Новозаветные сюжеты в живописи. Суд над Христом

(сокращенный вариант, т. к., в основном, обзор касается западной живописи)

Прежде чем отметить характерные особенности трактовки художниками сцен, которые можно объединить в один большой сюжет «Суд над Христом», необходимо сказать о последовательности событий, в них изображенных. Ее можно установить, сопоставив рассказы разных евангелистов.

Шесть допросов и судов над Иисусом Христом совершили: Анна (Иоанн, 18:12–13, 19-24), Каиафа (Матфей, 26:57-68), синедрион (Матфей, 27:1-2), Пилат (Иоанн, 18:28-38), Ирод (Лука, 23:6-12), Пилат (Иоанн, 18:39–19:6).

О первом допросе Иисуса Христа — у первосвященника Анны — рассказывает только Иоанн. Анна (Анан, Ханан бен Шет) был назначен первосвященником в 6 г. н. э. правителем Сирии Квиринием и оставался на этом посту до тех пор, пока не был снят с него прокуратором Иудеи Валерием Гратом. Ко времени суда над Христом он уже пятнадцать лет как был в отставке. Согласно иудейским законам первосвященник должен был оставаться на своем посту пожизненно, однако римляне не хотели, чтобы власть так долго принадлежала одному человеку, и поэтому довольно часто сменяли первосвященников. Так, преемниками Анны были поочередно пять его сыновей и наконец зять его Каиафа. Известно, однако, что Анна сохранял «закулисную» власть, и тот факт, что, прежде чем предать формальному суду, Христа сначала привели именно к нему, со всей очевидностью свидетельствует об этом.

2–3. Христос перед Каиафой и синедрионом

Суд Каиафы и синедриона стал одним из сюжетов Страстного цикла уже в первые века христианства. Синедрион может быть представлен либо тремя священниками, либо Каиафой и Анною, либо одним Каиафой.

Цель этих судов над Христом — отыскать законное основание для его осуждения на смерть. После неудачной попытки найти свидетелей «богохульства» Христа (здесь наилучшим для них было бы свидетельство Иуды Искариота, но он, раскаявшийся в предательстве, исчез и его не могли найти) явились лжесвидетели, утверждавшие, что Иисус заявлял, что может разрушить храм и в три дня его создать. Христос сказал об этом примерно за три года до учиненного над ним суда, вскоре после начала своего служения (см. Ин. 2:19). Однако он вложил в эти слова иносказательный смысл: он имел в виду не здание храма, а свое тело. Примечательно, что об этом его заявлении вспомнили незадолго до его распятия (то есть разрушения) и воскресения (то есть созидания на третий день). На заклинание первосвященника ответить, действительно ли он — Христос, Сын Божий, Иисус ответил утвердительно. Это ясное свидетельство Иисуса о его божественной природе и было принято первосвященником как достаточное доказательство его богохульства. «Перед людьми, окружавшими Христа,— резюмирует известный богослов доктор Луис Барбиери Младший,— было два выбора: или, признав, что Он сказал истину, пасть перед Ним и поклониться Ему как Мессии, или отвергнуть Его как богохульника и обречь смерти. Они избрали второе, отрекшись от Того, Кто пришел к ним как их Мессия и Царь».

И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату и начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь. Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке. Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места. Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин? И, узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме. (Лк. 23:1-7)

