григорьевич Барский в 1724 г. и другие).

С художественной точки зрения восемнадцатый и девятнадцатый века явились, по большей части, отголоском барочного «сезона». В Базилике реставрировались некоторые детали, укреплялась крыша, но не было создано никаких значительных произведений искусства, которые смогли бы положить начало новой художественной эпохе в истории храма. Даже крипта в ходе восемнадцатого века была полностью покрыта барочной лепниной, к счастью, наложенной на колонны и своды без обработки их резцом, как, например, случилось с кафедральным собором. Поэтому, когда в 1925–1934 гг. было решено вернуть к жизни романский интерьер, снять барочный декор не составило большого труда.

Этот период оказался трудным и для Сокровищницы. По-крайней мере, если судить по возникшему в 1773 г. спору между капитулом и казначеем Донато Антонио Стуччи, в результате которого против казначея было возбуждено судебное дело по обвинению в халатном отношении к своим обязанностям, что привело к утере некоторых ценных изделий. Последовавшая реорганизационная работа не оставила сколько-нибудь заметного следа, к тому же, длилась недолго из-за драматических событий, развернувшихся несколькими десятилетиями спустя.

Жестокий удар был нанесен Сокровищнице Святителя Николая с приходом французов в 1799 г. В апреле месяце французские войска заняли город и 9 апреля ворвались в Базилику Свт. Николая, захватив большую часть золотых и серебряных изделий. К счастью, еще 12 января каноникам поступил секретный донос о предстоящем нападении, и наиболее ценные вещи успели спрятать. Несмотря на это, французское опустошение было ощутимым. Следует заметить, что возместить похищенное не удалось, так как возле Антродоко (Абруццо) колонну, везущую Сокровища из Базилики Свт. Николая, атаковали люди разбойника Прония, отобрав все золото и серебро. И это было только началом трудных времен.

С исторической точки зрения девятнадцатый век знаменует начало нового периода. Новое законодательство 1806 года кладет конец феодальным владениям в Рутильяно и Санникандро. Это приводит к падению доходов и пересмотру благотворительной деятельности (как, например, отмена бесплатного трехдневного питания для паломников, прибывающих издалека).

В 1841 г. было принято решение о реставрации и переплете древних литургических уставов. В 1852 г. в Бари прибыл великий князь Константин, сын царя Николая I. Однако, ввиду того, что князь Константин, сторонник реформ по отмене рабства в России (1860 г.), неоднократно был с визитом в Бари, представляется сложным сказать, в каком году он от имени всей семьи преподнес в дар Базилике лампаду, которая до сих пор хранится в Зале Сокровищницы (каталожный No. 62). Во второй половине XIX века русское паломническое движение заметно интенсифицировалось как количественно, так и качественно (свидетельством этого являются записи, оставленные паломниками в книгах регистрации посетителей Базилики Святителя Николая). Здесь побывали Владимир Мордвинов (1873 г.), член Священного Синода; Николай II (1892 г.), будущий царь; Алексей Дмитриевский, известнейший литургист (1895 г.); Илья Шляпкин, палеограф, и другие. Паломничество стало таким регулярным, что заставило Императорское Православное Палестинское Общество построить русскую церковь, которая и сегодня тянется к небу своими зелеными куполами.

С наступлением 1861 года Базилика перешла под юрисдикцию короля Италии, что породило конфликтную ситуацию с Ватиканом: Ватикан пытался восстановить свое главенствующее положение в отношении Базилики. Наиболее критический момент возник в 1890 г., когда прямое вмешательство короля Умберта I препятствует намерению папы Римского предоставить архиепископу Бари права папского легата. Государство выставляет на продажу имущество Базилики, а внутреннее управление Базиликой передается светской Комиссии (1892 г.).

Тем временем Капитул занялся систематизацией Сокровищницы в помещениях рядом с ризницей, обновив в 1872 г. шкафы и витрины, как указывает французский исследователь Ксавье Варбье де Монто. Будучи в Бари с визитом в 1875 г., этот ученый, постоянно критиковавший плачевное состояние архивов, отмечает новое расположение Сокровищницы.