Историки до сих пор не пришли к согласию в вопросе о том, имел ли право синедрион времен Христа приговаривать к смерти или приводить в исполнение смертные приговоры или он мог лишь осудить самое большее на побитие камнями. Когда к тому же первосвященнику Анне, который первый допрашивал Христа, привели Иакова Младшего, он, «равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями» (Иосиф Флавий. Иудейские древности, XX, 9,1). Евангелист Иоанн приводит слова иудеев: «Нам не позволено предавать смерти никого». В апокрифическом Евангелии Никодима читаем: "И сказали иудеи Пилату: «Закон наш повелевает: если муж согрешит перед мужем, должен принять тридцать девять ударов; того, кто хулит Бога, побивают камнями». Во всяком случае один лишь римский прокуратор имел власть приговаривать к распятию на кресте — это римская кара. Для иудеев, как и для римлян, казнь через распятие была самой страшной не только в физическом, но и в моральном отношении: к распятию римляне приговаривали рабов и самых отпетых преступников; евреи же считали, что человек, умерший на кресте, больше не принадлежал еврейскому народу. Поскольку все члены синедриона (кроме, очевидно, Никодима) были убеждены, что Иисус никакой не Мессия, они желали, чтобы Иисус был распят, чтобы даже имя его стерлось из памяти. Но, приведя Иисуса к Пилату, они поначалу не сумели убедить его одобрить их приговор. Пилат отослал Христа к Ироду, явно обрадовавшись возможности уйти от решения.

Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал увидеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему. Первосвященники и книжники стояли и усильно обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату. (Лк. 23:8-11)

Иисус же стал перед правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь. И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины. Он ничего не отвечал. Тогда говорит Ему Пилат: не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя? И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился. На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели. Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: борове/, или Иисуса, называемого Христом? ибо знал, что предали Его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Но первосвященники и старейшины возбудили народ простить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву.

Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие. (Мф. 27:11-26)

Сюжет этого (второго) допроса Христа Пилатом — с умыванием им рук — ранее остальных стал изображаться в древнем христианском искусстве. Но прежде чем говорить об этой, особо привлекавшей внимание художников детали, необходимо прокомментировать эпизод в целом.

Синедрион опять вернулся к Пилату, и тот против своей воли опять должен был начать суд над Иисусом Христом. Понтий Пилат был язычником, и потому члены синедриона не вошли в его дворец, боясь осквернить себя таким общением. По закону еврей становился нечистым для совершения обряда Пасхи только от прикосновения к мертвым («Были люди, которые были нечисты от прикосновения к мертвым телам человеческим, и не могли совершить Пасхи в тот день», Чис. 9:6), но фарисеи считали всех язычников и даже вещи, принадлежавшие им, такой нечистью, от прикосновения к которой еврей становился оскверненным и вследствие этого лишался права есть пасхального агнца. Потому члены синедриона из боязни сделаться нечистыми для такого священного акта не вошли в дом Пилата. Пилат сам вышел из дома к членам синедриона на площадку перед своим дворцом, посреди которой находился каменный помост — судебное место, по-гречески называемое «лифостротон», и здесь под открытым небом Пилат творил свой суд. Именно так, перед дворцом, на возвышении, изобразил Пилата Рембрандт, что со всей очевидностью свидетельствует о том, что он иллюстрировал рассказ Иоанна, поскольку только этот евангелист определенно говорит: «От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху. Пилат вышел к ним».

Отдельным самостоятельным сюжетом нередко предстает у западных художников умывание рук Пилатом, символизирующее невиновность Пилата в проливаемой крови Иисуса Христа. О нем повествует только Матфей.

Решение о том, должен ли Иисус быть в терновом венце в сцене умывания Пилатом рук, зависит от отношения к рассказам евангелистов. Дело в том, что эпизод этот описан только у Матфея (Мф. 27:24). По его свидетельству, увенчание Христа терновым венцом произошло после умывания рук Пилатом. Однако, согласно Иоанну, Пилат отправил Христа с лифостротона в преторию, где он был подвергнут бичеванию и увенчан терновым венцом, затем вновь возвращен к Пилату и выведен им к народу со словами: «Се, Человек!» Однако у Иоанна ничего не говорится об умывании рук Пилатом. Следовательно, в решении вопроса хронологии событий в данном случае приходится опираться на логические факторы, в частности полагать, что умывание рук Пилатом — это его последнее действие. Если это так, то к моменту умывания рук Христос уже был увенчан терновым венцом. Вывод из этого рассуждения: если художник изображает Христа в момент умывания Пилатом рук еще без тернового венца, он исходит из рассказа Матфея, как мы это видим у Тинторетто, если же Христос в этой сцене предстает уже в терновом венце, то основой для художника является, по-видимому, рассказ Иоанна.

Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? (Мф., 26:67-68)

Вслед за нравственными страданиями (этот сюжет известен как Борение в Гефсиманском саду) Христос претерпел физические муки во время суда над ним. Несколько раз он подвергался издевательствам: его ударил один из служителей на первом допросе у Анны; он был подвергнут поруганию — избиению, оплевыванию; его секли плетьми (сюжет известен как Бичевание Христа); он был увенчан венцом из колючего терновника и осмеян (Увенчание терновым венцом или — иначе — Насмехание над Христом).Поругание Христа иногда путают с Насмеханием над Христом, иначе — Увенчанием терновым венцом, что происходит ввиду некоторого сходства мизансцен, в которых эти сюжеты предстают в живописи. Бывает, что художники в сцену Поругания Христа вносят элементы, относящиеся, строго говоря, к Насмеханию над Христом и наоборот. Чтобы не совершить ошибки в трактовке сюжета, необходимо обратить пристальное внимание как на действия персонажей, так и на то, кто они — иудеи или римляне: поругание учинили иудеи (они изображаются в длинных одеждах, бородатыми), осмеяние — римские воины.

Различить эти эпизоды бывает совсем не сложно, если эти действия над Христом происходят в присутствии тех, кто чинит соответствующий допрос: в сцене поругания — Каиафы, в сцене осмеяния (увенчания терновым венцом) — Пилата, как это изображено у Дуччо.

Когда поругание происходит в присутствии Каиафы, первосвященник изображается сидящим на своем судейском троне. Часто, однако, художники изображают только само издевательство, и тогда на троне оказывается сам Иисус. Его глаза могут быть завязаны — так художники изображают его, чтобы ярче проиллюстрировать требование бьющих угадать, кто его ударил (согласно замечаниям, имеющимся у Марка: «…и, закрыв Ему лице, ударять Его…» и Луки: «…и, закрыв Его, ударяли Его по лицу»).

Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варраву, а Иисуса, бив, предал на распятие. (Мк. 15:15)

Физические издевательства Иисус претерпел не только от иудеев, но также от римской власти. Именно «Пилат взял Иисуса и велел бить Его» (Ин. 19:1). Крайне лапидарное свидетельство евангелистов обросло множеством подробностей в трудах средневековых богословов, и первая из этих подробностей — способ избиения: на сей раз под словом «бив» стали подразумевать бичевание розгами — жестокий римский обычай наносить мужчине перед казнью удары особой плеткой. Узника раздевали (Христос обычно изображается в одной набедренной повязке, как мы видим это на обеих картинах Караваджо; изображение Христа на неаполитанской картине мастера уже в терновом венце — анахронизм, поскольку, согласно Евангелию, Христос был увенчан им после бичевания; художник изобразил Христа в этой сцене в терновом венце исключительно с целью усилить драматический эффект), зачастую привязывали к столбу, и несколько тюремных стражников принимались бить его по спине короткими кожаными плетками, утыканными кусочками костей или металла. Число ударов не ограничивалось; экзекуция эта нередко кончалась смертью. Средневековые христианские теологи дискутировали на тему о том, сколько ударов было нанесено Христу: от сорока, согласно иудейскому закону («Сорок ударов можно дать ему, а не более, чтобы от многих ударов брат твой не был обезображен перед глазами твоими» — Втор. 25:3), до пяти тысяч, как это утверждала в своих «Откровениях» Бригитта Шведская.