При настоятеле бенедиктинце Одеризио Пишичелли Таеджи (1893–1915 гг.) началась интенсивная культурная и художественная деятельность. Настоятель, знающий ученый-палеограф задался целью восстановить литургическую утварь (канделябры, церковное облачение, фальдисторий), руководствуясь декоративным оформлением и миниатюрами хоралов из Монтекассино. Он также позаботился о приведении в порядок архива, заказав шкафы и ящики для хранения бумажных документов. К сожалению, годы его пребывания на должности настоятеля омрачаются соперничеством с молодым ученым Франциском Нитти ди Вито. В последующие годы Нитти ди Вито в качестве руководителя реставрационными работами (1925–1934 гг.) продолжил культурную деятельность, опубликовав около семисот пергаментов из архива Базилики.

По окончании реставрационных работ в Базилике (1934 г.), в результате которых были разрушены все фамильные капеллы, зал древнего захоронения каноников (с XVI в: капелла святых Петра и Павла и колокольня) был приспособлен под Сокровищницу Святителя Николая. Здесь были установлены, кроме прочих, большая икона Уроша III Дечанского, большой ковчег, в котором перевозились мощи Свт. Николая в 1087 г., и различные литургические облачения.

Двадцатый век, начавшийся под знаком светскости, подтвердил трудное положение, которое переживает духовенство Базилики святителя Николая, давно лишенное каких-либо прав даже на подношения верующих. Частичное прояснение положения в 1929 г., полученное после Соглашения между государством и Церковью, привело к значительным юридическим изменениям: государство объявлялось полноправным владельцем имущества Базилики, взамен возвращая Понтифику юрисдикцию над ее духовенством. Но если с религиозной точки зрения можно говорить о некой нормализации, то социально-экономический аспект продолжает желать лучшего: государство не торопится пересмотреть вопрос о заработной плате духовенства. Экономические трудности не способствуют привлечению новых кандидатов для священнического служения в церкви. В 1951 г. папа Пий XII в. попытался разрешить проблему, поручив церковь одному религиозному ордену, а точнее Доминиканцам провинции Реньи (Неаполь).

Среди достижений сыновей святого Доминика можно отметить, по-крайней мере, два: создание Восточной Капеллы (1966 г.), которая позволяет православным верующим каждое воскресенье проводить литургическую службу, и учреждение в 1969 г. Института Экуменико-патристического и греко-византийского Богословия который поднимает на академический уровень отношения, уже довольно плодотворные, благодаря русско-православному паломничеству к барийской Святыне.

Эти изменения отразились также и на состоянии Сокровищницы. Достройка Колокольни продолжалась вплоть до 1966 г., когда был инаугурирован в Матронеях (верхние внутренные галереи, расположенные над боковыми нефами) Музей Свт. Николая, содержащий не только многочисленные археологические находки, но и витрины с ценной литургической утварью и несколько средневековых рукописей. После того, как архив с драгоценными пергаментами перевезли в помещения на первом этаже монастыря, зал Сокровищницы был преобразован в зал пожертвований (с пунктом продажи изделий религиозного характера). Наконец, в 1975 г., когда помещение, выходящее на площадь Базилики было обустроено под зал пожертвований, колокольня вновь стала «Залом Сокровищницы», с небольшими изменениями по сравнению с первой половиной столетия. Теперь здесь нет ни иконы Уроша III (помещена за престолом Святителя Николая в крипте) ни деревянного ящика (доски 1087 года были помещены в шкаф-витрину), ни предметов культа (расположены в помещении за ризницей) В новом зале Сокровищницы в верхней части расположены портреты главных настоятелей, а внизу в витринах находятся бутылочки для св. мира (витрина 1 начиная с левой стены), лампады и русские иконы (витрины II и III) и иконы греческие (IV), серебряная «тварь (V и IX), дары по обету (VI), «храм» для хранения Святых Даров (VII), реликварии (VIII), потиры (X), корона и эмаль Рожера II (XI), анжуйские дары (шкаф-витрина); медали, монеты и эстампы (XII). Речь идет только об одном помещении (в будущем предполагается открытие позади Базилики городского Музея Свт. Николая), но то, что предстает перед взором посетителя и паломника, является драгоценнейшим историческим свидетельством почитания Святителя Николая.

Джерардо Чоффар.