Первые три евангелиста, с одной стороны, и Иоанн — с другой, по-разному выстраивают хронологию эпизодов на суде Пилата и в разные моменты помещают сцену бичевания Христа: согласно Иоанну, Иисус Христос претерпел бичевание прежде, чем был осужден на смерть; согласно синоптикам — после осуждения. Иннокентий Херсонский так комментирует это различие, излагая события по Иоанну: «I) прочие евангелисты о последних событиях на суде Пилата говорят весьма кратко; Иоанн гораздо подробнее и в более хронологическом порядке. 2) Пилат, как мы видели, с тем и решил наказать Иисуса Христа, дабы после даровать Ему свободу. 3) Старания Пилата, после бичевания, об освобождении Иисуса Христа и новый допрос дают знать, что бичевание не было следствием осуждения на смерть: иначе первосвященники и народ тотчас закричали бы, что прокуратор противоречит сам себе, защищая уже осужденного преступника».

Евангелисты ничего не говорят о том, что Иисус был привязан к столбу во время бичевания, однако и древнее общеизвестное предание, и древнеримский обычай именно так исполнять это наказание свидетельствуют о том, что и Иисус был привязан. Сцена бичевания у колонны в западном искусстве встречается по крайней мере с Х века, пример чему миниатюра с этим сюжетом в кодексе Эгберта.

Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: Радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове. (Мф. 27:27-30)

Увенчание Христа терновым венцом было одним из видов насмехания над ним, учиненного римскими воинами. Венец был древним символом силы, правления и почета. Сделать его из терновника вместо лавра, использовавшегося римлянами для плетения венков героям и поэтам, было еще одним актом насмехания над Христом.

Культ тернового венца как священной реликвии установился в XIII веке, когда французский король Людовик IX Святой привез в Париж из Египта (по окончании крестового похода) святые реликвии Распятия — почитавшиеся подлинными крест, три гвоздя, а также терновый венец. Церковь, которую он построил, чтобы хранить эти реликвии,— знаменитая парижская Сент Шапель. Распространению этого культа в следующем столетии способствовали «Откровения» Бригитты Шведской (1303-1373), в которых страдания Христа описаны в высшей степени экспрессивно.

Сцена увенчания терновым венцом имеет много общего со сценой поругания Христа при допросе его у Каиафы. Однако этот один из последних эпизодов суда над Христом легко отличить от предыдущих по имеющемуся теперь на Христе терновому венцу. Кроме того, сюжеты эти различаются еще и тем, что в синедрионе над Христом издевались иудеи, тогда как в претории — римские войны. Это различие всегда находит отражение в живописи.

Изображение Христа, венчаемого терновым венцом, менялось вместе с изменениями в теологическом толковании этого акта. Так, в первые века христианства, когда господствовала концепция Христа-победителя, увенчание терновым венцом больше походило на коронование Христа как царя. Известны и другие интерпретации: Христос подвергается издевательству, но без увенчания тернием. В таком случае бывает трудно сразу определить, поругание ли это Христа на допросе у Каиафы или это насмехание над Христом, то есть уничижение его в претории у Пилата.

Часто Христа усаживают на троне. Согласно Евангелию, он облачен в багряницу. Поведение римских воинов может быть двояким: либо они, издеваясь над ним, встают перед ним на колени как перед якобы царем, либо надевают Иисусу на голову терновый венец, и один из них заносит руку, чтобы ударить Христа. В ранней христианской живописи часто изображалось только коронование терновым венцом, без поругания Христа. На таких изображениях Христос предстает победителем, и терновый венец возлагается ему на голову как царская корона.

Примечательно, что все усиливающаяся от столетия к столетию экспрессивность передачи мук Христа отразилась и в «росте» колючек терния: поначалу венец был с небольшими шипами, но в XV–XVI веках, особенно у северных мастеров — немецких и нидерландских, шипы становятся огромных размеров (Босх).

Римский характер сцены передается многими деталями, вводимыми в изображение художниками: это и кольчуги (Тициан, Караваджо) или латные рукавицы (Босх) у римских воинов, это и изображение скульптурного портрета римского императора — имя Тиберия начертано на антаблементе (Тициан).

Александр Майкапар
«ИСКУССТВО» - приложение к газете «Первое сентября» № 40(208), октябрь 2000